— К черту пророчество, — сказал ей Нийкс. — Забудь, что там было сказано… обе версии. Ты иди и сама верши свою судьбу.
Воодушевленная этим воспоминанием, Алекс поднялась на ноги.
— Нам нужно идти.
— Подожди… Алекс…
Со стоном она повернулась к Дарриусу, но прежде чем она смогла снова возразить, что время имеет значение, выражение его лица заставило ее остановиться.
— Есть еще кое-что… последнее, что тебе нужно знать.
Алекс никогда не видела, чтобы он смотрел на нее так, как сейчас. Извинение, сожаление, отчаяние, сострадание… она не могла прочесть выражение его лица, но этого было достаточно, чтобы по ее спине пробежала дрожь дурного предчувствия.
Он двигался, пока не оказался прямо перед ней, его лицо было бледным. Он колебался, что вызывало тревогу. Пока, наконец, не заговорил.
— Две недели назад сэр Камден пришел ко мне. Он сказал… Он сказал… — Дарриус крепко зажмурил глаза, прежде чем снова открыть их, чтобы удержать ее. — Мне так жаль, Алекс.
Алекс понятия не имела, за что он извинялся, понятия не имела, что мог сказать ему анимированный доспех. И все же, страх сжал ее внутренности, когда она спросила:
— Жаль за что?
У Дарриуса перехватило горло.
— Две недели назад твои родители вышли из Библиотеки в поисках тебя. Сэр Камден пытался предупредить их, чтобы они не ходили, но от тебя ничего не было слышно, и они беспокоились.
Алекс замерла.
— Время было… неподходящее. Они вышли как раз в тот момент, когда небольшая группа меяринов атаковала кампус. Но среди них были и другие, одним из которых был Маркус Спаркер.
Отец Джордана… который был сильным чтецом мыслей.
Нет.
— Ничто не мешало Маркусу узнать, кем они были… и кем они были для тебя, — прошептал Дарриус.
Алекс не знала, когда руки Кайдена сомкнулись вокруг нее, но теперь они были единственным, что удерживало ее на ногах.
— Дарриус. — Она выдохнула его имя дрожащими губами, умоляя его не говорить того, чего она больше всего боялась.
— Он забрал их, Алекс, — продолжал шептать Дарриус. — Я не… прошло две недели, и мы ничего не слышали. Я не знаю, если… если…
Если они все еще живы.
Ему не нужно было произносить эти слова, чтобы Алекс услышала сомнение в его голосе.
Но это было не все, что она услышала.
Потому что в ее голове эхом отдавались крики из видения будущего, звуки пыток ее родителей, их смерть тянулась медленно… так мучительно медленно.
Пойманная в ловушку кошмара, в котором оживали ее худшие страхи, она едва почувствовала легкое прикосновение пальцев, ласкающих ее лицо; она едва слышала, как Кайден шептал ей на ухо, говоря ей дышать… говоря ей, что Эйвен дал бы знать, если бы он убил ее родителей, что он бы торжествующе прокричал это, просто чтобы опустошить ее.
Его словам удалось пробиться сквозь крики, все еще отдающиеся эхом в ее голове, заглушив их настолько, что она смогла набрать воздуха в легкие. Она сосредоточилась на лице Кайдена всего в нескольких дюймах от своего собственного, его пристальный взгляд был прикован к ней, его сильные руки обнимали ее, удерживая в настоящем. Он был прав… Эйвен объявил бы об этом, если бы ее родители уже были мертвы. И пока они были живы, у них все еще оставалась надежда, с какими бы ужасами они ни столкнулись за две недели, прошедшие с тех пор, как их похитили.
— Мы должны забрать их. — Ее слова были едва слышны, но Кайден кивнул, молча обещая, что они это сделают.
Она перевела взгляд с Дарриуса на Картера, Майру, Деклана, затем, наконец, на Охотника и обратно на Кайдена, прежде чем глубоко вздохнуть и повторить свое предыдущее заявление:
— Нам нужно идти.
Твердость ее голоса, казалось, шокировала всех, кроме Кайдена и Деклана, оба из которых видели, как она преодолевала испытание за испытанием в течение прошлой недели, оба из которых были свидетелями того, на что она была способна под давлением.
— Я встречу вас в Библиотеке, — сказал Охотник, настороженно глядя на нее, как будто ожидая, что она разразится истерикой. Когда она этого не сделала, в его взгляде мелькнул намек на одобрение. — Мне просто нужно сначала захватить несколько вещей.
Он ушел, а Алекс повернулась к тем, кто остался, подавляя все мысли о своих родителях, полная решимости верить, что они живы и скоро воссоединятся с ней. Она не поддастся страху, она не сдастся страху. Ее родители — и ее друзья — нуждались в том, чтобы она была сильной, нуждались в том, чтобы она была сосредоточена.
Напомнив Майре, чтобы она как можно скорее доставила Флетчера в Драэкору, и снова сказав Дарриусу и Картеру, чтобы они передали весточку армиям смертных, Алекс и Кайден крепко обняли Деклана и пообещали со спокойным, но полным надежды оптимизмом скоро увидеться с ним снова. Затем они поспешили в Библиотеку, их нетерпение было ощутимым и только усилилось, когда они остановились в теперь уже освещенном фойе, чтобы дождаться Охотника.
