Вардес: Лик Бога — страница 3 из 4

Глава 1

Когда в глазах вновь прояснилось, я обнаружил себя едва стоящим на ногах от дикой слабости. С одинокого холма, на котором я стою в кругу серых камней, видна простирающаяся во все стороны равнина. Заходящее за горизонт солнце разлило в полнеба красные и желтые краски, зеленые поля трав и одуванчиков упираются в черный, из-за тени, густой лес.

Вокруг меня те же камни, что были в лесу друидов, разве, что конструкция чуть больше, но все же копия Стоунхенджа, точно такого, которого я видел в моем далеком теперь мире. На секунду испугался, мне почудилось, что вновь попал в другой мир. Не в свой родной и даже не в малознакомый Арайдон, а какой-то новый, где абсолютно все придется изучать заново. Друид ошибся или того хуже специально портанул в другое измерение…

Усилием воли я прогнал страшные мысли на задворки сознания, где им самое место. «Надо двигаться, — понимал я, — но вот в какую сторону?» Я клял себя последним ослом, в голову не пришла даже мысль узнать, в какую точку огромного мира я попаду. Даже если я и вправду нахожусь в Ануминасе, в каком направлении мне идти? Где находится порт с ожидающим меня кораблем, плывущим на мифриловый остров?

Я пошатнулся как от землетрясения, попытался сохранить равновесие — тщетно.

Как будто пилот истребителя пережил вдруг перегруз больший, чем в силах вынести.

Теряя ориентацию, не понимая, где небо, и в какой стороне земля, меня притянуло к чему-то твердому.

Сквозь траву, которая немилосердно лезла в глаза и нос, увидел древние каменные столбы. Стоунхендж завертелся хороводом. Меня сейчас стошнит…

Неужели это побочный эффект портала?

В окружении высоких сосен сбились в кучу два десятка нагих мужчин. По аккуратно сложенным в горку оружию и доспеха, можно понять, что они принадлежат к касте воинов. Люди страшились чего-то неведомого, но как и положено воинам, гнали страх прочь.

Им была обещана великая сила и бессмертие, а ради этого смертный пожертвует даже собственной душой. Да, они вправду обретут бессмертие, а он взамен получит вечных и верных слуг.

Кто знает, возможно, они переживут даже его. Срок их жизни не сравним с отпущенными годами даже сильнейшему из магов этого мира.

Он родился триста пятьдесят лет назад, еще во времена, когда миром правил Арайдон. Поначалу жизнь складывалась неудачно, и остаться бы ему жалким хлебопашцем, если бы его талант не разглядел один из магов, случайно оказавшийся в деревне. Подумать только, если бы случилось так, что строительство Высокой Башни началось в другое время, маг бы никогда его не увидел, и Сириний так бы и умер крестьянином…

— Да, Сириний, ты особенный юноша, — сказал маг врезавшиеся в память слова.

Без устали поглощая знания чародеев, создавших ковен в Высокой Башне, он возглавил его уже через тридцать пять лет. В его-то годы стать Верховным магом всего мира Арайдон!

Наверно, поэтому однажды ему во сне явился сам Дакрон. Тогда еще один из дюжины божеств — простых слуг Арайдона. Он говорил, он обещал, он был мудр, умен и стремителен. Верховный маг поверил ему, пошел за ним сам и вознамерился повести за собой других магов.

К сожалению, глупые в то время маги назвали его отступником. Ему пришлось бежать и скрываться в пещерах до тех пор, пока его не нашел один из этих магов.

Проклятому неумехе в этот раз улыбнулась удача. С помощью странного и могущественного амулета он вызволил Сириния из потока времени на целых три века.

Но нет худа без добра, очнувшись, он обнаружил, что Арайдон свержен, а Дакрон теперь правит миром. Он не забыл верного слугу и даже поручил два задания. Самое приятное: разыскать молодого хексена. Нынешний Верховный маг не справился, он слишком для этого глуп. А когда хексена найдет он, Сириний, то вновь займет место Верховного мага Высокой.

О да, он найдет хексена, тем более, что уже видел его в той самой пещере.

Тогда Сириний бежал…

Мальчишка — хексен мог и победить раненого и ослабленного Сириния. Но он понимал, что это лишь оправдание его страху, и черная злоба горела внутри как лесной пожар. Он ненавидел хексена и дал слово, что если не получится взять его живым, то с великой радостью выпустит ему кишки зазубренным ножом.

Но пока нужно превратить имперских солдат в неуязвимых слуг. Раздевшиеся воины смотрели на него чуть дыша. Пойманные ранее волки бесновались в клети. Но деревянные прутья выдерживали бешеный напор свирепых животных.

Полная луна, показавшаяся, наконец, из-за чернеющей тучи, осветила лесную поляну серебряными лучами. Открыв клеть с замершими вдруг волками, Сириний выволок слабо трепыхающегося зверя в уже подготовленный магический круг.

Попав в него, волк сразу ожил, взъярившись броситься на мага, но невидимая преграда надежно удерживала его внутри зачарованного круга. По приказу Сириния в круг с беснующимся волком трусливо зашел один из солдат. Взбешенный зверь бросился на него, и напрасно человек хотел вырваться за линию. Напрасно ополоумевший от ужаса и боли воин о чем-то молил мага.

Кровь из разорванного горла еще сочится на землю, а превращение уже начинается. Душа солдата вырвалась из мертвого тела и, понуждаемая заклятьем Сириния, вошла в новое, молодое и сильное. Ничем не защищенный от подобного волк заскулил и завалился набок. А душа человека, повинуясь воле черного мага, уже перестраивала вновь обретенное тело.

На четыре мощных лапы поднялся уже необычный волк. Существо с черными провалами вместо глаз, сплетенными в веревки человеческие волосы вместо гривы и мышцами, вздувшимися так, что бывший волк стал вдвое крупнее собратьев.

Волколак, подойдя к хозяину, повинуясь властному жесту, присел у ног. А лица наблюдающих за разыгравшимся действом солдат исполнились ужасом, теперь эти трусы вряд ли прельстятся на бессмертие и не войдут в круг по собственной воле.

Сириний взглянул на заполненную волками клеть: как же вас еще много. Что ж, глупые люди, не пойдете добровольно— поведу вас так же, как этих животных…

Я поднялся пошатываясь, голова гудит как турбина самолета. Что это было?

Сириний за мной охотится? Что за тварей он создает? И почему мне так плохо?

Вздохнув полной грудью, потихоньку стал приходить в себя. Осмотрелся не веря глазам: я стою у подножья холма с камнями портала, солнечный свет заливает бескрайние поля зелени. Сознание я потерял на закате, в моем видении действия происходили ночью в полнолуние, а сейчас солнце припекает голову. Неужели я вырубился на двадцать часов?

На окраине леса что-то блеснуло, я пригляделся: вдалеке несколько фигурок, окружив что-то большое, размахивали копьями и мечами. Несколько изломанных людей уже валялось у странно-изогнутых ног чудовища…. Я побежал, еще не сознавая куда. На бегу трижды проклял себя: какого хрена лезу в опасную драку, тем более с таким чудовищем? Вытащил из-за спины сверток, с трудом размотав его, достал меч. Один бог, не умею им пользоваться, но все же лучше, чем бросаться на помощь голыми руками.

Подбежав ближе, остановился в слепом отчаянии: разглядел, как четверо воинов длинными копьями тычут монстра в темных доспехах. Гигантский, в полтора раза больше человека монстр размахивал чем-то похожим на длинный, странно изогнутый железный серп. Из-под полуразложившихся из-за коррозии гнилых доспехов виднеются желтые кости и ребра. Кто бы это ни был, он явно даже при жизни не являлся человеком. Восставшее из лап смерти чудовище теперь оно стало скелетом. Что-то знакомое. Вспомнились орки, пещеры и водившаяся в них нежить…

Он резво развернулся, и ржавый серп, почти коса, срезал наконечник копья одного из неудачников. Воины отпрянули, а монстр, нещадно пользуясь растерянностью людей, подошел ближе на пару шагов. Под гигантской ступней треснула нога одного из воинов поверженных им прежде. Какой-то полоумный воин стремительно прыгнул, вонзая копье в ржавый доспех. Под гнилой броней что-то хрустнуло, видимо, у монстра треснуло ребро, но вряд ли почувствовал даже след боли, он развернулся, отмахнувшись от назойливого человека, словно от насекомого. Древко в руках обреченного переломилось пополам, он замешкался, и последовавший удар серпа отшвырнул метров на пять разорванное тело.

На ногах осталось только трое обезумевших от страха воинов. Доспехи из кожи и короткие мечи, а скорее длинные ножи на поясах говорят об их неподготовленности и неопытности. Вооруженные крестьяне?

Поняв, что шансов победить в этом бою у горе-воинов нет, собирался уже развернуться и бежать от ожившего великана куда-нибудь на северный полюс. Но тут один из несчастных увидел меня. Наши с ним взгляды встретились лишь на секунду.

Полубезумные глаза человека, понимающего, что обречен, загорелись надеждой.

В голове пронеслись сотни хаотичных мыслей. Откуда-то пришла уверенность, что не смогу жить, если оставлю человека с нависшей над ним смертью. Я сжал пальцы на прохладной рукояти меча, показалось, что закаленная сталь вливает мне силы. И с решимостью, которой в себе не подозревал, бросился на чудовище. Голова опустела, мысли о безрассудстве и скорой смерти остались где-то далеко.

Перед глазами неслась стремительно приближающаяся спина чудовища. Не помня себя, я выбросил над головой меч и прыгнул, стремясь скорее вонзить его в спину.

Чудовище, по-видимому, что-то почувствовало, скелет стал разворачиваться со скоростью, невозможной для таких габаритов. Но я успел.

Доспех на спине поддался на удивление легко, длинный клинок вошел в ребра и вышел из груди как из масла. Чудище дернулось и с силой встряхнуло меня. Рукоять выскользнула из рук, я отлетел невероятно далеко, ударясь о твердую как скала землю. Дикая боль в позвоночнике прошла по нервам секундой позже. Превозмогая удушающую боль в груди и спине, я пытался отползти от приближающегося монстра.

Под огромным, как большой горшок, шлемом злобой загорелись огоньки — глаза.

Чудовище, будто забыв о трех оставшихся за спиной воинах, решил поквитаться с обидчиком, скорее добить беспомощную букашку, осмелившуюся…

Меня вновь охватил страх близкой смерти, дернувшись всем телом, понял, что встать не могу, кажется, повредил позвоночник. Мысль, что останусь инвалидом, еще не успела засесть в голове, прямая угроза быть раздавленным исполинским ботинком отодвигала все остальное на задний план.

Вопящие воины бросились на монстра, копья одновременно ударили ему в затылок.

Звон раздался словно по колоколу, шлем сорвался с головы чудовища, несколько раз кувыркнувшись в воздухе, упал, едва меня не прибив. И без того страшный монстр превратился в воплотившийся кошмар. И даже больше, этот ужас не мог существовать даже в страшных снах.

Под шлемом оказался вытянутый, как у коровы, череп, хотя коровий череп был бы меньше. В черных глазницах горят красные искры, и видно, что в них сосредоточена злая воля и власть духа нежити.

Скелет в доспехах развернулся с грохотом гусениц ржавого танка, сделал резкий замах серпом. Я не увидел, что произошло, но раздавшийся сухой треск возвестил о том, что в руке нежити вместо серпа оказалась лишь короткая рукоять. Прямо передо мной возвышалась спина с торчащей из нее рукоятью моего меча, я так и не вынул его.

Забыв о параличе, сковавшем мою спину, я ухватился за последний шанс.

Вздернул свое тело, бросаясь вперед. На секунду от шока отрубило память, кажется, я бил его руками, крушил ему череп кулаком, выдернул меч и пытался раздробить конечности. Он, наконец, зашатался, медленно осел словно в замедленной съемке фильма ужасов. От грохота гнилых доспехов дрогнула земля.

Подсознание, запретив вмешиваться разуму, устремилось унять горящую пламенем боль. Я отключился прежде, чем мое деревянное тело упало на землю.

Глава 2

Какое, оказывается, это блаженство — лежать с закрытыми глазами. Хорошо, если бы незнакомцы говорили чуть громче, чтобы не приходилось напрягать слух…

— На скольких мы поделим награду, на четверых?

— Нет, Арамон, на шесть частей.

— Что?! Почему?! — повысил собеседник голос до своего максимально возможного предела. У него что-то было со связками, сильно сипящие слова трудно было разобрать.

— Две части нужно разделить между семьями погибших.

— А-а, не подумал.

Рядом был еще третий человек, в разговор вмешиваться не спешил, но неопределенное хмыканье отчетливо донеслось с другой стороны от них.

Я вынырнул из забытья минут пять назад, но по по-прежнему не открывал глаза и не шевелился. Разговор спасшихся воинов мог быть интересным. Да и на обязательные в таких случаях расспросы я отвечать не хотел: сначала нужно понять, что эти люди собой представляют.

— Интересно, кто он? — после паузы произнес воин, которого, кажется, назвали Арамон.

— Хороший вопрос, но главное, почему он один?

— В смысле? Ты что, не видишь, он визарий, ты же видел сам, как он сокрушил ту страшную нежить.

— Он не похож на визария, — наконец, подал голос третий человек. — Я несколько раз видел элитных стражей и с уверенностью могу сказать, что каждый из них вдвое превосходит его в размерах мышц. На нем нет их брони и одеяний, нет излюбленного двуглавого топора. Вдобавок к этому, у него нет черношерстного капюшона и, вообще, волчьего шлема. О чем мы говорим? Он пришел со стороны равнины, а, как известно, там нет селений вплоть до самых границ с Империей…

— Не понимаю тебя, — прервал его умозаключения Арамон, — ты хочешь сказать, он не визарий? Ты видел, как он расправился с морхом? Чтобы вытащить его меч, пришлось рубить гнилые доспехи почти час.

— Да, сила в ударе была немереная. Но откуда в человеке, у которого нет косой сажени в плечах, взялась сила, способная погрузить в доспехи морха клинок по самую рукоять?

— На что ты намекаешь? — спросил сиплый.

— Взгляни на него, он вовсе не похож на уроженца Ануминаса. И сила… я знаю только одних воинов, которые повелевают ей без помощи мускул.

— Неужели квизарианец?

— Думаю, да…

С квизарианцами я уже встречался в деревне павшего королевства, тот рыцарь с доспехами, казалось, состоящими из одних шипов, обладал нечеловеческой силой.

Надеть такие доспехи, да еще умудряться при этом бегать и размахивать секирой, дано не каждому… вообще, никому. Так в чем же их секрет, в магии?

Уже видев жестокость, с которой тот рыцарь в составе карателей расправлялся с беззащитными людьми, понял, что не стоит ждать от людей добра к человеку, считавшимся квизарианцем.

Пауза затянулась надолго. Не зная, что в моем положении лучше, я занервничал.

Вполне возможно, что эта тишина скрывает подкрадывающегося ко мне человека с кинжалом в руке…

Боль еще чувствовалась в спине, но совсем немного, если постараться, ее можно и вовсе не ощущать. Я решил открыть глаза, и это не осталось незамеченным:

— Он очнулся, — сказал кто-то предупреждающе.

— Где мы? — спросил я первое, что пришло в голову.

— Неподалеку от места сражения, — ответил Арамон после того, как посмотрел на товарищей, — не волнуйся, мы его сожгли, как полагается.

— Кого? — не понял я.

— Морха, которого ты сокрушил, — бросил он легко, но в его голосе почудилась недоговоренность.

Не зная, как реагировать, я решил смолчать и, пользуясь паузой, украдкой стал рассматривать трех сидящих в свете костра воинов. Два человека совсем просты: одеты в грязные рубахи, рядом с каждым короткие, неважной ковки клинки. А третий, что сделал вывод, что я переодетый квизарианец, в кольчужной рубашке, а вместо шлема скалится волчий капюшон. Он выразительно переглянулся с воином, что я звал сиплым.

Помолчав или распознав знак на лице товарища, он добавил:

— Нас выжило всего трое из целого десятка. Если б не ты… Череп Морха у меня в сумке, две части награды мы разделим на семьи павших охотников. Три части – тебе, и по две — нам. Ты не возражаешь?

— Нет, не возражаю, — порывисто бросил я. — Значит, вы охотники?

— Не совсем, — впервые с тех пор, как я «пришел в себя», подал голос воин, почитавший меня каким-то визарием. — Мы, воины, охраняем последний в этой области каменный Страж. Но вчера поддались на уговоры Вирта и отправились за головами. Награда за каждую голову нежити невероятно большая…. Не наказывай нас, повелитель.

И этот решил поиграть в повелителя, ясно же, отвлекает внимание или расслабляет… Интересно, если они воины, то кто тогда этот в капюшоне с оскаленной пастью волка?

— И не собираюсь, — честно сказал я. — Что произошло потом?

Вздохнув с облегчением, он продолжил:

— Нам не повезло, повелитель: первая же нежить, попавшаяся нам, оказалась морхом. Вирт погиб первым, а мы не догадались броситься бежать…

Я, помня о поврежденной спине, осторожно подвинулся к костру.

— Как к тебе обращаться, повелитель? — спросил Арамон. Вероятно, опоздав с расправой над имперцем, лишенным сознания, они попытались ему польстить. Скорее всего, боятся меня больше, чем того морха.

— Мое имя Вардес.

Воин прямо посмотрел на меня, глаза из-под вытянутых волчьих клыков показались пронзительными донельзя. Не знаю, что из себя представляет этот человек, но благодаря волчьему капюшону выглядел отважнее и сильнее своих друзей:

— Повелитель Вардес, твой путь случайно не будет пролегать мимо Стража?

Я заколебался, не зная, как отвечать. Страж? Что-то знакомое, но все равно не имел представления, что это такое. Вместо ответа нейтральным тоном задал встречный вопрос:

— Почему ты об этом спрашиваешь?

Он поколебался, посмотрел за поддержкой на товарищей. Но те отвернулись, будто не заметили в глазах друга смешанные чувства стыда и страха. Наконец, Арамон решился:

— Нас всего трое, и с нами скорей всего справится первая же нечисть. Если бы повелитель проводил нас до Стража… Я бы отдал половину своей части… — в свете костра трудно уловить изменения в оттенке кожи, но, показалось, что он покраснел.

— Хорошо, я провожу вас до Стража.

— Спасибо, повелитель Вардес… А твои ребра уже срослись?

— У меня сломаны ребра? — не смог удержаться я от глупого удивления.

— По крайней мере, были сломаны несколько часов назад. Морх тебя крепко приложил о камень.

Вот даже как. Я потрогал спину. Боль от прикосновения почти не чувствуется, и ребра явно целы. Интересно, они правду были сломаны или уже успели срастись? Я почти не удивился нежданно открывшимся способностям бешеной регенерации. На мне всегда все заживало как на собаке, но сращивание за несколько часов костных тканей было из разряда сверхспособностей. Может быть, во мне все больше начинает бурлить кровь хексена?

Блин, а про свою расу я почти ничего и не знаю…

Несмотря на то, что моя очередь сторожить была под утро, я не спал.

Беспокойно ерзал, слыша, как кто-то тяжелый вдалеке ломает ветви, а поблизости что-то шуршит в кустах. Кроме того, я опасался, что воинам все же взбредет в голову прирезать имперца во сне. Объяснять им, что я не имею никакого отношения к Империи, нет смысла. Лучшей легенды у меня все равно нету, а оправдания только усилят дурную уверенность.

Как бы я ни крепился и на какие хитрости ни шел, но битву со сном безнадежно проигрывал. Незаметно мои веки опустились, я улетел в царство морфия, а понял это только, когда проснулся.

Меня нерешительно трясли, приговаривая при этом нечто неразборчивое:

— Повелитель Вардес, сторожить твоя очередь.

— Хорошо, — сонно буркнул я.

Хорошо, что не прирезали.

Сев у костра, я подкинул в него еще хвороста. Где-то вдали раздался рык, поспешно включив ночное зрение завертел головой. Но ничего не увидел — более того, ничего не увидел. Заклятье было включено, но темнота даже не подумала отодвинуться.

Я запаниковал. Неужели заклятье отказало? Или… или тьма сама по себе магического происхождения? Я так привык видеть в темноте, что уже несколько раз временно теряя эту способность, приходилось всеми силами бороться с безотчетным страхом. А если сейчас из темноты вылетит какой-нибудь монстр? Ну тогда ты умрешь, делов-то.

Я подбросил в огонь еще одну ветку. Пламя разгорелось, немного отодвинув границу магической тьмы. Надеюсь, хвороста до утра хватит. Чтобы отвлечься от будоражащих кровь мыслей, достал небольшую книжечку из нашитого прямо на рубаху кармана.

Дневник мага самоучки, призрак которого не давал покоя всей деревне. Покойный Мор тогда заставил меня помочь крестьянам и отправить призрак в небытие. В подвале дома, где обитал дух старика, я обнаружил и прихватил его с собой. Бегло пролистав философские измышления, остановился на записях, которые вправду интересны — незаконченный метод творения заклятий.

Бедный колдун потратил всю жизнь, намеревался с помощью него разбогатеть, да не вышло. Он не смог его закончить даже после смерти.

Я еще раз глянул в неровные ряды неясных иероглифов и заковыристых строк.

Умом я понимал, что не могу ничего из этого разобрать. Мне незнакомы эти буквы и символы, но пугающие даже меня мысли ясны как божий день. Каким-то образом я понимал каждую строку и каждую пометку на полях. Руны заклинания создавали части, которые сами собой складывались в голове.

Конечно, куда мне даже до самых захудалых магов Высокой Башни, но пять лет быть учеником мага и не проследить ход мыслей деревенского колдуна…

Ага, тут явная ошибка… и вот здесь вывод неправильный. Мысленно сложив все руны в цепь, я обомлел: остро чувствовал, что база для заклинания работает исправно!

Если я представлю плотный воздух меж ладоней и, вложив его в эту базу, прикажу закрутиться в спираль, то точно знаю, сработает! С помощью конкретного заклинания я смогу управлять небольшим клочком воздуха. Но тут есть и другие, например, щит от стрел, но это более сложно.

Попробовать метод в действии так и подмывало, но кажется, «сиплый» не спит, как и я тогда, боится, что прирежу их во сне. Вот дурак. Но не при нем же колдовать? Отойти от костра тоже нет возможности. Что же делать? Отложить испытание до лучших времен? Например, до завтра? Можно, но на самом деле будет лень снова перебирать в уме руны и складывать их в цельный монолит. И так угробил на них пару часов. А если потеряю концентрацию, то цепи рун в голове распадутся, и база разрушится. Может, постараться поддерживать концентрацию на них на самом минимальном уровне? А утром найду удобный момент… Так и сделаю, тем более до утра совсем недолго.

На рассвете, едва позавтракав, воины начали быстро собираться. Я с тяжелой, как после пьянки головой смотрел, как они проверили оружие и подхватили копья.

Вчера вечером Арамон выстругал новое древко и вставил серебряный наконечник из сломанного копья. Судя по их разговорам, отряд пойдет по самой кромке леса вдоль степи. Там меньше шансов встретить опасных тварей. Однако морха встретили именно там…

До чего же болит голова. Но я крепился, удерживал в ней базу заклинания, иногда прилагая колоссальные усилия, чтобы не дать ей распасться.

Стена деревьев неожиданно для меня раздвинулась. Лес оборвался, как-то сразу перейдя в широкую зеленую степь. Вон на том далеком холме в окружении пушистых одуванчиков стоят в кажущемся беспорядке исполинские камни. Туда меня вчера портанули полусумасшедшие друиды.

А вон та желто-коричневая груда костей и ржавого железа, и есть монстр, которого мне удалось прикончить. Отсюда видны желтые от старости ребра, оторванная кость голени валяется довольно далеко от остального тела.

Воин, стоящий рядом, вскрикнул. Я глянул, куда показывала его задрожавшая рука. Из-за деревьев, недалеко от останков морха, вышли и замерли, увидев людей, два темных силуэта.

— Это Ворлохи! — не своим голосом закричал Арамон.

— Они нас убьют… — едва слышно прошептали сзади.

— Что будем делать, повелитель? — как-то отстранено, словно речь не шла о его смерти, спросил воин в волчьем капюшоне. Меня спросил!

Ворлохи надвигались медленно, словно оценивая силу повстречавшегося отряда.

Даже отсюда видно, как мелкие глазки на крабьем панцире-лице налились злобой и жаждой. Через секунду они кинуться, и тогда их не остановить…

Я лихорадочно перебирал в уме все возможные варианты. Ворлохи двигаются почти со скоростью звука, и даже сила хексена в бою с ними мне не поможет. Лицом к лицу с ворлохами я встречался дважды: первый раз их замедлил на кладбище Тзар, второй раз я с помощью амулета-звезды замедлил ворлоха, напавшего на отряд Бьямки в топях.

Амулет, я криворукий, после этого утопил в болоте, и выходило, что шансов выжить практически нет. Сутулые ворлохи сделали пару неловких шагов к людям.

Наверно, им еще не приходилось сталкиваться с такой реакцией на их приближение.

Четыре куска мяса застыли, словно статуи.

Первобытный страх придал ускорение мыслям, что если…

— Вы втроем справитесь с одним из этих ворлохов?! — удивляясь самому себе, зарычал я в перепуганное лицо Арамона.

— Нет, господин, — вместо него ответил «тихун», — не справимся.

— Вам придется, иначе, мы все тут умрем, — бросил я, стремясь привести их в чувство.

Две твари, услышав резкие голоса, словно сбросили невидимый груз, одновременно понеслись к нам. В ту же секунду меж моих расставленных ладоней образовался воздушный вихрь. Он сжимался до размеров шара с такой скоростью, будто имел собственный разум и пытался помочь новорожденному магу. Мгновение, и сжатый шар воздуха устремился к размытому из-за скорости силуэту. Еще никогда я не использовал боевую магию. Мне внушали, что нету таланта, это мне не доступно… а вдруг Тзар ошибался?

Атака ворлохов была пробно-обманчива, иначе бы, я точно не успел. Один из них, соприкоснувшись со стремительным воздушным шариком, словно с разбегу врезался в стену. Замер оглушено, потом рванулся, но уже двигался, словно в паутине. Часть его груди разорвало до костей, и через образовавшуюся дыру можно разглядеть слабо колышущиеся внутренности.

С каждой секундой теряя силы, он отчаянно заковылял в моем направлении.

Взмахнув мечом, я с легкостью разрубил даже не попытавшуюся защититься тварь.

Второй монстр, движущийся в режиме реактивной турбины, со смертью товарища остановился в нерешительности.

Воины, немного приободренные успехом имперца, с вытянутыми вперед копьями бросились на растерянную тварь. Однако ворлох уже пришел в себя и бросился прямо на копья. Но это только показалось, сверхскоростная тварь легко ушла от остро заточенного серебра и, оказавшись вплотную у Арамона, слаженными ударами распорола ему грудь и лицо. Я беспомощно наблюдал, как под когтями ворлоха кольца вороненой кольчуги рвутся, словно медные.

Не обращая внимания на расправу с товарищем, воины извернулись и с невозможного для этого положения провернули копья вокруг себя, одновременно ударили потерявшего от жажды крови осторожность ворлоха.

Сверхскорости ворлоха хватило лишь на то, чтобы успеть повернуться к врагам, но избежать удара ему не удалось. Серебряные наконечники глубоко вошли в его грудь и живот.

