— Киллер лучше, — с незверской мудростью мурлыкнул мой полосатый приятель, — его можно поймать и повесить.
— Это точно, — согласилась я, — а тараканы, если уж завелись, их только ядерным взрывом, и то — без гарантии. Послушай, Арчи, — вдруг осенило меня, — тут такое дело. А как у вас девушки поступают, если к ним парни пристают?
— В каком смысле — пристают? — уточнил кот, — веники таскают и плохими стихами достают?
— Да нет, попроще. Ну, там, в темном коридоре полапать. Во всех этих юбках даже между ног ему не врезать, как подушкой получится.
— Ох, — вздохнул Арчибальд, — всему-то вас, дев неразумных, учить нужно.
— Можно подумать ты, как родился, все уже умел. И гадюк ловить и по мирам шастать. Всему учится нужно, это нормально. Ну, поделись сакральным знанием, если оно у тебя имеется.
Кот поставил здоровущие лапы в белых носочках мне на грудь, сунул усатую морду чуть ли не в ухо, и начал мурчать-поучать-рассказывать, да так толково, образно и занимательно, что вскоре я уже грызла кусок пододеяльника, чтобы не хихикать. А то эта сладкая парочка еще подумает, что над ними.
Вернулась Иолли, расстроенная. Посмотрела на меня на полу, поморщилась и решила:
— Забирайся ко мне. Иначе к утру ты на этих камнях окочуришься.
— А если кто-нибудь увидит?
— Скажем, ты меня заслоняла собой от убийц, — легкомысленно махнула рукой Иолли, а я невольно поежилась. Ведь могу и вправду заслонить — и не заметить.
А ночью мне приснился сон. Я шла по коридорам дворца, в которых до сих пор ориентировалась не так чтобы сильно хорошо. Пожалуй, с гарантией не заблудилась бы в центральной части и на втором этаже левого крыла, где располагались апартаменты наследников, а остальная часть была терра инкогнита — неизвестная земля. Особенно кухня, бани, мыловарня, всякие подсобки, помещения для слуг.
Но в этом сне я шла по дворцу так, словно знала его даже не как свои пять пальцев (если задуматься, что мы знаем о своих пальцах кроме того, что на ладони их именно пять?) а намного лучше.
Я уверенно миновала несколько поворотов, свернула в переход, в который обычно не сворачивала — нечего мне там было делать, а просто побездельничать никто не приглашал.
Поймала свое отражение в зеркале и не удивилась, хотя было чему. Я — была не мной. Вообще не мной. Женщина в зеркале ничуть не походила ни на баронессу Рикли, ни на Маргариту: красивая, высокая, с толстенной, в запястье, русой косой, заплетенной довольно туго.
Одета она (или все же я) была в придворное платье, но какое-то необычное: с глухим воротом под горло, прямой юбкой и длинными рукавами, почти закрывающими пальцы. А еще — я заметила это не сразу, лишь во тором ии третьем зеркале, дама была, что называется, в интересном положении.
Прикольно, что в себе я ничего особенного не ощущала: ни тяжести, ни головокружений, ни тошноты.
Это я Иолли, что-ли, позавидовала?
Меж тем, я-дама дошла до большого портрета в массивной раме. Сейчас я узнала и местность, это была галерея портретов в правом крыле. Однажды ночью меня туда водил на экскурсию местный призрак.
Кто был изображен на портрете, узнать не довелось. Даме это было параллельно. Она торопливо, настороженно оглядываясь, шагнула к раме, пошарила ладонью на высоте собственного роста, подняла ее чуть выше, нащупала сложенный в несколько раз лист бумаги, вытащила — и быстро сунула в рукав.
Удобной штукой оказались эти рукава — записка исчезла раньше, чем показалась из-за края рамы. Вот как на экзаменах надо было шпоры-то прятать! Эх, умная мысля приходит опосля, а опыт — это такая специальная штука, которая появляется сразу после того, как была нужна.
К счастью для моего неуемного любопытства, дама оказалась нетерпеливой и развернула записку, едва зашла за угол. Неосторожно! Мало ли, кто за ней мог наблюдать. Но уж как сделала — так сделала. Я тут ничего изменить не могла — своим собственным сном я не рулила, а словно смотрела фильм в кино или на ноутбуке.
На этот раз никакой латыни — записка оказалась рунной, местной.
"Хочешь спасти мужа и сына — приходи сегодня на закате к скале над водопадом".
Тонкая рука нервно смяла записку и сунула ее обратно, в рукав.
А я вдруг приметила то, что раньше как-то ускользало от моего внимания — массивное золотое кольцо с королевским вензелем.
Это что же, мне показали королеву? Не Александру и не Элизу — другую королеву. И — чтоб мне пропасть, я догадывалась, кого именно.
Что ж, если сон в руку — то одной загадкой меньше. Теперь понятно, как Елену в ее состоянии занесло на скалу. Вероятно, сначала заманили, а потом — затащили и столкнули.
Зачем, тоже, в принципе, понятно. Существует тысяча причин избавиться от короля, но только одна — от королевы. Освободить место рядом с правящим монархом.
Остается немного: расспросить какого-нибудь местного историка, чему и как мешала на троне королева Елена и кто хотел бы занять ее место, и можно будет примерно очертить круг подозреваемых. А после вычеркнуть из него тех, у кого было алиби.
