Из всех неуместных реакций Алекс могла бы поклясться, что видела краткие улыбки, промелькнувшие на лицах ее родителей, прежде чем их черты снова стали серьезными. Хотя она не хотела бы, чтобы они так узнали о ее новом статусе отношений, она отбросила эту мысль и сосредоточилась на том, как благодарна, что Сигна не вернулся в библиотеку с Эйвеном, Скрэгоном и всеми остальными Зелторами. Иметь в комнате одного читателя мыслей было достаточно плохо, не говоря уже о двух. Как бы то ни было, она понятия не имела, почему Маркус не выдал, что Ниида прячется в углу… и почему. Разум королевы не был защищен, что Алекс забыла учесть в своем плане. И все же Маркус хранил молчание.
— А еще есть принцесса, жизнью которой ты так охотно решила рискнуть сейчас, защищая, когда все это началось, — продолжил Эйвен, прерывая ее мысли. — Возможно, есть поэтическая красота в том, чтобы начать с нее, как это и должно было произойти много месяцев назад.
Отвечая на мысленный призыв, Д.К. стряхнула оцепенение, в котором пребывала с тех пор, как Эйвен в последний раз покинул библиотеку, и неуклюже подошла к нему.
Алекс наблюдала, ее кровь бешено закипала, когда он передал кинжал, и Д.К. снова крепко сжала его между пальцами.
Опасаясь, на кого Эйвен может приказать Д.К. нацелиться следующим, Алекс сказала:
— Тебе не нужно этого делать, Эйвен. Тебе нужна я, и никто другой.
— Ты права насчет этого, — сказал Эйвен. — Но прежде чем я убью тебя, я увижу, как ты будешь уничтожена, и это самый верный способ сделать это. — С мрачной улыбкой на губах он повернулся к Д.К. и сказал: — Когда-то ты была готова пожертвовать собой ради своей никчемной расы, Делуция. Пришло время довести это до конца.
И, не моргнув глазом, Д.К. поднесла кинжал к шее, прижимая лезвие к плоти.
В одно мгновение видение, которое видела Алекс, вспыхнуло в ее сознании, где Эйвен приказал Заявленной Д.К. покончить с собой. Обстоятельства теперь могли бы быть другими, но факты оставались прежними. И пока Алекс в замедленной съемке наблюдала, как маленькая капелька крови превращается в более глубокий порез, из глубины ее души вырвался крик.
— СТОЙ! — крикнула она Эйвену. — Останови ее, или твоя мать разделит ее судьбу!
Рука Д.К. замерла, кинжал глубоко вонзился в ее шею, но недостаточно глубоко… пока нет.
— Какая у тебя может быть причина для такого абсурдного заявления? — спросил Эйвен, явно забавляясь. Было очевидно, что он просто потакал ей, но Алекс было все равно, пока лезвие не вошло глубже в кожу Д.К..
В ответ Алекс подняла одну из своих сжатых в кулак рук и медленно разжала ее, обнажив свои шрамы — которых теперь было несколько — вместе со смешанной красной и серебристой кровью, которая засохла на ее коже. И, когда ноздри Эйвена раздулись, как по маслу, Ниида появилась на Валиспасе рядом с Алекс.
— Покажи ему, — приказала Алекс королеве, и Ниида с пустыми глазами раскрыла свою собственную окровавленную ладонь в качестве доказательства Прав Алекс на нее.
Эйвен недоверчиво прошипел:
— Нет.
— Если ты можешь Заявлять права на людей, которых я люблю, — сказала Алекс, указывая на Д.К., - я могу Заявлять права на людей, которых любишь ты. Только дурак будет играть честно против врага, который этого не делает.
С волной черного пламени Ваэварка появился в руках Эйвена, и Алекс в ответ призвала Аэнару, подняв перед собой Клинок Славы. Но Эйвен не ударил. Вместо этого он колебался, его нерешительность сказала Алекс больше, чем если бы он решил напасть. По крайней мере, тогда она бы знала, о чем он думает.
— Осторожнее, Эйвен, — сказала Алекс, когда его взгляд метнулся к Д.К., и кинжал в ее руке дрогнул, углубляя рану. — Ты убиваешь моих друзей, мою семью, а я убиваю твою мать.
В ответ Ниида приставила кинжал к своей шее — изящное оружие с замысловатыми завитками вдоль блестящего Мирокса, очевидно, личный клинок королевы.
Без промедления рука Д.К. отстранилась, а затем медленно опустилась вниз, капая красным на пол, в то время как внимание Эйвен сконцентрировалось на Алекс, когда он выставил Ваэварку вперед. Однако он ничего не сказал, просто смотрел на нее с неприкрытой яростью. Этого было достаточно, чтобы Алекс почувствовала необходимость сделать ему новое предупреждение.
— Я уверена, что мне не нужно указывать на это, но если ты убьешь меня, то ты тот, кто убьет свою собственную мать, — сказала она, напоминая ему о последствиях связи между ними, но это означало бы, что Кайден тоже умрет. И Ксира. Но она делала ставку на то, что любовь Эйвена к Нииде перевесит его желание кровопролития.
Это была азартная игра, которая закончилась в ее пользу, когда Эйвен, сжав губы, ответил:
— Похоже, мы зашли в тупик.
Это было именно так, как хотела Алекс.
— Вот что должно произойти, — сказала она, вложив в свой тон столько уверенности, сколько смогла, несмотря на тошнотворный страх, охвативший ее тело. — Ты отпустишь нас… всех нас. — Она махнула рукой в сторону своих родителей и друзей. — Как только мы окажемся в безопасности вдали от Мейи, даю тебе слово, что я отпущу Нииду, и она сможет свободно вернуться к тебе.