Он зашипел от боли и злобы, но через секунду дернулся назад, срываясь с импровизированных вертел и оставляя на концах копий куски черного мяса. Это ему мало помогло, поскольку сделав по инерции несколько шагов в сторону, неловко завалился на землю.

Обрадованные люди заспешили добить поверженную тварь, но ворлох неожиданно для всех вскочил и, не теряя времени, оставляя за собой темный след, бросился к растерявшимся людям. Через мгновенье темная полоса в воздухе соприкоснулась с воинами, и тех разметало в стороны, словно взрывом гранаты.

За всем этим действом я наблюдал беспомощно. Понимал, что бегать и размахивать мечом в бою с ворлохом все равно бесполезно. А о втором магическом вихре не приходится даже мечтать: только его подготовка займет не меньше часа.

Мчащийся зигзагом над красной травой ворлох почему-то остановился, уставившись на меня злыми рыбьими глазками. Вероятно, пытался осмыслить, каким образом неподвижно стоящий человек убил его собрата. Отринув страх, я выбросил вперед меч и тут же увидел летящую в мою сторону темную стену.

Скорее интуитивно, чем, что-то видя, я дернул головой вбок. Когтистая черная лапа, разорвав воздух у самых глаз, с непостижимой уму скоростью ушла в сторону.

Острая боль в боку заставила руку с мечом разжаться, а тело дернуться назад. Мне оставалось жить меньше мгновенья, сейчас чудовище еще раз сделает неуловимое движение, и я, безоружный, рухну лицом в грязь.

Мгновенье прошло, взбудораженные мысли сделались медлительными и спокойными, однако чудовище не атаковало. Я оторвал взгляд от трех резаных ран на краю живота и едва поверил глазам: на земле сидит скрючившийся ворлох. Упираясь четырехпалыми лапами в рукоять меча, вонзенного ему в живот, неуверенно пытался его вытащить. Его невероятная скорость сыграла с ним злую шутку: напоровшись на меч, почти без моей помощи клинок проткнул его насквозь. Невероятно… Сукин ты сын, Вардес! Везунчик.

Еще не до конца веря в удачу, я огляделся вокруг. Кажется, пообедать мной, никто не спешит. Опасаясь, что тварь еще жива, аккуратно перехватил рукоять и дернул, что было сил. Меч, оказавшись на свободе возликовал, разрезая воздух на части. Темная жидкость полетела во все стороны. Я вновь взглянул на ворлоха, перевел взгляд на разодранных воинов. …Повезло мне, а ведь мог так же с распоротым животом лежать рядом с ними.

Разум цивилизованного человека со скрипом несмазанных петель стал возвращаться из первобытных глубин. Я вспомнил лица еще минуту назад живых воинов, вспомнил вчерашнюю тварь. В глаза вновь бросились окровавленные трупы, я упал на колени и вырвал желчью. Спазмы до боли сжимали ребра, не прекращаясь даже после того, как в желудке и, наверно, в кишках не осталось ничего, кроме воздуха.

Утрясь рукавом, я, отойдя от мертвецов, завалился в траву. Закрыв лицо руками, преодолевал колотившую меня дрожь, пока сон не взял меня под свою власть.

Луна не позволил воинам разжигать на ночь костер. Конечно, он рисковал – ночью отряд станет беззащитен, но решил положиться на судьбу. Успех миссии стоил их жизней. Ни один из его ветеранов и даже из элитных визарей не осмелился поставить под сомнение его решение.

Но ночью никто из них не спал. С оружием наготове они сидели спина к спине, в любую секунду ожидая нападения из темноты.

Повсюду во тьме слышались шорохи, безумные перебежки чьих— то тяжеленных ног…Он боялся, что из-за черных силуэтов деревьев вырвется стрела с ржавым наконечником и поразит его в горло. Но ночь уступила место рассвету, а на отряд так никто и не напал. Лишь после того как выпала росса, он понял причину зловещей активности нежити. Недалеко от холма, на котором они ночевали, лежал мертвый морх.

Нежить в основном лишена разума, но не так глупа, чтобы не понимать, что если рядом уничтожен их сильнейший воин, то мелочи от этих окрестностей стоит держаться подальше. Конечно, если бы тут были их повелители, непременно приказали прочесывать лес в поисках людей.

Скоро показалось, что он увидел причастных к смерти морха: с момента восхода солнца не прошло и получаса, как из леса показалось несколько фигур. Луна приказал воинам затаиться за деревьями. И почти сразу с этим около поверженного морха объявились два разведчика-ворлоха. Это означало, что повелитель нежити откликнулся на зов своих рабов и сейчас где-то рядом. Нужно быстрее уходить отсюда!

Казалось, у беззащитных людей не оставалось шансов, но воины, кем бы они ни были, оказались не просты.

Луна не стал вмешиваться в бой, поведя воинов в глубину леса, он остановился на его краю, обернулся. Конечно, его отряд бы справился с парой ворлохов, но при этом, наверняка, бы потерял пяток людей, и что самое страшное — драгоценное сейчас время.

Уже собираясь приказать двигаться дальше, Луна замер, не веря глазам: единственный уцелевший воин вынимал меч из тела ворлоха. Второй ворлох, тоже поверженный, скрючившись, лежал недалеко в траве…

Это было невероятно, отряд всего лишь из четырех человек одолел двух ворлохов. Легко раненный воин, вырвав из груди жертвы меч, празднуя победу, закрутил мельницу.

Луна в растерянности переводил взгляд с вытянутого от изумления лица своего советника на вдруг упавшего в траву незнакомца. За последний месяц впервые он не знал, как поступить, но и спрашивать такого совета не собирался… Время уходит, и Иеир ждать не будет. Но такого воина, пусть даже раненного, бросать просто немыслимо…

Глава 3

С земли я подскочил, ожидая увидеть невдалеке отряд Луны. Черт его знает, сон это был или видение…

Трое воинов уже взяли меня в кольцо. И прежде, чем я проснулся, они успели пройти больше, чем пятьсот шагов. Мои видения, кажется, не отвечали понятию настоящего времени.

— Рад приветствовать столь могучего воина, — поклонился высокий, широкоплечий воин, словно невзначай придерживая боевой обоюдоострый топор. «Где-то я такие уже видел», — вдруг вспомнилось мне. Отряд, вооруженный таким же оружием, намеревался убить меня и Тзара… Это было недавно, но мне казалось, прошли годы.

— Где Луна? — не стал тянуть я.

Воины едва заметно вздрогнули, а мускулистый, которого Луна звал советником, озадаченно спросил:

— Откуда ты о нем знаешь?

— Это не важно, — сказал я, стараясь подпустить в голос металл. Подняв уже родной меч и подобрав сумку Арамона, лихо бросил: — Ведите к вожаку.

Переглянувшиеся воины, стараясь не спускать с меня настороженных глаз, бросились трусцой в сторону леса. Я припустил за ними. Вот только сам не понимал, кто меня тянул за язык? Почему я сказал то, чего не должен был? На бегу соображая, как я буду оправдываться перед вождем с незамысловатым именем, я чуть не столкнулся с волчьим капюшоном резко остановившегося воина.

— Почему вы здесь? — грозно обратился вождь к подбежавшим воинам.

Первое впечатление от его вида можно охарактеризовать одним словом — сильный.

При желании его можно сравнить с уссурийским тигром. Каждая мышца на теле выделяется так ярко и отчетливо, а движения так плавны, что становится видно: человек прожил молодость не в тренажерном зале, а в бесчисленных сражениях за жизнь. В отличие от прочих, на голове волчий капюшон из белой шерсти. Наверно, знак отличия вождя…

— Владыка, этот воин сам попросил следовать к тебе.

— Это так? — прогремел он обратив ко мне задранный подбородок.

— Да.

— Что ж, твоя помощь нам не помешает.

— Буду рад помочь, — сказал я, внутренне ликуя. Кажется, пронесло. То ли меня приняли за одного из воинов этого королевства, то ли вождь так спешил к неведомому Иеиру, что посчитал не нужным сотрясать воздух впустую.

Но кажется, я рано порадовался. Уже отвернувшийся вождь, вновь устремил на меня свой взор:

— Что в сумке?

— Череп морха, я…

— Выбрось, будет мешать. А насчет золота не беспокойся, после того, как поможешь мне, будешь в нем купаться.

— Спасибо…

— Еще не за что. У нас мало времени, все, пошли.

Суровым воинам не пришлось повторять дважды. Волчьи капюшоны на их головах грозно оскалились, воины крепче сжав мечи, перестроились в боевой порядок, и колонной двинулись через лес.

Если у меня и есть способности к предвидению, то заверещали они только сейчас. Впереди, говорят, ждут крупные неприятности…

Во главе отряда идут, переговариваясь о чем-то, два гигантских воина.

Шварцнегер в лучшие свои времена выглядел не намного мускулистее их. Одного из них называли вождем со странным именем Луна, он командир отряда, спешащего к какому-то Иеиру. Второй воин, лишь немного уступающий ему в массе мышц, держал в руках внушительного вида обоюдоострую боевую секиру.

Незаметно к ним приблизившись, так, чтобы слышать разговор, я понял, что его зовут как-то по-женски — Ани.

— Если поспешим, — говорил вождь, — то заночуем в деревне.

— Да, я думаю, успеем, — протянул он и, словно вспомнив что-то, спросил: – Мой вождь, ты уверен, что у нас получится задуманное? Многие герои уже три века ходили к нему…

— Да, Ани, я верю в себя. И ты разве не помнишь пророчество? Именно в этом столетии найдется герой, что сможет поднять Молот Иеира.

Ани не ответил, лишь тяжело вздохнул. Глядя на их мускулатуру, я не сомневался, что если кто-то и сможет поднять неведомый молот, так это они.

А вождь, словно забыв, что вокруг идут воины, сказал, обращаясь, наверно, к самому себе:

— Если окажется, что тот самый Герой именно я, Ануминас воспрянет духом, и угроза вторжения имперцев после этого станет восприниматься как шалость глупых детей. Все воины и весь народ Ануминаса будут славить мое имя…

Спохватившись, он замолчал, воровато косясь на шагающего рядом с ним Ани. Что ж, у всех свои слабости, и не мне его судить.

Темно-желтое солнце клонится к закату, еще полчаса, и оно начнет скрываться за далекими отсюда холмами. Но вождь не подвел, усилия наших ног не пропали в туне, и даже раньше намеченного срока отряд вышел к мощному, трехслойному частоколу.

Крестьяне давно загнали в деревню скот и занесли последние охапки пшеничных злаков. Ворота заперли задолго до заката, но вождь, ничуть этого не смущаясь, стал бить в них рукояткой двуглавого топора.

— Открывай своему Вождю! — зло заорал он, услышав за воротами какое-то шевеление.

Но створки из тяжелого дерева и не собирались начинать открываться. Ставшее вдруг красным солнце, бросая на воинов зловещие отблески, уже наполовину скрылось за холмами.

Наконец, из щелей ворот показался свет огня. Судя по звукам, с той стороны к воротам приблизилась толпа мужиков с факелами и, наверно, с оружием. Вождь, правильно оценив ситуацию, отошел от ворот шагов на пять.

Створки резко распахнулись, и толпа мужиков, кто с вилами, кто с топорами и факелами, синхронно шагнули в нашу сторону.

По-видимому, разглядев в зловещем свете огня волчьи капюшоны на головах воинов, они остановили грозное продвижение. В толпе виднеется человек, на голове которого свирепо скалится волчья пасть. Правда, старый, обрюзгший, совсем не похожий на воина, но важно расталкивая крестьян, выдвинулся вперед.

— Я вижу, что передо мной воины Ануминаса, но ваши имена мне неизвестны.

— Я младший вождь Семьи Призраков. Мое имя — Луна.

— Я хозяин этой деревни, бывший воин, заслуживший честь носить шлем волка до самой смерти. Вы можете быть моими гостями, — сказал он, — прошу вас, проходите.

Отряд вошел в деревню с каким-то облегчением: на лицах воинов я видел, что готовы уже были сражаться со своими сородичами, что не подчиняются младшему вождю Призраков.

— Прошу тебя, мой вождь, — почтительно сказал хозяин, — последуй в мой дом.

Там мы можем поговорить без опаски.

— Хорошо, — сурово бросил он. — Ани, Вардес, со мной.

Дом старосты снаружи ничем не отличается от прочих бревенчатых домов. Разве, что солома на крыше выглядит свежее. Хозяин собственноручно открыл дверь, пропуская широкоплечего вождя и его не уступающего ему в мускулах «советника».

Будь сейчас обычные обстоятельства, ни за что не вошел бы раньше хозяина, кто знает, возьмет, запрет за нами дверь, и мы окажемся в ловушке.

Убранство дома напомнило времена викингов. Длинный, почти во всю ширь хаты стол мог расположить весь наш отряд. Вдоль стен расставлены узкие лавочки из резного дерева. Видимо, во время еды они подвигались вплотную к столам и использовались вместо стульев, а ночью на них стелят мягкое покрывало и используют как кровать.

Хозяин деревни даже не пригласил нас сесть. Сам уселся во главе стола и взирал, как грозный отец на троих нерадивых детей. Признаться, меня это удивило, так обращаться с «дворянином», то бишь с вождем, сыном королевской семьи…

Сам вождь похоже не обращал внимания на его поведение, смотрел на старого пня с вопросом в глазах. Кроме нас троих, в доме, состоящем из одной комнаты находился то ли телохранитель, то ли правая рука вождя. Тот самый «советник» со странным для меня именем Ани, он почти не уступает Луне шириной плеч и тугими жилами на шее. В руке сжимает ближе к железу древко обоюдоострого топора. В отличие от прочих воинов с мечами, носит волчий капюшон не из серой, а из черной шкуры. И смотрит на хозяина деревни с нескрываемой угрозой.

Когда обрюзгший мужик позвал вождя на разговор с глазу на глаз, тот почему-то взял с собой меня и Ани. Причину я понять не мог, но пока и не ломал голову. И вот сейчас этот странный тип с явным неудовольствием переводил взгляд с одного лица на другое.

— За вашими спинами идет беда, — начал деревенский увалень. — Так сказала наша провидица.

Вождь с верным телохранителем переглянулись:

— Поясни, — сухо попросил он.

— Охотники, что идут по вашему следу, несут для деревни страшное зло и разорение.

— Какие охотники? За нами никто не идет.

— Так сказала наша провидица, а она еще никогда не ошибалась. Она предсказала приход отряда вождя из Семьи Призраков и, как видите, не ошиблась.

— Я хочу говорить с ней.

— Очень сожалею, но это невозможно.

— Ты перегибаешь палку старик, — вспыхнул вождь, — одно мое слово, и деревня сменит хозяина.

— Прости властелин, я не хотел тебя обидеть. Это было последнее предсказание провидицы, и она шептала его на смертном одре. Еще она благодарила богов за то, что позволили ей умереть раньше, чем ее пророчество сбудется. Она боялась этих охотников до ужаса…

— Как они выглядят?

— Я не знаю, старуха, да вознесет святое пламя ее к Арайдону, не раскрыла подробностей. Признаться, я долго мялся у ворот, колеблясь между служением Призракам и защитой деревни. Все же я впустил вас, и внутри у меня свербит…

— Что еще ты знаешь? — грозно придвинулся к нему вождь.

— Больше ничего… они настигнут вас сегодня ночью.

— Хорошо, вели людям запереться в своих домах, а всех мужиков, что крепко держат оружие, выгони на площадь. Будем готовиться к бою.

Хозяин деревни поклонился и вышел во двор, а Луна вперил грозный взгляд в меня:

— Почему ты помогаешь нам чужестранец?

Рассказывать про Мифриловый остров показалось опасным, но другой ответ нашелся быстро:

— Ты же сам предложил золото в обмен на помощь.

— И только то? — недоверчиво переспросил он.

— Да.

— А из какого ты королевства?

— Эрегор.

— Не очень-то ты похож на уроженца павшего королевства.

— Бывает.

— Ладно, не будем терять время: Ани, ты с резервом из десяти воинов стоишь в центре деревни. Выдвигаешься только по моему приказу, — принялся командовать вождь.

Ани — телохранитель или правая рука вождя, что был с нами у хозяина, коротко кивнул.

— Вардес, ты возглавляешь мужиков. И удержишь там северные ворота.

— Я?!

— Тебя зовут Вардес или как?

— Да, но…

— Вот и славно, — оборвал он меня. — Я с оставшимися воинами буду сторожить южные врата, как раз те, из которых мы пришли.

Я, поняв, что моего согласия тут не требуется, вышел к сгрудившимся перед домом мужикам. Их около трех десятков, глядят напугано, в руках у многих дрожат топоры и вилы. Вспомнив часы прошедшие в команде спецназа, я гаркнул так, что вышедший вслед за мной вождь посмотрел на меня с немалым уважением в глазах.

— Не отступать, не бояться! Любому показавшему спину врагу я сам выпущу кишки. И помните, сегодня ночью вы защищаете свою деревню, своих родных и детей.

Если мы проиграем, то всех их ждет незавидная участь. Так что деритесь яростно, как разъяренные львы… Вопросы есть?!

В неверном свете факелов виднеются белые, как мел, лица мужиков, вдвое старше меня, кажется, я напугал их чересчур сильно. И то хорошо, что никто не спросил, кто такие львы…

— Все хорошо, — сказал я примиряюще, — я открою вам великий секрет. Чем храбрее бьется человек, тем более непобедимым он становится. Если вам придется сражаться, и сражаться станете достаточно храбро, никто средь вас не умрет.

Немного подумав, я бросил клич: «Один за всех и все за одного!», повел их в северную часть деревни, где в непрерывном ряду частокола должны находиться северные врата.

В томительном ожидании прошли часы, деревня словно вымерла, тишина над ней висит тугим покрывалом. В душу закралась надежда, что неведомая старуха-провидица ошиблась. Никаких охотников мы не увидим, и дрожащие от страха мужики останутся живы… Ну и само собой, я тоже останусь цел.

На всякий случай я велел им забить полукругом у ворот жерди и привязать к ним факелы. Мне самому на свет плевать, а вот если ворота слетят с петель, напуганные факельщики уронят их в грязь. Битва в темноте продлится недолго.

Бедные крестьяне со страху скорее перебьют друг друга, чем попадут вилами и топорами в тело врага.

Интересно, что за охотники? Воображение рисовало закутанные в черные плащи фигуры почему-то с кривыми ножами в руках…

Показалось, что рядом услышал странный звук, напоминающий медведя, который когтями срывает кору с дерева. Я поднял руку, призывая расслабившихся мужиков к тишине, и тут над частоколом увидел нечто.

Высунувшаяся над воротами голова большого волка показалась невероятной, на миг я даже подумал, что это Лейла. Но нет. Глаза совсем не светятся, скорее в них свила себе гнездо первозданная тьма, а на шее, где у некоторых животных должна быть грива, свисают спутанные веревочки… косички что ли?

Додумать мысль я не успел, волк оглядев замерших в свете факелов людей, спрыгнул в центр освещенного полукруга, как раз перед воротами. Никто не сдвинулся с места. Все смотрели на ужасного матерого волка, не в силах понять, каким образом он вскарабкался по стенам. Еще секунда промедления, и я, выхватив из ножен меч, пронзил неуспевшего среагировать волка насквозь.

Он еще жил, пытался сорваться с меча, отпрянуть назад, я, перехватив рукоять обеими руками, провернул меч в его груди. Он засучил лапами и затих. Проверить мертв ли он, я не успел, сверху, как горох, посыпались темные клубки. Это его собратья вслед за ним перелезли через частокол и бросились на растерянных людей.

Кажется, я наврал, люди гибли пачками, особенно в первые секунды сражения.

Непропорциональные для волков лапы скрывали в себе огромные когти. Понятно, каким способом они умудрились залезть на отвесный забор. Но вероятнее всего, назначение когтей было в другом. И в этом убеждались на себе дико орущие и захлебывающиеся в собственной крови крестьяне. Когти разрывали ничем не защищенную плоть с такой легкостью, будто она состояла целиком из мягкого теста.

Я рубил и отпрыгивал, пока что мне везло, еще ни одна тварь не смогла до меня дотянуться. Удивляясь самому себе, я отклонялся даже от ударов, которых не успевал заметить. Волки уже взяли меня в зыбкое кольцо, нападали со спины, но я, кувыркаясь, всегда оказывался в другом месте, вставал на ноги прежде, чем другие бросались в атаку. Однако я так же осознавал, что мечом махаю как домохозяйка веником, лезвие редко поражало что-либо, кроме воздуха, а один раз я случайно проткнул поспешившего мне на помощь мужика.

Испуская дух, он смотрел на меня расширенными в удивлении глазами.

Расстраиваться и пытаться извиниться было некогда, и я, взмахнув мечом, с разворота все-таки зацепил морду сверхкрупного волка. Слава богу, до Лейлы им было далеко…

Странно, но с разрубленной едва ли не напополам мордой волк с душой человека выжил. Заскулил, но поднялся с земли и, прыгнув на оструганные бревна частокола, перемахнул через стену. Что за бред? Еще раз отпрыгнув от клацнувших у самого носа острейших зубов и в очередной раз промахнувшись в ответном ударе, я развернулся, запрыгивая на вязанку дров у стены дома.

Наверно, место хорошее, спину прикрывает стена дома, а волколакам, чтобы до меня дотянуться, придется потратить лишние несколько секунд для прыжка на полтора метра. Волки или как их там, кажется, это тоже понимали. Определив, что это волколаки, и боясь появления Сириния, я бросил быстрый взгляд по сторонам.

От ужаса и обреченности защемило сердце: начиная от ворот и до самого дома, где спиной к стене замер я, тянулась череда разодранных трупов крестьян. На глаз не меньше двадцати, а может, и все тридцать, доверившихся мне мужиков. Они никогда уже не увидят завтрашнего рассвета. А пять волков надвигаются на меня замедленно театральными шагами.

Чертовски умные твари вынуждают жертву паниковать и бросить выгодное для обороны место. Заставив бежать, и подставить спину. Глаза в свете луны не отбрасывают бликов, возникает такое чувство, что глазницы пусты. Пугать у них получается замечательно…. О чем это я, ведь совсем недавно они были людьми.

Чтобы не смотреть на медленно приближающуюся пятерку посланцев ужаса, я еще раз бросил взгляд на окровавленные трупы людей. Наверно, это была ошибка, может, надо было смотреть на луну? Какая-то странность зародилась в голове, тут что-то не так. И через секунду до меня дошло, что не вижу ни одного трупа волка, неужели тридцать мужиков с топорами не завалили ни одну тварь? Или они неуязвимы?

Я перевел взгляд на волков, все целы, ни царапины, а нет, один все же едва заметно хромал. Задняя нога слегка подволакивается, из раны на ляжке медленно течет кровь. И еще одному волку я разрубил морду, и он поспешил смыться через забор. Они уязвимы…

Поняв, что вместо ужаса человек даже слегка приободрился, волки как по команде прыгнули к нему. Я рубанул сверху вниз, а потом завершая, движение накрест. Волки отпрыгнули, казалось, еще в воздухе. Двое отбежали сразу, а один, что по центру, кульком рухнул вниз. Мгновенно сообразив, что в пределы видимости попали только три волка, я дернул головой вправо. На стене дома, прижавшись вплотную к бревнам, надвигался с оскаленной пастью еще один волк. Я ударил мечом в то место, но удар лишь сорвал стружку с бревна. За секунду до удара волк, поняв, что дела плохи, слетел вниз, на всякий случай отбежал на три шага.

Инстинктивно я дернул голову влево и чуть не опоздал. Пятый волк подкрался точно также с другой стороны. Я успел подставить под удар лапы локоть, и боль пронзила все тело до самых пят. Левая рука упала плетью, кажется, когти раскрошили мне кость. Ткнув его скорее по инерции, я, ничего от боли не видя, прижимаясь спиной к дому, принялся размахивать мечом здоровой рукой.

Краем сознания видел, что волки с темными даже сквозь ночное зрение глазами, широкой цепью, надвигаются на раненую жертву. У меня почти нет шансов… кроме одного.

Издав душераздирающий клич и бросившись на вмиг отпрянувших волков, я, черпая скорость ног из страха, бросился к центру деревни. Почувствовав, что волколаки догоняют, резко остановился, выбрасывая меч назад. Волки затормозили в секунду, более того, отбежали, понимая, что я сейчас либо атакую, либо вновь покажу спину, и избрав второй вариант, я снова припустил к засевшему где-то здесь резерву…

Резерв оказался занят. Пять оставшихся от него человек отмахивались мечами и топорами от всего лишь трех таких волколаков. Я остановился, понимая, что помощи не дождусь, более того, я подставил этих воинов, приведя волкам подмогу.

Вот, значит, как мне предстоит умереть… Волки вытянули шеи, оскалили пасти и бросились все разом. Мне вновь посчастливилось кувыркнуться низом и, едва не теряя сознания от боли в потревоженной руке, я полоснул не глядя. Удар отсек лапу неуспевшего отпрыгнуть волка, и тот, скуля и корчась от боли, поволочился по земле. Остальные четверо, увидев расправу над собратом, не только не отступили, а напротив, рассвирепели, вновь и вновь яростно бросались добить раненого человека.

Я узрел, что значит чудо. И понял, что такое жажда жизни. Мой мозг, тело и дух, объединившись во имя выживания, работали на все сто процентов. Никогда прежде я не двигался с такой скоростью. Отклонялся корпусом, одновременно убирал ногу с места, куда должны были вонзиться волчьи клыки. Отпрыгивал от убийственных когтей и рубил, рубил и рубил воздух повсюду рядом.

Поняв, наконец, что не замечаю больше движений и рыков волколюдей, я остановился, удивляясь, почему испытав такую нагрузку, еще жив. Сердце билось колокольным набатом, грудь ходит ходуном, расширяя ребра вдвое больше положенного.

С красной пеленой в глазах я оглядывался во все стороны. Куда подевались проклятые твари? Бросив взгляд на залитую кровью землю под ногами распознал пять разрубленных туш волков. Неужели я их всех убил?

Проталкивая воздух широко открытым ртом, я повернулся, чтобы посмотреть, как там пятерка воинов, сражающихся с тремя волками. И едва соображая, что вижу, перехватил внимательный взгляд телохранителя вождя. Широкоплечий воин, облокотившись на рукоять гигантского топора, наблюдал мой бой. Весь его десяток распростерся у его ног рядом с тремя трупами волколаков. Он, дыша так же тяжело, как и я, кивнул по-свойски, мол, мы с тобой везунчики, единственные выжившие из своих отрядов.

— Ани!!! — донесся издалека чей-то крик. — Юг!!!

— Пошли, — сказал мне воин, — вождь нуждается в помощи.

Я хотел было возразить, перевязать рваную рану на руке или просто упасть и потерять сознание, но воин, уже показав мне широкую спину, трусцой побежал в сторону раздавшегося крика.

А я еще подумал, что резерв в центре деревни предназначался совсем не для меня. Вряд ли, находясь у южных ворот, вождь смог бы направить подмогу к северным, где с крестьянами и оборонялся я.

Я подошел, чтобы увидеть, как воины вождя забивают последнего волка-нечисть, судя по тому, как много воинов остались в живых, дела у этого отряда шли изумительно. Я насчитал четыре убитых волколака.

