ь есть где расслабиться солдату. Хайль Гитлер!
Вангол в прошлый приезд практически не рассмотрел Гитлерсбург, а это был действительно город, своеобразная архитектура которого поражала необычностью. Здания были построены, а вернее, как будто отлиты из каких-то разноцветных пористых материалов, упругих и теплых на ощупь. Везде были идеальная чистота и порядок. Вангол в своей жизни еще не видел такой рациональной и удобной для жизни красоты.
Хотелось подольше погулять по интересному городу, порадовать глаз, полюбопытствовать, да и просто посидеть в красивых скверах. Однако у него была назначена встреча, и он не мог опаздывать.
Штольц, ожидавший его на площади, был бледен.
— Хайль Гитлер! — поприветствовал Вангол офицера и уже тихо спросил: — Пауль, что-то случилось?
— Да, Вангол, плохие новости. Две, и обе плохие.
— Говори.
— Два дня назад меня вызвал Холдринг и в беседе спросил об Ольге. Как давно мы женаты, откуда она… Мне показалось это очень странным. Мы прошли полную проверку по всем каналам перед отправкой сюда. Я сначала подумал, что подозрение вызвано небольшой глупостью, которую допустила Ольга, исполнив русскую песню по дороге на рудник. Бюгель и его офицеры насторожились тогда. Но это не так. Холдринг получил на Ольгу какой-то компромат здесь, и мне неизвестно от кого. Вероятно, я тоже под подозрением, но слежки за собой я не заметил.
— Ясно. Что по второй плохой новости?
— Здесь все еще серьезнее, Вангол. Вчера на вечеринке у одного из заместителей Холдринга я попал в компанию ранее мне неизвестных ученых, как оказалось, ученых из комплекса «ЗЕТА». Один из них праздновал свой день рождения и изрядно выпил. В компаниях такого уровня не очень следят за секретной информацией. Так вот, он рассказывал, что наконец-то под его руководством создано невидимое оружие, которое поставит на колени перед рейхом весь мир. Я не очень понял суть, да он и не объяснял, но это явно отравляющее вещество, которое состоит из нескольких безопасных компонентов, и только при их соединении на несколько часов становится сверхопасным для жизни людей ядом, а затем снова распадается, и то, что это был яд, определить современными методами невозможно. От соприкосновения микроскопических доз вещества с кожей или слизистыми оболочками люди умирают мгновенно. Как правило, врачебный диагноз при этом поставить сложно: сердце, печень, головной мозг поражены. Страшное оружие, Вангол. Самое плохое то, что уже готова к отправке первая партия этого вещества. Этот дьявол в человеческом обличье сказал, что его имя войдет в мировую историю, поскольку даже то, что будет сейчас отправлено фюреру, позволит уничтожить Москву, Ленинград и Лондон.
— Да, Пауль, это очень серьезно. Ты уверен, что это не дезинформация? Уверен, что тебя не проверяют?
— Уверен абсолютно, я зашел в гости совершенно случайно, нужно было передать свой отчет, так и попал на эту вечеринку. Раньше меня бы там не приняли, но после известных событий замы Холдринга стали считать меня своим. За столик к этим ученым тоже сел сам, поэтому все было естественно.
— Когда этот яд будет отправлен?
— Он не сказал, когда конкретно, но я понял, что это случится уже в ближайшее время. То есть груз к отправке готов.
— Плохо, очень плохо. Можем ли мы как-то перехватить этот груз или уничтожить его?
— Нет, Вангол. В городе очень сильная охрана. Примерно половина здешнего населения если не агенты, то осведомители СС. Здесь на каждом предприятии ученые и эмиссары по безопасности из «Аненербе». Мы не знаем ничего — когда, как и кто занимается этим грузом. Мы даже сообщить об этой угрозе не можем, нет никакой связи. Вот так.
— Пауль, я выезжаю вместе с Бюгелем в Берлин завтра. Через две-три недели я смогу выйти на связь и сообщить об этом в Москву. Так что не все потеряно. Мы можем успеть что-то предпринять. Вряд ли груз будет доставлен в Германию быстрее. А теперь вот что, Пауль. Сейчас мы должны с вами попасть в какой-нибудь кабак, где полночи как минимум гулять, празднуя победу. Не оборачивайтесь. Думаю, за мной точно сегодня присматривают люди Бюгеля. Рано утром он меня ждет.
Они, весело расхохотавшись, пошли по переулку к дому с яркой зазывной вывеской пивного бара и с красным фонарем на фронтоне.
Утром Вангол с небольшим чемоданчиком в руке стоял у трапа подводной лодки и наблюдал, как Холдринг и его свита прощались с Эрихом Бюгелем. Капитан стоял рядом с ним и отдавал последние распоряжения на берегу.
Подошедший помощник тихо спросил:
— Капитан, несколько ящиков не вошли в грузовой отсек, куда их?
— Опустите в трюм второго отсека, только очень осторожно…
Вангол хорошо слышал этот разговор, несмотря на шум порта и гвалт чаек.
Бюгель первым поднялся на борт субмарины, следом пошел Вангол. Вахтенный центрального отсека показал им каюты во втором отсеке лодки. Вангол сразу вспомнил о том, что здесь в трюме ящики, о которых шла речь на пирсе. Бюгель прошел в свою каюту и пригласил к себе Вангола.
— Гауптман, вы геройски проявили себя, я этого не забуду. После этого перехода я намерен предложить вам должность своего адъютанта. Как вы на это смотрите?
