— А как насчет самой любви? — спросила Алекс, и эта мысль поразила ее. Она поставила галочку на пальце, сказав: — Через смерть я рождаюсь… Возможно, это кто-то, кто осознал, как сильно он заботился о другом человеке, только после того, как тот уже скончался. — Она коснулась другого пальца. — Когда мне больно, меня больше всего любят… Любовь может быть самой сильной эмоцией из всех, не так ли? Она может исцелить, а может и сломать. Она может ранить как в хорошем, так и в плохом смысле. — Она избегала смотреть на Кайдена, когда сказала: — Верно?
Друзья кивали вместе с ней, поэтому она продолжила:
— Окрашенный определенной целью или вообще без нее… Хм, я еще вернусь к этому. Может быть, это метафора разбитого сердца? — Она поморщилась и двинулась дальше. — У меня нет ни начала, ни конца, но всегда есть начало и конец. — Она замолчала, не в состоянии дать ответ на последнюю реплику, ее идеи иссякли.
— У тебя все было хорошо до самого конца, — подбодрил Биар. — Но я почти уверен, что у любви действительно есть начало, но не всегда есть конец.
С громким вздохом Алекс снова взяла золотые страницы с загадками, перелистывая переплетенный пергамент в надежде, что волшебным образом появится какая-нибудь новая строка или подсказка.
— Думаю, вернемся к мозговому штурму, — пробормотала она.
И так продолжалось еще несколько часов, три солнца пугающе быстро перемещались по небу. У них было только время до захода солнца, чтобы придумать ответ, и чем ближе подходило это время, тем больше росло беспокойство Алекс. Ее друзья впадали в такое же отчаяние, о чем свидетельствовали слова, которые они теперь бросали наугад.
— Меч? Какое-то другое оружие? — пытался Джордан.
— Жизнь? Путешествие? — предложила Д.К..
— Чувства? Эмоции? — гадал Деклан.
И все же, хотя все их ответы покрывали хотя бы какую-то часть загадки, ни один из них не подходил идеально.
Когда солнца продолжили опускаться в опасной близости к плоской части горизонта, Алекс поняла, что у них почти не осталось времени. Ее сердце бешено колотилось, а внутри клокотал страх. Она отказывалась подводить целый мир только из-за одной паршивой загадки.
— У вас осталось две минуты, смертные, — голос Сэфии эхом разнесся по поляне. — Я предлагаю вам использовать их с умом.
Джордан был не единственным из ее друзей, кто произнес ругательство, но он был тем, кто сказал
— Брось книгу сюда, Алекс. Среди всех этих ненужных страниц должно быть что-то еще полезное. Почему бы просто не дать нам один-единственный лист бумаги? Какая пустая трата времени. Ты знаешь, я всегда говорил…
Он говорил бессвязно, в его голосе слышалась тревога. И все же Алекс больше ничего не слышала из того, что он сказал, продолжая говорить. Вместо этого, словно пораженная молнией, она физически вздрогнула, когда переваривала его слова, и она была не единственной… она видела, что у Биара была такая же реакция. Как один, они взглянули на книгу в ее руках, затем снова подняли глаза, чтобы встретиться взглядами друг с другом, когда осознание поразило их обоих одновременно.
— Как думаешь… возможно ли это… — Алекс замолчала, не в силах больше ничего сказать, когда Биар поспешил к ней и потянулся за золотыми страницами.
— Ответ был здесь с самого начала, — недоверчиво прошептал он, скользя рукой по обложке.
— О чем вы двое говорите? — спросил Деклан, его голос был хриплым от волнения.
— Ваше время вышло, смертные, — раздался голос Саэфии, заставив их всех вздрогнуть. — Мы услышим ваш ответ сейчас, или вы проиграете.
Неглубоко дыша, Алекс выдержала пристальный взгляд Биара, быстро прокручивая загадку в голове в последний раз. Все нити сходились, но все еще было так расплывчато. Образный язык был образным по какой-то причине… он выходил за рамки буквального и входил в сферу аллюзий, которые часто легко неверно истолковать. Но все же они должны дать ответ. Поэтому, кивнув ему, чтобы он продолжал, она скрестила пальцы на руках и ногах, отчаянно надеясь, что они были правы.
Каркающим голосом Биар сказал:
— Книга. Ответ — книга.
Их окружила тишина, каждый из них затаил дыхание. До тех пор…
— Объясни.
Одно слово от Саэфии, и Алекс почувствовала, как воздух со свистом вышел из нее. Она не была уверена, означало ли это, что они были правы или ошибались, но она снова кивнула, поощряя Биара идти вперед.
— Через смерть я рождаюсь, — продекламировал он. — Книги состоят из страниц, которые создаются путем вырубки и, следовательно, уничтожения деревьев. Рождение, которое приходит через смерть.
Алекс влезла со следующим.
— Когда мне больно, меня больше всего любят. Самые любимые книги читаются снова и снова, и из-за этого именно они получают наибольший ущерб от чрезмерного обращения.
— Окрашенный определенной целью или вообще без нее, — продолжал Биар. — В книгах есть надпись — или чернила — испачканные либо для того, чтобы люди могли прочитать то, что написано по какой-то причине, либо просто для бессмысленного изучения без цели.