— Почему ты здесь? — грозно спросил вождь, смотря на меня красными от лопнувших капилляров глазами.

— Меня вытеснили с северных ворот до самого центра. А потом я услышал твой крик и отправился на помощь, — сухо ответил я.

— И ты бросил вверенную тебе часть деревни? — спросил он со злобой и презрением в голосе. — А что, если вся северная часть разорена? Что, если эти твари уже загрызли всех жителей в домах? Где твой отряд? Ты что сбежал, бросив их?

Ани зашептал вождю что-то на ухо. Поскольку вождь, дернув в сторону волчьим капюшоном, грубо оттолкнул советника, я понял что тот встал на мою защиту.

Разъяренная Луна, больше не глядя на меня, повел выживших воинов в центр деревни.

— Будем молиться, что эта нечисть бросится на нас сразу и не будет разорять окраинные дома, — сказал вождь, ни к кому конкретно не обращаясь, но я почувствовал в его словах угрозу.

«Да пошел ты, — подумал я, — не строй из себя крутого. Я сам покруче буду…»

Глава 4

Дождавшись рассвета и не услышав нигде в деревне треска разбивающихся дверей, ставень, запиравших окна, криков детей и женщин, вождь разрешил отряду выспаться до зенита. Воины бросились спать не сходя со своих мест, устроились прямо на мостовой площади. А вождь, сопровождаемый робко выглянувшими из домов жителями, принялся обследовать деревню.

Надеюсь, найдя трупы у северных ворот, они не заметят, что один из крестьян был проткнут мечом, иначе, меня ждут проблемы. Странно, совесть меня не мучает, разве, что немного жаль бедолагу…

А вообще, в том что встречающая новый день деревня недосчиталась почти всех своих взрослых мужчин, целиком и полностью виноват я. Волколаки были посланы Сиринием по мою душу и счастливая случайность, что когда они меня нагнали я находился за деревенским частоколом с воинами вождя.

Счастливая случайность для меня… Не думай об этом Вардес.

Закрыв глаза и тут же их открыв, я с удивлением обнаружил солнце над самой головой. Вождь будил отряд, а заплаканные, но все же благодарные жители поднесли нам котелки с горячей кашей и кувшины с молоком. Жадно глотая молоко, я перехватил оценивающий взгляд вождя. По-видимому, море трупов у моих ворот вкупе с рассказом доверенного воина заставили вождя задуматься. Все-таки неизвестный воин был принят в команду без лишних вопросов. И кто он, что один разделался с большинством волколаков?

— Вождь, что это были за твари? — вдруг спросил единственный воин в отряде, держащий вместо меча двуглавый топор. Советник вождя, Ани, сам нуждался в объяснениях: — Я никогда таких раньше не видел.

— Я тоже, — признался Луна, — но я видел их изображения на манускриптах трехсотлетней давности. Это волколаки, бывшие люди, принявшие в себя дух самых свирепых волков. Это нечисть, похуже вампиров, знать бы, кто их послал… Но мы теряем время. Воины, за мной бегом!

Вождь под недоумевающими взглядами крестьян трусцой бросился в сторону северных ворот, его примеру последовали и остальные. Я взглянул на изувеченный локоть, багровое мясо успело почти полностью затянуть страшную рану, рука практически не болит…

С кряхтением встал и припустил вслед за стадом…

Чертов вождь бежал, не давая передыху. Поначалу мне даже нравилось бежать по берегу узкой извилистой реки. Перебегая ее вброд, вспомнились тренировки, через которые я вынужденно проходил, работая в агентстве.

Дальше хуже. Бег по пустой и казавшейся бесконечной степи, неожиданные болота, а теперь и этот гнилой лес.

Лес оставлял особенно тягостное впечатление. Со стороны казалось, что группа тяжеловооруженных воинов сломя голову улепетывает от страшных волколаков, при это не особо выбирая дорогу. Приходилось петлять между широкими стволами старых деревьев. Поминутно уклоняясь от свисающих сгнивших ветвей, вязей мха и лишайника, я уже едва переставлял ноги. Вдобавок ко всему зверски стал колоть бок.

Умирающие деревья стремились помешать живым, дабы те не выбрались из гиблого места. Люди, платя дань за каждый десяток шагов, до крови царапали кожу о раскинутые в стороны ветви сухих деревьев. Я всей душой чувствовал, как угнетает этот полумертвый лес. Откуда-то пришла уверенность — прекратишь бежать, и тебе конец.

Отряд выбежали к неожиданному обрыву, бегущие впереди воины едва не сорвались с его края. Земля уходит вниз метров на десять, образовывая в массиве мертвого леса словно долину меж гор. Наверно, такой же кратер образовался в Сибири после падения тунгусского метеорита.

На дне этого кратера возвышаются на равном друг от друга расстоянии десятки высоких холмов.

— Мы пришли, — удовлетворенно бросил вождь. — Но нам по-прежнему нужно спешить. Скоро гробницы снова исчезнут на сто лет. Разделитесь и ищите знак нашего Дома! Кто найдет, дайте знать всем.

— Пошли с нами, воин, — я развернулся, чтобы увидеть, как широкоплечий перекачанный воин хлопнул мне по плечу. Двойной топор на поясе висит небрежно, словно легкая тростинка. Ани — правая рука вождя и, похоже, приставлен ко мне как надзиратель. Второй воин тоже довольно жилистый, но до Ани и Луны ему далеко. Он, словно младший по званию, не смеет открывать рот в присутствии офицера. — Идем, вон в тот крайний курган.

— Хорошо, — покорно согласился я.

И какого хрена я тут делаю? На кой мне сдался этот Луна и его отряд? У вождя была своя цель, а у меня своя, и она находится, судя по всему, в другой стороне.

Мне нужно добраться до города-порта, Ма-Арзана, найти корабль и переплыть небольшой кусок океана. Вместо этого для чего-то рискую жизнью, терплю крики и угрозы вождя, который, кстати, и спасибо не скажет…

Продолжая поражаться себе, все-таки вмешиваться не пойми во что и не задавать лишних вопросов было не в моем характере, я принялся спускаться в кратер следом за воинами. Уцепившись за корень старого дерева, завис по средине отвесного обрыва. «Может быть, — перед самим собой оправдывался я, — инстинкт оказался умнее? В этом мире, а тем более в этом королевстве я не знаю даже самых элементарных вещей. Как я попаду на корабль, если меня сразу примут, предположим, за шпиона или еще кого похуже?»

Отдышавшись, я, цепляясь за неверные выступы грунта, продолжил спуск. Когда до земли осталось каких-то пара метров, плюнул на все и спрыгнул, впрочем, приземляясь удачно, почти плавно. Земля под ногами рыхлая, как будто вскопанная только вчера пашня.

Разбросанные по ней холмы выглядели скорее, как искусственные неровности, сваленная самосвалом в кучу плодородная земля. Если бы вождь не сказал, что это гробницы…

— Сколько у нас времени? — спросил я у внимательно осматривающего курган воина.

— Не знаю, но думаю совсем немного.

— А что случится, если мы не успеем?

— Ты же слышал. Земля над нами вновь сойдется. Гробницы запечатаются еще на сто лет, — сказал он спокойно.

У меня засосало под ложечкой. Я затравленно поглядел вверх на виднеющиеся из-за массы земли верхушки деревьев. Если «вождь» что-то не рассчитал, то от долины, на дне которой меня угораздило оказаться, не останется и следа. Я уже чувствовал, как сдвигаются пласты грунта, земляные стены с большой скоростью устремляются друг к другу. Они накроют курганы, раздавят и похоронят всех, кому не посчастливилось оказаться на ее дне. Воображение рисовало хруст дробящихся ребер, что не в силах выдержать давления сошедшей с ума земли… Господи, за что мне это?

— Вот вход. Пошли, — сказал Ани, смело шагнув в чернеющий провал.

Сопровождающий нас воин, перехватив поудобней рукоять меча, последовал за мной.

Войдя в полуразрушенный проем, идущий впереди Ани сбавил шаг, в темноте он вряд ли мог видеть на моем уровне. Пошел вдоль по коридору, едва ли не держась за стену. Я, все еще помня о возвышающейся над нами, словно цунами, массе земли, решил сэкономить время.

Грубо отодвинул его, буркнул:

— Я пойду впереди.

Перехватив меч обеими руками, я двинулся вперед. Меч, легкий как тростинка, даже на весу почти не чувствую его тяжесть. Интересно, это хорошо или плохо? С одной стороны, удобно, что не нужно тащить вес пять килограмм железа, или сколько он там весит. А с другой стороны, легким мечом не пробьешь вражеские доспехи. До этого мне приходилось в основном сражаться с монстрами типа тех волколаков, но что будет в бою с тяжеловооруженным человеком? Надо бы ненавязчиво об этом узнать, хотя бы у этого Ани.

Узкий коридор склепа, по которому мы шли, разделился надвое. Я спросил у медленно пробирающихся за мной воинов:

— Куда идем?

Ани ответил после паузы:

— Сначала направо. Потом вернемся.

В узком коридоре идти наперевес с длинным мечом неудобно, поэтому я вытянул его острием вперед, почти вертикально полу. Кажется, воины сзади тоже непросты по части магии. Другой человек на их месте в кромешной тьме не сумел бы различить собственную руку. А они шли не так уверено, как я, но все же не как полные слепцы.

Я не сразу разобрал, что увидел впереди движение. Что-то шевелится и скрежещет по камню.

Коридор вывел в небольшой закрытый зал, на каменном ложе стоит саркофаг.

Крышка гроба шевелится, что-то внутри хочет вырваться.

— Что это? — дрогнувшим голосом спросил я.

— Неупокоенный, что же еще.

— Идем назад. Нам не сюда.

— Мы не можем оставить за спиной это, — уверенно сказал я.

— Но оно не может выбраться из-под тяжелой крышки! — повысил голос Ани.

— А вдруг сможет? — упрямился я. Все правила команды спецназа учили не оставлять врагов в тылу: — Нужно изрубить эту тварь.

Мы уставились друг другу в глаза, победа в этих гляделках досталась мне, и отведший в сторону взгляд Ани буркнул нехотя:

— Ладно, давай убьем его.

Два воина подошли к саркофагу сбоку, мышцы напряглись и вздулись, заставляя неподъемную крышку ползти, а затем с оглушающим грохотом свалиться на пол. Из старинного гроба показался череп скелета с остатками длинных рыжих волос на темени. Нижняя челюсть упала, изо рта вырвался беззвучный крик. Я не слышал звук, но пронзительно ощутил его каждой клеткой тела. В голове зазвенело, а перед глазами все поплыло. Словно в тумане видел, как осторожно, будто боясь развалиться, с саркофага спускается скелет. Обрывки когда-то красивого плаща зацепились за что-то внутри гроба, старая материя с треском порвалась, скелет взглянул на него с кажущимся недовольством.

Протянул костлявую руку к воину с мечом. Тот остановился как вкопанный, постоял с побледневшим лицом, дико заорал. Не прошло и десяти секунд, как исхудавшее тело упало у стоп ожившего мертвеца. Скелет, игнорируя Ани, двинулся ко мне. Мир болтался из стороны в сторону, я практически не соображал, где верх и низ, каменный пол с пугающим постоянством пытался приблизиться к моему лицу.

Руками я держал почти готовую покатиться в сторону голову. Я не боялся скелета, но оказать сопротивления даже не думал. Устоять бы… Его протянутая костяная кисть поймала мой локоть.

Я почувствовал, как образовавшаяся на месте его ладони воронка жадно высасывает из меня жизнь. Скелет снова беззвучно закричал. На сей раз я понял, что кричит от отвращения и омерзения. Ему не понравился вкус моей жизни!

Сволочь!

Забыв на секунду о непослушном теле, я упал на колени, ватными руками подбирая тускло поблескивающий меч. Удар по костяку подломил скелета, груда костей с сухим треском упала рядом. Я поднимал вдруг отяжелевший меч над головой, вновь и вновь опускал его, вбивая опасную тварь в камни. Лезвие клинка высекало яркие искры из гранитных камней, я бил его, даже когда кости прекратили подавать признаки потусторонней жизни. Удар меча, в который вложил весь запоздалый страх, расколов кусок чудом оставшейся целой черепушки, с силой тряхнул каменную плиту. Меч жалобно зазвенел, лезвие отлетело в сторону, в руке осталась лишь рукоять. Я едва приподнялся, отползая от костяной рухляди подальше. Голова уже не болтается, но звон в ушах по-прежнему не стихает.

Я закрыл веки, медленно приходя в себя, сквозь круги в глазах пробился запоздалый страх: Эта гнида чуть было не выпила меня как флягу, умирающий от жажды человек. Ненавижу вампиров…

Меня затрясли:

— Вардес, идем назад. У нас незаконченное дело.

С трудом встав, глянул на разбитый в щепки костяк, перевел взгляд на живого еще пару минут назад воина. Он, в отличие от меня, не выронил меч из рук. Сейчас от него остался обтянутый дряблой кожей остов из сухожилий и костей.

— А что с ним? — мотнул головой я в его сторону.

— Нам некогда заниматься его упокоением. Или ты забыл, что земля скоро погребет это место?

— Тогда поспешим… Но мой меч сломался.

— Возьми его меч.

Я с сомнением взглянул на широкий и данный меч, даже длиннее, чем был мой.

Только в отличие от него, с короткой рукоятью.

— Он слишком тяжел, мне будет трудно им пользоваться, — сказал я, добавив про себя, что и подниму с большим трудом.

Все-таки, хоть воин был не таким мускулистым как Ани, но заметно шире меня.

— Не говори ерунды, таких силачей, как ты, я еще не видел…

Этот придурок спятил или просто пытается приободрить? Как бы то ни было, выбирать не приходилось. Я разжал сухие пальцы, такое чувство, будто из них вытянули все мясо или воду…

Заранее поднатужился, чтобы не опозориться, приподнимая его, и чуть не отлетел. Массивный с виду меч и вправду оказался легким, словно сделан игрушечным. Мой собственный меч с тонким лезвием был даже тяжелее.

Может, это встроенная магия? Хитро придумали, давая такой даже слабым воинам, они в разы повышают его боевые характеристики… Я попытался взглянуть на него через призму души, но не увидел ничего магического. Он даже не заговорен! На всякий случай провел по его поверхности пальцем. Вроде, обычное железо…

— Ну, пошли, — нетерпеливо сказал Ани.

Назад по коридору прошли быстро, вернувшись к развилке, Ани шагнул в другой вход.

— Разве мы не пойдем к остальным? — не понял я.

— Нет, сначала нужно узнать, что в этом коридоре.

— Знаешь, еще одну такую встречу мы можем и не пережить.

— Знаю. Но нам нужно выполнить долг.

Пройдя метров сто по коридору, плавно спускающемуся вниз по наклонной, гигант резко остановился. Спереди проход загораживает массивная плита. На ней в беспорядке разбросаны черные руны. По центру выемка, изображающая неопределенный символ.

— Мы там, где надо. Идем назад — звать всех!

Я с облегчением побежал за ним к выходу. Вождь стоит на вершине одного из холмов, ожидая, когда из гробниц выйдут с докладом его воины. Вокруг него уже собралась толпа воинов. У них я узнал, что четыре гробницы уже обыскали — в них ничего особенного. Еще из одной вышли двое из четырех, а из последней еще никто…

Услышав от Ани, что мы нашли вход в святилище, вождь не стал никого дожидаться, направил весь отряд вниз.

Тени материализовались, как будто из воздуха. Только что окрестности холма были пусты, и вот отряд уже окружен ярко-черными тенями. Тени, вовсе не испугавшись солнечного света, бросились в атаку.

Вождь, издав боевой крик, с высокоподнятым топором ринулся в бой. Его примеру последовали и другие. Я несколько секунд удивленно наблюдал, как мускулистые воины лихо размахивают мечами, легко сокрушая нечисть.

Минуя сражающихся, на меня, размахивая черными как ночь клинками, бросились сразу две. Я неумело взмахнул мечом, чудом отбивая первые выпады. Черный клинок неожиданно звонко ударился в подставленный край моего лезвия. Клинок второй тени прошел, чуть не задев глаз. В последний миг я успел отклониться. Мощный взмах сбоку сбил с ног ближайшую тварь. На другое существо я обрушил широкий меч сверху и едва не поплатился за это. Острый клин из мрака стремительно приближался к груди, я попытался увернуться, одновременно завершив замах.

Острая и холодная чернота пронзила полотняную ткань на плече, с едва слышным треском разорвала мышцы и сухожилия и ударила в кость. Крича и едва не теряя от боли сознание, увидел, как тень, почти разрубленная надвое, оседает вниз. Через три секунды бесформенный силуэт растаял в воздухе.

Рядом врагов больше не было, и я, бросив на землю меч, зажал ладонью рану в плече. Вокруг воины добивали несколько теней. Вождь стоял над поверженным чернокнижником. Тот что-то хрипел, я не мог разобрать слов, но потому, с каким видом вождь наступил страшному существу на горло, догадался, что шептал что-то нелестное. Оно задергалось, потом обмякло, но исчезать не думало. Природа у него явно другая, чем у теней. Вожак оглянулся на своих воинов, громко и уверено сказал:

— У нас нет времени перевязывать раны. Поспешим в святилище! — крикнул вождь, увлекая за собой воинов.

Поредевший отряд подошел к плите, испещренной рунами. Вождь переглянулся с Ани, снял с шеи медальон, вложил в паз, изображающий странный символ. Что-то щелкнуло, стены задрожали, плита с гулким звуком медленно опустилась вниз.

Роскошный, хотя и немного разрушенный зал предстал богобоязненным взорам.

Освещая зал ровным, синим светом на стенах висят ажурные светильники. На фигуру в центре никто поначалу и не взглянул. Застывшая словно статуя, она пошевелилась, медленно обратила голову на нас. Из пустых черных провалов глазниц смотрит, опираясь на двуручный меч, странного вида скелет. Жестяной шлем, прикрывающий голову, и ржавая, едва не крошащаяся от коррозии кираса — все, что было на желтых костях, в которых какая-то сила поддерживала подобие жизни.

— Подойдите сюда, сыны мои, — отчетливый голос исходил прямо из-под ржавой кирасы.

— Да, отец наш, — сказал вождь, и воины, теснившиеся в проходе, встали полукругом у заговорившего скелета. Я нерешительно подошел ближе, но остался за спинами воинов. От нежити, тем более разумной, можно ждать любой пакости.

— У вас мало времени, сыны мои, — прозвучало где-то в области спрятанных за железом ребер. — Для чего вы пришли сюда?

— Отец мой. С тех пор, как ты основал Ануминас, минуло несколько столетий. Я твой далекий потомок, и сейчас наше королевство нуждается в защите от зла, вторгшегося на наши рубежи, — говорил вождь так возвышенно, что его голос отражался от стен, заполняя каждый уголок зала.

— Значит, ты хочешь забрать у меня молот?

Вождь заколебался, не зная, как ответить на столь прямой вопрос, но не став юлить, бросился в омут:

— Да.

— Что ж, я вполне рад этому. С тех пор, как умерло мое тело, я храню его до того дня, как сюда явится Герой. Забери молот и подари мне покой.

— Где он?

— В этом саркофаге, — скелет показал нижней челюстью в сторону.

Вождь уверено подошел к каменному гробу, с трудом сдвинул тяжелую крышку набок. Огромнейший серебряный молот увидели все. На полуметровом бойке красиво нанесена мелкая вязь рун. Серебристое древко переливается в синем свете. Молот едва помещается в саркофаг. Такой — впору четырехметровому гиганту. Даже рекордсмен-штангист, пожалуй, мог бы поднять с большим трудом, но орудовать им – навряд ли. Вождь, словно прочтя мои мысли, с горечью бросил:

— Этот Молот не сможет поднять ни один смертный!

— Да, это так, — равнодушно сказал скелет, — но разве ты не тот Герой, что должен забрать его?

Вождь дернулся, как от удара, залез на саркофаг, широко расставил ноги и дернул рукоять, что было силы. Жилы на шеи вздулись, мышцы на руках налились кровью, он покраснел и покрылся от натуги испариной. Боек Молота приподнялся, касаясь камня лишь самым кончиком. Рывок, и кончик отошел от земли на миллиметр.

Но тут вождь не выдержал непосильной нагрузки. Молот с грохотом упал, рукоять едва не отдавила ноги незадачливому воину, вздумавшему подойти ближе.

Сколько он весит? Четверть тонны или все пятьсот килограмм?

— Даже, если мы унесем его отсюда, кто им сможет воспользоваться? — спросил он с отчаянием. — Воистину ты был великим героем, раз мог поднять его при жизни.

— Ты не Герой… Но тут должен быть Герой! Я его чую. Кто это? Выйди! – заволновался скелет.

Воины переглядывались, ища друг в друге человека, способного поднять легендарный Молот. Вождь переводил угасший взгляд с одного воина на другого. Он знал их всех, но не один из них не превосходил его в силе, даже верный друг Ани.

Его глаза остановились на мне, видно, как в них разгорается огонек безумной надежды:

— Ты, — вперил он палец в меня. — Попробуй поднять.

Я вздрогнул, но оказавшись в центре внимания, собрался. Ладно, псих, как скажешь. Не понятно, на что он надеется. Ведь по мне видно, что в подметки не гожусь его перекачанным воинам. Осторожно, чтобы не повредить раненое, но уже порядком зажившее плечо, я залез на саркофаг и приготовился поднимать полтонны тонны чистого серебра. Сделав рывок, я чуть не упал на спину. Какого хрена?!!!

Молот был у меня в руках. Я держу его как двухпудовую гирю и только! Я было уже подумал, что меня разыгрывали, но оглянувшись, увидел, как все застыли с открытыми в безмерном удивлении ртами. Вождь не изменился в лице, только в глазах, слабая искра перерастает в бушующее пламя. Он, кажется, совсем не расстроился…

— Брат мой, — сказал скелет, — я предвидел этот момент еще два века назад. С тех пор, как пал Арайдон, и часть хексенов разбрелись по миру, я основал Ануминас. Это королевство дорого мне даже после смерти. Мы никогда с тобой не ладили, но молю, защити мое королевство. Сохрани обо мне память в людях…

Шокированный открывшимися способностями разум лишь частично воспринимал слова мертвого хексена. И не зная, как отвечать, величаво, как и подобает «брату», кивнул.

Почудилось, будто скелет в гнилых доспехах, охнул от облегчения:

— Поспеши, брат, мои силы на исходе, скоро это место уже навеки будет погребено под толщей земли.

— Да, брат, — не помня себя от нахлынувших чувств, ответил я. — И пусть земля тебе будет пухом.

— Спасибо. Поспешите!

Я уже сделал шаг к выходу, остановился:

— Другие хексены еще живы?

— Я их не видел три столетия. Спеши же!

Я с громаднейшим молотом весом в четверть тоны бросился бежать из святилища.

Воины и вождь бежали рядом, их взгляды были полны уважения и почитания. Я не бог, глупцы. Я не бог.

Мертвый хексен почуял во мне брата. Брата по расе или собрата. Но наверно, он давно спятил, спутал меня с каким-то другим, жившим столетия назад хексеном. Мы, говорит, с тобой никогда не ладили. И это существо задолго до моего рождения и появления в этом мире предсказало мой приход за Молотом. Даже легенду создало только для того, чтобы дать мне возможность встретить поисковый отряд Луны. Надо признать, он хоть и маразматик, но мощный провидец…

Запыхаться, даже несясь вскачь с тяжелым молотом наперевес, я не успел.

Насыпь, по которой отряд только что вскарабкался, задрожала. C растущим страхом и изумлением люди увидели, как кратер с холмами — гробницами затягивается на теле земли все быстрее и быстрее.

Через несколько минут на месте каньона оказалась равнина с растущими на ней кое-где древними деревьями. Похоже, даже после смерти хексены обладают немереной магической силой. Но что с того? Я собираюсь жить вечно…

Глава 5

Мертвый лес остался далеко позади, и небольшой отряд уже неспешным шагом, оставляя за собой след из примятых цветов и трав, движется по степному раздолью.

Люди, все как один в волчьих капюшонах, расслабленно переговариваются, изредка поглядывая на голубое как озеро в горах небо. Вероятно, воины в этом мире знают про погоду больше синоптиков, к вечеру предсказывают сильный ливень.

— Куда мы идем? — спросил я у шагающего рядом со мной Луны.

— В Ануминас, куда же еще, — процедил хмурый вождь.

Вообще, странно, взгляд у Луны меняется с постоянной регулярностью. Смотрит на меня то со злобой и суровостью, а иногда с восхищением и какими-то фанатичными огоньками в глазах. Я понимал, о чем он думает, ведь основателя Ануминаса — того скелета Иеира, в королевстве считают едва ли не богом. В книгах, прочтенных мной в Высокой Башне, упоминались случаи, когда воин королевства Ануминас бросался в заведомо проигрышный бой с теми, кто посмел усомниться в божественности их предка…

Бедный Луна рассчитывал сам стать героем из легенды. Но не пойми откуда взявшийся чужак оказался удачливее… Это было позором не только лично для вождя, но и для всего народа Ануминаса. Королевство не в состоянии породить своего героя, и теперь будто одалживает силу у других…

Этот человек, кем бы он ни был, заслуживает смерти. Но с другой стороны, все слышали, что Иеир — основатель его рода и всей семьи Призраков, назвал чужестранца братом. Равным себе. Выходит, что чужак родич и даже отец Луны.

Вглядевшись в глаза с хороводом мчащихся в них мыслей, испугался за вождя.

Как бы его не переклинило…

— Ты говоришь о столице Ануминаса?

— Да, чужестранец, именно это я имею ввиду.

К нам подошел его помощник Ани, бросив взгляд на неподъемный простому смертному молот в моих руках, посмотрел на меня с недоверием. Уж очень не вязался образ парня без семи саженей в плечах, играючи держащий молот больше своего веса:

— Мой герой, — сказал он с отчетливым уважением в голосе, — может быть, тебе надо передохнуть?

Луна зло взглянул на своего товарища:

— Ани, это мне решать.

— Но Молот ведь несешь не ты.

— Ани, то, что ты визарий, не дает тебе право перечить вождю, — сквозь зубы вытолкнул он. Лицо Луны краснело от сдерживаемого бешенства.

— Младшему вождю… — смело бросил Ани и поспешил ретироваться в хвост отряда. Умный.

Вождь озлобился еще больше, шагал рядом, на меня не смотрел, но и без того понятно, о чем он думал и какими способами мечтал меня убить. Глупо оправдывать человека, желающего от тебя избавиться, но все-таки его понять можно. Мечта всей жизни рухнула, а жестокая судьба назначила Героем совершенно другого человека.

Чем хуже он?

— Вождь, — тихонько сказал я, чтобы отвлечь его от тяжелых раздумий, — я, как ты справедливо заметил, не местный, ты мог бы рассказать, кто такие визарии?

Он бросил на меня недоверчивый взгляд, будто бы проверял, издеваюсь ли я над ним или вправду такой тупой.

— Весь Арайдон знает, что визарии — элитные воины Ануминаса. Лишь истинные ветераны, участвовавшие во многих сражениях, могут стать ими. Они в отличие от обычных воинов носят двуглавые топоры, и как ты видишь, они сильнее прочих…

Он взглянул на мои худосочные по сравнению с его и Ани мышцы и с негодованием отвернулся. Каким образом этот слабак в состоянии нести легендарный Молот, баек которого формой напоминает бочку для хранения вина, а рукоять — ствол молодой осины?

