— Любите вы вокруг самых обычных вещей мистику наворачивать, — сказала я, — дело-то самое обычное: женщина беременна, голова закружилась — и все.
Девушка покачала головой. Она мне, явно, не верила. Конечно, это ж не дух водопада, ворующий сердца.
— Кандис, — строго сказала я, но закончить не успела. Меня оборвал крик, который прокатился мощной волной из одного конца коридора до другого:
— Арчибальд, пакость хвостатая! Ты кого приволок!
Мимо ног шмыгнул знакомый серый, полосатый котяра. Он, явно, удирал. Интересно, от кого? Любопытство мучило меня недолго. В конце коридора появился парень… или все же мужчина? Не разберешь при закрытых то окнах да освещении канделябрами. Здоровый, темноволосый, острый, чуть кривоватый нос и небольшая бородка, сощуренные глаза и скрюченные пальцы. Прикольный тип.
— Ой! — сказала Кандис и, явно, сбледнула с лица.
— Ты чего? — удивилась я.
Не говоря худого слова, девушка показала рукой вперед
Я присмотрелась внимательнее, но ничего сверхъестественного не разглядела. Ничего, кроме мужика неопределенного возраста, который приближался к нам с растопыренными руками, но, кажется, без намерения обнять.
— Эт-то он, — дрожащим голосом объявила Кандис.
Арчибальд воспользовался случаем и куда-то смылся. Лицо котолова вытянулось. Он был разочарован, но, явно, не собирался сдаваться.
Пройдя мимо, он парень проехался по мне быстрым, но неожиданно тяжелым взглядом, скривился и поспешил отвернуться. Похоже, мой вид внушал ему отвращение. С чего бы это? Я, конечно, не Марго Робби, но ведь и не Самара Морган! Ладно, запишем это в загадки.
— Что за фрукт? — спросила я, едва парень скрылся.
— Упаси вас боги и духи так говорить о нем, госпожа Маргарита, — строго сказала Кандис, — это страшный человек.
— Да? — удивилась я, — а мне он показался вполне ничего. Нос, правда, кривой, но ведь с лицо не воду пить.
— Это самый страшный черный колдун Румонской Марки, — прошептала девушка, и даже глаза прикрыла от избытка чувств.
— А кот ему зачем, — забеспокоилась я, припомнив, что некоторые черные ритуалы не обходились без котов… кажется, их варили.
— Какой кот? — удивилась Кандис.
— Серый, полосатый, — удивилась теперь уже я, — большой такой. С белыми лапами. Только что шмыгнул за твою спину и пропал.
Кандис смотрела на меня нешуточной с тревогой.
— Госпожа Маргарита, здесь не было никаких котов.
— Приехали, — сказала я себе, — шизофрения. Голоса и видения. Правда, непонятно у кого… но так даже интереснее.
Наконец, мы оказались перед большими высокими дверями, видимо, в обеденный зал. Или залу, как правильно? Еще один лакей предупредительно распахнул их передо мной на одну створку. Где-то, кажется в "Королеве Марго" Дюма, я читала, что две открывают только для королей.
Кандис куда-то исчезла бесшумно и так стремительно, словно растворилась в воздухе.
Ну что ж, где наша не пропадала?
Зал оказался золотым. Золотые статуи, золотой декор стен, золотая вышивка на портьерах. Длинный, овальный стол сиял золотой посудой. Я робко понадеялась, что она, все же, позолоченная. А то вот так начнут пересчитывать вилки, одной недосчитаются и — кто из посторонних обедал во дворце за последние двадцать лет? Маргарита обедала. Значит — она и сперла, больше некому. Не герцогам же, с графьями, вилки тырить?
Подошла к столу, плохо представляя, что делать и опасаясь, что некстати заурчит живот. Булочки с молоком уже давно и благополучно усвоились и, если честно, я была голодна.
Возникший у стула высокий парень в ливрее, естественно, золотой, под цвет сервировки, отодвинул тяжеленную мебель (сама бы я не справилась), подождал, пока я сяду, и расправил у меня на коленях белейшую, хрустящую салфетку. Что дальше? Из всех правил этикета я помнила только то, что нельзя класть локти на стол и говорить с набитым ртом. На периферии смутно мелькали опасения по поводу ножей для рыбы, вилок для дичи и специальных щипчиков для сахара. Но, боюсь, опознать эти загадочные приборы я бы не смогла. Если их, конечно, не снабдили табличкой.
Опасения оказались сильно преувеличенными. Мне подали суп. Обычный, куриный. А к нему — самую обычную ложку. Уф, можно выдохнуть. Кажется, голодной я не останусь.
Слегка успокоенная, я подняла глаза и попыталась незаметно, из под челки, осмотреть высшее общество.
Оно оказалось довольно компактным. Уже знакомый мне красавец, принц Джуэл. Слева от него сидели: темноволосая девушка, очень яркая и красивая, она смотрела на принца и светло улыбалась и чета средних лет (мужчина страдал лишним весом, а женщина, скорее всего, имела проблемы с желудком, цвет лица указывал на это прямо и недвусмысленно). На меня эта пара посмотрела крайне недружелюбно, словно одно мое присутствие портило им какие-то планы.
