— Ген оборотничества обладает специфическим свойством — постоянством, — пробормотала я, — отсутствует мутирующее действие и наследственный материал передается в неизменном виде.
Марк покосился на меня, и в его темных глазах я прочла острое сожаление об оставленной дома тетрадке.
— Я потом воспроизведу это слово в слово, и даже переведу с биологического на общедоступный, — пообещала я и муж заметно успокоился.
До дома, как и планировалось, мы добрались под утро. Брюнетка через шаг зевала и откровенно висела на Марке. После того, как она споткнулась во второй раз, тот помянул темных богов, подхватил ее на руки и понес.
А я понесла кота.
Его Величество нести не пришлось (чего я втайне опасалась). Он шел сам мягкой, пружинистой походкой охотника и воина, и посматривая по сторонам. Похоже, король взял на себя роль телохранителя в нашем маленьком отряде, раз уж Марк временно выбыл.
Неизвестно, что там произошло с драконом, но дрогун, или Паркинсон, кажется отошел в историю. А предполагаемая скорая кончина Его Величества — в область несбывшихся пророчеств и несмешных анекдотов.
Я была этому искренне рада, но сердце грызла еще одна мышь (кота бы нормального! Не того, который по потусторонним запиндам шарится, а который мышей ловит).
Я загадала духу водопада три желания, и два из них уже сбылись. А третье… Третье из области заветных желаний откочевало в область самых жутких кошмаров.
Но что это меняло? Механизм был запущен, колесо крутилось и властно увлекало меня за собой, а вот куда — на дно или к свету?
Темные Боги знают… Наверное. Может быть.
Часть 2. ПО СЛЕДУ ЗМЕЯ глава 1
Черный рыцарь
Я проснулась среди ночи, словно меня толкнули. Муж рядом не ощущался, но в этом ничего странного не было. Марк, слава котикам, не имел этой раздражающей привычки во сне пригрести к себе спящую рядом женщину, обхватить руками, закинуть ноги и чуть ли не придушить, лишь бы никуда не сбежала.
Обычно он спал рядом, на расстоянии вытянутой руки, так, чтобы можно было коснуться — но все же давая мне, да и себе тоже, пространство.
Подумала об этом, и удивилась — как быстро невозможное стало обычным.
В этот раз Марка не оказалось ни в постели, ни, вообще, в спальне. В этом тоже ничего странного не было, то тревога, разбудившая меня перед рассветом, не уходила. Я накинула халат и спустилась вниз. Кабинет был пуст, кухня пуста. Не было никого и в гостиной, но на террасе смутно угадывался темный силуэт.
Марк полусидел-полулежал на жесткой, деревянной скамейке, босой, в каких-то старых, потрепанных штанах и едва накинутой на плечи рубашке. Он держал в руке очередную тетрадь и что-то сосредоточенно черкал остро отточенным карандашом. Лицо в свете убывающей луны могло показаться мрачным, но я уже достаточно хорошо его изучила — он был всего лишь предельно сосредоточен.
Я не решилась ему мешать, просто тихо присела рядом, размышляя о том, когда, в какой момент это "быть рядом" превратилось для меня в жизненную потребность. Не глядя на меня, Марк протянул руку, коснулся кончиками пальцев, словно убедился, что я не призрак и не глюк. Проговорил: "Маргарита моя…" Он никогда не сокращал мое имя, не придумывал никаких раздражающих пошлых прозвищ: "зайчик, рыбка, малыш…" Только вот так — Маргарита, словно лаская голосом все длинное имя, все четыре слога.
— Почему не спишь?
Почему? Почему-то…
— Не спиться, — я пожала плечами. Он вынырнул из астрала и стал доступен для контакта. Можно было поговорить в тишине, вполголоса.
— Скажи, это нормально, когда с каждым днем обнаруживаешь в собственном муже все больше достоинств? — спросила я.
Марк посмотрел поверх тетрадки.
— Ну, если речь обо мне, то вполне нормально. Достоинств у меня до затылка. Правда, весь остальной мир почему-то считает их недостатками.
— Странные люди, — я улыбнулась.
— И не говори, Маргарита моя…
— О чем думаешь? — я кивнула на тетрадь.
Марк не стал лукавить.
— О водопаде. Портал со сдвигом во времени, который открывает желание. С точки зрения магии все правильно: есть энергетически насыщенное место, есть ритуальное действие, есть дополнительный компонент.
— Что тебя смущает?
— Есть тысячи людей, которые желают неистово, так, что готовы рискнуть. И, казалось бы, что проще — загадал желание, бросился в водопад головой вниз, проснулся властелином мира? Но ничего подобного не происходит. Почему?
— Есть какое-то ограничение?
— Наверняка. Что-то, о чем тебе твой любимый призрак не поведал.
Ветер шелестел в зарослях густого кустарника. То ли ветер, то ли чьи-то чужие кошки.
— Ты ведь не собираешься экспериментировать на себе? — испугалась я, — Нет?
— Ну что ты, — он улыбнулся, — я не настолько фанатичен. Пока это вообще голая теория. Нужно продолжать думать.
— Думать — это сколько угодно, — совсем успокоилась я, — только не пропадай никуда, хорошо?
— Ох, Маргарита, — его голос в ночи прозвучал непривычно грустно.
— Эй, тебе жена в любви призналась, что не так?
