– Как Иза? – спросил Бенджамин, но стоило ему раскрыть рот, как Джесси сказала:
– У Изы всё хорошо, не переживай.
Они рассмеялись. Конечно, Бенджамин дружил со всеми Вандербикерами, но больше всех на свете он любил Изу и даже сходил с ней на бал восьмиклассников в январе. Оливер не понимал, что такого интересного в танцах и музыке, но вся его семья говорила об этом бале как о каком-то особенном событии.
Лэйни с Гиацинтой встали перед кондиционером, чтобы освежиться после душной улицы. Джесси подошла к миссис Кастлман сделать заказ, а Оливер рухнул на стул у входа и принялся трясти онемевшими руками.
Бенджамин сел за столик рядом с ним:
– Что за дерево?
– Не дерево, а Тилия Вековая Весна, к твоему сведению, – ответил Оливер. – Или Верная Весна? Не помню.
– Гиацинта всё ещё сходит с ума по «Энн из Зелёных Крыш», а? – догадался Бенджамин.
– Ага.
Тётя Харриган подарила Гиацинте аудиокнигу на день рождения, то есть ещё в феврале. За это время Гиацинта прослушала её от начала до конца не меньше тринадцати раз и могла цитировать наизусть целые абзацы.
Вдруг тощая дама, вышедшая на пробежку, заметила дерево у двери пекарни и остановилась на него взглянуть. Оливер постучал по окну. Дама посмотрела на него и жестами спросила, можно ли забрать липу. Оливер с Бенджамином яростно помотали головами, и она ушла, разочарованная.
– Так и другие подумают, что его кто-то отдаёт забесплатно, – рассудил Бенджамин. И довольно справедливо, ведь всё оставленное на тротуаре в Нью-Йорке без зазрения совести забирали домой. Собственно, отсюда у Вандербикеров и появились замечательные ковры, которые теперь покрывали бетонный пол подвала. – Ты пока за ним присматривай. Я сейчас.
Бенджамин забежал в кладовку, а через минуту вернулся с замком для велосипеда. Оливер ахнул.
– Ты хочешь прицепить его на дерево?
Тот ухмыльнулся, и они вместе вышли на улицу. Бенджамин обернул шнур вокруг дерева и прикрепил к металлическим прутьям под ящиками для растений на окнах пекарни. Он отошёл назад полюбоваться своей работой. Оливер хотел похвалить его за удачную мысль, как вдруг ему в уши ударил скрип велосипедных колёс, и кто-то закричал:
– Осторожно!
Не успел он понять, что происходит, как уже упал на тротуар.
– Ты в порядке?
Оливер сразу узнал этот голос.
Глава восьмая
Джесси ждала, пока миссис Кастлман пробьёт заказ, и поглядывала в окно, так что она увидела, как брата сбил велосипед. И сразу помчалась к нему.
Оливер потирал царапину на локте, а на колене у него краснела ссадина. Джесси села рядом с ним. Герман Хаксли бросил велосипед на тротуар и склонился над Оливером:
– Ты в порядке?
– Ты бы смотрел, куда едешь! – сказал ему Бенджамин.
Герман пожал плечами:
– Я же не нарочно!
– Ха, – тихо отозвался Оливер.
Он подул на больное колено и попытался стереть с него грязь. Тут уже подоспели Лейни, Гиацинта и миссис Кастлман, и все склонились над Оливером, ахая и охая.
– Надо вызвать сколую? – спросила Лэйни.
– Я не нарочно, – повторил Герман не к месту.
Никто его не слушал, и он отошёл поднять велосипед. Джесси проследила за ним взглядом и застыла от ужаса.
Именно на этот велосипед Оливер копил ещё с января, именно про него он все уши прожужжал родителям и сёстрам. Распечатанная фотография, скачанная из интернета, висела у него на двери, а под ней была начерчена табличка, в которую Оливер записывал свои сбережения.
Оливер пыхтел от возмущения. Герман ездил не на каком-то там обычном горном велосипеде, а на «Восточном гонщике 500», чёрном в синюю полоску. Оливер драил унитазы, начищал полы и мыл окна только ради того, чтобы накопить именно на «Восточного гонщика»! Причём он не только трудился не покладая рук, но и экономил так, будто жил во времена Великой депрессии. Не брал чуррос[3] у Мэнни, не покупал книжки на библиотечных распродажах. Даже не взял себе новые кроссовки для игры в баскетбол, хотя старые совсем износились. При этом накопить успел всего половину суммы. Как жестока судьба!
Оливер подавил в себе зависть, но не нашёл сил простить Германа. Ему сразу вспомнилось всё плохое, что случилось с ним в этом году из-за Германа. Например, как тот пришёл на уроки с новеньким блестящим телефоном. Или в кроссовках из эксклюзивной коллекции. А ещё прикрепил к молнии на куртке билеты на горнолыжный подъёмник после того, как вернулся из поездки на Швейцарские Альпы. Или вот как он принёс в школу коробку дорогих шоколадных конфет и ни с кем не поделился. Вот кто так поступает?
Миссис Кастлман уже рылась в аптечке в поисках больших пластырей, которых хватило бы и на колено, и на локоть, когда Герман наконец ушёл. На него никто не обратил внимания, только Оливер заметил, как он завернул за угол и исчез.
– Вот, готово, – сказала миссис Кастлман, убирая коробочку с пластырями обратно в аптечку. – Ну а теперь пойдём. Вы, наверное, очень голодные!