Пара, сидевшая по правую руку от принца, видимо, как раз и была венценосной четой: королем и королевой. Еще не старые: его величество — симпатичный, в меру полноватый мужчина с седыми висками и лучистыми морщинками вокруг светло-серых глаз. Ее величество — стройная брюнетка, не красавица в классическом смысле, но ее лицо привлекало. Чем-то… Возможно, своим решительным выражением. Кажется, мне ясно, кто здесь глава семьи. На счет королевства — возможны варианты, а вот мужем эта дама явно крутила так, как ей хотелось. Интересно, а сыном?
Хотя, мне-то какое дело?
Я собиралась пообедать, объяснить их величествам всю глубину их заблуждения и исчезнуть вечерней лошадью.
— Скажите, — обратилась ко мне пожилая дама (та самая, с желудком), — Вы вот так всерьез заявились сюда и рассчитываете на корону? Вы хотя бы дворянка?
Глава 3
Призрак горничной что-то знает
Хорошо, что успела проглотить суп. А говорят, что в лучших домах серьезные разговоры не начинают до десерта. Врут? Или попытка обвинить в узурпации королевской власти — это у них так, вместо аперитива?
— Гортензия? — возмутилась королева. Ее голос прозвучал негромко, но очень властно.
— А что — Гортензия? — дама (или все-таки баба?) вскинула тонкие, выщипанные брови, — Разве я не правду сказала? Появляется неизвестно кто и неизвестно откуда, и мы, титулованное дворянство, должны покорно отойти в сторону? А что мы вообще знаем об этих девицах?
— То, что одна из них в данное время — ваша королева, — произнес Его Величество. Он сказал это не поднимая голоса, глядя на Гортензию очень мягко и доброжелательно, но как-то так, что на ее месте я бы притормозила коней.
Пожалуй, с семейной психологией я пролетела мимо кассы, главой семьи все же был муж.
— Ничего не имею против Александры, — отмахнулась Гортензия.
— Большое спасибо, — с иронией поблагодарила королева.
— Но вот ЭТА девица! — дама посмотрела на меня в упор, — кто, вообще, решил, что она будет для Джуэла лучшей партией, чем Иоланта, которую мы все знаем с детства?
— Мама! — воскликнула симпатичная брюнетка и очень мило покраснела. Следом за ней покраснел и принц.
Его величество медленно, очень спокойно и очень иронично сложил свои приборы на край тарелки, и сделал знак официантам, чтобы несли вторую перемену. Все это он проделал не пытаясь привлечь к себе внимание… он его просто привлек. Как-то непроизвольно.
— Кто решил? — переспросил он, — Как на счет традиции? Четырехсотлетняя традиция Румонской Марки? До сих пор ее соблюдение гарантировало стабильность и само существование государства. Или вы, герцогиня, считаете, что удачный брак вашей дочери важнее, чем жизнь и благополучие королевства?
— Я — мать! — пафосно воскликнула Гортензия.
— А я — король, — спокойно отозвался Его Величество, — поэтому, как бы тепло я не относился к Иоланте, королевство важнее.
— Кхм, — прокашлялась я, — прошу меня простить… Но, может быть, мне все же кто-нибудь объяснит, что происходит? Потому что я, верите, совсем не в курсе…
— Она еще святую наивность из себя строит, — прошипела Гортензия.
Король удивился.
— Простите. Что значит — не в курсе? Вы ведь получили контракт? Вы должны были его прочесть и подписать. Или… Вы читать умеете?
Гортензия презрительно фыркнула.
— Она еще и неграмотная?!!
— Вы имеете в виду большой желтый конверт со странной маркой? — вежливо уточнила я. Почему-то Его Величество внушал мне безотчетное доверие, гораздо больше, чем моя землячка-королева или красавчик Джуэл.
— Да, именно его. Вы получили письмо?
— Да, но прочесть не успела.
— Что же вам помешало? — прошипела Гортензия, — вероятно, вы каждый день получаете письма с печатью королевской канцелярии, и это просто затерялось в общем потоке?
— Ваша светлость, ведите себя достойно, — холодно бросила Александра, — но, кстати, я бы тоже хотела знать ответ на этот вопрос. Насколько я знаю, письмо совершенно не похоже на письма вашего мира, и, хотя бы поэтому, должно было привлечь ваше внимание. Неужели молодые девушки напрочь утратили любопытство?
— С любопытством у девушек все в порядке, Ваше Величество, — отозвалась я, — молодые девушки, равно как и юноши, утратили необходимость получать свою корреспонденцию посредством обычной почты.
— Что это значит? Вы получаете письма через необычную почту?
— Через электронную, — уточнила я, — ничего необычного в ней давно уже нет, это самый распространенный способ переписки. Письма приходят мгновенно с любого конца земли прямо на ваш телефон.
— Александра? — король адресовал жене вопросительный взгляд.
— Понятия не имею, о чем она говорит, — королева нервно отпила воды из высокого бокала, — телефон это аппарат для разговоров на расстоянии, в нем нет никаких ящиков! В них трубка. И диск.
— Лгунья! — припечатала Гортензия.
Я наклонила голову, обращаясь к королю.
— Ваше Величество… Как видите, на лицо результат прискорбного непонимания.
— В таком случае, как же вы оказались здесь? Если не подписали конт