Эх, судьба, до чего ты не справедлива…

Оставив понурившегося вождя наедине со своими мыслями, я отошел в хвост отряда. Ани не расставался со своим излюбленным топором, с грозным видом, словно ища, на чем можно испробовать его остроту, озирался по сторонам, и время от времени нежно поглаживал рукоять.

— Ани, расскажи, пожалуйста, о молоте, что у меня в руках.

Он посмотрел удивленно, как на человека, только что свалившегося с луны.

Собравшись с мыслями, все же проговорил:

— Странно слышать такое слово из уст героя.

— Какое слово? — не понял я.

— «Пожалуйста» — это что-то из Империи… Ты имперец?

— Нет, но…

— Ну да, ладно, — оборвал меня он, — три века назад Великий Иеир основал наше королевство. Он жил после этого еще семьдесят лет и нисколько при этом не старел. Люди Ануминаса молились на него, словно на бога. Но он оказался вечно живущим, но никак не бессмертным. Однажды утром его нашли в кровати с перерезанным горлом. Осиротевшим людям ничего не оставалось, как выполнить его завещание. И похоронить в курганах, где мы, впрочем, уже были.

Ани замедлил шаг, пропустив вперед прислушавшихся воинов, продолжил рассказ:

— В том же завещании было изложено его предсказание. Он знал о своей смерти, но почему-то не мог ее избежать, а еще он знал, что через три века его королевству будет угрожать смертельная опасность. Нечисть, против которой он всю жизнь боролся и от которой расчищал земли будущего королевства, восстанет. И только герой, что получит из его рук Священный Молот, сможет остановить угрозу.

Ты и есть тот герой, ты надежда всего Ануминаса.

После разложения услышанного в голове по полочкам я сухо, впрочем, не стремясь, обидеть, произнес:

— Возможно, я не совсем тот герой, о котором вы все мечтаете. В конце концов, мне ведом страх, и если выпадет возможность избежать схватки, я так и поступлю.

— Возможно, это и отличает героев от простых воинов. Впрочем, не буду утверждать. Герой для воина — это пример для подражания. Но с другой стороны, мертвые редко могут рассказать живым о своем героизме, да и вряд ли от них будет толк в дальнейшем. Наверно, герои это те, кому благоволят боги, и их не оставляет удача, или те, что достаточно трусливы, чтобы понять, когда нужно бежать…

Он завертел головой, словно высматривая, не подслушивает ли кто:

— Только это разговор между нами, сам то я никогда…

Я кивнул с непроницаемым лицом: конечно никогда, а как же еще.

Наш небольшой отряд идет по бескрайнему, сплошь усеянному разноцветными цветами лугу. Высокая трава колышется под дуновением ветерка, и кажется, что мы шагаем прямо по зеленым волнам фантастического моря. Вдали виднеются раскиданные дома деревеньки, ветряная мельница медленно, будто обленившись, раскручивает жернова, что перемалывают хлебные зерна.

Отсюда видно, как покладистая деревенская лошадка везет на спине мешки с мукой. Рядом за поводья держится какой-то крестьянин, скоро он отдаст муку матери, отведет лошадь в стойло, а затем…

Сколько времени провел я в этом мире, так и не видел ни одного всадника.

Словно здесь еще не додумались о передвижении верхом. Армия имперцев, повстанцы Эрегора и элитные отряды воинов Ануминаса — все ходят на своих двоих. Может быть, им подсказать?

Нет, лучше оставлю в качестве козыря, кто знает, что случится в будущем…

Город Ануминас — столица самого большого королевства Арайдона. Королевство силой уступает только империи, и то лишь благодаря их квизарианцам и магам Высокой.

Мелководная река отражает золотые лучи солнца, берега, заполненные разноцветной мелкой галькой доходят до холма, почти горы, на котором возвышается обнесенный белоснежными каменными стенами город. Отсюда видно, что город, несмотря на свои размеры, занимает лишь малую часть вершины холма.

У высоких стен разбросаны какие-то руины, обломки города, вероятно, стоящего на этом месте до Ануминаса. Гардий заставлял меня что-то читать об этом городе, но поскольку тогда эта информация для меня не имела смысла, в голове она не отложилась. О чем, кстати, я сейчас жалел: совсем как зрелый человек жалеет иногда, что прогулял какие-то занятия в школе, и теперь не знает ответов на простые вопросы.

У холодно держащегося со мной вождя историю Ануминаса расспрашивать не будешь. А воины, видя, что вождь держит «героя» на расстоянии, старались со мной не общаться.

Действительно, скоро мы прошли мимо разрушенных зданий и обломков древних стен. В некоторых местах в землю вбиты колья, увешенные черепами странных форм.

Кем бы не были их владельцы при жизни, но ни один из них точно не щипал травку: зубы на большинстве черепов способны устрашить даже львов. Судя по количеству трофеев, воины королевства сбиваются с ног, очищая эти руины от монстров.

Запертые ворота, возвышающиеся сразу за грядой каменных обломков, сторожит десяток воинов со скалящимися волчьими капюшонами на каждом. Во главе стражей стоит мускулистый визарий, оскаленный черный волк на нем смотрит с дикой злобой.

Увидав средь нас вождя, элитный воин без разговоров стукнул в ворота мощным кулаком. Показалось, что они раскрылись сами собой, но их отворили несколько воинов, сторожащих внутри города. Они поклонились вождю, а тот, даже не удостоив их ответным взглядом, повел отряд в город. Краем глаза я заметил, как расширяются глаза воинов, видящих молот в моей руке. Все видят, что я держу оружие великанов с ленцой и лишь одной рукой. Кажется, я стану знаменит еще до захода солнца.

Меня догнал Ани:

— Этими воротами пользуются только воины, — словно извиняясь, сказал он. – Торговцы и простые жители проходят в основном южными…

Ани был мне симпатичен, похож на вождя внешне, но внутренне был его противоположностью. Словно добрый богатырь из сказки. Местный Добрыня Никитич…

Я понял, что хотел сказать Ани: вождь провел отряд там, где легендарный молот в руках чужестранца увидят как можно меньше глаз. Даже сейчас, он ведет отряд по улицам, где почти не встречаются жители и воины. Хотя, возможно, это связано с тем, что до заката рукой подать. На небольшой площади у перекрестка вождь остановил нас.

— Извини, Герой, — холодно обратился он ко мне, — но во дворец вход чужестранцам закрыт. Сегодня ты переночуешь в лучшей гостинице, а завтра с разрешения отца, быть может…

Оборвав себя, он направил отряд в какой-то трактир. Толстый хозяин в грязном переднике с круглыми от удивления глазами принялся лебезить перед вождем. Тот, остановив его причитания, повелел расположить гостя в лучшей комнате. Униженно кланяясь, хозяин под взглядами грозных посетителей повел меня по лестнице на второй этаж. Вождь, увидев, что трактирщик то и дело косится на Молот в руке чужака, скорчил недовольную гримасу, но ничего не сказал.

Моя комната была расположена в самом дальнем конце коридора, правда, хозяин уверил, что она самая лучшая.

— Сегодня ты переночуешь здесь, а завтра отец примет тебя в тронном зале, – Луна говорил вежливо, но как мне показалось, весьма напряженно. Так и не смог простить, что я оказался сильнее и теперь держу исполинский молот с легкостью, словно он деревянный.

Он ушел, приставив к моей двери двух воинов. Может, для моей безопасности, а может, чтобы я, чего доброго, не сбежал. Уверен, что если бы он мог, взял бы молот с собой, но поскольку поднять его под силу лишь мне, он, разумеется, остался под моим надзором.

В дверь тихонько постучались и, получив разрешение, на пороге объявилась хорошенькая служанка. Черноволосая, впрочем, как и все обитатели Ануминаса, с высокой полной грудью, скрытой под белой сорочкой, держит в руках поднос с кувшином, кубком и вазу с фруктами.

— Лучшее вино и фрукты для тебя, воин, — произнесла она с поклоном. — Может быть, ты изволишь мясо?

— Нет, спасибо, перед сном мясо есть вредно…

— Правда? — спросила она с удивлением в томном голосе. — Я этого не знала.

Так, может быть, тебе нужно что-то другое, воин?

Я улыбнулся, сказал мягко, но с железными нотками в голосе:

— Спасибо, ты можешь идти.

Она помялась, затем попятилась к выходу. У самой двери остановилась, на щечках появился пунцовый румянец:

— Я не сержусь на тебя, воин. Я работаю здесь много лет, но еще ни разу не видела мужчину красивее тебя.

Я открыл рот, но ее уже и след простыл. Не каждый день девушки меня балуют такими лестными отзывами…

Запоздало улыбнулся, но вспомнив свое правило, что лести нельзя поддаваться, выбросил девушку из головы.

Комната, ярко освещенная десятью высокими канделябрами, оказалась очень уютной. Кровать с красным пологом манила уютом и безопасностью, о которой я уже давно позабыл. Пожалуй, не испытывал подобного чувства с тех самых пор, как попал в этот мир…

— Мир. Мой родной мир. Как ты там без меня? — сказал я вслух, попытавшись развеять тоску.

Сколько я здесь? Месяц или два? За это время родной мир встал на одну грань с фантастикой. Будто там была не жизнь, а лишь долгий и серый сон. Конечно, хочется вернуться в тот уют и безопасность, где за тобой не охотятся боги, и всесильные маги не пытаются тебя убить. Но это лишь мечта, пути назад пока нет, а раз так, придется жить реальностью.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, стал перебирать в уме события последней недели. Почему-то сразу вспомнился вождь: когда мертвый хексен назвал Героем меня, он не изменился в лице… По крайней мере, тогда мне так показалось. А сейчас прокручивая в уме ту сцену, понимаю, что масса нахлынувших чувств едва не раздавила его. Зависть, презрение, недоумение охватили его душу. Были, конечно, и другие более благородные чувства, но они оказались не столь сильны при виде того, как разбивается его детская мечта — молот из легенд в руках другого человека.

От такого человека, словно от наркомана со стажем, нужно ожидать чего угодно.

И спину ему показывать не стоит. Да и пить принесенное вино, пожалуй, тоже.

Кстати, интересная кувалда. Я глянул на отливающий серебром молот. После некоторых раздумий оставил его на полу рядом с кроватью. Во-первых, спать в кровати с игрушками как-то неприлично, а во-вторых, испугался, что молот ее просто раздавит. Огромный и неподъемный на вид в руках держу, как обычный, пусть и немного тяжелый топор для колки дров. Вопрос — почему?

Тот хексен в гробнице, конечно, был великим чародеем при жизни, но для чего заговаривать молот подобным заклятьем? Вес молота уменьшается только в моих руках, потому что я избранный хексен?

Как бы эта мысль ни грела душу, но верить в нее нерационально. Не может молот быть заговоренным только для использования хексенами. Глупо это…

Но других вариантов все равно нет. Раз так, то заклятие было бы мне полезно.

Хотя бы зачаровать кошелек, и как только вор снимет его у меня с пояса, так сразу отдавит руки… Хотя что за глупости? Кошелек-то легкий, вот если бы таким способом зачаровать танк, то все просто пораскрывают рты, как только я подниму его над головой…

Глядя на догорающие одна за другой свечи в вычурно изогнутых канделябрах, проваливался в сладкие объятья сна. Лишь мысль об ошибке, допущенной мной, и незаконченности раздумий делала слабые попытки помешать отдохнуть разуму.

Проснулся от острой боли в шее: из прокушенной раны с большой скоростью вытекает кровь. Присосавшийся ко мне вампир отпрянул и зашипел.

Больше движимый страхом, чем гневом, я набросился на него с кулаками.

Вероятно, он не ожидал подобной дерзости жертвы, поскольку первые два удара смяли его, отбросив к стене. Прежде, чем я вновь к нему подскочил, успел увидеть, как из его рта вырываются хлопья белой пены. Он жался к стене, явно не понимая, что происходит. С безумной яростью я стал пинать его босыми ногами.

Через несколько секунд в комнату ворвались мои стражи. Взглянув на то, что осталось от вампира, уважительно присвистнули, но на всякий случай пронзили скукоженное тело мечами.

— С тобой все в порядке? — спросил Луна, грубо расталкивая двух растерянных, провинившихся воинов. Он-то откуда тут взялся? Неужели тоже ночевал в гостинице?

— Чем это ты его?

— Да, кажется, нормально… — сказал я, стараясь спрятать от их глаз укус на шее.

— А где Молот?! — воскликнул он, не отыскав взглядом исполинскую кувалду.

— Черт! Я не знаю.

— Найди его, слышишь?!

— Хорошо, — сказал я, садясь на кровать, — Не мешайте.

Под изумленными взглядами воинов и яростными глазами молодого вождя я расслабился, впадая в транс. Молот. Серебреный молот с узорчатой рукоятью, что так приятен на ощупь. К тебе уже привыкла рука. Где ты?

В который уже раз приходится доказывать никчемным людишкам, чтоего раса – вершина творения. Глупцы не хотят это принять… Хотя почему никчемные? Как пища они очень даже сойдут. Конечно, довольно жалко было оставлять собрату настоящего хексена. Вкус его крови, должно быть, не сравним ни с чем, что доводилось пробовать ранее. Но Молотом рисковать было нельзя.

Спящего героя людей он по собственной воле отдал собрату, а сам, взяв молот, в облике летучей мыши упорхнул в окно. Хотя за ловца стрекоз его мог принять только дурак. Размером со взрослого человека и с гигантским молотом в когтях летучая мышь медленно парит над спящим городом. В некоторых местах горят огни.

Это глупые людские стражники, якобы охраняют сон прочих сосудов с кровью. Но наверх даже не посмотрят…

Пролетев над самыми городскими воротами, проследовал в древние руины. Обломки некогда величественного города усеивают все вокруг. Подумать только, во времена его молодости здесь кипела жизнь. Теперь вокруг лишь живые мертвые. И даже лучшие из людских воинов не решаются приближаться сюда.

Залетев в темный проем из сваленных друг на друга плит, он перекинулся. Молот в руке, и вправду тяжелый, выбил его из сил. Неужели у человека, пусть даже хексена, достанет столько сил, чтобы его таскать? Неужели он равен по силе древнему вампиру? Кстати, где собрат? Попробовав мысленно дотянуться до него, нащупал лишь пустоту. Это значило одно: герой-человечишка проснулся и оказался сильней. Неужели ему по силам убить вампира? Если это так — его участь не завидна, Лорд Шаршан превратит его в зомби… Ведь вампиры не принимают в свои ряды убийц.

Но зачем стоять у входа в гнездо? Владыка ждет Молот…

Впервые за всю жизнь я смог вызвать видение лишь своей волей. Еще приятнее было знать, что видение показало то, что как раз и нужно, а не всякий бред с мыслями и прошлым незнакомых людей.

Луна и несколько стражей сгрудились вокруг меня, смотрят напряженно, будто ожидая, что сейчас я завою по-волчьи… В двух словах я объяснил вождю о видении.

— Я тебе не верю! — зло высказался Луна, — там нас ждет засада.

— Брось, зачем мне это?

— Не знаю, но я тебе не доверяю.

— Так тебе нужен молот или нет?! — начал злиться я.

— Да, нужен, — слегка опешил от наскока вождь.

— Так бери воинов и пошли.

— В городе и так осталось совсем немного стражей, я не пошлю их в ловушку.

— Твою мать — так разбирайся сам. А я отправлюсь по своим делам.

Он сжал руку на рукояти топора. Мое тело словно примерзло к полу, если этот бешеный поднимет топор, я не смогу себя защитить.

— Ты пойдешь туда один, — процедил он сквозь побелевшие от бешенства губы.

— Что?!

— Если ты и вправду герой из легенды, тебе не составит труда вернуть Молот.

Я открыл рот, намереваясь покрыть его матом, но взглянул в его жесткие глаза, понял, что, кроме согласия, другого ответа там не предусмотрено. Если я сейчас откажусь, он меня зверски зарубит. Урод… — с холодком в груди подумал я.

— Хорошо, я верну Молот.

— Отправляйся на рассвете, нежить ночью сильнее… — с этими словами он хлопнул дверью, оставляя меня наедине со своими мыслями.

До самого рассвета я не спал, и после того, как позавтракал принесенной молчаливой служанкой снедью, ко мне в комнату вновь заглянул Луна.

— Отец не знает о потери Молота. Я не сказал ему, и он пригласил тебя к обеду, — без предисловий начал он, — если до обеда ты не найдешь Молот, лучше не возвращайся.

— Хорошо.

— Возьми это, он бросил звенящий сверток мне в руки. Вы, чужеземцы, предпочитаете легкой коже холодный металл. Удачи …кто бы ты ни был.

Он скрылся быстрее, чем я успел поднять взгляд от блестящего свертка.

Кольчуга, тонкая и легкая, переливается на свету, словно чешуя на мелкой рыбе. Я не удержался, влез в нее в одно мгновение. Черт нет зеркала, но вроде смотрится совсем неплохо, а если еще и защищать будет…

Хотя о чем это я. Не собираюсь один идти в логово вампиров. Мне нужно к Мифриловому острову, а свой Молот пусть добывают эти безумные берсеки…

Где-то в глубине души знаю, что это не совсем правильно, этому народу, королевству, всем этим людям нужна помощь. И даже молодой вождь в ней нуждается, под суровой маской помощника правителя скрывается беспомощный ребенок. Он на меня надеется, иначе бы не подарил столь ценный здесь металл и не убежал бы так быстро, будто боясь, что я пойму что-то в его глазах.

Но лишь дурак пойдет на смерть, где ее можно и нужно избежать. Я просто сгину в этих руинах…

Об этом я думал, идя по безлюдным улицам города. Города и даже столицы для жителей этого мира. Для меня обычный захолустный городок. Верхом творения здесь были двухэтажные деревянные избы. Но они встречаются редко, большинство домов одноэтажные бревенчатые, камни идут только на стены и строительство оборонительных башен. Из некоторых домов доносятся крики проснувшихся детей, а вон с ведром вышла степенная женщина в возрасте. Мать семейства отправилась в небольшой хлев кормить свиней и доить единственную корову.

Из избы, в которой почему-то нет одной стены, раздаются мерные удары молота по наковальне. Я подошел ближе: не смотря на утренний холод, рослый кузнец, голый по пояс, кует раскаленный докрасна топор. Его мальчишка-сын разложил на бедной скатерти немногочисленный товар.

Взглянув на него, я обозвал сам себя: как спрашивается, я собирался выйти из города без оружия? Свой меч я поломал в гробнице и как-то не обратил на это внимание, ведь в руках нес тяжелый молот…

Сейчас же, лишившись и Молота, остался совсем без оружия. Конечно, я собираюсь смыться из города, но идти к городу-порту Ма-Арзан без какого бы то ни было оружия — самоубийство такое же верное, как одному идти в гнездо вампиров.

Кузнец, занятый ковкой, не обращал на меня внимания. Лишь малец, оторвавшись от точильного камня, с интересом разглядывал чужестранца в блестящей кольчуге.

— А почему так мало товара? — спросил я, увидев два стандартных боевых топора и лишь один меч не слишком хорошего качества. Было еще что-то похожее на жестяной горшок — шлем и железные наручи.

— Отец кует оружие для воинов. И лишь небольшая часть недостаточно хороших изделий идет в продажу.

— Кто же их покупает? Я не видел взрослых мужчин — не воинов.

— Ты прав, они для юношей, которые еще не могут зваться воинами.

— Но мне нужен хороший меч.

— Мы не продаем хорошее оружие чужестранцам.

— Андрэ, хватит болтать, помоги мне! — сурово бросил кузнец.

— Иду, отец, — сказал мальчишка, бросаясь к кузнецу одновременно оглядываясь: не окажется ли чужестранец вором и не воспользуется ли его отсутствием, чтобы украсть товар.

— Нужно передвинуть эту наковальню, ей здесь не место. Отодвинем ближе к стене, а то мне в спину дует, — сказал он, оглядывая гигантскую, ему до пояса, наковальню. Наверно, кузнецы здесь ценятся, раз не пожалели на нее столько железа.

— Да, отец, — сказал мальчишка, резво принимаясь толкать огромную наковальню в сторону. Его потуги оказались напрасны, тяжелая наковальня и не думала уступить напору и сдвинуться хоть на миллиметр. Ему принялся помогать отец, упершись ногами в деревянный настил, с великим усилием пытался ее сдвинуть. Даже на глаз видно, что железо такого объема сдвинуть под силу разве что паре буйволов.

Запыхавшись и смахнув пот со лба, он, наконец, обратил внимание на меня:

— А ты чего стоишь? — зло бросил он. — Не видишь, помощь нужна?

— Ладно, — сказал я, впрочем сомневаясь, что даже втроем сможем сдвинуть неподъемную тяжесть. Напрягся, но против ожиданий, упершаяся в пол наковальня легко, хоть и со скрежетом заскользила по деревянному настилу. Еще немного, и наковальня встала на свое место. А пол, где проехалась наковальня, был выструган словно рубанком. Тут только я заметил, что толкал ее один. Кузнец и его сын отпустили руки, с изумлением смотря на меня.

— Знаешь, я передумал, — хрипло сказал кузнец. — Перенеси-ка наковальню вон в тот угол.

Не понимая, что делаю, я стал двигать ее в противоположный угол.

— Ты портишь полы, приподними ее.

Взяв ее обеими руками, я приподнял наковальню над полом и перенес в угол.

Лишь грохот опускаемой на пол железной бандуры вывел меня из оцепенения. До меня медленно, словно разум опасался критического давления, стало доходить, что я сейчас совершил.

С расширенными в шоке глазами я смотрел на затрясшегося кузнеца. Он упал на колени:

— Для меня честь лицезреть великого героя… Давным-давно, моя бабка предсказала, что ко мне в кузню явится Герой из легенды. Прошло много лет, и я почти перестал этому верить и вот сейчас корю себя за то, что посмел усомниться.

Мой Герой, могу ли я хоть чем-то искупить свою вину?

— Меч… — слабо сказал я, — мне нужен меч.

— Конечно, господин, — зачастил кузнец, — Андрэ, принеси Десперад.

— Но отец, ты говорил, что меч будет моим! — обиженно воскликнул мальчишка.

— Замолкни и выполняй волю родителя! — рыкнул на сына старый кузнец. Когда тот скрылся в доме, прилегающим к кузне, он повернулся ко мне: — Десперад – лучший меч, который когда-либо ковался в Ануминасе. Я выковал его в дни своей молодости, еще когда мечтал стать великим воином, но до сих пор не смог превзойти свое творение…

Из дома вышел юнец, обеими руками держит обернутый в материю продолговатый предмет. На меня старается не смотреть, видно, я стал для него смертельным врагом. Преподнеся отцу сверток, он не в силах простится с любимым мечом, поспешил обратно в дом. Думаю, по щекам у него текли злые слезы…

Кузнец развернул материю и отбросил тряпку в сторону. Из красивых кожаных ножен выглядывает крестовина рукояти, вроде бы самая обычная… Он вытянул меч из ножен, и засверкавшее лезвие заставило меня затрепетать. Металл, словно хорошее дерево, коричневое, с полосами узоров по всему клинку…

— Такой меч никогда не поломается и не затупится, — торжественно говорил старый кузнец, — прими его, ведь он достоин тебя, мой герой…

Глава 6

Дурак я, вот и все. Нет, я и раньше не испытывал страха перед вампирами и их гнездами, никогда не боялся заглянуть в логово с затаившейся смертью. И в жизни переживал такие моменты и ситуации, где любой на моем месте лишился бы от страха рассудка. Скорее всего, я до сих пор жив лишь благодаря присущей моему характеру осторожности. Те люди, что посчитали бы меня трусом или того хуже тряпкой, думаю, сами никогда бы не стали героями. Они просто не дожили бы до этого гордого звания и умерли в первом же бою…

Да, я не хотел один идти в гнездо вампиров, не хотел — не значит, боялся до безумия. Страх смерти испытывают все, и не важно, что дураки утверждают обратное. Я тоже страшусь умереть, и будь на то полностью моя воля, ни за какие коврижки не сунулся бы сейчас сюда. Но беда в том, что я не принадлежу себе. Да, я умный и понимаю, что с моей смертью мир никак не изменится, а вот, если жить… То буду менять мир вокруг каждое мгновенье.

Тем не менее я назвался героем, нет, не сейчас, а еще пять лет назад, когда вступил в ряды агентства. Где-то в глубине души принял на себя обет защищать людей, от того, что кроется на границе света. Может быть, оформившиеся в голове, мысли имеют жалкий вид, но расплываясь круговыми волнами в подсознании, они придают уверенность в своих действиях, силе и даже подобно маяку в ночи указывают цель в жизни.

Я герой, я хексен. Я сотворен самим Миром для защиты сущего, и пусть нечисть страшится меня сама!

Ноги несут меня в сторону древних руин. Открытие невероятных сил предавало уверенность. Еще долго после разговора со старым кузнецом я таскал наковальню.

Да, тяжело, но не так, чтобы надорваться… Когда старый кузнец вручил лучший свой меч, я с размаху ударил в лежащее рядом с избой толстенное бревно. Меч, вырвав из него тучу щепок, вошел в дерево наполовину. Я не почувствовал особого сопротивления, словно нож врезался в кусок сала. Понял, что при желании, и если держать меч крепче, разрубил бы бревно пополам.

Теперь ясно, что легендарный Молот, что вручил мне Иеир — совсем обычный, и таскал я его вовсе не благодаря магии. Я хексен, а это значит что умею… умею многое.

— У меня есть шанс, — твердил я. — С такой невероятной силой смогу разорвать стаю вампиров голыми руками.

Выйдя за запомнившиеся благодаря видению ворота, я, провожаемый взглядами угрюмых стражей, направился к руинам. Через пятнадцать минут уверенного шага передо мной мрачно раскинулся осколок ушедшей эпохи. Когда-то величественные сооружения, сейчас всем своим видом предупреждали об опасности. Никто не смеет к ним приближаться без страха!

Памятуя, что когда-то ходил в команде со спецназом, шел тихо, держа меч обоими руками и чуть пригнувшись к земле. Обломки камня возвышались грудами, а кое-где часть непонятных строений уцелела. Мертвецкая тишина покрывает окрестности, даже у смелого дурака это место навевает страх. Я же просто дрожал, но больше от возбуждения, чем от ужаса. Мне хотелось испытать вдруг свалившуюся на меня силу.

Под грудой камней у обломков стены увидел пожелтевший от времени скелет. Меч и едва сохранившаяся часть волчьего капюшона указали на принадлежность его к воинам Ануминаса. Видать, не один дурак сложил здесь голову. Мне оставалось только верить, что умом я отличаюсь от них.

Аккуратно пробираясь средь камней, высматривал хоть что-то другой формы и цвета. Любой затаившийся враг должен быть вовремя замечен, даже самое слабое движение не должно укрыться. Иначе, я останусь дураком на веки. Правда, есть надежда, что меня так никто не назовет, ведь о мертвецах не положено говорить плохо…

Появление рядом теней стало полнейшей неожиданностью. Пять материальных теней образовались из воздуха, и прежде, чем я осознал это, они взяли меня в кольцо.

Почему-то не напали сию секунду, ждали подхода существа в сером балахоне. Худой, высокий, в черном капюшоне — дай ему косу, принял бы за саму Смерть.

