— Ну что же, — Палашов внимательно посмотрел волчьим взглядом на парня, тот уже привык к новому положению и начал понемногу наполняться прежней наглостью, — дружочек, Василий Николаевич, теперь припомни хорошенько, чем ты занимался с восемнадцатого на девятнадцатое августа сего две тысячи первого года. Думаю, ты ещё не успел сильно запамятовать?
— Э-э… Ну…
— Начни с утра.
— Мы с отцом были на участке. Отец — в отпуске. Я — на каникулах. Э… Я в институте учусь.
— Дай полное имя отца.
— Леонов Николай Валентинович.
— В каком же ты институте и на кого учишься?
— В автодорожном, МАДИ8.
— Ну-ну.
— На экономиста.
— Ух ты! Котлером9, значит, будешь? Неужели на бюджетном?
— На коммерческом. Биллом Гейтсом10 буду.
— Высоко метим! Только ведь Бил Гейтс — не экономист, а программист. А папенька кто у нас?
— Начальник охранного предприятия.
— А, умывальников начальник и мочалок командир!11 Интересно-интересно. Сынок начальника якшается с деревенским быдлом. А матушка у нас кто?
— Заведующая столовой, — несколько сконфузился Василий.
— Не робей, Василёк! Вполне приличная должность. Продолжай. Вы были на участке…
— Я смотрел фильм на ноутбуке. Э-э… потом мы обедали.
— Какой фильм, позволь узнать?
— «Быстрый и мёртвый»12.
— Вестернами увлекаешься. Продолжай.
— Ближе к вечеру я пошёл на улицу. К месту, где наше, как вы говорите, быдло собирается.
— Это где?
— Да вот здесь, перед кладбищем, на выгоне. Я рано пришлёпал, никого ещё не было. Сел на брёвнышко и травинкой в зубах ковырял. Я что-то долго сидел, уже собирался уйти, когда, наконец, Денис Певунов с двумя своими соседками подоспел. Он их за талии вёл. Это были наши две крали — Валечка Белова и Женька Иванова. Ещё чуток посидели. Потом Рысев Лёха с Дашкой Журавлёвой под ручку прибыли. Последние Глухов с Олесей пришли. Он её за руку тянул.
— Во сколько это было?
— Когда Тимофей с Олесей пришли, наверное, полдесятого было. Мы решили за деревню выйти, вот сюда, — он указал рукой направление, — в кусты. Вы, наверное, видели?
— Да. Я отсюда приехал. Как отчество Дениса Певунова?
— Александрович.
— А Вали Беловой?
— Семёновна.
— Жени Ивановой?
— Анатольевна.
— Олеси Елоховой?
— Игоревна.
— Хорошо. Продолжай.
— Мы шли мимо этого дома, смеялись. Нам Лёха Рыжий, ну, в смысле, Рысев, глупости какие-то рассказывал. Анекдоты травил. Тут Милка нас догоняет и говорит: «Ребят, возьмёте меня с собой?» Глухов говорит: «О-па! Ну, пошли». Девчонки у нас все нарядные, привлекательные, надушились, подкрасились. И Милка тоже. Она обычно с нами не ходит, задаётся. А тут раз тебе и пошла. Лёха на неё лыжи навострил, а Тимофей ему быстренько лыжню перерезал. Ну, тот особо не в обиде. Он вообще не обидчивый. В том году раз Пашка Круглов у него Дашку увёл, а ему всё с гуся вода. Так вот… Рысев всё болтает, мы хохочем. Я иду и думаю: «Ну что Милку мы взяли? Чего она делать-то будет, когда мы по кустам разбредёмся?» Я лично Валечке Беловой симпатизирую.
Палашов строчил по бумаге, время от времени бросая взгляд на допрашиваемого. На последних словах он остановился и спросил:
— И сильно симпатизируешь?
— Да гулял с ней всё лето почти. Но скоро я с ней расстанусь, думаю. Я — из Москвы, она — из Балашихи. Где нам встречаться? Да и когда? У меня — институт, у неё — школа.
— Понятно. Отношения в стиле поматросил и забросил.
— Да она сама сказала, что у неё парень есть. Только сюда она его взять не может, потому что родители против.
— Какая милая девчонка!
— Да ладно вам. Сейчас многие такие!
— Во-первых, про парня она могла тебе просто наплести, чтобы цену себе набить. Или чтобы не так обидно было, когда ты её бросишь. Во-вторых, тебе восемнадцать, а ей пятнадцать. Ты в курсе, что в уголовном кодексе есть статья сто тридцать четвёртая? Это о вас с Валечкой. Половое сношение с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста… Лишение свободы до четырех лет.
— Ну, я слышал… — Василий выглядел в эту секунду весьма понуро.
— Вот если бы ты был её ровесником, дело другое.
— Что же мне теперь делать? Меня посадят?
Василий сник и был очень расстроен. От его наглости не осталось и следа.
— Да не печалься ты так, Василёк. Я тебе подскажу один выход, если только это произошло впервые. У тебя же не было других малолеток после декабря месяца?
— Нет.
— Выход такой — ты должен жениться на Вале.13 Чем быстрее, тем лучше. Будете жить вместе в Балашихе или в Москве, больше времени будет для встреч. Если вы поженитесь, уголовная ответственность с тебя снимается. Вот так.
— Прикольно.
