Неизвестный нам Стоян Петров [75] звонил по просьбе болгарской прорицательницы Ванги, Вангелии Пандевы Гуштеровой, которая ничтоже сумняшеся приглашала Бориса Николаевича в самое ближайшее время отправиться к ней в Болгарию.
Ванга передала, что у нее есть для Ельцина важная информация, связанная с предстоящими выборами.
Ну что делать? Я пересказал услышанное Борису Николаевичу.
Он задумался и ответил мне без тени иронии:
– Я никуда не полечу, а вы решайте сами, – и добавил: – Только без лишнего шума.
Ни для кого не секрет, что в стране были сложности с экономикой, шла чеченская война и уровень доверия к президенту был крайне низкий.
Я хорошенько подумал и пригласил в Кремль доверенных лиц Ванги: это была помощница болгарской прорицательницы Бойка Цветкова и болгарский переводчик Стоян Петров».
«Я был тогда очень юн, – рассказывал журналистам переводчик Стоян, – наивен, что юности свойственно. И с присущей мне наивностью я обратился прямо в Кремль, чтобы сообщить Борису Николаевичу Ельцину, что болгарская прорицательница Ванга хочет его увидеть. Сделал я это просто: позвонил, сказал, по какому поводу звоню, попросил связать меня с людьми из ближайшего окружения российского президента и напомнил о том, кто такая болгарская пророчица Ванга.
Буквально через несколько часов мне перезвонили и сообщили, что меня будет ждать пресс-секретарь Ельцина Сергей Константинович Медведев. На следующий день я отправился в Кремль. Явился туда не один. Со мной была моя коллега – Бойка Цветкова.
Приняли нас очень радушно, с большим уважением, без смешков, без скепсиса. Специально для нас накрыли стол. Мы пили чай и беседовали. Я повторил, что приехал в Москву по поручению тети Ванги, что она очень хотела бы увидеть Ельцина, поскольку ей, очевидно, есть что ему сказать. Сергей Константинович тогда очень вежливо нам объяснил, что сам Борис Николаевич в Болгарию полететь не сможет из-за занятости, и поэтому вместо Ельцина полетит он сам.
И тогда мы с Бойкой попросили Сергея Константиновича взять у Бориса Николаевича традиционный кусочек сахара или же его наручные часы – это была даже не наша просьба, а просьба тети Ванги».
Сергей Медведев вспоминал: зная отношение его шефа к гадалкам, о сахаре он даже заикаться не стал, а вот наручные часы попросить отважился.
«На просьбу отдать наручные часы Борис Николаевич сказал:
– Нет! Свои часы я не дам, поезжайте так».
Интересно, что журналисты переписывают эту историю каждый по-своему. Кто-то уверяет читателей, что часы Ельцин все же Сергею Медведеву отдал, правда, Ванга об этом не просила, а получив презент, сбросила их со стола, заявив, что подарки бабушке не нужны, у бабушки все есть.
По воспоминаниям Сергея Константиновича, Ванга предсказала Ельцину победу на выборах. А еще что-то говорила о сердце президента.
«И только потом, время спустя, мы узнали: Борис Николаевич скрыл ото всех нас, что у него был инфаркт».
Кстати, в 1995 году, как рассказывал один профессор, побывавший на приеме у бабушки, Ванга внезапно завела разговор о войне в Чечне и довольно отчетливо произнесла:
«Война в Чечне закончится, когда уйдет Ельцин».
Известный российский психиатр, автор множества книг по психологии, Владимир Львович Леви [76] также однажды побывал у Вангелии Пандевы Гуштеровой и после признавался, что встреча с бабушкой Вангой стала одним из самых запоминающихся событий в его жизни. А навестить знаменитую болгарскую прорицательницу Владимиру Львовичу любезно предложил знакомый доктор (П‐в) одного из его пациентов. Из книги Владимира Леви «Приручение страха»:
«Когда ложились спать, П‐в достал из своего чемоданчика пару кусочков сахара и протянул их мне.
– Вот, пожалуйста, для разговора с Вангой это необходимо.
– Я должен это съесть?
– Что вы, ни в коем случае. Вы должны на этом поспать. Целую ночь.
– Как?..
– Положите под подушку и спите спокойно».
А вот как Владимир Львович описывает саму Вангелию Гуштерову и встречу с ней:
«В стареньком сарафане, повязанная косынкой, маленькая, хрупкая, невзрачная, как воробушек, старушонка, с мелким незапоминающимся личиком. Оба глаза затянуты рубцовыми белыми бельмами.
Откинулась к спинке дивана. Взор – вверх, куда-то мимо меня.
Молчит. Я молчу тоже. Чувствую себя естественно, будто всю жизнь здесь сижу. Достаю из кармана бумажку с сахаром и вместе с цветами сую Ванге в руки, одновременно здороваясь по-болгарски:
– Здравей, Ванга.
– Здравей, – несколько механически отвечает она. Бумажку с сахаром быстро и небрежно, не развернув, бросает в корзину. Долго и тщательно ощупывает цветы.
– То е Мария?.. То е Елена?..
Беляна переводит:
– Кто для вас Мария? Кто – Елена?
Жму плечами – еще не врубаюсь, о ком речь.