— Кто посмел войти в резиденцию Лорда? — протянул он таким голосом, словно говорили из глубокого колодца.

— Это я, — само собой вылетело у меня. Страх уже сковал разум, и я лишь с трудом разжимал его путы.

— Назовись, — капюшон на голове существа поднялся лишь на мгновение. Этого хватило, чтобы утренний свет озарил мерзкую рожу.

Я узнал. Это существо из расы Проклятых, или как их называют люди – чернокнижники. Мне уже доводилось сталкивался с таким, когда провожал Бьямку и ее отряд в лесах у Высокой Башни. Да и совсем недавно в коротком сражении у грозящих вновь погрузится в землю курганов мертвого хексена.

Проклятый — синоним командира Теней. Бывший смертный маг, верный слуга Дакрона при жизни и после. Говорили что некоторые маги Высокой, специально ложились под жертвенный нож чтобы стать таким…

Интересно, что понадобилось слугам Дакрона около гнезда вампиров? Они ведь относятся к нечисти, а не нежити…

— Я хексен — слуга Дакрона, — сказал я, чтобы протянуть время.

— Твое имя? — мерзко прозвучало из дна бездны.

— Мое смертное имя Влад.

— Да, я слышал о тебе, Владыка. Счастлив лицезреть тебя здесь, — мерзкий голос старался звучать угодливо и подобострастно. Точно бывший человек…

— Зачем вы здесь? — спросил я.

— У меня с моими воинами есть приказ охранять это гнездо вампиров.

— Кто отдал этот приказ? — спросил я, загоревшись невиданной удачей.

— Лорд Тьмы. Его имя Шаршан.

— Значит, наш господин повелел вам слушать приказы Лорда Шаршана?

— Да, такова его воля.

— Много ли, кроме тебя, в подчинении у Шаршана?

— Двенадцать, Владыка.

Переспрашивать, двенадцать теней или двенадцать проклятых, я не стал. Есть шанс ошибиться, но рисковать не стоило. Больше похоже, что в этом королевстве действует дюжина проклятых с небольшим количеством теней у каждого. Зачем? Какая у них цель? Настораживать Проклятого опасными вопросами не стал.

— Что ж, сторожи, а я вовнутрь.

— Да, господин.

После этих слов я смело полез в запримеченный лаз между покосившимися от старости стенами. Непроглядная тьма внутри нисколько не беспокоит, для активации заклятья ночного видения не нужно даже напрягаться. Узкий проход меж каменных плит словно осветился ярким синеватым пламенем, я могу рассмотреть даже малейшие трещинки в стене. Правда, заклятье предавало окружающему неестественный оттенок, но на такие мелочи я давно разучился обращать внимание.

Коридор вывел в небольшую комнату. Кроме слоя каменной крошки и пыли, в помещении лежал лишь покрытый трещинами саркофаг. Неужто в нем находится вампир, укравший молот? А где другие? Чем бы ни была эта комната, но ее нельзя назвать гнездом вампиров.

Стараясь не шуметь, стал подходить к саркофагу. Кажется, звуки мох шагов на ребристой поверхности пола отдаются всюду. Их услышит вампир в саркофаге, даже будь он глухим. Я дернул крышку каменного гроба, готовясь ударить мечом по лежащему вампиру.

Крышка отлетела в сторону, с глухим звуком ударяясь о камни. Саркофаг пуст…

«В чем дело? — не понял я. — Где вампир? Где молот?»

Я ощупал стены, может быть, обычная магия миража? Где-то должен быть проход дальше. Тщетно, вампир словно сквозь стену прошел. Будь я этой нежитью, войдя в это маленькое помещение, куда бы я делся? Зачем здесь этот старый пустой саркофаг? Я внимательно оглядел его. Пьедестал, на котором лежит гроб, представляет собой кусок неотшлифованного камня. Вампир с моим молотом, где же ты?

Стоп! Меня осенила неясная мысль, я аккуратно, чтобы не вспугнуть, повел ее за хвост, тихонько разворачивая: молот очень тяжелый, и судя по всему, сил для его таскания хватит только у хексенов и вампиров. Если вампы настолько круты, то могут сдвинуть что-то тяжелое, например, этот саркофаг, и открыть за ним проход.

Упершись ногами, я с силой толкнул пьедестал, но бесполезно. Может, не хватило сил, или с саркофагом все в порядке? От бессильной злобы я дернул пьедестал наверх, и он, к изумлению, легко поднялся на бесшумном механизме.

Взору открылся колодец, каменная лестница с такими узкими ступенями, что казалось, ее строили лилипуты. Все же я нашел вход в гнездо вампиров. К добру ли это?

Шагнув, словно в пропасть, на первую ступень, я замер прислушиваясь. Тишина в склепе нарушается лишь время от времени пролетающими рядом летучими мышами.

Кажется, им здесь нравится. Остается лишь надеяться, что это не перекинувшиеся вампиры.

Ступеньки настолько узкие, что на их поверхности едва умещается каблук на моем сапоге. Чтобы не упасть, приходиться идти боком. Меч в руке дрожит в предвкушении сражения.

Подошва сапога соскочила с заплесневелого камня, и я, не сдерживая отчаянный крик, кувырком полетел вниз. Удар о твердый пол почти что вышиб из меня дух, но забыв о боли, вскочил с мечом наготове. Впереди стоят трое. Трое вампиров держат короткие мечи. «Такими удобно драться в подземельях», — почему-то подумал я.

Замерев на секунду, они, словно по приказу, разом бросились на меня.

Я отмахнулся от их разящих мечей, словно от назойливых мух. Длина моего клинка позволяет держать между нами дистанцию, а силы, которую я вкладываю в замахи, хватит, чтобы при соприкосновении с каменной стеной, выкрошить из прочных блоков куски щебня.

Впервые я чувствую наполняющие меня силы. Они наливают все тело, обволакивают мышцы, словно теплый золотистый мед.

Похоже, это чувствовали и вампиры. Они не стремились лезть на рожон, не слишком рьяно подставляли под удары мечи. Звуки и искры, которые издают при соприкосновении две полосы металла, больше походили на молодецкие удары молота кузнеца.

Я бью по всем трем едва успевающим подниматься для защиты мечам. Будь на их месте люди, мои удары давно бы вырвали оружие из их рук. Наверно, один из вампиров вложил в защиту слишком много сил, а его меч был не так хорош, как мой…

Лезвие его клинка, в который раз приняло на себя мой удар, но вместо того, чтобы немного уступить натиску, встала стойко, как солдат на последнем рубеже обороны. Сталь его меча не выдержала, я, словно в микросъемке, видел, как на металле образовалась все расширяющаяся трещина, еще доля секунды, и обломок летит в сторону… это мой шанс.

И я им мастерски воспользовался: лезвие меча глубоко зашло в грудь вампира-неудачника, я, продолжая замах, дернул его к потолку. Острая полоса стали с хрустом раздробила его ребра, позвоночник, челюсть, череп и с веселыми брызгами вырвалась через темень на волю. Окровавленный вампир еще постоял с секунду, а потом две половинки головы вдруг упали в разные стороны, и второй раз умершее тело кулем повалилось на пол.

Через пару минут с оставшимися двумя было покончено. Собой я мог гордится и даже любоваться — не одной царапины.

Узкий коридор закончился, деревянная дверь из мореного дуба открыла большой со вкусом обставленный зал. В правильном порядке расставлена причудливая мебель в едином дубовом стиле, статуэтки и канделябры, освещаемые сотнями свечей под потолком, отливают золотом. Даже если они и вправду сделаны из золота, мне было не до них.

Мои старые сапоги ступали по мягким пурпурным коврам, обнаженный меч вертится на ходу, словно магнит, выискивающий металл, ищет врага. И нашел… на беду хозяина.

Из открывшейся ниши в стене один за другим гуськом стали выходить рыцари. В одной руке стальные перчатки обхватывают полуторные мечи, другая рука держит треугольный щит с эмблемами летучих мышей. Выстроившись в линию, они замерли в десяти шагах от меня. Ожидая продолжения, я не двигался тоже. Спустя полминуты вышли еще двое, но доспехи чуть богаче, они сопровождают вампира, облаченного в алую, под цвет ковров в зале, мантию.

Вампир как вампир, таких я уже видел десятки, только у этого на голове сверкающая диадема, и смотрит как-то не кровожадно…

— Вот, значит, ты какой, хексен, — протянул он задумчиво. И мне услышанное отнюдь не понравилось, враг знает обо мне непозволительно много. С полудюжиной вампиров-рыцарей я не справлюсь. Может, чем-нибудь отвлечь их внимание и броситься бежать?

— Позволь представиться, — продолжил он, — я самый старый вампир из всех, кого ты видел. По моим жилам текут королевские крови. И чтобы тебе было проще понять, скажу, что я император вампиров во всех окрестных мирах.

Я почувствовал, как мои брови сами собой поползли вверх. Вампир, не обращая внимания на удивление хексена, продолжил:

— Теперь, когда предписание этикета завершено, скажу тебе откровенно: мне очень жаль, что нам не доведется пообщаться. Я должен выполнить приказ…

— Кого? — тупо спросил я, но вместо ответа на меня разом бросилась пятерка рыцарей.

Меч мне ничем не помог. Стальная лавина тяжелыми щитами сшибла меня с ног.

Сразу после падения я поспешил было встать, но металлические ботинки совсем не по-рыцарски принялись считать мои кости. Эту муку я долго не выдержал…

Тело при малейшем движении отдается невыносимой болью. Я вишу на цепях с жутко заломленными руками. В подземелье не проникает ни один луч света, и даже с моими способностями едва смог разглядеть конец цепи, вбитый в каменный свод.

Рядом кто-то был, я не видел, но чувствовал холодный и почти безразличный взгляд. Что-то неуловимо знакомое почудилось в нем. Это не нежить — не вампир, это человек. Человек с теплой кровью, знакомый человек.

— Кто ты? — хриплым голосом обратился я к темноте.

Он сделал шаг вперед, давая разглядеть мне очертания своей фигуры, я скорее почувствовал, чем увидел или услышал усмешку на его по-прежнему неразличимом лице.

— Разве не узнаешь? — спросил он. — По правде сказать, я тебя сам едва узнал.

С момента нашей встречи в той пещере ты сильно изменился…

— Сириний?! — вскрикнул я.

Он жутко засмеялся:

— Да, именно так. Чародей Сириний и верный слуга Дакрона к твоим услугам.

— Как ты здесь оказался, Сириний? — спросил я лишь для того, чтобы что-то сказать. Воскресший при моем участии из небытия чародей внушал мне, по меньшей мере, трепет.

— После того, как вы меня разбудили, кстати, спасибо тебе за это, я с радостью обнаружил, что Дакрон победил этого выскочку Арайдона. Теперь миром правит мой Бог, и маги Высокой Башни преданы лишь ему. Я побывал там недавно и был удостоен чести лицезреть его в отражении. Он милостиво дал мне приказ, и я выполнил его волю. Последний из свободных хексенов в этом мире пленен. И теперь мощь нашего бога возрастет.

— На фига я вам сдался?! — выкрикнул я в отчаянии.

— Что?!.. Ах, да… Ты присягнешь Дакрону, либо умрешь лютой смертью. Выбор за тобой. Завтра нам предстоит путь в Высокую, а до тех пор подумай, что тебя ждет, если ты откажешься… Ха-ха-ха. Кстати, если надумаешь вырвать цепи, не советую, рядом с тобой с обнаженными мечами стоит десяток моих птенцов. Вампиров — если ты не понял.

Я крикнул вослед затихающим шагам:

— Для чего тебе Молот, Сириний?!

— Мне? — остановился он. — Мне он не нужен. Моя второстепенная задача заключается в помощи Лорду Тьмы. Молот для него прямая угроза, вот я и устранил ее. И кстати, хоть я сильно сомневался, но все-таки рассчитывал, что глупый хексен сам придет за ним. И как оказалось, не ошибся.

— Я не пойму, почему тогда ты сам меня не пленил…

— И не поймешь, не твоего ума дело. Советую выспаться перед дорогой. Приятных сновидений…

Гулкое эхо отдаляющихся шагов затихло еще не скоро. А я продолжал таращиться во тьму, силясь разглядеть окруживших меня вампиров.

И почему заклятье ночного видения почти не работает? Над этим вопросом я ломал голову больше часа. Собственно, в моем положении это не так уж и важно, просто, хочу отвлечь себя от отчаянных мыслей…

Все варианты побега я перебрал и вынужден был отбросить, все они привели бы к моей смерти. Да, я могу вырвать цепи, но что делать без оружия с десятком вампиров? А то, что Сириний не блефовал, я знал точно.

Вампирам надоело тупо стоять позади меня, и некоторые, забывшись, начали переговариваться, а другие в задумчивости бродили по комнате. Из-за испорченного заклятья видения в ночи я не мог их четко рассмотреть, однако их силуэты и шарканье ног по каменному полу не оставляли сомнений, что их больше десятка.

В данной ситуации сопротивляться бессмысленно, проще повисеть и дождаться момента получше… Или дождаться утра, а там Сириний уж точно найдет способ переправить меня в Башню в целости и сохранности. От него убежать будет труднее.

А о том, чтобы убить чародея, не приходилось и мечтать.

В дальнем конце моей темницы послышался неразборчивый шум, топот и лязг метала. В темноте я видел какие-то фигуры, вампиры встрепенулись, послышался лязг вытаскиваемых из ножен мечей. Крики и проклятья огласили зал. Несколько звонких ударов мечей друг от друга, топот закованных в железную обувь ног.

Какие-то неясные фигуры показались на пределе видимости.

Через минуту драка затихла, а я, ничего не понимая, ждал своей участи. Ко мне кто-то подходил, удары по цепям донесли до мозга весть о моем освобождении.

— Кто вы? — спросил я незнакомцев.

— Мы сегодня уже встречались, — ответил холодный голос. Голос «императора вампиров»!

— Идем, хексен, поговорим в другом месте.

Я послушно, придерживая, чтоб не гремели обрывки цепей на запястьях, поплелся следом. Рыцари проводили меня через какие-то коридоры, потайные ходы и ниши.

Похоже мы бродим в руинах какого-то древнего замка.

Наконец, свет от сотен свечей ударил в глаза, едва не ослепляя. Мы пришли в тот же зал, где меня забили стальными ботинками и взяли в плен. Исподволь я бросал оценивающие взгляды на вампиров-рыцарей: сплошь закованные в доспехи, они страшные противники, и я не видел выхода из создавшегося положения.

Наверно, богатый зал нечто вроде личного императорского кабинета, спятившего вампира, поскольку он заговорил на возвышенных тонах:

— Хексен, я спас тебе жизнь, теперь ты мой должник.

От такой наглости я поначалу потерял дар речи, потом собравшись с мыслями, с вызовом ответил:

— Прежде, чем спасти мне жизнь, ты сам меня сдал Сиринию.

— Это не важно, хексен, главное, что ты мой должник. И еще, чтобы ты остался мне должен вдвое больше, перед твоим уходом я верну тебе Молот.

— Что за бред?

— Хексен, выбирай выражения, когда разговариваешь с Повелителем вампиров. Но я тебя прощаю и даже объясню, с какой целью я освободил тебя. Все равно мне уже нечего скрывать…

Он опустил голову, будто о чем-то жалел и раскаивался. Через мгновение взял себя в руки, вновь продолжил пафосную речь:

— Мне почти две тысячи лет. И поверь, я родился совсем в другом мире. Все две тысячи лет я преследовал мечту объединить вампиров в огромную империю, но вместо этого получал лишь провалы. Я решил начать с маленького, но и в этом мире, где самое большое скопление вампиров, мне режут крылья…

Я на секунду представил крылья на спине этого выродка, и меня передернуло. Ну да, я бы тоже с удовольствием отрезал…

— Маги из Высокой Башни, Сириний, различные посланники богов, Лорды Нежити, такие, как Шаршан — все командуют моим народом. А мой народ, словно безмолвные рабы, вынуждены подчиняться им, — он говорил с горечью в голосе, и я не мог определить, играет он спектакль или вправду испытывает эмоции: — Я хочу свободы для себя и всего моего племени. Я хочу, чтобы ты освободил нас и убил Сириния и Шаршана. Кроме этих доблестных рыцарей, своим сердцем мне не служит никто.

Проклятые недоумки из моего народа с большей охотой выполняют приказы Повелителей — самозванцев. Убей Лорда Шаршана и Сириния, и мы с тобой будем в расчете.

Вампир точно спятил, но вроде, тянуть резину еще можно…

Я криво улыбнулся:

— Неужели ты думаешь, что я псих, и сейчас ради твоей власти над вампирами пойду крушить Лорда нежити и магистра Высокой Башни?

Против моих ожиданий он не взорвался, наоборот, улыбнулся мягко, почти как отец глупому сыну:

— За две тысячи лет я развил способность к предвидению почти как у вас, хексенов. И я знаю, что ты рано или поздно их убьешь, бери молот и иди своей дорогой.

С этими словами один из рыцарей подошел, протягивая мне громаднейший по виду серебряный молот с нанесенными на рукоять тонкими узорами. Я, еще не веря, что это не розыгрыш, осторожно, словно младенца, его принял. Он лег мне в руки как родной. Глянул на замерших рыцарей, на настороженно смотрящего на меня «императора», может, если я сейчас нападу, смогу их одолеть?

И словно читая мои мысли, вампир сказал:

— Иди хексен, не задерживайся, тебя ждут суровые испытания. Дорогу ты знаешь.

Опасаясь поворачиваться к ним спиной, я попятился к выходу. В узком коридоре за дверью ничего не изменилось. Три трупа вампиров лежат в тех же положениях…

Глава 7

— Где тебя носило?! — набросился на меня Луна, едва я подошел к крепостным воротам. — Пропустите его! — это адресовалось уже стражам врат. Они поспешно распахнули закрытые створки, словно боялись, что секундное промедление будет стоить им жизни.

— И я рад тебя видеть… — сказал я.

Несмотря на такую грубую встречу, я был почти доволен. Луна с нетерпением ждал меня у самых ворот города.

— Что?! Ах да. Я и вправду чувствую облегчение, что ты жив, и Молот у тебя.

Я обратил внимание, что про молот он говорит с придыханием и явно с большой буквы. Этот артефакт для него ценнее самой жизни… по крайней мере, моей.

— Пойдем, отец уже ждет.

— Может, сначала к кузнецу, а то браслеты что-то жмут… — сказал я притворным мягким тоном.

Взглянув на мои закованные в кандалы запястья с болтающимися на них обрывками цепей, его черные как смоль брови устремились к переносице:

— А что случилось?

— Чуть не пленили, — простецки ответил я.

Он схватил меня за руку и в сопровождении двух визарий повел меня в кузницу.

Кузнец оказался знакомым, именно этот престарелый мужик подарил мне меч, а главное, разглядел мою силу… Он поприветствовал меня намного угодливее, чем местного принца — Луну. И кажется, это не укрылось от внимания молодого вождя.

С трепетом поглядывая на Молот в моих руках и с удивлением на сковавшие запястья обрывки цепей, кузнец, найдя инструменты, сбил их с моих рук. По взмаху руки вождя поспешил скрыться в доме.

Я потянулся за отложенным мной молотом, как неожиданная вибрация воздуха заставила меня вздрогнуть. Элитные воины — визарии, сопровождающие вождя, одновременно размахнулись широкими топорами. Они так и замерли, готовые в любую секунду опустить их на мою голову.

— Одно неверное движение, — сказал Луна, — и они тебя изрубят. Стой и не двигайся.

Я с растущим изумлением смотрел, как вождь принялся меня обыскивать. Осмотрел шею, руки и плечи. Удовлетворившись увиденным, он сухо произнес:

— Прости, обычная предосторожность.

Визарии расслабились, опустили топоры, а я, поняв, наконец, что вождь искал следы укуса вампира, с облегчением вздохнул. Его понять можно, любой знакомый и друг может стать вампиром и, подкравшись за спиной, нанесет удар в самое сердце…

Хорошо, что благодаря моей чудо регенерации след от укуса, когда вампир украл молот в гостинице, давно пропал. Иначе бы, сейчас меня ждали большие проблемы в роли трех мускулистых и свирепых воинов…

Войдя во двор замка, по обе стороны от меня образовался «почетный» караул.

Человек десять элитных воинов, как их называли тут, визарии, взяли нас с Луной в клещи и проводили до высоких резных врат. Пара часовых легко открыла чудовищной толщины створки, пропуская нас в яркий, длинный зал.

Стены обиты красным бархатом, с потолка свисают большие хрустальные люстры с сотней свечей в каждой. Справа и слева ряд вычурных колон, у каждой из которых сбиты в кучки воины вперемешку с дворцовой челядью, верно, любопытным разрешено «прятаться» за колонны. В конце зала позолоченный трон, на котором восседает крепкий мужчина в преклонных годах. Рядом с ним два советника, позади трона застыли четверо ко всему готовых телохранителей.

— Счастлив приветствовать Героя у себя в гостях, — с возвышенными нотками в голосе сказал стареющий правитель, — для моего дворца ты оказываешь великую честь. Прошу тебя, подойди, Герой!

Я приблизился почти вплотную к трону, поклонился и подхватил его речь:

— Для меня честь лицезреть владыку Ануминаса.

— По правде сказать, я боялся поверить, что ты вправду вернул Молот. Тем более, что ночью… Но как вижу, слухи оказались ложны. Молот у тебя. СЛАВА ГЕРОЮ!

— СЛАВА!!! — прогремело из-за колон.

— СЛАВА!!! — прогремело еще раз, и эхо отражалось от всех стен зала, едва не оглушая.

— СЛАВА!!! — люди ликовали неистово, оказывается, их в зале не меньше сотни.

— Что же ты хочешь в награду за столь великий дар? Этот Молот стоит поистине многого.

— Мне нужно попасть на Мифриловый остров. Отправь меня туда, и мы в расчете, — твердо сказал я главе семьи Призраков.

— Ты нам очень помог, и я не буду спрашивать, зачем тебе это. Но уверен, без помощи воинов Ануминаса на острове тебе делать нечего. Ты, конечно, силен, Герой, спору нет. Но не такой ты мощный, чтобы справиться с ратью демонов и найти то, что ищешь.

— Что?! — в панике вскрикнул я. — С чего ты взял?

— Думаешь, я не знаю, что, кроме, конечно, мифрила, есть на острове? И скажу я тебе — это охраняется и охраняется очень зорко! — вождь Призраков, он же глава всего Ануминаса повысил голос, едва не переходя на крик. — Мои воины нужны тебе, точно так же, как и ты нужен нам.

— Для чего вам нужен я?

— Мой народ и моя страна на грани исчезновения: отряды нечисти хозяйничают на моих землях как у себя дома. Кто-то разбил более половины подарков Арайдона.

Каменные Стражи остались только в ключевых районах. Тысячи людей уже погибли, лишившись их защиты… — он вздохнул, обводя печальным взглядом присутствующих в зале людей. — Империя вкупе с магами скоро нанесет сокрушающий удар. Мы, конечно, не страшимся ее, но все же бесчестный Бог будет отнюдь не на нашей стороне. Дакрон и его теневая армия — противники немыслимой силы. У нас почти нет шансов, я только надеюсь на время, которое еще осталось до войны. Если мы используем его с умом…

Снова упоминание о каких-то каменных стражах, а я так и не понял, что это.

Разговор шел совсем не так, как мне бы хотелось. Не смотря на то, что я вернул им их артефакт, вождь не хочет помогать прежде, чем я выполню для него какую-то работу.

— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я вызвал Дакрона на поединок? — не зная, что еще сказать, буркнул я.

— Было бы замечательно, но нет. Вождь Ануминаса не может быть безумцем, и я умею расценивать силы. И знаю, что сейчас ты не справишься даже с одним из Верховных магов. Гардий разорвет тебя при встрече.

— Спасибо и на этом…

— Так послушай же, чем ты сможешь быть полезен: триста лет назад три королевства подписали договор, имя ему — «Вечный Союз». Согласно договору, каждое из королевств должно прислать не меньше половины своих воинов для отражения нападения на любое из них. Клятвы были скреплены памятью трех Великих предков, и страшные проклятья лягут на те королевства, что не пришли на помощь.

Договор действует до сих пор.

— Значит, у вас будут союзники, — не удержался я от комментария.

— И да, и нет, — морщины, образовавшиеся на его лице, предали ему сходство с «отцом народа», готовым продать душу, лишь бы уберечь вверенные ему богом земли.

— В этом договоре есть несколько поправок. Это на случай, если вторжение в королевство будет необходимым злом. И ежели в одном из королевств Лорды Тьмы совьют себе гнезда, и силы Тьмы найдут пристанище, то договор сей считается недействительным… Иными словами, если королевство погрязнет во тьме и зле, и какое-то государство, несущее праведный свет, захочет его очистить, то королевства могут и не выступать для его защиты.

— Неужели Ануминас погряз во зле? Твое королевство считается Нечистым?

— Согласно договору — да. Если ты не заметил по дороге, в Ануминасе царит мрак. Люди спасаются лишь под защитой Стражей, которые, в свою очередь, находятся под защитой воинов. Три года назад Лорд Тьмы посмел устроить в королевстве обиталище! — яростно воскликнул он. Его голос пронесся по сводам гигантского зала, заставив вздрогнуть от неожиданности молчаливых советников. – Я вижу в этой напасти руку Дакрона либо Магов Высокой.

— Умно. Лишить союзников… Разумеется, Арон и Галиян восприняли слухи о Лорде Тьмы с облегчением?

— Да, ты видишь корень, — сказал он с уважением. — Даже удивительно наблюдать это качество у столь юного воина. Мои советники, и те поняли далеко не сразу. Ни Арон, ни Галиян не захотели помогать нам в борьбе с нежитью, наводнившей Ануминас.

Успокоившись, он сел на высокий трон, продолжил:

— Как ты понял, если б не клятва памятью предков, о союзе давно бы забыли.

Одного из этих предков — Иеира, ты уже видел. И ты можешь представить, как короли Арона и Галияна боятся гнева основателей королевств. Все же, эти королевства поклоняются Дакрону. И если договор Вечного Союза потеряет силу, они, скорей всего, ударят нам в спину.

— А если он будет в силе?

— Они станут нашими союзниками.

Я понял, что он ждет моих вопросов, и не стал его разочаровывать:

— Союзниками по мечу, но не по вере? Ты считаешь, что они и вправду будут драться, а не просто выставят войска в ряд и будут ждать исхода боя?

— Да, положение тут будет шаткое. С одной стороны, дерется Дакрон, а против него воюют ему поклоняющиеся. Извращено, но вполне возможно. У «союзников» не будет выбора. Предки не позволят им обмануть и остаться в стороне от битвы.

— Я слабо представляю себе этот заварушку, — после паузы произнес я. Вспомнил из курса истории уже далекого и начавшего блекнуть родного мира ранних христиан.

Легион Рима, выйдя на бой против первых крестоносцев, отказался сражаться. В надежде образумить, центурионы казнили солдат один за другим, но они не могли обнажить меч против креста на груди врага и умерли, словно стадо на бойне. — Не захотят ли верующие в Дакрона убить себя, нежели воевать против сил своего Бога?

Он помрачнел:

— Все возможно.