— Для меня это большая честь.
— Хорошо, идите обустраивайтесь, встретимся в кают-компании, в обед. Вам надо отдохнуть, не так ли, гауптман?
— Не мешает немного вздремнуть, — кивнул Вангол.
Надо посмотреть, что это за груз, думал Вангол, когда лодка отошла от причала. Он спросил у капитана, сколько времени займет переход до побережья. Капитан, несколько удивившись вопросу, ответил:
— Пятнадцать — шестнадцать часов, а вы что, не помните?
Вангол, улыбнувшись, ответил:
— Когда нас сюда везли, мы протащили на борт две бутылки шнапса и, если честно, проспали всю поездку…
Капитан снисходительно улыбнулся:
— Это было не на моем корабле, гауптман, я бы вас сдал на гауптвахту.
— Это не повторится, капитан. Не волнуйтесь, дождусь пивной в Мюнхене.
Вангол прошел по отсеку до гальюна. Спуск в трюм обозначен ясно, откидные паелы были только в одном месте.
Вангол прошел в третий отсек и наткнулся на дежурного офицера.
— Господин гауптман, пройдите в свой отсек, лодка входит в тоннель, пассажирам здесь находиться не положено.
— Извините, ухожу. — Вангол покинул третий отсек и пошел к себе. Он не закрыл дверь каюты и наблюдал.
Каждые двадцать минут в отсек заходил матрос, осматривая приборы на трубопроводах. Несколько раз отсек проходили просто насквозь, следуя либо в первый отсек, либо из него. Предугадать это было невозможно. Вангол решил дождаться обеда, после обеда кто-то из экипажа решит отдохнуть, все меньше народу, тогда и он попробует заглянуть в трюм.
Обед прошел в дружеской беседе камандира субмарины с Эрихом Бюгелем. Одна фраза насторожила Вангола. Эрих Бюгель, поднимая очередной тост в честь фюрера, сказал:
— Мы везем подарок фюреру, который поднимет боевой дух нации и определит окончательную победу Германии. Хайль Гитлер!
«О чем это он?» — подумал Вангол, и ему сразу пришел ответ.
Этот груз и есть подарок фюреру, это и есть то, о чем хвастал тот немец Штольцу! Вот оно как все сложилось. Вангол, казалось, уже не слушал разговоров за столом. Когда обед закончился, Бюгель, выпивший достаточно много, пригласил его к себе.
— Гауптман, как вас по имени? Йоган, да, Йоган, вы играете в шахматы?
— Совсем плохо.
— Ничего, давайте сыграем пару партий.
— Хорошо, давайте, — согласился Вангол и проиграл две партии подряд действительно хорошо играющему Бюгелю.
— Я поставил вам два мата, но должен сказать, вы неплохо играете, Йоган. После ужина продолжим, не возражаете?
— Охотно, для меня игра с вами — хорошая наука.
— Договорились, до ужина, — сказал Бюгель и начал укладываться.
Вангол вышел из каюты и пошел к гальюну. Никого не было, он не слышал шума шагов в соседнем отсеке. Сейчас, решил Вангол. Он быстро открыл паелу в проходе и спустился по вертикальному трапу в трюм отсека. Дежурное освещение позволило увидеть несколько деревянных ящиков, стоящих в ряд. Вангол подошел ближе и увидел на крышке ящика характерное обозначение, указывающее на продукцию комплекса «ЗЕТА». Он сорвал обвязку и, открыв замок, откинул крышку. Перед ним, тщательно обложенные ватными валиками, лежали четыре стеклянные ампулы с прозрачными жидкостями внутри. Они были разного размера, но одного диаметра. Это была та самая начинка для снарядов, которая станет смертью для людей, понял Вангол.
На груди Вангола вдруг что-то кольнуло. Он сунул за пазуху руку и вытащил ладанку с янтарем, камешек светился мягким ровным светом. Перед глазами Вангола возник образ старого Такдыгана, его лицо. Вангол будто бы услышал его голос: «Сынок, это можешь сделать только ты. Сделай это. Останови этот ужас».
Вангол не раздумывал. Зло должно было быть уничтожено немедленно.
— Что ж, в этой партии я вам поставлю мат, — сказал Вангол и ударил аварийным топориком, лежавшим на ящиках, по ампулам. Он увидел, как жидкости, соединяясь, запузырились, образовавшаяся субстанция зашипела. Адская смесь быстро испарилась. Вангол хотел разбить и следующий ящик, но вдруг понял, что руки его не слушаются, а тело медленно сползает по переборке.
«Оставь свое тело, сынок, ты выполнил свою миссию, — услышал он голос Такдыгана. — Иди за мной…»
Вангол с удивлением обнаружил, что он есть, он существует, хотя тело его лежит распластанным в трюме умирающей, отсек за отсеком, подводной лодки. Он все это видит. Он видит, как мечутся души гибнущих людей; они в панике, они еще не готовы покинуть свои тела. Но все уже свершилось. Их выбор, их жизненный выбор привел их к этому концу.
Вангол смотрел на лицо Такдыгана, старик улыбался ему. Вангол спросил:
— Такдыган, почему? Я еще хочу жить, там Ольга…
— Вангол, ты сделал все, что мог и что должен был сделать. Ты испытал любовь, это высочайшее из благ на земле. Ты зачал сына, в нем твоя душа будет пребывать всегда, помогая и заботясь о нем.