Оливер встал и похромал в пекарню. Колено жгло от боли, но аппетита ему это не испортило, и он жадно набросился на сырные круассаны после того, как сёстры усадили его за стол и вместе с миссис Кастлман и Бенджамином принесли подносы с выпечкой, лимонадом и свежими фруктами. Бенджамин снял фартук через голову, но не развязал, и тот остался болтаться у него на поясе – он всегда так делал, когда брал перерыв, и все понимали, что это означает. А потом присоединился к Вандербикерам за столиком у окна. Гиацинта не отрывала взгляда от Тилии Вечной Весны, переживая, как бы кто не попытался снять велосипедный замок и украсть её милую липу.
– Зачем вам дерево? – спросил Бенджамин.
Вандербикеры рассказали ему про мистера Джита и объяснили, что хотят порадовать его цветущим садом.
– Вы пойдёте его навестить? – спросил Бенджамин. – Можете захватить с собой немного выпечки.
Вандербикеры не раздумывая согласились на его предложение.
От пекарни Кастлмана до больницы Гарлема двигалась необычная процессия. Джесси везла Тилию Вечную Весну на старой тележке, позаимствованной у миссис Кастлман, а за ней хромал Оливер, приглядывая за деревом, чтобы оно не съехало на землю. Лэйни несла садовые инструменты, а Гиацинта – громадную коробку с выпечкой, перевязанную ленточкой.
Больница стояла на бульваре Макольма Икс, между Сто тридцать пятой и Сто тридцать седьмой улицами, в десяти минутах ходьбы от пекарни Кастл мана. Вандербикеры зашли в большой вестибюль и направились прямиком к стойке информации.
– Мы к мистеру Джиту, – объяснила Джесси, выглядывая из-за дерева.
Дама за стойкой – на бейджике у неё значилось «Шанна» – застучала по клавиатуре длинными яркими ногтями. Гиацинта с Лэйни подались вперёд, чтобы лучше их рассмотреть. Они были выкрашены чёрно-синим лаком и украшены серебряными и золотыми звёздочками.
– Класивый лак, – сказала Лэйни. – Ваша мама покласила?
Шанна рассмеялась, не отводя взгляда от экрана:
– Нет, я сходила в салон.
– У-у, – протянула Лэйни. – Здолово!
– «Блеск ногтей», за углом. Спросите Джупитер. Она настоящий мастер.
Гиацинта с Лэйни решили, что обязательно поговорят об этом с мамой.
– Вы к Чарльзу Джиту? – уточнила Шанна, поднимая взгляд на детей.
Вандербикеры кивнули.
– Он в отделении интенсивной терапии на шестом этаже, но без взрослых туда нельзя. С вами есть взрослые?
– Я считаюсь за взрослую? – спросила Джесси из-за дерева.
– Сколько тебе лет?
– Почти тринадцать!
– Тогда нет.
Вдруг Лэйни сильно захотелось в туалет. Срочно. Всё-таки в пекарне она выдула два больших стакана лимонада. Лэйни потянула Джесси за рукав.
– Я хочу пи́сать! Очень-очень! Плямо сейчас!
– Туалеты дальше по коридору, – сказала Шанна, показывая направо, и повернулась к собравшейся за Вандербикерами очереди. – Следующий!
– Я хочу зайти к мистеру Джиту сегодня, – обиженно проворчал Оливер, когда они отошли от стойки информации. – Дурацкое правило.
– Охраняй дерево, – попросила Джесси и исчезла за дверью женского туалета вместе с Гиацинтой и Лэйни, а Оливер остался в коридоре вместе с Тилией, коробкой булочек и пакетом садовых инструментов.
Девчонки явно не спешили, и Оливер успел как следует осмотреться вокруг. Он заметил, что лифты совсем рядом, и вспомнил, как Шанна сказала, на каком этаже лежит мистер Джит. Было ужасно обидно, что они зря сюда тащились. Может, всё-таки можно заглянуть к нему ненадолго? Конечно, они ещё дети, но мистер Джит и мисс Джози для них как семья. А с ними они будут уже, считай, в компании взрослых.
Оливер покосился на стойку информации, где Шанну осаждали очередные посетители с требованиями выдать пропуск. А потом подкатил Тилию к окну с солнечной стороны и оставил рядом с другим растением, чтобы ей не было скучно. Ко входу в туалет он вернулся как раз в тот момент, когда вышли его сёстры.
– Где Тилия Вечная Весна? – тут же спросила Гиацинта.
– Отдыхает у окна, впитывает солнечные лучи, наслаждается жизнью, – ответил Оливер. – Пойдём навестим мистера Джита.
Глава девятая
Джесси сомневалась, стоит ли заходить без разрешения в отделение интенсивной терапии, но Оливер её убедил. Они присоединились к небольшой толпе у лифта, чтобы никто не подумал, будто четыре ребёнка бродят по больнице без старших. Вандербикеры вышли на шестом этаже вслед за парой, которая вообще на них не походила, но дети и сами выглядели все по-разному и надеялись, что медсёстры ничего не заподозрят.
Они шли по коридорам, петляющим и совершенно одинаковым, и Джесси радовалась, что эта пара, судя по всему, знает, куда идти, потому что это была не больница, а самый настоящий лабиринт! К сожалению, удача изменила им у самого отделения интенсивной терапии – стрелка на табличке показывала, что оно совсем рядом. Пара зашла к одному из пациентов. Вандербикеры пошли дальше одни, и Джесси стала высматривать палату, на которой было бы написано имя мистера Джита, но когда они завернули за угол, прямо перед ними возник сестринский пост.