Смотря в его пытающиеся скрыть печаль глаза, сдался. Предсказание свихнувшегося «императора» вампиров, кажется, начинало сбываться:

— Ближе к делу. Ты хочешь, чтобы я помог тебе убить Лорда?

— Да.

— Какова награда? — с небольшой паузой задал вопрос я.

— То, что ты ищешь мое по праву. Уже потому, что находится на острове, принадлежащем мне. Я позволю тебе это забрать. Более того, дам войско, чтобы ты смог одолеть ее хранителей.

Мне нет дела до войн этого мира. До этого королевства, империи, как в принципе, и до всех Богов и мертвых хексенов. «Я лишь хочу вернуться домой», — в который раз напомнил себе. Если выполню его просьбу, с Чашей будет легче. Да и Лейла заодно успеет меня найти.

— Похоже, выбора у меня нет, — согласился я.

— Детали тебе объяснит молодой вождь. Но Луна не пойдет с тобой, он нужен здесь. А сейчас устроим пир в честь нашего гостя!

Зал одобрительно зашумел, зрители засуетились и плавным гуськом принялись покидать помещение. Я не успел прикинуть, что делать, как в тронном зале, кроме вождя, его телохранителей и еще одного странного человека у трона, никого не осталось.

Вглядевшись в опустившего голову человека, я ахнул: оскаленная пасть белого волка скрывала его лицо от посторонних глаз. Кожаная броня, короткий меч, по виду простой воин, но я всеми фибрами души чувствовал исходящую от него вибрацию. Примерно тоже самое чувствовал, когда подходил к изготовившемуся к бою Тзару и другим сильным магам. «Это колдун, — понял я, — и я уже встречался с таким, когда воины Ануминаса напали на меня с Тзаром, завладев при этом ядерной боеголовкой».

— Пока готовятся столы для пира, — сказал сухо глядевший на меня вождь, — я бы хотел дать тебе совет, герой.

— Я слушаю тебя, Владыка.

— Несмотря на распространенное мнение людей, боги не любят таких, как ты.

Когда людям угрожает беда, вместо того, чтобы молиться богам, они зовут на помощь героев вроде тебя. Поэтому Герои для властителей судеб — зло, и если они обратят на тебя внимание, сживут со свету. Ты понимаешь меня, Вардес?

— Понимаю все, кроме того, зачем ты мне это говоришь.

Складочки у губ вождя едва заметно раздвинулись. Он неуверенно улыбнулся, словно тянув время для обдумывания: стоит ли продолжать щекотливый разговор?

По блеснувшим глазам я понял, что не будет откровенным:

— Мои колдуны сказали, что в твоем сердце нет места богам. Это твой промах, ведь если ты совершаешь великие дела во славу одного из них, другие не посмеют тебе помешать, а твой повелитель, возможно, когда-нибудь тебя наградит.

Ну вот, снова началась агитация и вербовка в свои ряды. Самое противное, что даже в этом мире, никто не говорит прямым текстом. Заходят издалека, мы мол демократы и в соответствии с законом не вмешиваемся в твой выбор и не подсказываем, за кого надо голосовать, и так понимаем, что ты и сам выберешь нашего, хотя бы потому, что наш Бог самый-самый. Вот в прошлом году он…

— Иди же, Вардес, — неожиданно сказал он, — в пиршественном зале тебя уже наверняка заждались. Райана, ты не проводишь нашего гостя?

— Да, отец, — женский голос, исполненный собственного достоинства, раздался совсем рядом.

Вышедшая из-за колоны девушка захватывала дух. Черные как смоль волосы, что ниспадают из-под капюшона снежного волка, выгодно обрамляют гордое и яркое, без всякой косметики лицо. Родись она в моем мире, быть бы такой красавице фотомоделью или женой олигарха. Карие глаза смотрят чуть снизу, еще больше усиливая сходство с красоткой, что себе на уме. Чтобы ничто не отвлекало мое внимание от ее плавной походки, нежной ручкой придерживает на боку короткий меч.

Подойдя, молча протянула мне свободную руку. Я, поколебавшись и боясь, что делаю что-то не то, принял ее в свою ладонь. Она, нежно улыбнувшись, потянула меня мимо стражей, неподвижных, словно статуи, к выходу из зала.

Переставляя негнущиеся ноги, вдыхал нежный аромат ее духов, а спиной чувствовал улыбку престарелого Вождя. Кажется, его желание сбывается, герой, что носит легендарный молот, скоро окажется в его семье…

Зал встретил нас сотней хлопающих в ладоши людей. И я не понимал, чему они радуются: появлению героя, который принес легендарный молот, или же восхищаются девой — дочерью Вождя, что держит меня за руку?

Длинные столы были поставлены в несколько рядов, на них различная снедь: мясо, рыбы и фруктов навалено под завязку. Сотни людей, заполнявших дворец, все при оружии и в разноцветных волчьих капюшонах не притрагивались к еде, видимо, ожидая человека, в честь которого устроен пир. Дочь вождя посадила меня во главе стола, а сама скромно примостилась рядом. Я не успел открыть рот, как сотни кубков, расплескивая вино, взметнулись ввысь.

— Слава Герою! — донеслось из другого конца стола.

— Слава!!! — подхватили люди словно воинский клич.

Смущенный, я не знал, как себя вести и что отвечать, но похоже, этого не требовалось. Герой исполнил роль декорации, и не обращая больше на него внимания, люди жадно накинулись на еду. В высокой башне, как впрочем, и в деревнях королевства Эрегора мне доводилось видеть деревянные ложки. Однако здесь похоже, не воспринимали подобную блажь всерьез. Все хватали мясо и рвали птицу руками, так же брали из общих чанов листы квашеной капусты, отправляли ее в рот.

— А ты почему не ешь? — спросила молча наблюдавшая за мной дочь вождя, как же ее имя?

— Но ты же сама не ешь, — улыбнулся в ответ я.

— Женщинам нельзя есть при свете дня, это пагубно влияет на наше здоровье…

— Ааа… — протянул я.

И здесь диеты, хотя я не мог не согласиться, что она ей вправду была на пользу. Кожаная броня не скрывала низ ее животика. Плоский и нисколько не тощий, смотрится просто классно. Она перехватила мой взгляд, и прежде, чем я в смущении отвел его в сторону, нежно улыбнулась.

— Если ты не желаешь есть, быть может, ты желаешь что-то другое? — спросила она с хитрецой в глазах.

— Что, например?

На ее щечках появился легкий румянец, она быстро произнесла:

— Я могу показать тебе дворец.

— Тогда пойдем.

Она вновь взяла мою руку и вытащила меня из-за стола. За боковой дверью оказался коридор, с одной стороны которого на стенах висят бесчисленные картины.

В основном сражения людей друг с другом и с нежитью, но одна, наиболее большая, привлекла мое внимание.

Девушка недовольно взглянула, но остановилась, поясняя:

— Это очень древняя картина — Арайдон в Поднебесном. Мы до сих пор ему поклоняемся, хотя он и пал несколько веков назад.

На картине в полный рост стоит рыцарь в зеркальных доспехах, сзади что-то типа огромного сверкающего трона, его свет отбрасывает на облака повсюду лучезарные блики. Арайдон, ты и здесь в закрытом шлеме. Почему прячешь лицо?

— Пошли? — нетерпеливо спросила она.

— Да, идем… — начал я и осекся.

Из-за угла коридора в сопровождении Ани вышел Луна. Даже не повернув голову в мою сторону, он тяжелым взглядом вперился в сестру:

— Райана, что ты делаешь здесь… с этим?

Девушка запунцевела, но с вызовом вскинула голову, ответила твердо:

— Я развлекаю легендарного героя, и не тебе меня судить, брат.

Молодой вождь дернулся, как от удара, через пару мгновений его лицо побледнело, в глазах великое бешенство:

— Как ты смеешь?! Ты подстилка для чужаков, бери пример со своей сестры…

Смачный удар по щеке прервал его тираду. Ани за спиной вождя так же, как и я, сейчас предпочел бы оказаться где-нибудь вне пределов дворца. Луна трясся, словно держал в руках оголенные провода под высоким напряжением, в лицо было страшно смотреть. Даже Райана от ужаса сжала мою руку так, что еще чуть и треснут косточки.

Глаза у вождя из яростно-зверских сделались пусты. Он больше не смотрел на сестру, бросил мне, словно и не видя:

— Ты идешь со мной.

— Куда? — спросил я испуганно. Не хватало еще выяснения отношений с безумным братом…

— На военный совет.

Он прошел вперед, разорвав при этом наши сцепленные с Райаной руки, вслед ему мимо прошел Ани. Он что-то попытался сказать мне глазами, но все еще не придя в себя, я не сообразил. Нелепо улыбнувшись Райане, я, не оглядываясь, последовал за широкими спинами двух воинов.

Военный совет, а как же иначе? Никогда не думал, что человек, прошедший закалку в боях с нежитью, испугается брата девушки… Хотя не боялся я этого бешеного типа, скорее чувствовал перед ним вину. Почему-то мне казалось, что я обделил его и украл его молот. Конечно, бред, но тем немее…

Но все, что не делается — к лучшему. Жаль, что этой ночью лишился наслаждения и женской ласки, но зато не стал «членом семьи». Семейка Адамсов тут отдыхает…

Импровизированный военный совет немного меня разочаровал. Наполеоном, как в детстве представлялось, я тут никак не был. А вот на солдата, роль которого заключалась в держании карты в штабной палатке, я подходил, как нельзя лучше.

— Значит, его замок здесь? — после долгих объяснений Луны я ткнул пальцем в помеченную точку на карте. — Много в замке войск?

— Ни один из разведчиков не смог подобраться близко к цитадели. Мы думаем, ее охраняют около сотни вампиров, ну, а про прочую нежить я промолчу, — Луна говорил увлеченно, будто представляя себя врывающимся в ряды врага. — Надеюсь, что в его войске нет волколаков, эти твари, как оказалось, опаснее десятка оживших мертвецов, вместе взятых. Но слава Арайдону, Лорд не ожидает нападения, иначе, через неделю собрал бы войско втрое больше. Его нежить рассеяна, сейчас нагоняет страх на людей по всему Ануминасу. Несмотря на наши усилия, с каждым днем ее становится все больше. Но как только Лорд умрет, это войско больше не будет пополняться.

— Хорошо, — стараясь говорить уверено, произнес я, — а сколько войск будет с нашей стороны?

— Ты, десяток визарий и один вождь из Семьи Призраков.

— Что, это все?! — опешил я.

— Да. Мы не можем выделить больше. Во-первых, у нас осталось не так уж и много воинов, а ведь война еще не началась. А повелителей у нас еще меньше.

Чтобы пройти по землям, лишенным каменных Стражей, на каждый десяток людей нужно по одному повелителю. Где взять столько?

Едва сдерживая головокружение от бесполезных попыток разобраться в происходящем, спросил чуть ли не со стоном:

— Ты вправду считаешь, что десяток воинов сможет справиться с воинством Лорда Шаршана?

— Откуда ты знаешь его имя? — пораженно спросил Луна.

— Не важно, один вампир обмолвился, когда я возвращал молот.

Он вздохнул, видимо не поверив, но продолжил:

— Наш секреьный и пока единственный отряд по мощности равен…. Сейчас ты увидишь их сам, — с этими словами он застучал медной ручкой, прибитой к стене.

Послышался тяжелый топот ног, и через пять секунд в зал ворвался отряд рыцарей.

Вот интересно. Не думал, что увижу в этом городе рыцарей-людей. Все они в серебристой одинаковой броне выглядели, как будто сошли с картин, изображающих баталии древности. Металл словно сам по себе мягко светится. Кирасы с острой гранью по всей длине тела придают рыцарям схожесть с фантастическими, панцирными чудовищами. Руки в удобных и красивых сочленениях сжимают двуручный обоюдоострый топор, сделанный из того же светящегося металла, что и доспехи. На головах серебряный шлем с образом скалящегося волка. Шлем полностью закрыт, лишь узкая прорезь для глаз, в которой видна только тьма.

— Это непростые доспехи, — предупреждая вопросы, сказал вождь, — чистый мифрил. Такой не пробьешь даже таранным ударом, он почти ничего не весит и поглощает магию, как губка воду. Чтобы добыть мифрил на эту дюжину доспехов, понадобилось больше двух сотен лет. Еще десять лет, и труд двух десятков кузнецов потребовался, чтобы сковать из него сами доспехи. Эта дюжина — надежда всего Ануминаса.

Он замолчал, видать, у него тоже перехватило дух. Мои сомнения и страх, что правители этого королевства безумцы: посылают кучку людей на смерть — начали таять. Если доспехи так хороши, как их описывает вождь, то воинство Лорда должно пасть…

— Кстати, познакомься с членом Семьи Призраков, моей сестрой и командующей когтями. Трисана! — гаркнул он.

Из второго ряда рыцарей вышел, то есть вышла вторая сестра, которой так гордился Луна. Рыцарь Трисана единственный по внешнему виду отличается от других. На полголовы меньше прочих, доспехи хоть и не отличаются «маркой», но по двум полушариям на груди даже слепой поймет, что это женщина.

— Для меня честь быть под командованием Героя, — из-под глухого шлема донесся нежный и вместе с тем привыкший повелевать голос. Что-то было в нем знакомое, такое чувство, что я его уже слышал. Само собой, он похож на голос Райаны, той, что сейчас хотела меня соблазнить, но тут было что-то другое…

— Для меня честь быть в одном отряде с тобой — воин Ануминаса, — сказал я первый же бред, что пришел мне в голову. Но весьма подходящий бред, я почти увидел, как лицо под маской посуровело.

Этот рыцарь пойдет за Героем из местной легенды даже насмерть. Как говаривал Сталин: «Умереть, но исполнить долг».

Интересно, под шлемом с застывшим волчьим оскалом скрывается симпатичное личико? Я отогнал эту мысль: подчеркивающая формы кираса еще не дает гарантии, что их содержимое такое же симпатичное, как ее сестры… Блин, о чем я думаю?

Скоро мне идти в гнездо повелителя зла. А ведь у меня даже нет бронированного скафандра, который надет на них.

Словно прочтя мои мысли, вождь произнес:

— Ты пойдешь под охраной когтей. Они должны защищать тебя до самых ворот замка.

— А что дальше?

— А дальше тебе придется сразиться с Темным Лордом, лишь твоим молотом и еще сильной магией можно нанести вред этой расе.

— Что, он разве не один, их целая раса?

— Бог нежити — Редьярик. Самые мощные его слуги и повелители армий — Темные Лорды. Лорд, что вторгся на наши земли, всего лишь один из множества.

Вспомнилась та пещера, в которой я оказался, едва попав в этот мир. С орками мне тогда помог разобраться Лорд нежити. Если не ошибаюсь, Лорд Риза. А этого вампир называл Лордом Шаршаном…

— У вас нет таких магов? — спросил я на всякий случай.

— У нас есть колдуны, но они не годятся ему в подметки. Кстати, в области, где расположен бастион зла, нет каменных Страж. Трисана — одна из сильнейших повелительниц в Семье Призраков, она сможет провести по тьме весь отряд. Но если, упаси Арайдон, она погибнет, видеть во тьме сможешь только ты. И тогда бросай воинов и убей Лорда в одиночку. Не жалей их, — он указал на несводящих с меня взгляда рыцарей. — От них будет меньше толку, чем от слепых оборванцев.

Я вновь осмотрел закованных в броню людей. В черных прорезях шлемов невозможно увидеть глаза. О чем они сейчас думают? О смерти или славе? Сколько лет этим рыцарям, четырнадцать или пятьдесят? Хотя их, наверняка, подбирали из лучших визарий…

Под тяжелым взглядом двадцать одной пары глаз я произнес:

— Хорошо, и да поможет нам Арайдон…

— Вот и отлично, — одобрительно сказал вождь, — слуги покажут твои покои.

Отряд рыцарей, сопровождая своего вождя, вышел из зала, а я еще раз всмотрелся в карту. Точно такая же половинка материка, что я видел на картах в Высокой Башне. Такое чувство, что картограф был один: точно такие же горы и леса, точно такая же серость по краям карты. Если масштаб правильный, мифриловый остров от Ануминаса не так уж и далеко…

— Вардес, ты здесь? — Райана вошла в комнату, тихо и едва не крадучись.

— Да, Райана, ты еще не спишь?

— Что ты? Я не могу спать, зная что за нашим гостем, да еще и героем, никто не ухаживает.

Я чуть настороженно улыбнулся:

— Спасибо, конечно, но я…

— Что ты, — воскликнула она с испугом на лице, — ты нисколько меня не утруждаешь. Напротив, оказываешь мне честь!

— Ну…

— Пойдем, — взяла она меня за руку, — я познакомлю тебя с моими подругами.

Она повела меня по коридорам и украшенным залам, от одного из них по коридору распространился звонкий женский смех. Широкий зал больше напоминал цветущий сад: повсюду из гигантских горшков с землей растут деревца и ползучие растения. В импровизированной беседке на лавочке сидят три молодые девушки в шкурах белых волков. Их веселый смех переливается журчащим ручьем, глаза хитрые, задорно улыбаются, белоснежные зубы выгодно подчеркивают копну черных волос. Поначалу я принял их еще за трех сестер Трисаны и Райаны, но она представила, взяв меня под локоть:

— Это мои подруги, а этот герой — мой возлюбленный, — сказала она, смотря на меня странным оленьим взглядом. — Ну, мы пошли.

Она потянула меня к выходу, я, опешивший от такого поворота событий, сопротивляться не стал, лишь бросил взгляд на трех черноволосых подруг, что больше не улыбались, а завистливо смотрели вслед Райаны.

— Послушай, Райана, — сказал я, посчитав, что ее подруги уже не смогут нас услышать, — ты, конечно, красивая, обаятельная и умная, но у меня уже есть любимая…

— Конечно, я понимаю тебя, — склонила голову она, — у такого, как ты, наверняка, множество любимых жен, но может быть, ты захочешь взять и меня?

— Прости, Райана, но это не в моих правилах.

— И ты прости меня, мой герой, эта дверь ведет в твои покои. Я только надеюсь, ты сохранишь мою тайну.

— Разумеется, никто не узнает…

— Никто не должен знать, что у нас с тобой ничего не было.

Я вспомнил подруг, что с завистью смотрели на уводящую меня Райану:

— Пусть будет так. Сладких тебе снов.

— Да, — сказала она тихо, робко при этом улыбаясь, — надеюсь, в моих снах будешь ты…

Глава 8

Утренняя прохлада бодрит тело и мысли. Вспомнил, чем закончился вчерашний вечер, и губы будто сами растянулись в стороны. Хотя я отклонил предложение черноволосой красавицы, но нисколько об этом не жалею. Напротив, чувствую себя выше, крепче, лучше. Будто этим поступком я доказал прежде всего себе, что достоин любви той девушки, что готова ради меня лишиться жизни и которая вот в этот самый момент мчится серебряным вихрем между рядами опешившей пограничной стражи.

Но мне было хорошо, даже не потому, что приснилась стремительная Лейла, просто появилось новое, доселе не испытываемое мной чувство. Я теребил его, пробовал на вкус, наслаждался им. Я могуч и могущественен, моя сила безгранична, могу даже перевернуть мир, будь у меня такой рычаг.

Странная это штука — сознание. Вроде и вчера знал, что стоит мне упереться в эту дверь — она слетит с петель, а стоит руке ухватиться за оконную решетку – как прутья окажутся на воле вместе с кусками бетона по краям. Знать-то я знал, но вот прочувствовал это только сейчас, едва проснувшись. Будто, наконец, соединились две сущности: я прошлый и я новый. Слились и образовали нечто, куда более совершенней, надежней и уверенней. Вот теперь я понял, что такое хексен, и не испугаюсь с молотом в руках начать бой с десятком отборных воинов.

Робкий стук в дверь отвлек меня от яркой эйфории, правда, я не успел одеться: черноволосая красотка шагнула в комнату и сразу деликатно потупилась. Одевайся, мол, я подожду тут…

— Что ты хотела, Райана? Я только проснулся.

— Я хотела позвать тебя к завтраку и помочь одеться, — сказала она тихо, при этом бросила на одеяло, прикрывающее меня ниже пояса, такой неодобрительный взгляд, что мне почему-то стало стыдно.

— Но Райана, ведь у меня нет доспехов, зачем мне помогать? — спросил я настороженно.

— Герой не должен тратить силы на то, что женщина сделает лучше, — терпеливо ответила она. — Вдобавок, помощь гостю окажет мне честь.

Не став более спорить с очаровательными обычаями аборигенов, я отбросил одеяло в сторону:

— Ну, одевай.

Пикантная улыбка озарила лицо под оскаленной пастью волка:

— Да, мой герой. Ммм, перед сном ты сваливаешь одежды в кучу? Странные вы, иноземцы…

Она надевала на меня рубашку, штаны и натягивала сапоги так медленно, что мне стало казаться, что обычай доставляет ей удовольствие. Не собираясь его продлевать, я елозил сидя на кровати, всем видом демонстрируя нетерпение и даже желание оказаться отсюда, как можно дальше.

Спустившись в обеденный зал, я на секунду оторопел: за длинным столом собралась вся семья Призраков. Во главе стола в резном кресле восседает вождь, справа от него нетерпеливо и даже злобно поглядывает на меня Молодой Луна, но приковывала взгляд женская фигура: опущенный так, чтобы скрыть лицо, капюшон не мог не вызвать подозрений.

Райана мягко подхватила меня под локоть и, доведя до стула рядом с Луной, усадила едва не силой, а сама обойдя с другой стороны, села напротив рядом с сестрой. Это словно послужило командой, откуда-то взявшиеся слуги внесли подносы с вином и вкусно пахнущей снедью, как по волшебству перед нами возникли тарелки и даже серебряные ложки. Луна нетерпеливо вырвал из рук слуги горшочек с рагу, положил его на тарелку и принялся быстро работать ложкой и челюстями. Стареющий Вождь велел положить на тарелку целиком зажаренную курицу и степенными движениями занялся ее поглощением.

Опущенный капюшон ничем не выдал, что ее носитель еще жив. Девушка, а точнее Трисана, не шевелится, смотрит в сиротливо-пустую тарелку. Ее сестра, напротив, широко улыбается, внимательно следит за тем, как я отщипываю виноградины из грозди и засовываю их в рот.

— А почему вы не едите? — настороженно спросил я.

— Женщинам нельзя есть при свете дня, мой герой.

— Ах да, забыл…

— Трисана, а ты…

— Ты есть сюда пришел или разговаривать? — перебил меня Луна. — Ешь сытнее, после завтрака тебе предстоит поход.

Виноградина едва не застряла у меня в горле, я рассчитывал, что поход к цитадели будет только через несколько дней. Ну да, ладно. Со злости я напихал себе в тарелку фруктов, мясо за прошедшие недели поднадоело, а вот витамины, говорят, полезны.

Райана не сводила с меня карих глаз, светящееся в них торжество немного настораживает и напрягает. Хорошо еще не смотрит мне в рот, — местные правила для женщин могут привести к расстройству психики. Неудивительно, что Трисана прячет лицо, хотя, может, война и сражения оставили след в виде шрамов, что обезобразили ее внешность. Эх, бедная…

— Ну все, пошли, герой, — показалось, насмешливо сказал Луна, шумно отодвинул стул, вставая из-за стола, — время, как известно, дорого, и каждый час оплачен смертями десятков людей.

Краем глаза я заметил, как быстро встала и скрылась за колоннами Трисана, наверно, побежала одевать доспехи. Райана же провожает меня оценивающим и, кажется, одобрительным взглядом, будто уже примеривается, уверенная, что когда-нибудь стану её собственностью.

Провожать рыцарский отряд вышло три десятка дворцовой челяди и человек пятьдесят воинов, элитных визарий — тех, что с двуручными топорами, было немного, большинство молодые, только получившие шкуру волка воины.

Опасаясь шпионов, Вождь велел провести нас через подземный ход, ведущий из дворца в лес вне городских стен. Почти десять визарий сторожили запертый гранитными плитами вход в катакомбы. Лишь воочию увидев вождя, сдвинули тяжелые плиты и в спины заверили, что станут молиться и взывать к милости Арайдона…

Больше часа гулко топающий в подземелье отряд продвигался замедленными шагами. Кажется, подземным ходом не пользовались лет этак сто, а то и все двести. С каменных сводов потолка от каждого нашего шага на головы сыпется песок. Деревянные укрепления давно прогнили и местами сверху свисают бугры земли, что готова погребсти отряд своей массой. Я весь извелся от ожидания, прежде чем услышал радостные слова Трисаны:

— Вот и свет, — сказала она, выталкивая наверх люк. — Выходим.

Зеленый лес приветствовал нас шумом листьев на ветру и трелям невидимых птиц, давно я не был так рад деревьям. Жаль, сестра Луны не дала отряду отдыха, напротив, шаги рыцарей ускорились. Но я, по крайней мере, без доспехов.

Дорога длиной в два дня почти не запомнилась: долгие переходы, больше напоминающие марш-броски, превратили унылые часы в серый туман. А серость, как известно, не оставляет в памяти отпечатка.

В первый день похода я испугался за себя: неужто я, бездоспешный, не в состоянии угнаться за облаченными в сталь рыцарями? Но на привале я выведал, что мифриловые доспехи целиком весят не больше хорошего осадного щита. Как выглядит такой щит и тем более, сколько он весит, я не имел представления, но тем не менее облегченно вздохнул: приятно не чувствовать свою слабость. Хотя они и так смотрят на меня с сочувствием, еще бы, ведь я несу в руках молот, который они и поднять-то не смогут.

Но я все равно чувствовал себя почти голым, находясь в окружении защищенных танковой броней воинов. Любая случайная стрела, любое касание меча, и я окажусь где-то в небесах. А учитывая, что я бессмертен, полон невероятных сил, и еще существует девушка, которая ради меня готова порвать весь мир — гибнуть почему-то не хотелось.

Приближение к цитадели с засевшим в ней Темным Лордом я почувствовал по напряженным воинам. Они разговаривали все меньше, держали двуручные топоры крепче, а шаги стали осторожней, словно они авангард армии, где пустили слух про минное поле. Холмы и буреломы сухих деревьев осматривают так, что кажется, будто верят, что за ними засел взвод снайперов с противотанковыми минометами.

— В кольцо, — приказала Трисана.

Элитные воины за секунду перестроились так, что я оказался в центре импровизированного круга.

— Трисана, что это значит?

— Это ради твоей безопасности, — ответила она твердо, — у тебя ведь нет брони.

— Прекрати, мне за вами ничего не видно.

— Герой не должен рисковать зазря, — не унималась она. — Тебя нужно сохранить до битвы с Темным Лордом.

— Да? Хорошая идея, но почему ты раньше об этом не подумала? — обвинительно спросил я.

— Мы почти подошли к цитадели, и тут начинаются абсолютные владенья нежити.

Не став спрашивать, что значит странная фраза, с обидой в голосе пожаловался:

— За вашими спинами я не смогу любоваться ландшафтом, а это совсем нехорошо…

— Твоя жизнь стоит того, — сказала она серьезно.

— Ладно, — сдался я, — пусть будет так.

После этих слов воины только сжали и без того плотное стальное кольцо. Точнее стальным оно только казалось, поскольку броня на воинах сделана из легендарного мифрила… Если с лордом все пойдет хорошо, скоро я окажусь в единственном месте, где его добывают. И хотя я отправлюсь на Мифриловый остров за магической чашей, но думаю, вреда не будет, если одним глазом взгляну, как его откапывают?