Алекс, конечно, знала, что Ниида не сделает ничего подобного. Точно так же, как она знала, что не было необходимости освобождать королеву… поскольку она на самом деле так и не завершила ритуал кровной связи на Нииде.
Это был опасный блеф, но в то время как Астоф убеждал Алекс Заявить права на свою жену — во что она все еще с трудом верила — она просто не смогла заставить себя сделать это. Вместо этого Ниида согласилась следовать ее плану, даже поцарапала себе лицо, чтобы окровавленная серебристая рана стала еще одним признаком ее связи с Алекс, и так быстро заживала.
— Ты даешь слово? — Эйвен чуть не плюнул. — Чего это стоит для меня, когда все, что ты когда-либо предлагала мне, — это ложь?
Алекс сжала губы, не тратя впустую дыхание, пытаясь сказать ему, что неверные предположения, которые он делал в прошлом, не приравнивались к ее лжи ему.
— Так мы договорились или нет? — спросила она, крепче сжимая Аэнару, когда Калиста и Джеральд начали приближаться вместе со Скрэгоном и воинами Зелторы. Все были начеку, ожидая приказов Эйвена, какими бы они ни были.
И все же он ничего не сказал и просто наблюдал за Алекс. Золото в его глазах содержало достаточно расчета, чтобы она подняла Аэнару выше и встала в стойку, балансируя весом между подушечками ног.
— Согласись позволить нам уйти отсюда в целости и сохранности, Эйвен, — ее голос эхом разнесся по безмолвной библиотеке, — или от твоей руки или от моей твоя мать умрет сегодня.
Вспышка эмоций была единственным ответом, который получила Алекс, наряду с тремя тихо произнесенными словами.
— Да будет так.
А затем рука Д.К. снова приставила кинжал к собственной шее, как раз в тот момент, когда Эйвен бросился на Алекс.
Глава 33
В долю секунды шока, когда Алекс поняла, что Эйвен был готов пожертвовать своей собственной матерью, ей пришлось принять решение — поднять Аэнару, чтобы блокировать приближающийся клинок Эйвена, или использовать свою бессмертную скорость, чтобы попытаться спасти Д.К., но при этом стать уязвимой для атаки Эйвена.
На самом деле не было никаких сомнений, и она, не колеблясь, оттолкнулась в прыжке в сторону Д.К., готовая рискнуть любым ударом, который может нанести Эйвен. Доспехи Зайлин не дадут Ваэварке отравить ее, поэтому ей оставалось только молиться, чтобы клинок не нанес смертельный удар, прежде чем она сможет отбить кинжал у Д.К..
Но ничего не произошло так, как она предполагала, потому что прежде, чем Алекс смогла добраться до Д.К., и прежде, чем Эйвен смог добраться до Алекс, Маркус Спаркер атаковал Эйвена сбоку, отправив его в Д.К. и заставив кинжал вылететь из руки принцессы, когда она, Эйвен и Маркус рухнули на пол.
В тот же миг весь ад вырвался на свободу.
…И это было потому, что Охотник воспользовался моментом, когда Эйвен отвлекся, чтобы выскочить из-за книжного шкафа и бросить пистолет-распылитель хироа в центр комнаты, точно так же, как Алекс молча инструктировала, прежде чем она ушла от него.
Тот активировался без промедления, взрыв тумана окутал всех, особенно Скрэгона и Зелтор, которые бросились вперед при появлении Охотника, причем они получили самую плотную концентрацию. Последствия были немедленными: воины меярин роняли оружие и держались за головы и животы, когда спотыкались, некоторые даже падали на колени.
Алекс знала, что они чувствовали, потому что, хотя она не была чистокровной меяриной и не получила полной дозы, она все равно пострадала от отдачи аэрозоля, и в тот момент, когда он соприкоснулся с ее открытой кожей, ее накрыла волна головокружения, тошноты и слабость была настолько подавляющей, что девушка изо всех сил пыталась удержать Аэнару в руках.
Ниида тоже стонала рядом с ней, изящный кинжал Мирокса опустился с ее горла, когда она прижала руки к животу. Но ни один из них не мог позволить себе роскошь поддаться своим изнуряющим симптомам, потому что им нужно было действовать быстро, пока они еще могли.
Маркус предложил им чудо, так как теперь он активно боролся с Эйвеном на земле… то, что не продлится долго, знала Алекс, потому что, как только Эйвен преодолеет свой шок, его природа меярина позволит ему без особых усилий подчинить своего смертельного противника. Кровь хироа значительно замедляла его, но Алекс не была настолько наивна, чтобы думать, что забрызгивание Эйвена в конечном итоге даст Маркусу преимущество. Если она смогла преодолеть слабость, то и он сможет, каким бы жалким ни было это чувство. Но им не нужны были часы, чтобы сбежать, только короткий промежуток времени… который дал им Маркус.
Хрипло дыша, борясь со слабостью, Алекс приказала Нииде использовать клинок Мирокса, чтобы разрезать путы, удерживающие Джордана, Биара и Кайдена, в то время как сама Алекс бросилась и оттащила Д.К. от борющихся Эйвена и Маркуса. Охотник, тем временем, вытаскивал бесчувственное тело Гримма из-за книжной полки и бросал покрытые кровью хироа кинжалы в любого Зелтора, которому удавалось отбиваться от воздействия брызг.