И, кстати, вот вам еще одна версия покушений на Иолли. Совсем не обязательно здесь работали шпионы Рамера Девятого. Какой-нибудь фрейлине или даже горничной не понравилось, что красавчик и ловелас Джуэл женился и теперь ни на кого, кроме супруги, не смотрит, и она решила поправить дело, в меру своей небогатой фантазии. Могло быть такое? Да запросто!
И как нам ее вычислить? В "длинном" списке одаренных высочайшим вниманием почти три десятка имен, а в "коротком" — среди тех, с кем принц расстался не очень хорошо — больше дюжины. И не факт, что мы знаем всех. Всех и сам "герой дня" не припомнит.
Я вздохнула. Что ни день, то свежее!
Дверь в кабинет Его Императорского Величества была приоткрыта и оттуда доносились приглушенные голоса. Два знакомых голоса. Один из них вибрировал то ли от беспокойства, то ли от ярости. А, впрочем, могли быть и обе причины.
— Наследник был спрятан идеально. На нашей вилле на побережье жил двойник, мальчик, невероятно похожий на Рами. К нему пригласили учителей, Алета навещала его там…
— Но Алета все знала? — уточнил второй голос. По контрасту он был спокоен.
— Конечно. Разве мать могла с кем-то перепутать своего сына? Но похитители не сделали ни малейшей попытки атаковать виллу, они сразу прошли зеркалом в Эйрд и забрали настоящего принца.
— Кто знал о том, где его прячут? Мне нужен весь список…
— Темные Боги, Винкер, ты что, подозреваешь меня в том, что я дал команду уничтожить собственного сына? — голос упал на целую октаву, в нем послышалось опасное шипение. Раздался звук, больше всего похожий на хруст и треск, и что-то мелкое посыпалось на пол.
— Хорошая была ваза, — заметил второй голос, — но мы отвлеклись от главного. Ваше Императорское Величество, вас не затруднить постараться обернуть трансформацию? С массой вашей второй ипостаси — мы тут весь кабинет разнесем. Камин уже пострадал.
Сдавленные ругательства были ему ответом. Через какое-то время первый голос зазвучал снова, на этот раз отчетливее. Шипящих ноток в нем уже не было.
— Знал я. Только я. Все остальные, включая Алету и генерала Рейкера, знали лишь то, что наследник где-то спрятан. Ни места, ни связи с ним у них не было.
— Его кто-то вез?
— Я сам его вез.
— За вами могли проследить?
— Теоретически — да. Практически… Ты же знаешь, за мной очень трудно успеть, когда я во второй ипостаси. Скорость, которую я могу развить, даже мне самому кажется невероятной. Я обгоняю летящих птиц. Так что…
— Люди, к которым вы его пристроили?
— Пожилая пара. Знали лишь то, что юному наследнику рода грозит опасность. Сам Рами под заклятьем молчания и проговориться не мог.
— Сурово, — хмыкнул второй.
— Безопасность важнее.
Голоса опять смолкли. Потом послышалось чирканье огнива и потянуло табачным дымом.
— Кто знает, что Рами похищен?
— Никто. Кроме меня.
— Алета?
— Нет.
— Хорошо. Пусть так и остается. Вы — сможете держать оборону.
— А куда я денусь? — невесело отозвался голос владыки половины мира, — ты только найди его, Винкер. Темные Боги со всем остальным, с троном, с Алетой… Ты сына найди.
— Приложу все возможные усилия, — сдержанно отозвался второй голос, — но от вас мне понадобиться полное содействие. Даже если то, что я попрошу, покажется вам странным или недопустимым.
— Все, что захочешь. Корону, жену, хвост.
Тихий смех.
— Попробуем обойтись без таких крайностей. Корона — штука тяжелая и крайне неудобная, две жены — то же возражение. Хвост… заманчиво, но до сих пор обходился, думаю, обойдусь и впредь. И, кстати, у вас часто во дворце такие сквозняки?
— Сквозняки? — удивился Рамер Девятый.
— Сквозняки, которые сами по себе открывают двери, а потом забывают их закрыть, — послышались шаги и мягкий щелчок замка. Звуки немедленно отрезало.
Просторное помещение императорской приемной было пустым, что и понятно — три часа ночи, лишь пара стражей привычно бдели, но не здесь, а в начале длинной анфилады комнат, выходящей на лестницу.
И, конечно, никто не видел как колыхнулись кремовые портьеры, потревоженные то ли летним ветром, то ли кем-то гораздо менее безобидным.
А следующее утро, буквально, взорвало дворец Владыки Половины Мира, ошарашив его обитателей новостями, которых никто не мог предвидеть.
Хотя, когда оно все же случилось, девять из десяти придворных, глубокомысленно кивнув, обронили что они "так и думали"… Вранье! Никто и ничего не предвидел. Тем более утром, которое, по контрасту с тихой летней ночью, вдруг разразилось плотным ливнем.
Его Императорское Величество появился в половине седьмого, что для него было необычно. Как правило, он норовил осчастливить подданных часов в пять, а то и раньше. Привычку Рамера Девятого вставать до солнца прекрасно знали и кляли в тридцать три света все обитатели дворца, исключая охрану. Те несли службу круглосуточно, и им было глубоко фиолетово: пять утра или восемь ночи.