Идти, не видя даже дороги перед собой, было до невозможности тоскливо. В окружении громыхающих доспехами рыцарей потихоньку сходил с ума. Часы тянулись, словно дни. Правда жаловаться я не думал: как справедливо заметила Трисана, моя жизнь того стоит.

Солнечный день, голубое небо с редко плывущими облачками и зеленая трава как по волшебству сменились промозглым туманом и дымкой над головой. На секунду мне показалось, что надвигается гроза: небо заволокло серым, и даже протиснувшись через кольцо рыцарей, не смог разглядеть горизонт. Неестественная, темная пелена простирается, покуда хватало глаз.

— Мы вышли за область действия Стража, отсюда до замка Лорда Тьмы осталось совсем немного. И я чувствую, что Тени о нас уже знают… — мирно говорил женский голос.

— Тени? Лорду служат тени Дакрона? — спросил я, уже догадываясь об ответе.

— Да, Дакрон подарил сотню своих воинов Лорду Тьмы.

Она замолчала, наверно, обдумывая несправедливость неба к смертным. А я мысленно подивился той холодной небрежности, с которой она себя ведет. Ее родное королевство, тот мир, где родилась и выросла, где было все, что ей дорого, рушится с каждым часом быстрее.

Ануминас в окружении стольких сил, направленных на его уничтожение, обречен.

Похоже, она это знала, но не могла смириться. Она предпочтет погибнуть в бою так же, как ее предки, но ни отступить, ни оставить даже призрачную надежду.

Я безумец, что вклинился им в помощь. Вместо того, чтобы, не отвлекаясь идти к прямой цели для возращения в родной мир, ввязался в заведомо пораженческую войну. Если взять глобально: у ослабленного нашествием нежити королевства — Ануминас есть сильнейший противник — Империя. По численности войск и силе Империя превосходит Ануминас как минимум вдвое. Плюс на другой чаше весов стоит Высокая Башня с их сильными магами и грозный бог Дакрон со своей армией нечисти.

Рядом находятся королевства, готовые забыть все договора и ударить в спину.

Даже теперь в случае, если безумная затея с уничтожением Лорда выгорит, мало что изменится. Да, возможно, два небольших королевства станут союзниками в войне с Империей, но таких союзников стоит опасаться больше, чем врагов.

Сейчас дюжина людей, понукаемая долгом, идет на смерть. Местные вожди это знали, иначе бы не послали столь маленький отряд на ключевую операцию. Затея провалится, лорд останется жив, но вождь или вожди на совете вздохнут и скажут: мы сделали все, что могли. А потом с чистой совестью падут в бою вместе с последним рубежом Ануминаса…

— Враги! — крикнул идущий впереди воин, указывая вдаль.

Темный строй вдалеке ни с чем не спутать, даже отсюда видно — нежить. Много, очень много. В первом строю живых мертвецов, едва волоча ноги, идут сутулые зомби. За ними виднеются люди с лысыми головами. Кажется, вампиры. Если хоть как-то разбираюсь в их кастах, это были вампиры-воины, налысо бреются только они. Это не то отребье, с кем мне пришлось столкнуться, возвращая молот в руинах. Они сильнее, ловчее и много опытнее «гражданских».

Проклятье! Я похолодел: наспех собранное против нас войско в тридцать раз превосходит наш отряд числом. И если каждый из воинов плотно обступивший меня не сильнее их в сотню раз, нам конец. Конец моей жизни, моей цели и желаниям. Как, впрочем, и этим людям, хоть я успел проникнуться уважением к ним, но это их мир и их война. Тем более, что бессмертному расставаться с жизнью куда как неприятнее: тут уже не отделаешься Кутузовским: «Двум смертям не бывать, а одной не миновать».

— В круг и вперед! — звонкий голос из-под шлема Трисаны прогремел колоколом, зовущим на защиту родины. Рыцари, увлекая меня за собой, пустились бегом. За спинами из мифрила я не увидел, зато почувствовал, как маленький стальной клин, влетел в нестройный ряд нежити.

Слышал крики и звон железа. Зомби, хоть и обладают большой силой, но их удары не оставляют на мифриле даже царапины, а столкнуть рыцаря на землю, у них явно не выходит. Звон железа подсказал, что вампиры вступили в бой. Плотный строй рыцарей вокруг меня в одном месте на секунду разомкнулся, я успел увидеть, как ударился, высекая искры, клинок вампира о наплечник воина. Тот даже не пошатнулся, ответный удар с легкостью разрубил немертвого.

Строй вновь сомкнулся, заставляя меня вновь гадать о происходящем. Но поскольку воины еще сражаются, дела идут хорошо… В этот момент, невероятным прыжком перемахнув через рыцаря, вампир оказался за его спиной. Судя по всему, меня здесь увидеть не планировал, удивление на его лице говорило вместо слов. Он зашипел, обнажая белые клыки, лысый череп, словно обмазан известью, даже скудное без Каменных Стражей солнце, наверняка, больно бьет в узкие щели глаз…

— Голодный, да? — спросил почему-то я.

Он не был готов к этому вопросу и в раздумьях не обратил внимания на занесенный над ним молот. Ключница и ребра сложились с диким хрустом. Баек молота застрял в груди, пришлось упереться и вырвать молот вместе с цепляющимися за него обломками костей. Он зашатался, и через секунду его охватило ярко искрящееся пламя. Черная магия, защищающая его тело от солнца и разложения, прекратила свое действие, отдав дряхлый труп во власть света.

Следующие пять минут я, затаив дыхание, стоя в гуще воинов, внимательно вслушивался в звуки сражения. Все рыцари возвышаются надо мной чуть ли не на голову, настоящие великаны. Взгляд упирается в их бронированные спины и не может ничего выхватить за ними.

Неужели они настолько выше меня, почему я раньше не замечал?! Через секунду до меня дошло, что они стоят на десятках мертвых тел. Живые мертвецы, убитые во второй раз, не собираются сгорать на солнце. Воины используют их как пьедестал, иначе они были бы просто завалены гниющими трупами. Иногда в мелькнувшем просвете виднеются клацающие челюсти безмозглых, полуразложившихся зомби.

Еще раз показался просвет, впервые я увидел что-то дальше, чем десять метров.

Количество зомби быстро начало сокращаться…

Когда все было кончено, и круг уставших воинов распался, я не поверил глазам.

Давно разложившееся мясо и разбросанные желтые кости лежат вокруг сплошным ковром. Зомби пустыми глазницами смотрят на живых скорее осуждающе, чем с ненавистью….

— Никто не ранен? Отдых две минуты, и вперед! — приказала Трисана.

Я вроде и не сражался, но дышал как паровоз. Мне казалось, что Трисана только что скомандовала отдых, а она уже встала.

— Вперед, — подняла отряд Трисана. — Сила нежити в свете дня меньше, нам нужно управиться до заката. Воины, вновь взяв меня в кольцо, быстрым шагом направились к виднеющейся на горизонте темной точке.

Поскольку врагов не видно, рыцари вокруг меня шли не столь плотно, оставляя мне место для обзора. Цитадель с каждой минутой росла. Точка медленно превратилась в спичечный коробок, а потом увеличилась до таких размеров, что можно разглядеть ворота и замковые стены.

— Атака! — срывающийся голос Трисаны прорезал мертвецкую тишину.

Тени материализовались, словно из воздуха. Мы оказались окружены раньше, чем поняли, что нас атакуют. Тени бросились без раздумий, быстро смешивая наш строй.

На одного воина их было не меньше четырех. Прежде, чем что-то успел сообразить, я оказался в гуще угольно-черных существ. В кусках чистого сумрака, из которого состояли тени, иногда что-то поблескивало. Глаза? Разум? Магия? Думать было некогда, великий молот крушил все по кругу. Уже четыре клинка прошли сквозь его защиту, оставляя жгущие раны на спине, груди и плече.

Я отмахивался со всей отпущенной мне силой. Попавшие под свирепые удары Молота тени растворялись в воздухе быстрее, чем можно было представить. Но их количество не уменьшалось. В толще мрака вокруг я не мог разобрать ни отдельную тень, ни тем более их снующие вокруг такие же черные клинки. Все, что я мог делать — двигаться, бешено вращая молот. Не позволяя мраку подступить ближе, я терял ощущение реальности происходящего.

Если бы не зеленая трава под ногами и хоть промозглое, но все же небо над головой, почувствовал бы себя в обычном кошмаре. Наверняка, пытаясь себя ущипнуть, бросил бы молот и сразу же упал, пронзенный черным клинком.

Неожиданно стена ночи в одном месте взорвалась серебром, из нее бешено вращая мечом, вылетел закованный в мифрил рыцарь. Трисана поднырнула под мой молот, едва не задев его шлемом. Встав за мою спину, хрипло бросила:

— Сражайся, я позади.

Теперь, когда не нужно было заботиться о спине, стало ощутимо легче. Едва различимые глазу клинки еще дважды задели меня. К счастью, я успевал отправить их хозяев назад в ад, быстрее, чем они причинили мне необратимый урон.

Пот заливает глаза, молот из перышка давно превратился в трехпудовую болванку. Чугунные руки уже не могут подниматься со скоростью, достаточной для защиты. Наверно, я сейчас упаду от усталости и буду насажан сразу на десять черных жал. Не сдавайся, Вардес, ты же мужик! Но эти мысли не открывали скрытых резервов, не давали дополнительных сил. Я получил еще три глубоких пореза и уже распрощался с жизнью.

Но мне, в который раз за сегодня, повезло. Стена теней стала распадаться, доспехи серебряных рыцарей показались уже с нескольких сторон. Мы почти победили…

Я увидел, как сзади на дерущегося лицом ко мне воина, обрушился клуб тьмы. Он дернулся, едва не упав, развернулся, бросаясь куда-то назад.

— Чернокнижник! Это чернокнижник! — услышал я.

— Их много! — подхватил другой голос.

— Защищайте Героя! — крикнула позади меня Трисана.

Я убил еще одну тень, рефлекторно поднял молот для защиты и замер. Вокруг сухая степь, лишь серебряные рыцари своим видом утверждают, что прошедшее сражение мне не приснилось.

— Боже! — вырвалось у меня.

В стороне, откуда я слышал крики о проклятых, лежат два рыцаря.

— Они мертвы, — сказала Трисана, — но умерли храбрыми воинами. Да примет Арайдон их души.

— Да примет… — вторили ей семь голосов.

Битва, кажется, только началась…

— Вы же утверждали, что ваши доспехи защищают от магии! — разгоряченно напомнил я.

— Да, это так, — ответил мне спокойный голос из-под шлема Трисаны.

— Тогда почему те два воина, — спросил я указывая на трупы рыцарей, — мертвы?

— Но мой Герой, — сказала она, как мне показалось, с надрывом, — Проклятых было девять.

Я опустил голову, после продолжительной паузы бросил:

— Ладно. Идем дальше?

Хотелось бы видеть ее скрытое шлемом лицо. Чувствует ли она утрату, а может, на ее челе печать обреченности? Эмоции людей в отряде приходилось определять только по косвенным признакам: по голосу, по судорожным движениям доспехов.

Черная от сажи крепостная стена приближается с неотвратимостью заката.

Трисана пыталась выжать максимальную для отряда скорость — солнце клонится к горизонту, а с наступлением сумерек убить Темного Лорда почти невозможно.

Тем не менее, к замку мы приближались осторожно. В любую секунду воины готовы поднять топоры, дабы изрубить выскочивших из-за каждого валуна и укрытия чудовищ. Но даже подойдя к опущенному подъемному мосту, мы больше не встретили сопротивления.

Мир вокруг замер, мы словно в другой реальности: ни ветерка, ни звука, ни движения. Такое чувство, что во всей вселенной реальны только несколько закованных в серебристые доспехи людей. Единственные звуки и движения исходят от меня и осторожно ступающих по деревянному настилу моста рыцарей.

— Либо никого нет дома, либо это ловушка, — прошептал я.

Мне никто не ответил, воины были поглощены рассматриванием темных бойниц и зубчатых стен. В любой момент оттуда могут выглянуть сотни мертвых лучников…

Пройдя к железной решетке, перегородивший путь вместо ворот, Тристана обратилась ко мне:

— Ломай ворота.

— Что? — не понял я.

— Сломай прутья.

Не став возражать, я неуверенно подошел к вратам. Железные прутья в два пальца толщиной словно насмехались, демонстрируя свою прочность и нерушимость.

Я разозлился на металл, будто тот был моим заклятым врагом, грохот ударов сотрясал мертвый замок и разносился далеко по окрестностям. Беспокойно стоящие рыцари с удивлением смотрели, как толстые прутья под ударами исполинского молота прогибались, словно были сделаны из мягкой меди. Спустя минуту в решетке образовалась дыра, через которую мог проехать всадник.

— Воины, вперед! — скомандовала Трисана, сама проходя следом за мной.

Не сделав и десятка шагов, мы замерли.

— Это морхи, — тихо произнесла Трисана знакомое слово.

Десять возвышающихся над людьми бронированных фигур перегородили вход в чертоги лорда. Каждый сжимает громадными перчатками причудливо изогнутый гигантский серп. Вместе с узнаванием пришел страх и боль в пояснице. Я уже встречался с таким, но тогда нас было четверо против одного, а сейчас равное количество.

— Убить их, — чуть дрогнувшим голосом крикнула Трисана и, яростно подняв топор, кинулась на ближайший костяк в доспехах.

Следующее мгновенье обросло яростными криками, страшными проклятьями, боевыми кличами, призванием богов, топотом и лязгом металла. Сморгнув, увидел, что рядом со мной никого не осталось. Все воины на ступеньках бьются с порождением адских кошмаров.

Морхи — поистине страшные противники, их двуручные серпы, больше похожие на короткие косы, оставляли в разорванном воздухе блеклые следы. Страшные удары не могли пробить мифриловую броню Визарей, но каждое такое попадание высекало искры и сваливало рыцаря с ног. Подняться в доспехах и дать отпор нависающей над тобой твари было невероятно сложно. Увидев, как блокировав косой серп, упал ближайший ко мне воин, я бросился на его защиту.

Удар великого молота измял доспехи на плече нежити и покачнул его, как налетевшая буря на столетний дуб. Не дав ему время для взмаха страшным серпом, ударил его снизу вверх, метясь в гигантский шлем, нависающий надо мной. Удачное движение перешибло ему шейные позвонки, шлем вместе с черепом отлетел в сторону и с жалобным звоном покатился по ступеням.

Помня, что на мне нет могучей брони, я постарался не лезть в гущу схватки.

Действуя как партизан, я нападал из-за спин монстров, отвлеченных дракой с рыцарями. Метя в голову, я разбивал шлемы, плющил и без того страной формы черепа. Когда на ногах не осталось ни одной твари, понял, что я сам убил более половины всех гигантов.

В наступившем затишье у меня отчетливо звенело в ушах. Грохот сминаемого металла в коротком сражении еще долго будет отдаваться в голове. Трисана с чуть помятым шлемом молчаливо оглядела место побоища. Пять визарий навсегда остались лежать на ступеньках, ведущих к чертогам врага. Впрочем, на них взгляд Трисаны даже не задержался.

Приоткрыв дубовые, укрепленные железом замковые ворота, она шагнула в темноту:

— За мной, — донеслось оттуда.

Ступая за рыцарями в темный зал, я не забыл включить ночное видение. Кажется, во тьме ориентировалась только одна Трисана. Воины, крепко держа двуручные топоры, бестолково крутились, силясь разобрать хоть что-нибудь в кромешной тьме.

— Арь-эгелан, — звонкий, но неживой голос поначалу испугал, лишь мгновеньем позже сообразил, что он принадлежит колдующей Трисане. С ее руки взлетел яркий огненный шарик, поднялся под потолок и завис там, сносно освещая все закоулки зала. «Я так не умею, — пришла завистливая мысль. — Как многому нужно учиться…»

Дверь из зала распахнулась, из нее бесшумно вышла фигура с длинными рогами-копьями. Попав на свет, человек недовольно поднял голову на светящийся шар. Не человек вовсе — нежить… Лорд нежити. Он был выше всех людей больше чем на голову, но если это слово применительно к нежити, тощий как палка.

Нехарактерный для нежити новый наряд ниспадал с него до самого пола. Череп, не похожий ни на что ранее видимое, — смесь инопланетянина с динозавром. Широкая плита подбородка, была намного крупнее лба повелителя нежити.

— Значит, вы те самые нарушители моего спокойствия? — тихо, словно разговаривая сам с собой, спросил он.

— Ты, Темный Лорд? — спросила Трисана, стараясь, чтобы голос не выдал охватившую ее дрожь.

— Да, я один из них. Мое имя…

— Довольно! — звонко крикнула она, — Нам нет нужды слышать твое имя.

— Как хотите, ваши имена я спрашивать тоже не буду. Все равно, у моих слуг нет имен…

Он исчез, и одновременно с этим позади раздался звук, похожий на издаваемым при работе консервным ножом. Я развернулся, рефлекторно ударяя за спину молотом, но понял, что целью Лорда был не я. Рассеченный надвое рыцарь постоял неподвижно секунд пять, а потом со звоном и мягким шлепаньем упал на пол. Доспехи ему не помогли, что-то невидимое легко распороло их и человеческое тело.

В зале началась суматоха, в тусклом свете магического шара никто не мог разобрать, от чего один за другим падают бронированные визарии. Я увидел, как слепо размахивая топором, рыцарь вдруг осел. На передней части шлема образовалась глубокая вмятина, из смотровой щели ручьем потекла кровь.

На ногах уже остались только я с Трисаной, звучный удар отправил ее в полет по плитам зала.

Моя очередь, как самого незащищенного и безобидного врага, оказалась последней. Я, обуреваемый священным ужасом вперемешку с гневом, пустил молот в круговую, тут же ощутил что-то мягкое, помешавшее его движению.

Что-то отлетело в противоположную сторону. Я с трудом гася инерцию разогнавшегося байка молота, охнул: под ногами лежит бесформенное тело Лорда нежити. Невероятный удар превратил его туловище в месиво из ткани, костей и плоти. Дыша как гепард после спринта и подозревая какую-нибудь каверзу, медленно приблизился к телу. Неужели все так просто?

Не позволяя восторгу ослепить сознание, я опустил молот на пол и осторожно подобрал валяющийся на полу топор. Мертвому визарию он больше не понадобится.

Один удар, и рогатая голова бывшего Лорда, летит в сторону. С такими тварями предосторожность не помешает. Немного подумав, я подобрал молот и ухватил уродливую голову за рог. Доказательство, что Лорд, что три года наводил на Ануминас ужас, мертв, думаю, уже есть.

Цитадель я по здравому размышлению осматривать не стал, хотя темные проемы нескольких широких дверей манят загадочностью. Вдруг найду что полезное, но с другой стороны, жадность, как известно, фраера загубила. Да и смешно будет, если герой, убивший властелина нежити, умрет от рук выскочившего из-за угла зомби.

Бросил последний взгляд на погибших товарищей: надо бы похоронить, но думаю, жители Ануминаса это сделают сами, а заодно соберут у покойников изуродованные мифриловые доспехи и сделают из них новые. Не собираясь больше тут задерживаться, направился к выходу из кровавого зала.

Раздавшийся позади шум заставил волосы на всем теле встать дыбом. Я медленно повернулся, ожидая увидеть вновь воскресшее обезглавленное тело, и едва не вскрикнул, увидев, как опираясь о стену, встает на ноги один из визариев.

— Ты… ты смог.

— Трисана, подожди я помогу тебе.

— Не нужно, я в порядке. Дай мне полюбоваться на него, — она указала на мерзкий трофей в моих руках. Я, держа гигантский молот в руке, другой поднял рогатую голову повыше.

— Ты и вправду Герой… — вздохнула она, с трудом снимая шлем. Симпатичная молодая девушка в темноте показалась знакомой…

— Бьямка?!

Она усмехнулась:

— Да, это одно из моих имен. Я ведь выполняю щекотливые поручения Вождя Призраков и вне пределов Ануминаса. Я рада, что не убила тебя тогда вместе с магами.

— Я тоже… — ошарашено пробубнил я. Вот так сюрприз…

— Ну, пойдем, — устало вздохнула черноволосая девушка в измятых доспехах, – впереди лежит обратный путь во дворец. А знаешь, ты как-то возмужал за этот месяц…

Неужели с тех пор, как мы с Лейлой разошлись с Фрастом и Бьямкой, прошел всего лишь месяц?! Готов был поклясться, не меньше года…

— Вот ты, значит, какая, Бьямка, — для чего-то сказал я. — А где же Фраст?

Женщина — рыцарь, держа в руке шлем, тряхнула черной гривой волос. Ее глаза едва уловимо изменились, тихий голос, потеряв вдруг радость, сообщил:

— Один из визариий, что умер от руки Темного Лорда, был Фрастом.

— Господи, мне жаль…

— Меня или Фраста? — спросила она, криво улыбаясь.

Наверно, между ними что-то было, и не рискуя задавать вопросы, сказал нейтральным тоном:

— За те несколько дней, что я его знал, я успел привязаться к нему.

— Прости, — сказала она. — Ты не виноват в смерти Мора и тем более Фраста. Это война, и лучшие из нас гибнут первыми. Ты совершил подвиг и, возможно, спас Ануминас. И я перед тобой в неоплатном долгу…

Глава 9

Вот я и убил Темного Лорда. Выполнил задание вождя и вместе с Бьямкой возвращаюсь за наградой — билетом первого класса на корабль, что плывет к острову с таинственным названием. Немного несправедливо за проделанную работу получить лишь возможность попасть на Мифриловый остров, но Чаша того стоит.

Если не ошибаюсь, скоро меня найдет Лейла, и вместе с ней я добуду этот артефакт, и считай, полдела сделано. Останется только найти урну с прахом и воскресить павшего Бога. Тогда попрошу Арайдона отправить меня в родной мир.

Что-то долго не видно Лейлы, уж не случилось ли чего? — пришла скользкая, пахнущая сыростью мысль. Но нет, о ней уж точно беспокоиться не надо. Она одна стоит взвода спецназа, а может, и целой армии…

Дорога из цитадели Лорда нежити показалась длиннее в несколько раз. Половину пути Трисана молчала, а я не лез к ней с расспросами. Может быть, оплакивает боевых товарищей или только Фраста. Но это ее дело, я не психолог и утешать ее, влезая в голову, не намерен.

Вспоминая ту нежить, через которую прошел отряд, словно в ознобе передергивал плечами. Ходячие разлагающиеся трупы, вампиры, гигантские морхи и, наконец, сам Лорд, что обладает немыслимыми способностями, могли запросто стереть нас в порошок. Просто чудо, что двое из отряда уцелели…

Под вечер Бьямка ухитрилась поймать зайца. Просто метнула в траву топорик и довольная собой, держа животное за уши, продемонстрировала мне трофей. После исчезновения в этом районе нежити, звери и птицы потихоньку начали возвращаться в пустующие земли.

Трисана, так и не сняв рыцарских доспехов, ловко орудуя кинжалом, принялась свежевать тушку. От всех моих попыток помочь отказывалась наотрез. Поначалу подумал, что просто из женской чванливости: мол, куда уж вам, мужикам, сравниться с нами в части стряпни.

Но когда она запретила мне собирать для костра хворост, я насторожился:

— Бьямка… тьфу, то есть Трисана. Может, объяснишь, почему такая перемена в отношении меня?

Некоторое время она молчала, а решившись, сказала со странным вызовом в голосе:

— Когда я увидела тебя в своем королевстве, поначалу подумала, что ты просто изменился. Ты совсем не такой, каким был у Высокой Башни.

— Как же я изменился? — с замиранием сердца спросил я.

— Ты стал… другим. В твоих глазах видно большую силу, и ты стал еще красивее, чем был… Не улыбайся, я сказала, что ты стал красивей не потому, что испытываю к тебе чувства, как к мужчине. Я просто говорю, что вижу.

Она помолчала, наверно, собираясь с мыслями. Девушка в сияющих в свете огня доспехах смотрит куда-то мимо меня.

— Теперь, когда ты убил Темного Лорда, я все поняла. Поняла, что ты притворялся. Твой побег из Высокой Башни — ложь, как и вся эта легенда про героя, который придет и спасет Ануминас…

Она замолчала, предоставив моему забившемуся как барабан сердцу изнывать от ожидания. Почему ее вера в меня и легенду разрушилась? Что за этим последует?

— Я знаю, кто ты. Но знай, я свободный человек и не упаду перед тобой ниц.

— Бья… Трисана, я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Перестань, наконец, притворяться, ни один смертный маг или колдун не смогут повелевать Духом леса, таскать как перышко неподъемный молот и убить Лорда нежити.

— Какой Дух леса? — растерянно спросил я. Оглушенный разум зацепился за непонятное выражение.

— Тот, которого ты призвал, когда на нас напали маги Высокой Башни.

Серебряный зверь, втрое больше матерого волка, с горящими пламенем глазами, я не знаю, как ты его называешь.

— Так кто я, по-твоему?

— Ты бог. Правда, я не знаю твоего имени. Точно не Дакрон — иначе бы не помогал моему королевству. Не Редьярик — иначе бы не убил Темного Лорда.

Серемарин и Зуулус — нелюди. А ты точно человек, иначе бы не становился красивее с каждой седьмицой. Накинувшие личину не изменяют ее… Неужели, ты Арайдон?

Я молчал. А что я мог сказать? Отнекиваться бесполезно, а говорить, мол, да, я Бог — противно. Просто лег на холодную землю и стал смотреть на полумесяц в звездном небе. А Трисана, немного повозившись и поняв, что ничего от меня не дождется, разделила приготовившегося зайца поровну. Бог — богом, а зайца убила она сама…

Наверно, обжигающее сочащееся соком мясо, подействовало расслабляющее, потому что я решил продолжить разговор:

— Нет, Трисана, никакой я не бог. И тем более не Арайдон, он все время ходит в доспехах, как и ты.

Она усмехнулась:

— Может быть, не Арайдон, и вообще, не кто-либо из Проклятой четверки, но ты все равно бог. Луна мне рассказал, что Иеир назвал тебя братом. А он основатель нашего королевства, именно он вышиб с этих земель воинства нежити. Это по силам только богу. А раз так, то получается, родной брат Иеира есть Бог. Сколько тебе лет?

Я нахмурился, логика безупречная, но то, что Иеир назвал меня братом, еще не значит, что я его родня. Я просто такой же хексен, как и он… когда-то был, пока оставался в живых.

— Не хочешь, не говори, — сказала она с легкой обидой в голосе, — я просто не люблю, когда мне лгут.

— Если честно, я не знаю, сколько мне. Примерно пять лет назад я потерял память, а что было до этого — для меня тьма. Ничего не помню.

— Хм, странно. А где ты жил?

— Ну, поначалу скитался по городу, зарабатывал на стройках, а потом меня взяли… в стражи.

— И это все? А как ты оказался в Высокой Башне?

— Ну, это долго рассказывать, просто тот отряд стражей, в котором был я, отправили в эту башню… Вот.

Она молчала, в глазах зажигаются и гаснут все новые чувства. Кажется, отчетливо уловил нечто вроде сочувствия к лишившемуся прошлого, ну да, сам виноват, нечего откровенничать.

