Д.К. рассмеялась, но затем ее лицо смягчилось, когда она сказала:
— Твой отец тоже не любил лошадей.
Биар замер и посмотрел на нее.
— До того, как я встретила тебя, он часто сопровождал меня на прогулках во дворце. — Она покачала головой и снова рассмеялась. — Он был ужасен. Почти так же плох, как ты.
Грустная улыбка промелькнула на лице Биара, но она растянулась и наполнилась юмором, когда он сказал:
— Однажды, много лет назад, мы всей семьей ездили отдыхать на ферму. Мама подумала, что для нас было бы забавной идеей прокатиться по пляжу всем вместе. Папа падал три раза, что было всего на один раз меньше, чем я. Мы вдвоем ковыляли и стонали весь остаток дня, пока Гэмми не накачала нас обезболивающими и не отправила спать. — Он тихо усмехнулся. — До конца тех каникул никто из нас и близко не подходил к конюшням, и каждый раз, когда кто-то пытался нас заставить, папа вытаскивал свой Стабилизатор и угрожал пристрелить их.
Мысль о том, что добросердечный Уильям кому-то угрожает, заставила их снова рассмеяться над образами, а Алекс также боролась с жжением в глазах при виде Биара, который вместе с ними забавлялся воспоминаниями о своем отце.
«Лучше, чем в порядке».
Это то, что она обещала Биару. И это то, что он пообещал взамен.
— А как насчет тебя, Джордан? — осторожно спросила Д.К.. — У тебя есть какие-нибудь веселые воспоминания из детства?
Алекс втянула в себя воздух, задаваясь вопросом, что делает Д.К… Но Джордан только скривился и сказал:
— «Веселые» было не тем словом, которое мы часто использовали в семье Спаркеров.
— Должно было что-то быть, — увернулась Д.К.. — Какой-нибудь приятный момент.
Джордан пожал плечами и замкнулся настолько, что Алекс испугалась, что его толкнули слишком далеко, слишком рано. Но затем, как будто заставляя себя думать о своих годах боли, он признал:
— Это было не так уж плохо. Когда я был ребенком, мать заставляла меня учиться игре на фортепиано. Говорила, что это то, что должны знать «все приличные молодые люди». — Он закатил глаза и потянулся за новой порцией попкорна. — Я ненавидел это. Но она была непреклонна в том, чтобы я практиковался по нескольку часов каждый день.
— Я не знала, что ты играешь, — сказала Д.К., глядя на него с мечтательным выражением лица.
— Давненько не практиковался, — сказал Джордан. — Но когда-то давно, да. — Он прожевал и проглотил, прежде чем продолжить, — Всякий раз, когда мой отец был дома, если он слышал, как я репетирую, то всегда заходил в музыкальный салон и смотрел через мое плечо. Так долго я думал, что он следит за тем, чтобы я не облажался, но однажды, когда матери не было рядом, он прошептал мне на ухо, что, когда он был в моем возрасте, его родители тоже заставляли его играть, и он ненавидел это. Затем он сказал мне, что Лука приезжает домой на каникулы, и меня освободили от занятий до конца лета. Я не знаю, как ему это удалось, но даже после того, как Лука вернулся сюда, мне больше никогда не приходилось практиковаться.
Ностальгическое выражение промелькнуло на лице Джордана, и Д.К. посильнее прижалась к нему.
— Ты должен как-нибудь сыграть что-нибудь для всех нас, — сказал Биар хриплым голосом, как будто он тоже испытывал облегчение от того, что у Джордана было хотя бы одно счастливое воспоминание из детства, одна добрая мысль о покойном отце.
— Определенно, — согласилась Алекс, ее голос тоже был хриплым. — Я люблю слушать игру на фортепиано.
— У тебя есть любимое произведение? — спросил Джордан.
— Только из Фрейи, — сказала Алекс, — так что ничего, что ты бы…
— Восстание мечтателей, — прервала его Д.К. с задумчивым вздохом.
Джордан посмотрел на нее сверху вниз.
— Андре Паровель? Я могу это сыграть.
Ее глаза остекленели.
— Это мое любимое произведение. Я всегда клялась, что это будет моя свадебная песня.
Брови Алекс поднялись почти до линии волос, а Биар закашлялся и спрятал лицо.
Затем Д.К. осознала, что сказала, и быстро перевела панический взгляд на Джордана, когда пролепетала:
— Не то, чтобы я… Мы просто… Это не то, что…
Он слегка усмехнулся и поцеловал ее в раскрасневшуюся щеку, сказав:
— Думаю, хорошо, что это также мое любимое произведение.
Алекс могла бы растаять от того взгляда, которым они обменялись.
Прямо сейчас же.
Вот почему она боролась сегодня. Вот почему она боролась все это время, готовая рисковать своей жизнью снова и снова. Чтобы спасти это. Ее друзей, любовь, которую они разделяли, будущее, на которое они все надеялись.
Эйвен не мог отнять это у них. Даже в смерти. Но она надеялась, она так отчаянно надеялась, что они переживут этот день. Что у них будет время создать больше воспоминаний вместе, состариться, поседеть и покрыться уродливыми морщинами рядом друг с другом.
Этот момент с ними был как раз тем, в чем нуждалась Алекс, чтобы напомнить ей о том, как много она может потерять и как решительно настроена победить. Для ее друзей, для ее семьи, для ее мира.
