Правда, ко мне это не относилась. Муж перенастроил систему охраны и дал мне равные с собой "права админа". Разговор я разобрала отчетливо.
— Думаешь, я не понял, где и в чем вы меня нагрели? — негромкий голос был полон иронии.
— Ну, у меня были серьезные основания так думать, — отозвался Марк. В присутствии Великого Императора колдун держался удивительно спокойно, словно это совершенно нормально — распивать морс с Рамером Девятым. На Воздухе, конечно, босым не валялся, но никаких признаков стресса я в нем не обнаружила, как не вглядывалась.
Что, вообще, происходит, а?
— Какие основания, позволь узнать?
— Мы ушли живыми…
Император засмеялся, негромко и совсем не весело.
— Марк, ты о чем, вообще? Ты вытащил мою невесту из Атры, тебе я обязан тем, что у меня есть семья, а у империи — наследник. И ты всерьез думал, что я отдам приказ на твою ликвидацию?
— Скажем так… Я не исключал такой возможности, — осторожно отозвался Марк.
— Спасибо за честность. Вот так случайно и узнаешь, что о тебе думают подданные, — высокий мужчина, по виду, чуть старше Марка, наклонился вперед так, что я без труда разглядела и жесткий, выставленный вперед подбородок, и покатый лоб, и характерный нос, сломанный аж в двух местах. — А думают они: "Мужик ты вроде правильный, Рамер, но спиной я к тебе никогда не повернусь. Ибо чревато…"
— Спиной ни к кому поворачиваться не стоит, ибо чревато, — нейтрально заметил Марк.
— Но ты же повернулся. Не удивляйся, я знаю о твоей свадьбе. Вас, из "Черной сотни" всего шестнадцать осталось, я приглядываю за всеми.
Марк покачал головой:
— Простите, Ваше Императорское Величество, все равно удивился.
— Приятно?
— Пока не знаю.
— А ты ничуть не изменился. Все так же смертельно честен.
— Война меняет людей почти всегда. Мир — почти никогда.
Они основательно, со вкусом помолчали, словно у обоих была в запасе вечность. Хотя императорам вроде бы положено быть жутко занятыми ребятами.
Тут до меня дошло, что так оно и есть, вот только Рамер под предлогом важных государственных дел просто удрал, и теперь ловит за хвост свою удачу и смакует блаженные мгновения, когда не надо принимать никаких судьбоносных решений.
— Ты не представляешь, что сейчас творится в империи, — снова заговорил Рамер, — Моя СБ раскрыла восемь заговоров за последние полгода. Восемь! И, как ты думаешь, кто мутит воду?
— Родственники Алеты, — мгновенно и без раздумий отозвался Марк.
— Ей самой я без колебаний дам нож и повернусь спиной. Но ее семья… Я иногда всерьез думаю перетравить их всех по-тихому, как бы это сразу облегчило мне жизнь.
Марк негромко рассмеялся, видимо, это была шутка. Мне так не показалось. Вот никогда бы не подумала, что у императора тоже проблемы с тещей.
— Я не имею ничего против этой твоей девочки, Иолли, — Рамер отвернулся и заговорил глухо, — она хорошая девочка, я это понял, хотя видел ее только мельком. И мне очень понравилось, как она уверенно врала под амулетом. Твоя школа? Я даже согласен, пусть она живет. Но — не с наследником Ангера. И — этот ребенок родится не должен.
У меня сердце сжалось в тугой болезненный комок, потому что в голосе неплохого мужика Рамера Девятого прозвучала железная убежденность.
— Империи никуда не упал еще один огненный змей.
— Моя жена в таких случаях говорит: "Из котлеты назад корову не сделаешь".
— Марк! Ты прекрасно меня понял. Не каждая беременность заканчивается родами. Девочка погрустит и перестанет. Потом в ее жизни появится кто-то гораздо лучше, интереснее балбеса Джуэла. Я об этом лично позабочусь. Жаль, ты уже занят, идеальный был бы вариант.
— Иолли искренне любит мужа.
— Брось, — обрезал Рамер, — Тебе просто не хватило времени. Если бы у тебя все получилось, как задумано, и она месяц, всего месяц прожила с тобой, потом бы на принца и не взглянула.
Я тихонько вздохнула. Вот в этом, боюсь, Рамер был прав. Даже если ошибался во всем остальном.
— В общем, план такой: ты поможешь девочке исправить свою самую большую ошибку в жизни. А потом я помогу ей стать счастливой. И она еще будет блистать на балах в Аверсуме. Месяца на это хватит?
Я замерла, ожидая… Чего? Эти двое были не просто Императором и лояльным подданным. Они были боевыми друзьями, они прошли войну, во многом Рамер Девятый был Марку ближе, чем я. Он мог согласится…
— На это хватит одной короткой клепсидры, — мягко сказал Марк, — Я ей предложу. Она откажется. Все.
— По-другому никак?
— По-другому не получится. Я дал принцессе личную вассальную клятву. Вы знаете, что это означает. Если я хотя бы замыслю предательство — клятва убьет меня вернее яда и кинжала.
