Джесси помотала головой:
– Не знаю, почему он так внезапно исчез, и не понимаю, как землю могли продать без его разрешения. Я оставила ему уже, наверное, двенадцать голосовых сообщений!
Оливер развернулся на каблуках и зашагал к дому.
– Герман прав. Мистер Байдерман и правда наша единственная надежда.
– Стучи ты, – приказал Оливер Герману. – Ты же это придумал.
– Ну уж нет, – ответил Герман, спрятавшись за остальными Вандербикерами. – Я его даже не знаю!
– Тогда ты, Гиацинта, – предложила Джесси. – Ты его любимица.
Та помотала головой:
– Лэйни, ты у нас любительница стучать в дверь.
Малышка закусила губу:
– Не хочу говолить пло Люсиану. Он ласстлоится.
Из квартиры раздался голос мистера Байдермана:
– Что там за шум? Заходите уже!
Джесси посмотрела на остальных и открыла дверь. Все втиснулись внутрь.
– А ты кто? – спросил мистер Байдерман, когда увидел Германа, который стоял одной ногой за порогом.
– Это Герман Хаксли, – объяснил Оливер. – Мой друг из школы.
Мистер Байдерман смерил Германа взглядом. Видимо, тот заслужил его одобрение, поскольку он проворчал:
– Ну, заходи. Я не кусаюсь.
Герман пожал плечами и затворил за собой дверь. Принцесса Милашка спрыгнула с дивана и приземлилась у его ног. Её очень заинтересовали шнурки на кроссовках, и она ударила по ним лапой. Герман наклонился погладить кошечку по голове.
– Чем обязан? – спросил мистер Байдерман.
Джесси толкнула локтем Оливера, он Гиацинту, а Гиацинта хотела в свою очередь толкнуть Лэйни, но та залезла под кухонный стол.
– Мы кое над чем трудились на участке рядом с церковью, – уклончиво начала Гиацинта.
Мистер Байдерман вскинул брови:
– Думаете, я не знаю, где вы пропадали последние несколько недель?
Гиацинта вспомнила про садовые перчатки.
– А как вы узнали?
– Посмотрел в окно.
Вандербикеры подбежали к окну, выходившему на дорогу. И правда, с четвёртого этажа открывался отличный вид на всю Сто сорок первую улицу.
Джесси обернулась:
– Ладно, хорошо. Мы хотели подготовить кое-что особенное для мистера Джита и мисс Джози…
Мистер Байдерман махнул рукой:
– Да, знаю. Видел, как вы носили туда цветы и садовые инструменты.
– Вам не было неприятно? – спросила Гиацинта.
– С чего бы?
– Люсиана туда ходила, – напомнил Оливер.
– Откуда вы… А впрочем, не важно. Нет, я ничего не имею против. По-моему, затея отличная.
– Ох, – выдохнул Оливер, – здорово, что вы так считаете! Потому что нам как раз нужна ваша помощь. Ваша подруга, которая спасает здания… Вы можете ей позвонить? На ограде повесили табличку «Продано». Мы слышали, что там хотят построить многоэтажку. Тридж пропал, и обратиться нам больше не к кому.
Мистер Байдерман нахмурился:
– Церковь продают?
– Нет, только участок с нашим садом, – уточнила Джесси.
Мистер Байдерман покачал головой:
– Не знаю, как тут помочь, если земля уже продана. Тем более это не здание…
– Это часть истории церкви, – сказал Оливер. – Правда ведь?
– Мисс Джози говорила, что там раньше была остановка Подземной железной дороги, – добавила Гиацинта.
– У этого участка важное историческое значение, – добавила Джесси. – Это достояние нашего города!
– И ваша дочка закопала там секлетик! – Лэйни вытащила из рюкзака шкатулку Люсианы и протянула мистеру Байдерману.
Все замерли. Показывать ему шкатулку не входило в их планы.
– Как вы… это же… она обожала эту шкатулку, – запинаясь, проговорил мистер Байдерман. Он осторожно потянулся к ней, словно боялся, что она исчезнет, если её коснуться, бережно взял в руки, открыл и провёл пальцем по надписи под крышкой. – Это я для неё смастерил. Она хранила здесь семена из сада её матери. Говорила, что они волшебные.
Мистер Байдерман закрыл шкатулку. Костяшки его пальцев побелели. Казалось, он пытался удержать воспоминания, которые она вызвала.
– Так… вы нам поможете? – спросила Лэйни.
– Вы – наша последняя надежда, – сказала Джесси.
– Пожалуйста! – взмолился Оливер и передал мистеру Байдерману его мобильный. – Пожалуйста!
Глава двадцать седьмая
– Поверить не могу, что я на это согласился, – пробормотал мистер Байдерман.
Он только что договорил с мисс Лин из Комиссии по охране памятников архитектуры. Она сказала, что лучше всего приступить к делу прямо сейчас, и попросила встретиться с ней в её кабинете в центре города. Лично. Мисс Лин объяснила, что надо заполнить и подписать документы, а затем заверить их у нотариуса. Причём всё надо успеть до выходных, иначе вряд ли удастся спасти участок. Офис закрывался в пять ровно, а сейчас шёл уже четвёртый час.
– Наденьте фиолетовый галстук, – сказала Лэйни, роясь в комоде. – Это мой любимый цвет!
– Я шесть лет не носил галстуки…
– Вы будете выглядеть очень стильно, честное слово, – пообещала Гиацинта. – Франц тоже отлично смотрится в фиолетовом!