И когда Джордан, Биар и Д.К., как и Алекс, поняли, что пришло время им встретиться лицом к лицу с тем, что будет дальше, вместо того, чтобы подвергать сомнению ее суждения или пытаться отговорить ее от ее плана, Биар высказался за них всех:
— Мы с тобой до конца, Алекс. Скажи, что нам делать.
Глава 36
Когда примерно в половине двенадцатого со скоростью, которая казалась сверхскоростью, Алекс, снова одетая в свои доспехи Тиа Аурас, вышла из здания общежития с Джорданом, Д.К., Биаром, и Кайденом и Декланом, которые присоединились к ним минутами ранее. Все шестеро, которые через многое прошли вместе, отважились пересечь территорию… территорию, которая теперь кишела людьми всех форм, размеров и рас.
Но не только территория была переполнена.
Небо над головой было заполнено кружащими драконами, всех из которых Ксира приказал доставить туда после того, как Алекс мысленно рассказала о сделке Эйвена… а также поделилась единственным планом, который у нее был, чтобы победить. Ксира, как и Библиотека, поощрял ее игнорировать свои сомнения. Он также пообещал, что он и его раса будут сражаться, чтобы помочь спасти Медору, вместе со всеми теми, кто остался на земле.
Среди моря существ, через которое прошла Алекс, она узнала лица Ходящих по Теням, Дневных Всадников, флипов, джарноков и людей в равной степени. Там были ее учителя, там были другие ученики. Так много невинных смертных, все из которых были втянуты в войну, которую они ничем не заслужили.
Меярины тоже были там. Одетые в доспехи Зелторы, они также носили яркие желтые повязки на бицепсах, чтобы помочь союзным силам идентифицировать их как не Заявленных. Вместе они стояли бок о бок со смертными, чтобы сразиться в грядущей битве.
Алекс не была дурой. Как и сказала Кия, Эйвен не стал выполнять свое соглашение «ты за них». Она, как и все остальные, знала, что в этот день будет кровопролитие. Но сделка избавила ее от необходимости искать его. Вместо того, чтобы пробиваться к нему с боем, она встретит его на ровном месте. Это давало хоть малейший шанс ее плану на успех. Но для того, чтобы это произошло, она сначала должна была встретиться с ним лицом к лицу… и выжить.
У Алекс заболел живот, руки сжались в кулаки от напряжения, когда она неуклюже шла сквозь толпу людей, которые замолкали при ее появлении. Кем она была, что ей приходилось делать… Большинство из них понятия не имели об истории, которая привела к этому. И все же они понимали всю серьезность того, что она собиралась предпринять. Они понимали, что их судьба находится в ее руках.
… Руках, которые в любой момент могли быть разорваны в клочья ее же ногтями.
Или так бы и было, если бы Кайден не протянул руку и не разжал одну из ее ладоней, соединив их пальцы, в то время как Д.К. сделала то же самое с другой стороны.
Вместе Алекс и ее друзья шли рука об руку, пока не достигли основания здания Башни, где ранее собрались члены военного совета вместе с родителями Алекс. Вся семья Биара тоже была там; Джонни и Блейк, оба были во всеоружии, в то время как Гэмми, Дороти и юная Эви стояли рядом с Джеком и Рейчел, которые были с Наташей Спаркер.
Условие, которое Алекс поставила своим матери и отцу, состояло в том, что она не будет заставлять их возвращаться на Фрейю, пока они обещают сделать все возможное, чтобы избежать боя. Они согласились остаться в медицинском отделении и помочь лечить раненых, когда их привезут, поскольку Флетчер будет сражаться вместе с остальными. Его дар, как узнала Алекс, позволял ему создавать звуковую волну под давлением, и поскольку она была способна вывести из строя меяринов, разрывая их барабанные перепонки и тем самым ослабляя их атаки, он был неоценим на поле боя. Его медицинские навыки могли бы пригодиться впоследствии.
… Предполагая, что будет «потом».
Королева Ниида предложила остаться с родителями Алекс, отчасти для того, чтобы обеспечить линию защиты меярин на случай проникновения в медпункт, но в основном потому, что она не была бойцом и ее лучше использовать, как и лэндру, которую Кия позаботилась привезти с собой из Драэкоры. Д.К. тоже пообещала Алекс, что она поможет с ранеными, достаточно самосознательная, чтобы понимать, что она будет обузой, когда дело дойдет до борьбы с бессмертными. Вместе с ними королева Осмада, Гэмми, Дороти, Эви и Наташа также собирались помогать в медицинском отделении, а также членам семей любых других студентов, которые искали убежища в академии. Всем этим членам семьи был предложен выбор… они могли либо присоединиться к борьбе, либо помочь заботиться о тех, кто бился. Многие согласились взяться за оружие, несмотря на силу своего врага. И за это Алекс была благодарна, так как знала, что им понадобится вся возможная помощь.
Отбросив мучившие ее сомнения, Алекс переводила взгляд с одного человека на другого вокруг группы у основания Башни, от люминесцентных Кайсии и Лидаэля; к Торку, Глину и Эфи с желтыми, оранжевыми и фиолетовыми отметинами; к разрисованным углем Мареку и Тиббсу; и, наконец, к призрачным Азалии, Сейберу, Ширез и Трелл.