С учащенным пульсом Алекс закончила:
— У меня нет ни начала, ни конца, но всегда есть начало и конец. У книг есть физическое начало и конец, но никогда нет четкой начальной или конечной точки для того, что они содержат внутри… всегда есть что-то еще, что происходит до и после того, что раскрывается на страницах.
Тишина снова окружила их, напряженное отсутствие шума, которое продолжалось так долго, что ладони Алекс начали потеть. Как раз в тот момент, когда она собиралась крикнуть и посмотреть, слушает ли кто-нибудь еще, яркая вспышка света вернула их обратно на стадион.
В отличие от предыдущего дня, их прибытие снова было встречено бурными аплодисментами, аудитория Тиа Аурас, по-видимому, оправилась от шока, вызванного связью Алекс с драконом. Но были ли восторженные возгласы вызваны тем, что они преуспели, или потому, что они потерпели неудачу, она не могла сказать, и она подняла глаза на Саэфии, отчаянно желая услышать результат.
Императрица подождала, пока Тайрос снимет с них золотые наручи, прежде чем медленно подняться со своего трона. Она еще медлила с объявлением. Но, наконец, заговорила.
— Сегодня вы были испытаны Вратами Мудрости, и вы ответили на предоставленную загадку. Ответ, который вы дали, — Саэфии сделала паузу, как будто для того, чтобы продлить их пытку, и Алекс всерьез подумывала о том, чтобы бросить в нее чем-нибудь, — верный.
И точно так же Алекс вздохнула с облегчением, испустив ошеломленный взрыв смеха.
— Поздравляю, смертные. Вы еще раз проявили себя.
И с еще одной яркой вспышкой они вернулись в свои комнаты.
Оглядевшись вокруг, Алекс почувствовала и увидела молчаливый шок друзей. Но со звуком чистого ликования Биар прыгнул вперед и обхватил Алекс руками, поднимая ее, чтобы раскачать по широкому кругу в воздухе.
— Мы сделали это! Мы действительно сделали это!
Не в силах ничего сделать, кроме как снова рассмеяться, она крепко держалась, пока он не отпустил ее. Его действия разрушили чары, и внезапно все закричали и обнялись, когда вокруг раздались недоверие и поздравления.
— Мы бы не справились без тебя, приятель, — сказал Биар Джордану, хлопая его по спине.
Ответ Джордана прозвучал комично:
— Меня?
Алекс кивнула и согласилась:
— Ты тот, кто указал, что книга должна была быть там по какой-то причине. Все это время мы держали ответ в своих руках.
Прозвучал не один стон, когда осознание поразило их всех.
— Это было почти хуже, чем испытание на прочность, — сказала Д.К… Видя недоверие Алекс, она повторила с ударением: — Почти.
Ухмыляясь, внимание Алекс было отвлечено, когда Зайлин вошла в общую комнату. Она не часто общалась с кем-либо, кроме Алекс, да и то редко, так что ее приход был неожиданностью. Как и ее слова.
— Почему никто из вас не готовится?
Д.К. повернулась к Алекс с удивленными глазами.
— Она может говорить на нашем языке?
Не желая рисковать гневом Зайлин, объясняя агрессивный момент откровения, которым они поделились накануне, Алекс вместо этого посмотрела на Тиа Аурас и спросила:
— Готовится к чему?
Казалось, разрываясь между раздражением и недоверием, Зайлин сказала:
— К панихиде. Вам никто не сказал?
Приподнятые брови встретились с ее ответом, и она пробормотала что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы даже Алекс могла услышать. Затем, громче, объяснила:
— Айз Даега, возможно, жила в Медоре много веков, но ее кровь была Тиа Аурас, и сегодня вечером ей будет оказана честь, причитающаяся ей за ее жертву. — Она посмотрела им всем в глаза, прежде чем сосредоточиться на Алекс, и продолжила: — Поскольку вы сообщили о ее кончине, императрица пригласила вас всех присутствовать сегодня вечером, чтобы вы могли сами попрощаться, если пожелаете.
Алекс сглотнула и кивнула, очень этого желая. Хотя смерть Нийкса по-настоящему сокрушила ее, она все еще была опечалена потерей Леди Тайн и была бы признательна за возможность должным образом попрощаться.
Ожидая, что ее слова приведут их в движение, Зайлин огрызнулась:
— Чего вы все ждете? Идите!
Не привыкшие сталкиваться с колючим характером Зайлин, друзья Алекс быстро разбежались, предположительно, чтобы позвать своих помощников и выполнить команду «приготовиться».
— Следуй за мной, смертная, — коротко сказала Тиа Аурас, когда осталась только Алекс. — Нам нужно поработать, если мы хотим, чтобы ваше появление было хоть сколько-нибудь сносным для сегодняшнего дня.
И вот, с долготерпеливым вздохом Алекс поплелась за Зайлин в комнату, решив проигнорировать череду оскорбительных ворчаний, которые бессмертная помощница продолжала бормотать себе под нос.
Глава 19
Панихида Леди Тайн состоялась на берегу металлического озера, дань уважения началась сразу после наступления ночи.
Впервые с момента пробуждения в Вардаэсии Алекс была одета не в черное или белое, а во что-то другое. То же самое относилось и ко всем присутствующим, даже если цветовая гамма снова была универсальной. Каждый человек был одет в брызги — если не в целые наряды — золота, что заставляло их сиять вместе с неестественно окрашенной водой.