живала чисто поле. Поэтому и палатки вначале ставили, и воду добывали, и добирались до Рупите на перекладных.
«Я должна быть здесь, — заявила в 1988 году Ванга. — Те, кто приходит ко мне, заплутали в пути, и я должна напутствовать их. Одни затем находят верное направление, другие же вообще не могут нащупать его. Я — представитель! — подаю заблудшим и отчаявшимся руку и указываю им, куда идти!» — вот так, ни много ни мало, видела свою миссию в Рупите пророчица. Более того, Ванга сложила собственную легенду о том, кто жил в тех местах в давние времена, до извержения вулкана. Провидица утверждала, что извержение произошло тысячи лет назад (по мнению археологов, это случилось сотни лет назад) и похоронило под лавой прекрасный город, вследствие чего погибли все его жители. «Они были высокими, крупными и одевались в одежды тонкие и блестящие, как фольга. Люди эти были очень образованными. Река, протекавшая через город, была золотоносной, и каждого новорождённого ребёнка окунали в её воды. Городские ворота были украшены большими позолоченными крылатыми фигурами животных... Огненная бездна, поглотившая этот город, сейчас посылает нам свои тёплые пары для нашего лечения. Это вздохи невинно погибших людей». Ванга не только придумала свою легенду, но и установила дату для праздника — 14 октября, когда якобы и случилось извержение. «Моя просьба ко всем вам — приезжайте и будущем отмечать этот день, почитать всех погибших во все времена». Истоки для легенды Ванги её почитатели видят в историях, которые рассказывают о фракийцах, что вполне возможно, так как все «видения» пророчицы, связанные с космосом, инопланетянами и странными древними жителями Рупите, появились после семидесятых, когда она получила массу информации от Людмилы Живковой и её окружения...
Добраться от Петрича до Рупите было не просто, а вроде что за расстояние — чуть более семи километров. Но тем не менее, когда ещё в распоряжении Ванги не было машины и её подвозили знакомые, ей приходилось пользоваться местным «маленьким поездом», который шёл от Петрича до деревеньки Припечене. Вагоны были рассчитаны максимум на 30 человек, но частенько ехало куда больше, и тогда некоторые пассажиры висели на ступеньках, подставляя лицо ветру. Особенно разогнаться не удавалось: от Петрича, по свидетельству очевидцев, поезд шёл с черепашьей скоростью 20—30 километров в час, а обратно, так как дорога шла под гору, замедлялся и вовсе до пяти километров. Поэтому по мере надобности пассажиры могли соскакивать на ходу, не дожидаясь станции. Кроме того, «люди носили с собой дорожную одежду, так как обильный дым беспощадно проникал в вагончики и от него не было спасения». На станции народ быстро бежал умываться, а потом прятался в кустах, переодеваясь. Про туалет Владимир Дайреджиев с юмором вспоминает: «Самое удивительное было то, что в этих маленьких вагончиках были даже туалеты, но туда мог войти только человек с невыносимым состоянием желудка».
Первые годы Ванга добиралась до Рупите именно этим видом транспорта. «Когда она пожелала проводить больше времени в Рупите, из-за неё и её посетителей сделали промежуточную остановку “Рупите”... Ванга садилась в поезд, люди окружали её, чтобы поздравить или дотронуться до неё, так как считалось, что это сделает их день удачным... Пока поезд ехал, её вагончик был переполнен... На станции она осторожно сходила, и только после того, как она отходила на безопасное расстояние от поезда, дежурный поднимал сигнальный жезл к отъезду... А потом она бодрым шагом шла по тропинке к минеральным источникам с тёплой водой». Позже Вангу стали привозить в Рупите на машине. «По приезде Ванга внимательно осматривала цветы, деревья, весь двор, после чего садилась на скамью и подготавливалась к приёму людей, ожидающих у забора».
Нельзя не привести здесь красочного описания того, как подолгу люди ждали Вангу, Димитра Томова: «Полдень незаметно перешёл в вечер. На широкой, ровной поляне раскинулся целый бивак: телеги, возле которых кротко паслись распряжённые ослы и кони, автомобили, которые с грехом пополам доехали сюда, и лишь их шофёры знали, смогут ли они возвратиться обратно. Всюду сновали люди. Одни брели по складкам горы Кожух, другие у самой её подошвы погружали ноги и руки в тёплую зелёную воду, третьи — разворачивали куски ткани, всякие покрывала и ставили палатки — сооружали себе какой-никакой приют. Собирали нехитрую трапезу на ковриках, кусках брезента или полиэтиленовой плёнки, даже на измятых газетах, либо прямо на земле: баночки, котелки, ведёрки, тазики, бутылки, местами поднимался дым костров и жаровень. Весь этот пейзаж напоминал оживший зал ожиданий некоей огромной железнодорожной станции. Все ждали и надеялись, что мимо них пройдёт Нечто, из-за чего они и приехали сюда». Похожее, но куда менее романтическое и более короткое описание даёт Тома Томов: «Рупите были как бы Болгарией в уменьшенном виде. Бедность. Две горячие лужи оккупировали цыгане. Из автобусов час за часом высыпали люди с разных концов Болгарии, Македонии, Греции, России и плотно занимали позиции за проволочной оградой. Передние держались, вцепившись пальцами в квадратики металлической сетки, и порой пинали соседей в борьбе за право войти в первых рядах».