— Да. Прикольно. Подумай. Вариант неплохой. Ну, хорошо. Продолжим. Дошли вы до кустов и…
Василий рассказывал медленно, делал паузы, вспоминал, Палашов в это время быстро строчил по бумаге. Ему удавалось поспевать за рассказом.
— И что, Иван всё время молчал и не оказывал ни малейшего сопротивления? — уточнил следователь в конце подробного рассказа Леонова.
— Как ни странно, да. Нам он не сказал ни слова. Он разговаривал только с Милой. И то никто не знает, о чём.
— Есть такая заповедь Христова: если тебя ударят по щеке, подставь вторую щёку. Или словами Толстого это называется непротивление злу насилием. Вот только сюда немного не вписывается эпизод с коровою и ножом. Кто, ты говоришь, его бил? Певунов и Глухов? А Рысев?
— Да. Но он слабак.
— Ну да. Он вам свой скелет показывал. Правда, одни кожа и кости?
— Практически да.
— Ну а ты, бил?
— Толкнул пару раз. Но больше для виду. Вы меня видите, какой я? У меня в классе был такой козёл, типа Певунова. Он меня однажды за ноги держал вниз головой. С тех пор я в драках почти не участвую.
— А если на твоих глазах Валю будут обижать, заступишься?
— Если честно, не знаю.
— Рассказывай дальше. Что ты потом делал, когда Валю проводил?
— Я пришёл домой, лёг в постель, но не спал, а думал, под каким предлогом уехать с отцом в Москву. Когда я прокручивал в голове то, что произошло этой ночью и утром… я пришёл домой часов в семь утра… у меня волосы вставали дыбом. Уснуть я так и не смог. А когда отец поднялся часов в десять, я ему заявил, что мне надо сдать и взять книги в библиотеке и купить свежих вещей для института. Одним словом, хорошо бы он отвёз меня в Москву или хотя бы до электрички довёз. Он сказал: «Сегодня не могу. Уже договорился с Петром из Аксиньина, — это его старый приятель, благодаря которому мы эту дачу купили, — в гости к обеду поеду. А вот в понедельник с утра отвезу тебя до Москвы. Когда обратно собираешься?» Я сказал: «С мамой приеду в следующий выходной». Он уехал, я остался, собрал вещи кое-какие с собой. Потом весь вечер и всю ночь делал вид, что никого нет дома.
— Я это понял. Слишком активно шевелились занавески на окне. Значит, ты утверждаешь, что вы, а конкретно — ты и Тимофей, были в половых сношениях с девчонками, не достигшими шестнадцати лет, а именно — Валентиной Беловой и Олесей Елоховой?
— Да.
— Что вы, Тимофей Глухов, Денис Певунов, Алексей Рысев и ты, Василий Леонов, избивали и насильно удерживали парня шестнадцати лет, который не оказывал вам сопротивления? Ибо драка без сопротивления — это уже не драка, а избиение.
— Да.
Из глаз Василия, казалось, вот-вот хлынут слёзы.
— Что Рысев выхватил нож из стены и погнался за Себровым? Что Глухов отстал? Что Певунов тоже гнался за Ваней и толкнул его спиной прямо на нож в руках Рысева?
— Да.
— Все находились в состоянии алкогольного опьянения, кроме убитого и Милы Кирюшиной?
— Кажется, да. Но к утру уже все проспались.
— Почему машина отца стояла в другой деревне?
— Он сильно перебрал в гостях и дальше дома армянина уехать не решился. Это было мне на руку, как я думал. Машина выдала бы присутствие. Отца какие-то пацаны до деревни подбросили, а потом он спокойно пешком добрался. Заодно немного протрезвел во время пешей прогулки. Знаете, у пацанов принято гонять по просёлкам на отцовских машинах. Вот они его и подобрали. Если бы вы вели за домом слежку, вы бы увидели, как он вернулся домой в полночь.
— А часто вы вообще так собираетесь и устраиваете подобный кутёж?
— Собирались-то мы часто, почти каждый день, но всё у нас по-другому проходило. Во-первых, мы не ныкались по сараям. Во-вторых, интимные дела оставались интимными. А тут… Я не знаю, что на нас нашло. Может, алкоголь всё… Я лично не охотник до таких развлечений.
— Можно ли говорить в отношении какой-нибудь из пар о насилии?
— Кажется, у всех это происходило по обоюдному согласию, — пожал Василий плечами.
«Глухов связался с пятнадцатилетней девчонкой. Она ему в дочери годится. Это, что ли, он хотел скрыть?»
— У вас с Валей был защищённый половой акт?
Василий засмущался, на что Евгений Фёдорович спросил:
— А что тебя смущает?
— У меня презервативов целый блок с собой. Мне отец купил. Я и остальных парней снабжал, кроме Тимофея. Он с этим вопросом без меня разбирался.
— Понятно. Скажи мне, Мила с Ваней пользовались твоими презервативами?
— Нет.
— Давай сейчас напишем подписку о неразглашении тайны следствия, и я отвезу тебя назад. Отцу тебе придётся рассказать, в какую историю ты попал.
— Что со мной будет?
— Повестка в суд. Может быть, вызов на ещё один допрос. Ты соучастник и свидетель. Будешь нести ответственность по закону.
Ответ был короток. Но разве можно точно сказать, не имея на руках больше ни одного свидетельства?