Несколько секунд в комнате висело наэлектризованное молчание. А потом…
— Змей! — Восхищенно выдохнул император, — Вот кто настоящий хитрющий змей. Не я, а ты, Марк Винкер. Все предусмотрел, все просчитал. Понимаю, как ты сумел удержать Южный, взять Бар и выдернуть Алету из Атры, прямо из под носа Святого Воинства. Во имя темных богов, ты гений предусмотрительности. Знаешь, ведь однажды я тебя всерьез испугался. И боялся целую одну клепсидру. Пока думал, что ты захочешь… ну, конечно, не сесть на трон, но — встать за троном. Править из-за спины Алеты. А что, у тебя могло получиться. Она до сих пор вспоминает тебя с такой нежностью. Ты ведь был в нее влюблен, — уверенно произнес Рамер.
— Кто в империи не был…
— Но у тебя это было серьезно.
— Она выбрала вас.
— И ты согласился! А мог бы побороться…
— С императором?
— Темные боги, Марк! Скажи хоть сейчас — что тебя остановило?
На этот раз молчание было более долгим. И разорвал его мой муж.
— Вы задали очень странный вопрос, Ваше Императорское Величество. Я был уверен, что ответ на него вам известен.
— Во имя неба, которое мы потеряли — нет. Так что это было, Марк Винкер? Что остановило тебя в одном шаге от трона и любимой женщины?
— Присяга. Я присягал не империи, а вам лично.
Мгновения тишины… А потом странные звуки, в которых я с удивлением опознала сдавленный смех императора. Рамер Девятый смеялся, уронив голову в колени.
— И все?! Темные Боги! Мы с Алетой головы сломали… А все было так просто. Ты меня с ума сведешь, Марк. Все, открывай зеркало, пошел я домой, пока без меня империю в лоскуты не порвали. У вас восемь месяцев, помнишь об этом?
— Каждое мгновение, Ваше Императорское Величество.
На пороге он задержался.
— Знаешь, я почему-то верю, что тебе удастся развязать этот узел.
— Это окрыляет, — хмыкнул Марк. В его голосе послышалась ирония. Я снова испугалась. Но Рамер Девятый, продолжая смеяться, коротко сжал плечо моего мужа и исчез в зеркале. Словно привиделся.
Я стояла на террасе, словно прилипла к полу, а в голове сумбурные мысли крутили бешеную карусель. Многое из того, что озадачивало меня, сейчас становилось понятным. Например то, как свободно и спокойно "простолюдин" Марк держался с венценосной четой. И дело не в страхе, ну не пуглив он, бывает. Но ведь и особого почтения не было, про подобострастие вообще молчу.
Теперь все встало на место. Конечно, тот, кто стоял в шаге от трона величайшей в этом мире Империи, не будет испытывать особого трепета перед монархами крохотного Румона.
— Заходи, Маргарита, — послышалось из комнаты. Выходит, он все время знал, что я здесь?
Я тихонько вошла, глядя на мужа так, словно видела его впервые. И где были раньше мои глаза, а? "Черный колдун", как же! Ученый, стратег, политик. Личность, по масштабу раз этак в несколько больше всей Румонской Марки. Интересно, почему меня не заставила насторожиться хотя бы эта его огромная библиотека — здесь, где ни у кого не было даже книжного шкафа, хватало прикроватной тумбочки.
Он был влюблен в императрицу. И, похоже, не совсем без взаимности. Во всяком случае, Рамер Девятый откровенно ревновал.
И я, девочка с рабочей окраины, могла думать, что чего-то для него значу? Ха! Да когда запахло жареным, кровью и интригами, он, подхватив Иоланту под ручку, шагнул в зеркало, даже не оглянувшись на какую-то там Маргариту, с которой его случайно связал воздушной ленточкой дух водопада.
А значил ли для него хоть что-нибудь этот обряд?
— Много услышала? — мягко спросил муж.
— Все, — призналась я.
— И что ты об этом думаешь?
— Думаю… А носы вы с императором не… друг другу поправили? — выпалила я, коряво, но уж как смогла, — На портрете не обратила внимания, видимо, художник смягчил эффект, а сейчас заметила. Уж больно они у вас симметрично сворочены, налево. Как раз под удар с правой.
— Да я и с левой бью неплохо, — отозвался Марк, — Ну, спалился, чего уж там. Я тогда специально не пошел ни к лекарю, ни к магу, думал, он то свой сразу поправит, а на меня будет смотреть — и стыдиться. А он, гад такой, то же самое сделал. Вот и ходим теперь оба, красавцы, девичья погибель, с кривыми носами. Это ведь не проблема, Маргарита? Раньше тебе мой нос не мешал. И какая разница, кто мне его свернул? Все равно про это все уже сто лет назад позабыли.
— А императрица? У тебя есть ее портрет?
— Ношу в медальоне на груди, — покивал Марк, — вместе с прядью волос. И по ночам обливаю скупой мужской слезой, — он демонстративно вывернул руки, а потом расстегнул камзол и рубашку до пупа, — Убедись, женщина! Можешь потрогать, даже настаиваю.
— Зачем трогать? — насторожилась я, помимо воли блуждая взглядом по его литому прессу, по которому мне так нравилось скользить ладонями… Сглотнула.
— Ну а как? Вдруг иллюзию наложил, — Марк уже смеялся, — Ну, Маргарита, тебе-то должно быть лучше всех известно, чем я занимаюсь по ночам. И с кем.
— Неужели нет даже крохотного портретика? С ладонь размером?
Марк вдруг стал очень серьезным. Привычным движением бросил Воздух, опустился на него и похлопал по "призраку дивана", приглашая меня сесть рядом. Я подчинилась, впервые даже слегка робея перед ним.