— Все так. Мне очень приятно, честно.
— А дальше? Договаривай уже.
Марк вздохнул.
— Неугомонная… Не собираюсь я никуда исчезать. И по императрице давно не страдаю. Хорош мужик, который сидит и шесть лет размазывает сопли из-за того, что "она вышла за другого". Это персонаж какого-то странного романа для очень молодых девочек, которым купили первое в жизни длинное платье. В реальности такого не бывает, огонь не горит без воздуха, любовь не живет без надежды. Нравится тебе или нет, но это так, Маргарита моя. Впрочем, ты еще изменишься и без моего занудства. Это у тебя от крайней молодости…
— Что? — изумилась и развеселилась я, — Еще скажи — детства. Слушай… черт, ведь, действительно не знаю, так и не спросила, балда. А на сколько ты, вообще, меня старше? Я думала, лет на шесть, край — семь. Больше?
Улыбка Марка стала шире. Он прикрыл глаза и совсем откинулся на скамью. Накинутая рубашка сползла на пол, мощеный деревянными плашками, и мне невольно подумалось, что пол этот, в общем, теплый и чистый. А вопросы вдруг сделались какими-то напрочь неактуальными.
Я закусила губу: не тянуться, не тянуться. И все же, как он нереально хорош!
— Ты меня смущаешь, — пробормотал он.
— Ты же глаза закрыл. Или подглядываешь?
— Нет необходимости. Твой взгляд слишком горячий.
Я все же не выдержала, потянулась к нему — и на полпути моя рука встретилась с его ладонью. Пол протестировать так и не удалось, мы упали не на жесткие плашки, а на привычный уже Воздух. Когда он успел его бросить? Загадка.
Мир вернулся через некоторое время, легким дуновением утреннего ветра и первыми лучами рассвета. Я бездумно скользила ладонями по телу своего мужчины и ловила от этого острый, нереальный кайф. И мне были глубоко параллельны все посторонние вопросы.
— Тридцать два, — сказал вдруг Марк.
— Что? — переспросила я.
— Ты спрашивала — сколько мне. Я старше тебя на двенадцать лет. Происхождения неизвестного, но, скорее всего — неблагородного, я подкидыш, вырос в имперском приюте. У генерала Райкера я был стратегом, это что-то вроде штабного аналитика. Но в бой тоже ходил, мы все ходили. Дворянское звание получил после войны, как многие. Оно личное, но если любой монарх его подтвердит для наших детей, станет наследным. За то, что я спас жизнь Алете, император пожаловал мне долю в добыче анеботума, полпроцента или что-то вроде того, так что я не просто богат, а неприлично богат. Если хочешь бриллиантовое колье до пояса или карету с золотыми спицами, то это вообще не вопрос. Жить в Аверсум я не поеду, это не обсуждается. Хочешь — сходим на экскурсию, я все тебе там покажу, но находится рядом с Рамером и не влипнуть по уши в интриги Алетиных родственников просто нереально. А их интриги всегда заканчиваются чьей-нибудь смертью, это правило без исключений. Так что ко двору я тебя близко не подпущу. Тут придется либо смириться — либо искать другого мужчину. Детей я люблю, и очень хочу, чтобы они у нас были, как минимум — трое, а лучше больше. Что еще? Мой любимый цвет, как ты уже догадалась, грязно-буро-зеленый, на нем пятен не видно, ем все, но предпочитаю блюда, где мало соли и много перца. Изменять тебе не буду, можешь сразу выкинуть из головы — это такая нереальная грязь и пошлость, что я не прикоснусь к ней даже щипцами. Что ты еще хочешь знать, Маргарита моя?
— Какой у тебя уровень силы? По десятибальной шкале? Если принять меня за ноль, а самого крутого мага этого мира за десятку.
— Невысокий. На четверку, не больше. С железом я управляюсь ловчее, а лучше всего работаю с документами, это моя сильная сторона. Вот такой тебе неправильный супруг достался, не герой, а бумажная крыса.
Я привстала на локтях и с чувством мурлыкнула:
— Обожаю крыс. Особенно — бумажных.
— Значит, мне повезло? — Марк шевельнул бровями.
— Как везет лишь раз в жизни, — подтвердила я.
SMS-ка из Аверсума прилетела две недели назад. Нас с Марком приглашали в императорский дворец на бал, посвященный шестой годовщине победы в войне. Не пойти — означало серьезно обидеть правящую чету.
— А, может быть, ты один?
— Не понял, какие проблемы? — удивился Марк.
— Ну, начнем с того, что мне нечего надеть.
— Это решаемо. Что еще?
— Я понятия не имею, как себя вести на балу и не умею танцевать.
— Танцевать научу, не бери в голову. Вести себя просто: ничего не есть, не пить, не нюхать. Если совсем край — притвориться, но даже губы не мочить. Ни с кем не откровенничать, приглашений прогуляться по саду и посмотреть дивные фонтаны — не принимать, на провокации не реагировать и при этом не забывать делать вид, что ты получаешь неземное удовольствие.
— Ничего себе?! — ахнула я, — это же инструкция для шпиона в стане врага.
— А мы — они и будем, — хладнокровно отозвался Марк, — ты, часом, не забыла, что Румон, фактически, на осадном положении. И то, что по нам не палят из осадных арбалетов, ничего не меняет.