Огромный наплыв посетителей в Рупите сказался и на доходах Ванги: они заметно увеличились. Но провидице, на самом деле, чужды были крохоборство, стремление к жизни в роскоши. У неё, конечно, существовали желания, которые она, наконец-то, могла начать осуществлять, однако они были весьма скромными. На что Ванга действительно тратила деньги, так это на праздники. Она всегда любила повеселиться вместе с людьми, выпить немного, спеть и даже потанцевать (сохранились фотографии, на которых она в хороводе, поддерживаемая за руки с обеих сторон). В Рупите место вполне позволяло принимать большое количество людей — к Ванге приезжали на праздники все её крестники, друзья, те, кого она венчала, лечила, короче говоря, все, кто мог, стекались в такие дни к домику ясновидящей. Ванга отмечала основные церковные праздники, устраивала традиционные болгарские Курбаны и Мясопуст. Многие гости приходили не с пустыми руками: пироги приносили, другую домашнюю выпечку. Столы сколачивали из досок, накрывали бумагой, но, по воспоминаниям очевидцев таких праздников, места всем всё равно не хватало — многие стояли с мисками в руках.
Курбаны — это обрядовые угощения из жертвенных животных. Готовилось угощение с приправами, овощами. Трапеза всегда сопровождалась речами Ванги. «Слышали бы вы, как она высказывалась на этих торжествах, — делится Лили Владинова, многолетняя почитательница ясновидящей. — Она просвещала нас и говорила вселенские истины. Даже самый лучший оратор не мог бы сравниться с ней. Она говорила: “Запомните от меня, здесь будет болгарский Гроб Господень! Когда сюда будут приходить больные, они будут уходить отсюда здоровыми!”» Вот так, ни много ни мало — Ванга уже не выглядела несчастной, слепой женщиной. Её внутреннее одиночество и нехватка человеческого тепла теперь компенсировались тем, что её слушали толпы народу, ей верили, хотя часто-многого из речей Ванги не понимали.
Про Мясопуст рассказывает крестница Ванги так: «В Мясопуст мы зажигали большой костёр. Все мы вместе с тётей Вангой водили хоровод вокруг костра. Потом желающие перескакивали через костёр. Мы считали, что крёстная не сможет перескочить костёр. Но она сама выбирала место и с исключительной точностью перескакивала через огонь, а мы удивлялись и радовались за неё. Потом мы танцевали — вальс, танго. А тётя Ванга награждала лучшие пары. Лучшие танцоры вальса получали в награду грушу, а лучшие танцоры танго получали яблоко». Несмотря на эти празднества, близкие постоянно повторяют, что «она очень редко бывала весёлой»...
В перестроечные годы появилась возможность проехаться не только в Софию по вызову высокопоставленных гостей или в Рильский монастырь по знакомой, проторённой дорожке вместе с соседями по Петричу, но и в другие, более экзотические для незрячей Ванги места. В какой-то момент она попросила Митко отвезти её к морю. Желание для многих вполне осуществимое, особенно учитывая тот факт, что море в Болгарии совсем рядом по отношению к любому населённому пункту. Но для Ванги море оставалось мечтой долгое время по совершенно объективным причинам. «Митко организовал поездку к Чёрному морю вместе с другом, который должен был отвезти всех туда на своей машине. Перед поездкой Ванга попросила нас никому не говорить о поездке, потому что ей хотелось хоть бы несколько дней покоя. После того, как они доехали, она попросила Митко, чтобы они пошли на следующий день на пляж во время восхода солнца. Приближаясь к воде, Ванга несмело сделала несколько шагов вперёд и когда вошла в воду по колено, остановилась... В каком купальном костюме была она? Да в самом обычном платье, слегка намокнувшем в воде». Гораздо позже, в 1990-х, Ванга планировала ещё раз выехать к морю, но уже за границу. Митко оформил ей загранпаспорт, но эта мечта не осуществилась из-за состояния её здоровья. «Митко, хотя и был в полной мере осведомлён о проблемах с её здоровьем, всё-таки верил, что Ванга преодолеет это... и подготовил всё к поездке».
Среди незначительных «излишеств», которые позволяла себе провидица, были её любимые напитки. В основном она предпочитала виски. Посетители об этом знали и привозили его с собой в подарок. Пётр Баков с юмором вспоминает слова Ванги: «Ну-ка, налей анисовой водочки, да немно-о-о-жко мятной наливочки — выпьем за Богово здравие и жизнь, — и смеётся, смеётся. Что ж тут такого? Радостно ей. Она точно ребёнок. Дитя вечности. Э-э-эх, выпивали мы с ней время от времени, изредка, верно... Не было у неё, несчастной, времени на еду из-за проклятого гадания. Всё кому-нибудь гадала и предсказывала. Даже не спала. Её третий глаз не закрывался».
Со своими знакомыми и друзьями Ванга общалась уже несколько иначе. Она не просто «глаголила истины», но смело просила об одолжениях, корила, если те делали что-то не так, как ей хотелось. В определённый момент вокруг неё образовался большой круг приближённых, как при дворе королевы, которые каждое слово Ванги воспринимали словно Божью истину, а просьбы обязательными к исполнению. «Мы должны были найти и привезти цесарок, которые были характерным атрибутом для двора около её домика в Рупите. Этот особый вид птиц мы с большим трудом нашли в районе реки Дунай, в Северо-Западной Болгарии. В другой раз из двух бочонков полынного вина из села Осмар она приняла только один, так как в другом не было трёх из десятков лекарственных трав, на которых настаивают данный напиток. Она поняла это, даже не попробовав вина. В третий раз она упрекнула академика Сендова в том, что приготовленные им лично голубцы не соответствуют классическому рецепту — в них вместо жира использовано сливочное масло».