Ванга:
– Через твои цветы твои умершие женщины пришли сюда. Мария тебе кто, бабушка?
– Да, бабушку звали так. (Тут понял…)
– А Елена кто? Твоя мать?
– Да, маму звали Елена Аркадьевна.
– Вижу Марию. Вижу Елену. Они обе здесь. Они о тебе заботятся. Беспокоятся за тебя.
– …
– Твоя мать не в России родилась. Слышу французскую речь.
Правильно: мама родилась в Бельгии, в Антверпене, где дедушка и бабушка жили несколько лет и говорили по-французски. Дед и в последующей российско-советской жизни вставлял иногда в речь французские слова и фразы.
– Да, моя мама родилась в Бельгии. Первые пять лет жила там.
– Мария говорит по-французски.
Рассказывая сейчас, удивляюсь, насколько я был спокоен тогда, спокоен до тупости – фантастичность происходившего осозналась только потом. Ни при каких обстоятельствах никто не мог знать, тем более в Болгарии, что мама моя родилась во франкоязычной стране Бельгии: я никому этого не рассказывал и сам вспоминал очень редко. А Ванга узнала сразу – услышала и увидела».
«Это была очень удивительная история. Я ее никогда не забуду, – рассказывал журналистам болгарский борец греко-римского стиля Александр Томов [77]. – Однажды я привел к Ванге своего приятеля – у него были проблемы. Заодно поинтересовался, что бабушка скажет мне.
Вангелия подумала немного, а затем произнесла такую фразу:
– Сашко, в мае наконец закончатся твои муки.
И в мае я получил травму, вспомнил слова бабушки и решил, что вот оно, то, о чем говорила прорицательница: я теперь из-за травмы не смогу участвовать в Олимпиаде (как раз были запланированы Олимпийские игры‐84 в Лос-Анджелесе [78]). И только чуть позже я узнал, что речь шла о бойкоте игр [79] социалистическими странами».
Мало кто знает, что у младшего сына знаменитого российского поэта Евгения Александровича Евтушенко [80] – Антона – были проблемы с опорно-двигательным аппаратом.
И, конечно, измученные волнениями за свое чадо, родители старались сделать для Тоши все, что только могли. Мальчика осматривали и лечили российские врачи на родине, английские – в Лондоне, родителям советовали прибегнуть к сложному терапевтическому лечению, к индийским методикам, ни в коем случае не забывать про массаж…
В этот сложный отрезок жизни Евтушенко узнал о Ванге и решил поискать ответ на тревожащий его вопрос у болгарской прорицательницы.
Разговаривал с бабушкой Вангой Евгений Александрович, обратившись за помощью к болгарскому поэту и переводчику Любомиру Левчеву [81].
Бабушка утешила Евтушенко: массаж не отменять, а когда мальчик вырастет, о своих проблемах с ногами и не вспомнит. И тут же, как рассказывали очевидцы, поругала своего гостя:
«Почему вы не даете ребенку воды? Часами его изматываете, он столько энергии тратит, как если бы бегал, просит пить, а вы не даете. Ведь вода – это жизнь, вода – это здоровье. Никогда не понимала матерей, которые кричат детям: «Не пей воду!» Как это не пей? Он целый день из сил выбивается, вода ему необходима. А в вашем случае особенно – много воды, сколько захочет, столько и давайте. Не лишайте ребенка питья!»
А еще воспоминание от писателя, поэта и ученого Валентина Сидорова:
«Ванга встретила меня шумным восклицанием, лестным для меня, но поскольку это имело сугубо личный характер, я его здесь не привожу. Голос резкий, отрывистый. Форма обращения, иной она не признает, на ты. Утверждения, которые она формулирует весьма категорично, перемежаются самыми разнообразными вопросами. Но если в ответе есть несоответствие или неточность, тут же со смехом поправит тебя. Тем самым как бы заранее предупреждает: хитрить со мной или о чем-то умалчивать не надо; это бесполезно. Ванга спрашивает:
– А где живут твои родители? Где они находятся сейчас?
Я отвечаю: живут в Воронеже, там сейчас и находятся.
На несколько мгновений Ванга отключается от разговора и вдруг решительно и убедительно восклицает:
– Не, не. Их сейчас нет в Воронеже, они у тебя, в Москве.
На другой день я не поленился: звоню к себе. И что же: к телефону подходит мать. По каким-то делам они с отцом неожиданно приехали в Москву. Поездка не планировалась, я ничего о ней не знал, и потому никакой информации на этот счет ни в моем сознании, ни в моем подсознании не имелось».
Доктор Вера Китова была известным в Болгарии специалистом, врачом дипломатического корпуса, много лет проработавшим в Африке. Она с удовольствием рассказывала журналистам, как в свое время неотлучно дежурила у постели захворавшей тетушки Ванги.
«В 1973 году Вангелия Гуштерова приехала на лечение во Вторую городскую больницу. Я тогда была молодым врачом. Ванга лежала в палате одна. Хотя нет. С ней была исполнявшая обязанности секретаря младшая сестра Любка. Тетя Вангелия сама пожелала, чтобы ее привезли к нам, хотя у нее уже тогда была возможность лечиться в правительственной клинике или в клинике при Военно-медицинской академии.