Поскольку карантин больше не действовал, Алекс старалась отвлечься, разглядывая стены и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, пытаясь отвлечься от всего, что должно было произойти, сосредоточившись на постоянно меняющихся картинах.
Водопад, в который она когда-то провалилась, снова появился в поле зрения, вместе с изображением освещенной камином спальни, которую она однажды посетила, чтобы вздремнуть днем. Были также реальные, необитаемые изображения городов, в которые она отважилась побывать, идеальные изображения Грейвела, Мару, Мардении, Дюпресса и подводного Ниаласа. Мейя тоже была там, ее спиралевидные башни из Мирокса каким-то образом светилась внутренним светом даже в портретной форме. Но именно иллюстрация Трюллина заставила ее глаза проясниться, когда она поняла, что случилось с некогда оживленным человеческим городом и многими из тех, кто в нем жил.
Почувствовав ее отчаяние, Кайден отвернул девушку от стен, его руки притянули ее ближе.
Алекс прильнула к нему, просто позволяя обнять себя. Ей не нужно было говорить ему, как она была напугана… он и так знал. Так же, как он знал, как она была благодарна за то, что он был с ней, даже если она не произносила этих слов. Он уже последовал за ней в другой мир; она знала без тени сомнения, что он последует за ней и в этот мир, если до этого дойдет.
Внезапно переполненная всеми чувствами к нему, она слегка отстранилась, и его руки ослабли, предполагая, что она хочет отстраниться. Но вместо этого она потянулась и обвила руками его шею, притягивая его голову вниз, чтобы прижаться губами к его губам.
Поцелуй был нежным, сладким и совершенным. Это было все, чем Кайден был для нее, и все, чем, как она надеялась, она была для него. Но это также закончилось слишком быстро, потому что Охотник выразительно кашлянул, давая знать о своем присутствии… это Алекс заметила бы раньше, если бы она не была так захвачена моментом.
— Рад видеть, что вы оба извлекаете максимум пользы из ситуации, — сухо заметил учитель.
Алекс проигнорировала жар, который покалывал ее щеки, и низкий смешок Кайдена, когда она кашлянула и спросила:
— Ты получил все, что нужно?
В ответ учитель передал два кинжала в комплекте с набедренными ножнами, одни для Кайдена, другие для нее. В них не было ничего особенного, но как раз в тот момент, когда Алекс собиралась указать, что у нее была Аэнара, а у Кайдена все еще был меч, который он использовал в стычке — теперь закреплены на спине — и поэтому им не нужно было дополнительное оружие.
— Они оба покрыты кровью хироа, — сказал он, и Алекс немедленно схватила его руку со значительно большей осторожностью — и немалой долей беспокойства, — поскольку она была почти так же восприимчива к воздействию крови, как и меярины. — Используйте их только в крайнем случае, поскольку в отличие от этого, — он поднял маленькую сферу, похожую на коммуникационный шар и расположившуюся у него на ладони, — лезвия не поставляются со встроенным противоядием.
Алекс прищурилась на сферу.
— Это что…?
Охотник кивнул.
— Самый последний. Я приберегал его на крайний случай, и, хотя я бы предпочел не использовать его без крайней необходимости, если мы окажемся в худшем случае, спрей поразит любого в радиусе двадцати метров.
Включая ее саму, поняла Алекс, но, по крайней мере, в оружейной крови хироа содержалось лекарство… в отличие от кинжала, который она сейчас осторожно пристегивала к бедру.
Видя, что все готово, Алекс не стала больше ждать ни секунды, чтобы вызвать дверной проем прямо из фойе. Никого не было рядом, чтобы посмотреть на ее показ… было ли это потому, что прошло много времени после комендантского часа, или потому, что была введена какая-то другая новая процедура безопасности благодаря безжалостным стычкам Эйвена с академией, она не знала. Даже если бы были свидетели, Алекс все равно было бы все равно; она была за гранью того, чтобы беспокоиться о том, кто знал, что она была Избрана.
— Погнали, — сказала она, направляясь из Акарнаи прямо в Драэкору.
Когда они прибыли, солнце начало всходить, еще одно свидетельство того, что время между Тиа Аурас и Медорой текло по-разному, поскольку, хотя пир в мире за пределами звезд продолжался до глубокой ночи, было не так уж поздно, когда они, наконец, смогли уйти. Теперь, когда ночь переходила в день, Алекс почувствовала растущее отчаяние, желая добраться до друзей и до семьи.
Спеша по медленно просыпающемуся поселению, она подсознательно отметила, что оно мало изменилось за те семь недель, что ее не было, за исключением того, что зима начала таять, переходя в весну, совсем как кампус академии. И все же здесь по-прежнему не было полевых цветов, по-прежнему не было той дикой красоты, которой место когда-то обладало. Алекс только надеялась, что после того, как Ксира и драконы вернутся, то же самое произойдет и с жизнеспособностью плавучих островов.
Не обращая внимания на испуганный ропот нескольких рано вставших меяринов, Алекс быстро повела Кайдена и Охотника через спящее поселение к палатке из Мирокса в центре лагеря, не колеблясь, открыла ее и вошла внутрь.