– Не дёргайтесь, – попросила Джесси. – Иначе я не смогу вас причесать!
– Мне и не надо причёсываться, – отмахнулся мистер Байдерман. – И так сойдёт.
– Вы вечность сами себя стригли, и это видно, – сказал Оливер. – Нечего людей пугать.
Мистер Байдерман обернул галстук вокруг шеи и затянул какой-то замысловатый узел. Гиацинта попыталась запомнить, как он это сделал, чтобы потом повязать галстук Францу.
Наконец мистер Байдерман развёл руки в стороны и мрачно посмотрел на детей.
– Ну, как я выгляжу?
– Очень класиво! – заявила Лэйни, прыгая то на одной ножке, то на другой.
– Никто не спутает вас с оборотнем, – торжественно произнесла Гиацинта.
– Всё взяли, что нужно? – спросила Джесси.
– Готовы? – спросил Оливер.
– Конечно, готов! – ответила за мистера Байдермана Лэйни. Она взяла его за руку, и они вместе пошли вниз по лестнице под весёлый скрип ступенек.
Джесси распахнула входную дверь. Через кроны деревьев пробивались солнечные лучи, бросая пятна света на тротуары и стены домов. Такси бибикнуло, объезжая почтовый грузовик, и пронеслось мимо.
Мистер Байдерман застыл на пороге и заслонил глаза от солнца. Он окинул взглядом улицу и крепче стиснул руку Лэйни.
А потом, впервые за шесть лет, вышел из «песчаника».
Вандербикеры повели мистера Байдермана к метро. С Германом они попрощались на бульваре Адама Клейтона Пауэлла-младшего. Он всегда созванивался с мамой по интернету по четвергам в половину пятого.
Гиацинта переживала за мистера Байдермана. Он много лет провёл в четырёх стенах, а теперь шёл по оживлённой улице к метро, огибая школьников, почтальонов, детей на скутерах, собак на поводках. Солнце припекало, а ветер, который поднимали проносящиеся мимо машины, раздувал волосы. Гиацинте казалось, что сегодня машины сигналят, а тормоза автобусов пищат громче обычного, и шум бьёт по чувствительным ушам мистера Байдермана.
На станции метро мистер Байдерман неуклюже вытащил из кармана кошелёк и достал оттуда выцветшую проездную карточку. Очевидно, срок действия закончился ещё много лет назад, так что Джесси провела его по своей. В поезд они вбежали буквально за секунду до того, как двери закрылись.
Поезд шёл от соседней станции и потому был полупустой. Найти пять свободных мест в ряд оказалось проще простого. Лэйни и Джесси сели по одну сторону от мистера Байдермана, а Гиацинта с Оливером по другую, чтобы отгородить его от остальных пассажиров. Он смотрел в пол и всё хлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли кошелёк, телефон и схема проезда к офису Комиссии по охране памятников архитектуры.
– Волнуетесь? – спросила Лэйни.
Мистер Байдерман вытер лоб носовым платком и уставился на поручни.
– Нет, конечно!
Лэйни посмотрела на его трясущиеся руки, нервно сжимающие платок, и решила сменить тему.
– Вы знали, что лисы – лодственники собак?
Мистер Байдерман снова похлопал себя по карманам.
– Да, я знал, что лисы – родственники собак, – сказал он и закрыл глаза, как бы пытаясь отгородиться от мира.
Вандербикеры затихли. Поезд мирно громыхал, двигаясь в сторону центра. Гиацинта прислонилась к плечу мистера Байдермана и взялась за вязание. Джесси возилась с телефоном. Оливер стучал ногами по полу и читал объявления на стенах вагона. Лэйни завела разговор со своей соседкой и теперь беспечно лепетала о том, как мечтает о туфельках на каблуках. Кто-то из пассажиров сходил на следующих станциях, но садилось больше, и вскоре поезд наполнился самыми разными людьми, включая компанию в вечерней одежде и с воздушными шариками, заполненными блёстками.
Гиацинта обвязывала пальцы нитками и гадала, как себя чувствует мистер Байдерман. Она думала, что, когда он впервые выйдет из дома, они посидят на заднем дворе или сходят в пекарню Кастлмана. А сейчас от него требовали слишком многого. Мало того что мистер Байдерман вышел на улицу – так он ещё сел на поезд и теперь нёсся в самый центр Манхэттена! Гиацинта услышала, как он глубоко вдохнул и прерывисто выдохнул. Дотерпит ли он до центра?
В метро они сидели целую вечность. Лэйни в тысячный раз спросила Оливера, сколько осталось остановок. Оливер ответил, что всего две, и Лэйни радостно вскричала. В ту же самую минуту поезд резко остановился, и свет подозрительно моргнул. Мистер Байдерман открыл глаза и огляделся. Остальные пассажиры принялись вздыхать и проверять часы.
Оливер посмотрел на Джесси:
– Сколько времени?
Она взглянула на запястье:
– Четыре ноль восемь. До закрытия офиса сорок две минуты.
Мистер Байдерман поджал губы.
– Он скоро тронется, – заверила его Гиацинта, отчаянно желая в это верить. – Поезда то и дело вот так останавливаются.
Тут в вагоне прозвучало приглушённое объявление:
– Вследствие полицейского расследования на Чеймберс-стрит все поезда в центр задерживаются. Приносим извинения за причинённые неудобства.