— И все равно, ты бог, — безапелляционно сказала она. — Даже, если сам этого еще не знаешь…

Я улыбнулся, на душе почему-то легко, она так хочет увидеть настоящего бога, что готова выдать за него даже меня.

— Давай уже спать, — хитро улыбаясь, произнес я, — если я и бог, то очень ленивый.

Она с серьезным видом кивнула:

— Я посторожу твой сон, Владыка Вардес.

— Разбуди, когда придет мое время дежурить… — произнес я зевая и, откинувшись на спину, притворно громко захрапел.

Бьямка разбудила меня ближе к рассвету:

— Вставай, Владыка, у меня глаза слипаются.

— Ты всегда будешь звать меня Владыкой?

— Не волнуйся, я умею хранить чужие тайны, — сонно бросила она и, опустив голову на землю, мгновенно заснула.

Ночь выдалась донельзя теплой, и, подбросив в костер хвороста ровно столько, чтоб не потух, я принялся вслушиваться в пение сверчков. Хотя пением этот не то треск, не то свист назвать нельзя. И вообще, кому пришло в голову, что они поют?

Лягушки ведь квакают, но про них не говорят, мол, поют. Или говорят?

Воздух у костра стал сгущаться, внутри похолодело, от этого можно ждать чего угодно. Но как только воздух, странно преломляющий свет, принял окончательную форму, я с облегчением вздохнул:

— Ты меня напугал.

— С каких это пор хексен стал бояться духов? — спросил призрак, оглядываясь по сторонам. — Она спит?

— Я-то откуда знаю, может, притворяется.

— Ладно, проверю.

Призрак мага завис над спящей Трисаной, как-то внимательно на нее посмотрел и удовлетворенно прошелестел:

— Ну, теперь точно до утра не проснется, и мы можем говорить не опасаясь.

— Что-то новое? — заинтересованно спросил я.

— Не сказал бы, что новое, но все же мне нужно тебя предупредить…

— О чем?

— Я долгое время скрывался в Высокой Башне и слышал много разговоров магов.

Маги уверены, что если Дакрон промедлит с твоим пленением, то тебя убьет Серемарин…

— Это еще кто?!

— Как кто? Это один из проклятой четверки, он Бог орков. Ты забыл?

— Ааа… — протянул я, — но зачем он хочет мня убить?

— Серемарин отличается прямым характером. Он увидел нового хексена и, недолго думая, решил его убить, дабы тот не достался другим богам.

— Разве, я ему не нужен?

— Он не очень расторопный и понимает, что другие боги раньше тобой завладеют, вот и… И послал за тобой отряд ищеек.

— Кто это?

— Разновидность орков. Я точно не знаю.

— Ясно. Еще что-то?

— Еще маги уверены, что Зуулус строит на счет тебя коварные планы. Они пытаются их разгадать, чтобы не попасться самим и не подставить Дакрона.

— Не понимаю, причем тут я?

— Видишь ли, Зуулус очень коварен, он никогда не убьет тебя, даже если увидит прямо перед собой. И если он знает о твоем существовании, скорее всего, он уже использует тебя в своих планах.

— Понятно. Еще что-нибудь?

— Пожалуй, все. Я тебя предупредил, так что будь внимательней.

Я вздохнул:

— Хорошо, больше никогда не буду спать.

— Ну, дело твое. Не прощаюсь, повелитель.

Он исчез, просто растворился в воздухе, наверно, сейчас собрался где-то в другой части мира. Наверно, его совесть чиста, он исполнил долг и предупредил меня об угрозе. Но лучше бы он этого не делал: и так понимал, что мне угрожает едва не весь мир, а теперь после предупреждения я только могу подхватить паранойю. Ведь по большому счету от меня мало, что зависит, я только лишь могу перебираться с места на место, чтобы труднее было «засечь». И то вряд ли смогу скрыться от ока богов. Или что там у них…

Утром спешно позавтракав остатками зайчатины, заспешили к городу. Уже через пару часов сквозь туманную дымку, поднявшуюся от реки, увидели простирающиеся на холме белокаменные стены. Неужели у горожан, ведущих бесконечную войну с нежитью, находятся силы и время, чтобы известью выкрашивать грозные стены города.

— Нам нужно на время расстаться, — сказал Трисана. — Мои доспехи не должны видеть шпионы Империи, так что я пойду через подземный ход. Ну а ты, как великий герой, с триумфом войдешь в город.

Не дав мне время на возражения, она скрылась в тумане. А я мерными шагами, с молотом и головой Лорда в руках, стал пробираться через руины в окрестностях города.

В городе меня встретили как Суворова после перехода через Альпы. Даже намного лучше, ведь торжественную встречу победоносной армии Суворова тогда отменили, у всех свои враги и завистники.

Вдоль дорог выкрикивали имя героя толпы людей. Они ликовали искренне, ни кем не понуждаемы и не подкупленные. Их Герой пришел с победой и с головой проклятущего Лорда. Избавитель от Тьмы, Убийца Нежити, Святой Ветер — были лишь малой частью титулов, приписываемых мне толпой.

Красивые молодые девушки в нарядах из белых волчьих шкур бросают под ноги лилии и не менее красивые болотные цветы. Дети показывают пальцем, вопят от восторга, а подростки, забравшись на крыши, машут над головой красными тряпками.

Все держатся от меня на почтительном расстоянии, а на некоторых улицах, через которые я проходил, возникала незримая давка, все хотели заглянуть за голову соседа, дабы лицезреть героя, несущего трофеи.

Бьямка, наверняка, опередила намного и у ворот меня уже поджидала предупрежденная ею толпа взволнованных горожан. Слух о войске, вышедшем уничтожать Темного Лорда, распространился сразу после того, как наш отряд покинул подземный ход. И то, что из целой армии вернулся только я один, радость людей не уменьшило. Как впрочем, и мою славу…

Слава — хорошее емкое слово. Заслуживаю ли я ее? Ведь я внушил людям ложную надежду, им казалось, что они выстоят и разотрут войска Империи и Дакрона в порошок. Но я хорошо понимал, что королевство обречено. Сколько летописей я читал в Высокой Башне о том, как Дакрон испепеляет мятежные города и народы.

Если войска Империи потерпят поражение, их сменит воинство теней и демонов Дакрона. Уничтожение Лорда только продлило агонию королевства и заодно ввергнет в этот хаос еще два мелких королевства. Этих горе-союзников Ануминаса Дакрон сметет погодя.

Я вдруг вспомнил Фраста, который, как рассказала Бьямка, был одним из погибших в тронном зале, рыцарей. Пускай, я знал лишь маску дурачка, которую носил Фраст, но все же к тому парню за время перехода болот успел искренне привязаться.

— Это посланник Арайдона, — услышал я крик старухи в толпе, — хвала Арайдону.

— Это брат Иеира, — крикнули с другой стороны, — Он наш повелитель!

— Он предок семьи Призраков!

— На трон его вместо вождя!

Последнему крикуну подошедший визарий врезал кулаком по голове так, что черноволосый парень секунду качался как береза на ветру, а потом кулем рухнул вниз. Надеюсь, дело этим и ограничится.

У входа во дворец меня встретил почетный караул визариев. Кажется, простым жителям это понравилось. Вновь взревели начавшие смолкать толпы: ни один чужестранец не удостаивался чести встречаться визариями в белых одеяниях. Даже на памяти стариков элитные воины не отдавали честь никому, кроме вождя.

Голову Лорда я бросил ближайшему визарию:

— Повесь на дворцовые ворота, пускай народ любуется.

Получив в ответ кивок, я взошел на ступени, сплошь покрытые нежно пахнущими белыми цветами. Почетный караул сопровождал до внутренних покоев дворца. На лицах встречаемых суровых воинов при виде меня, шагающего с молотом наперевес, образовывались подобия неуверенных улыбок, но редкие дворцовые слуги бросали в мою сторону откровенно настороженные взгляды. Наверно, боятся, что я захвачу власть…

Двери в тронный зал распахнули два визария в белых одеяниях. Безжалостно давя ногами все те же белые цветы, я вступил в зал, обитый красным бархатом. На троне в нетерпении сидит вождь семьи Призраков. Мужчина в годах порывался подняться, чтобы как минимум обнять и выразить благодарность, но каждый раз напрягая волю, удерживался от опрометчивых поступков.

— Ты молодец, у меня нет слов, чтобы выразить тебе благодарность. Теперь, если Империя нападет, кроме наших сил, ее встретят армии Арона и Галияна, – вождь говорил это с трепетом, светясь как будто изнутри. Для сомневающихся в возможности вернуть молодость он являлся живым примером. — Касательно твоей награды: в Ма-арзане тебя ждет корабль с преданной командой, на нем можешь отправиться к Мифриловому острову. Вот письмо, где приказано всем воинам Ануминаса помогать тебе, чего бы это ни стоило. Но насчет войск… У меня очень мало воинов, и с учетом того, что скоро начнется война, я не могу тебе их сейчас выделить.

Он говорил с сожалением в голосе, гримаса на лице показывала его душевные муки. И вновь я не сумел определить, разыгранный ли это спектакль или же искренние чувства.

— Я дам тебе золото, благодаря которому ты сможешь купить наемников на острове.

— Наемники?

— Не криви губы. Среди них есть проверенные люди, они не предадут.

— Надеюсь…

— Когда ты собираешься идти в Ма-арзан?

Я оглянулся на толпу радостно смотрящих на героя придворных. Нет, не хочу здесь оставаться:

— Сегодня, — твердо сказал я и, услышав разочарованный вздох толпы, добавил, — сейчас.

Вождь семьи Призраков внимательно посмотрел на меня:

— Что же, дело твое. Оставь Молот у моего трона, он будет вечно напоминать людям Ануминаса о герое, что убил Темного Лорда.

Умно. Хотя молот в сущности не очень удобен в использовании, так что скучать по нему не буду. Возьму меч кузнеца, который я дал на хранение Луне. Я поднес тяжелый молот к самому трону, телохранители-визарии напряглись, сделали неосознанный шаг вперед, но вспомнив, что я все же герой, чуть отошли. Огромный молот рухнул, вдребезги разбивая мраморные плиты. Подле трона навсегда останется памятник мне, любимому.

— Прощай, Владыка Ануминаса, — учтиво поклонился я.

— И тебе того же. Удачи, герой.

Я уходил с гордо поднятой головой, еще бы, ведь меня по-прежнему сопровождали восхищенные взгляды сотен жителей. На душе было радостно, и прекрасный в своей мрачности город покидать отнюдь не хотелось. У городских ворот я обнаружил непривычный строй воинов, среди них я узнал Трисану в дорогих пластинчатых доспехах.

— Надеюсь, ты не станешь возражать, если мы разделим с тобой часть пути? – спросил она мягким как поступь кошки голосом.

— Ты окажешь мне честь, — улыбнулся в ответ я.

Наш отряд медленно, но верно уже второй день пробирался через лес. Бьямка под предлогом тренировки десятка молодых воинов вызвалась меня проводить почти до самого Ма-Арзана. Воины, наслышавшись привранных во сто крат легенд, долго не могли на меня насмотреться. Под их восхищенными взглядами я стал чувствовать себя много выше и шире в плечах.

С молчаливой красавицей, так непохожей по характеру на свою сестру Трисаной, идти было легко. Словно девушка-воин обладала особенной аурой, которая снимала с окружающих усталость и вселяла уверенность в завтрашнем дне.

В порту меня должен ждать фрегат с предупрежденным капитаном. До Мифрилового острова, если верить объяснениям Трисаны, не больше дня плаванья. Бьямка, Трисана, проклятье, все время путаюсь в ее настоящих и вымышленных именах.

— Мы скоро выйдем из леса, — вслух рассуждала она, — и сразу станут видны стены Ма-Арзана. Дальше ты отправишься своей дорогой.

Она повернулась ко мне, словно желая, удостовериться, слышал ли я. Сейчас, когда на ней не было мифриловых доспехов и тех нелепых одежд, что носила у Высокой башни, она смотрелась завораживающе. Юбка из красного бархата чуть выше колен вкупе с сапожками из красной кожи подчеркивают изящество стройных ног.

Оскаленная пасть белошерстного волка красиво обрамляет ее черные, как уголь, волосы.

Впервые ее увидев в этом облачении, я забылся и едва не в слух выразил сожаление о полностью закрытых сталью грудях. Доспехи, что на ней, как будто разрубленная надвое кираса. Закрывает тяжелыми пластинами плечи и грудь, при этом полностью оставляя открытыми живот и спину. По прекрасному животику можно было бы сразу определить, что перед тобой противник, достойный как минимум опаски, а не домашняя принцессочка, играющая в амазонку.

При каждом вдохе на животе прорисовываются тонкие кубики пресса и при выдохе сразу скрываются в слое коже. Я долго мог любоваться, но Трисана то и дело бросала на меня презрительные взгляды. Хоть я и Герой или, того хуже, Бог, но ей явно не нравилось, когда мужчины оценивали ее за внешность, а не за отвагу и силу.

Вероятно, ни будь я тем, кем являюсь в ее глазах, она бы постаралась доходчиво это мне объяснить с помощью кулаков или острого железа…

И сейчас она терпеливо сморит, давя гордость, и из уважения не бросается резкими словами. Я спохватился, вспомнив, что она о чем-то спросила, поспешил перевести разговор:

— Как полководец ты считаешь, что Ануминас выстоит в грядущих сражениях?

Ее глаза затуманились, в наступившем молчании, где в ожидании ответа затаили дыхание молодые воины, стали слышны голоса леса. Тихонько, чтобы не выдать место своего расположения, отбивали трели птицы, откуда-то сверху раздался писк белки, а рядом на тропе вспорхнула ввысь вспугнутая стая куропаток.

Так и не услышав ответа на вопрос, увидел как Бьямка дернулась со звоном, извлекая из ножен меч. Ее примеру последовали другие воины, только я как тугодум стоял, ничего не понимая и хлопая при этом глазами.

Из кустов на просторную тропу вышла косматая фигура. Ростом выше меня на голову и вдвое шире в плечах, человек казался гигантом. Волчий шлем скалится так яростно, что глаза человека под крупными клыками кажутся налившимися злобой. В руках он держит двуглавый топор.

— Почему ты здесь Луна? — обратилась к нему изумленная Трисана.

Глаза молодого вождя холодно пробежались по фигуре сестры:

— Сестра, и ты туда же…

— Что? О чем ты?

— Я думал ты не такая как Райана. Она позор нашей семьи, но ты…

— Что ты говоришь? — вскричала уязвленная Трисана, — Опомнись я лишь провожаю героя!

— Не лги мне, ты вырядилась так из-за него! Ответь, что в нем такого? Он ведь простое ничтожество опозорившее наш род!

— Ты с ума сошел! — только и выкрикнула она.

До сего момента, ссора была вполне семейной, но теперь он перешел за рамки дозволенности и мне необходимо было как-то реагировать. Знать бы еще как…

— Замолчи сестра, — приказал он. — Я докажу, что я лучше этого сморчка какие бы колдовские фокусы он не пустил бы вход. Слышишь ты, я вызываю тебя на поединок.

Кажется мои самые худшие опасения подтвердились. Луна проиграл поединок со своим честолюбием и теперь пришел чтобы устроить новый, но уже со мной. Я бросил быстрый взгляд на смущенную Трисану, перевел на растерянных молодых воинов — нет препятствовать началу поединка не станут. Видно какой-то обычай…

— Как тебе угодно Луна, — снисходительно произнес я, — но хочу чтобы ты знал: до недавнего времени я считал тебя сильным человеком.

Я потянул из ножен меч: уже прошла пора когда я страшился подобных перекачанных безумцев. Я хексен и моей силы хватит на то чтобы разорвать его голыми руками. Как он не может понять, что ничего не сможет противопоставить моей медвежьей силе и змеиному проворству.

— Луна, — тихо произнесла Трисана, — я не хочу терять последнего своего брата. Ты не ровня ему, ты падешь в поединке. Кто станет тогда править Ануминасом после смерти отца?

Вместо ответа хмурый здоровяк поднял двуручный топор и бросился на меня.

На полпути топорище встретилось с подставленным мною клинком. Я попытался воспользоваться преимуществом в силе, отбросить его назад, но мой рывок пропал втуне — он не стал мерится силами, просто чуть повернул сцепленный с мечом топор, дожидаясь пока я по инерции не отклонюсь за мечом.

Удар обухом прошел мимо головы, но от тяжелого удара коленом в живот я уклониться не смог. Отлетел несколько раз перекатываясь по земле. Кажется меч упал из разжавшихся пальцев, но этого я, оглушенный болью в животе, не видел.

Он подходил с неотвратимостью прилива, а я по прежнему не мог вдохнуть воздух в легкие. Он подошел… поднимает топор…

Кто-то ахнул. Громовой рык — между мной и блестящим топором образовалось смазанное серебристое пятно.

— Стой Лейла, — выкрикнул я, мгновенно забывая про онемевший живот и непослушные легкие.

Быстро вскочив вздохнул с облегчением: все живы. Очень вовремя объявившийся оборотень успел только заслонить меня от смертельного удара — мой окрик не дал ему разодрать обидчика.

Зверь замер в шаге от в страхе попятившегося человека. Ростом больше Луны, в глазах яркое пламя, одна из лап зависла в воздухе с вытащенными огромными когтями — действительно страшно.

— Волколак! — истошно вскрикнул молодой воин, верно, ему уже рассказали о новом виде нечисти…

— Это Дух Леса, — шепотом произнесла Трисана.

— Лейла, — поспешно объявил я, — они все мои друзья.

Зверь навострил длинные уши, вытянул шею, словно ища источник знакомого голоса. Наконец, заметив меня, приспустил вздыбленную шерсть и втянул острейшие когти. Глаза, хоть по-прежнему горят огнем, но больше не исторгают демоническую злость. Серебренный зверь прошел мимо боявшихся дышать солдат вальяжно, словно хозяин средь слуг. Дойдя до остановившегося в нерешительности Луны, мягко ткнулся влажным носом в его щеку. Посмотрев в глаза, отступил на шаг, вновь вернулся ко мне. Для чего он это проделал?

— Это… то самое твое чудовище? — стараясь скрыть постыдную дрожь, спросила Трисана.

— Это Лейла, — спокойно ответил я, гладя волчицу-переростка за ухом. — Вы уже встречались. Не бойтесь, она добрая.

— По ней видно…

Лейла заворчала, косясь на Трисану злым огненным глазом. Я успокаивающе похлопал ее по серебристой гриве. Она довольно притихла, но не сводила с нее изучающего и настороженного взгляда.

Луна же уронил голову на грудь — кажется он плакал, но слава богу молодые воины смотрели только на Лейлу. С каждой минутой я понимал все меньше…

— Прости моего брата, — запинаясь сказала Трисана, — он слишком расстроен из-за несбывшихся грез. Я видела что ты дал ему шанс одуматься и притворился поверженным. Но он все же решился и убил бы тебя. Спасибо что снова дал ему шанс. Дух леса что-то шепнул ему и надеюсь он смог понять его мудрость.

Луна не поднял головы, но на сухой земле под его ногами образовались несколько крохотных пятен. Стекая с кончика носа, прежде чем разбиться о землю, капельки воды радостно переливаясь на солнце с ускорением летели вниз.

— Теперь, когда у тебя появился надежный страж, мы можем идти каждый своей дорогой. Было честью проводить тебя… Владыка, — Бьямка говорила это рассеянно, ни на секунду не отрываясь от пламени в глазах Лейлы. У меня даже возникло подозрение, что та ее гипнотизирует…

— И мне было очень приятно, что ты составила мне компанию. Удачи! — бросил я уже успевшей повернуться ко мне спиной Трисане.

Она шла подчеркнуто бодро обняв брата, и никто не смеет заподозрить его в трусости. А Дух леса почему-то смотрел на нее злобно, и это чувствовали даже молодые бойцы, которые старались держаться как можно ближе к вождям из семьи Призрака. Через мгновенье они скрылись за толщей деревьев, и странное наваждение спало.

Вот и еще один тебе жизненный урок, Вардес: не зарывайся. Если бы ни Лейла, то ни сверх сила ни увертливость тебя бы не спасли.

Я повернулся к Лейле, нагая девушка, ничуть не смущаясь, поднималась с четверенек:

— Ну, что скажешь? — спросил я вдруг осевшим голосом.

— Я рада, что нашла тебя, мой повелитель! — радостно воскликнула она. Совсем позабыл, какой прекрасный голос у этого чудного создания…

— Может, все-таки, оденешься?

— Я тебе не нравлюсь, повелитель? Та женщина, что шла с тобой, красивей? – горестно вскинулась она.

— Господи, началось…

Глава 10

Из леса мы вышли уже минут через двадцать, сразу за последними редкими деревьями виднеются высокие стены города. Отсюда город казался гигантским замком с двумя бастионами и разбросанными по нему смотровыми башнями. Мы с Лейлой смотрим на него снизу вверх, поскольку большая его часть располагается на высоком холме. Если сконцентрироваться на нем, можно услышать шум бьющих волн о скалистый берег и запах океана.

— Ма-Арзан. В этом городе мы найдем корабль, — для чего-то сказал я Лейле.

Мое радостное настроение вмиг рассеялось, столкнувшись с первой проблемой.

Перед воротами, как и во всех больших городах, суетились люди. Большинство из них были крестьяне, отличающиеся от тех, что мне доводилось видеть, разве, что лохмотьями другого склада. Попадались и знатные люди, обычно такие были одеты в волчьи капюшоны а на поясах даже у женщин мечи и кинжалы. Белые волчьи зубы выглядели устрашающе, а лица под ними и вправду казались благородней….

Я заметил, как напряглась Лейла, оглянувшись, увидел разгорающуюся в ее глазах злобу. Понял, что она смотрела на людей в волчьих шкурах точно так же, как смотрел бы я на племя людоедов, таскающих на себе скальпы белых людей…

Я успокаивающе погладил ее руку, кожа показалась мне нежнее бархата. Она отвела взгляд от воина в шкуре и улыбнулась мне робко и влюблено…

Шестеро стражей в воротах перегородили дорогу:

— Куда держишь путь, чужестранец? — спросил единственный среди них элитный воин. Хотя двуглавый топор каким-то чудом умудрялся висеть сбоку на поясе, я ни мгновения не сомневался, что визарий за одну лишь секунду готов выхватить и обрушить его на мою голову.

— Я Вардес, вас должны были предупредить о моем прибытии.

— Однако этого не сделали. Кто и зачем был должен нас предупреждать? — все не унимался элитный.

— Мне обещал Воевода — глава Семьи Призраков…

— Ни слова больше, — перебил меня могучий воин, — нас правда не предупредили.

Но я тебе верю и пропущу вас двоих в город. Найди вождя Маркуса, возможно, он о тебе знает.

— Спасибо, визарий.

— Удачи тебе, чужеземец, — сказал он вслед, и добавил он на грани слышимости:

— Она понадобится нам всем.

«Может быть, я зря поблагодарил этого воина?» — думал я, вышагивая по пустынным улицам. Если бы над головой светило жаркое солнце, которое нагревает землю и воздух до невыносимой температуры, я, по крайней мере, догадался бы, почему не встретил еще ни одного человека.

Мы с Лейлой полностью прошли прилегающие к воротам улицы, и даже сейчас, выйдя на рыночную площадь, мы насторожено рассматриваем пустые лотки.

На улицах ни души, ни звука. Сначала в голову лезли бредовые мысли о том, что в городе, кроме стражей, людей нет вообще. Но потом я догадался о всенародном празднике или яркой и кровавой казни. Она, наверняка, заставила всех людей в городе забросить каждодневные дела и собраться где-нибудь на центральной площади. Приободренный догадкой, я, сопровождаемый молчаливой девушкой, зашагал быстрее.

Интересно, какая должна быть центральная площадь, чтобы уместить весь город?

Если не ошибаюсь, Ма-арзан второй по величине город во всем Ануминасе. Это и понятно: обладая ключевым месторасположением, совсем не удивительно, что он разросся как на дрожжах. Когда-то это был простой порт, его задача заключалась в обеспечении надежного причала и охраны кораблям, везущим груз, что много ценнее золота.

Мифрил — редчайший металл, и монополия по его добыче была только у Ануминаса.

Разумеется, умные вожди, чтобы избежать из-за него войны, продавали редкий металл и соседним странам. Но стоил он поистине баснословных денег. Так что неведомые мудрецы рассудили, что рано или поздно Мифриловый остров попытаются захватить, и постарались этого не допустить.

Скоро порт оброс несколькими дополнительными верфями, содержание охранного флота для грузовых кораблей с легкостью окупался прибылью от мифрила. Боевые корабли курсировали вокруг порта и на всякий случай патрулировали весь «мифриловый» путь до острова. А сам порт от нападения с суши стали охранять два крепких бастиона и высокая крепостная стена вокруг города.

Для того, чтобы обеспечить такую торгово-боевую махину, требовались тысячи людей. Каменщики, плотники, кораблестроители, воины, их семьи и крестьяне с охотниками, которые их всех должны прокормить.

Давно, когда я, понукаемый назойливым Тзаром, в Высокой Башне читал книгу «Семь Великих городов Арайдона», я пытался представить себе Ма-арзан. Но пока что все представления о густонаселенном городе не подтверждались. Двухэтажные каменные дома сменяют друг друга на протяжении часа, а признаков приближения к тысячам людей все нет. Нет ни гула, ни криков. В лужах воды на дороге купаются стайки воробьев, на крыше изредка воркуют белые голуби.

Чертовски устав идти, я уже собирался стучать в первый дом, как рядом в подворотне увидел движение. Лейла его заметила раньше меня, насторожилась, но смолчала. В волка превращаться и не подумала — это обнадеживает.

— Вардес, — из тени дома послышался знакомый стон ветра, — это я.

Дух, и без того прозрачный, утратил часть своей «материальности», а чтобы его расслышать приходилось напрягать слух:

— Тебе надо бежать из города, — просипел он.

— Почему?

— Здесь Сириний. К встрече с ним ты еще не готов.

— Откуда ты знаешь? — спросил я, глотая застрявший ком в горле.

— Он меня едва не убил до конца, по счастью, я вырвался из его пут, – казалось, с глубокой печалью прошептал призрак, — Силами он равен нынешнему Верховному магу Высокой и на порядок превосходит всех магистров. Тебе не справиться.

— Да я не про то. Откуда ты знаешь, что он здесь? И вообще, для чего он забрался в Ма-арзан?

— Если я не ошибаюсь, Дакрон раскусил наши планы. Послал Сириния, чтобы перехватить тебя на пути к Чаше. Это значит, о нашей цели пока стоит забыть…

— Это не значит ничего, — твердо сказал я, — от Сириния я сбежал еще в столице Ануминаса. Возможно, он считает, что я служу Вождю призраков, а тот, скажем, направил меня для укрепления Ма-арзана. Кстати, что с ним такое…?

— Хорошо, если это так. Сириний вошел в этот город три дня назад, но уже успел до смерти напугать жителей. Тебе надо бежать из города, пока он тебя не нашел… Прости, мне надо вернуться в мир духов, иначе я потеряю остатки связей с этим миром. Будь ты проклят, Сириний.

Дух растаял, а я смотрел на это место еще с полминуты. Черт, что же делать?

Неужели придется возвращаться? Нет, немыслимо.

И осторожно пробираясь средь вымерших улиц, я терзался сомнениями. Вся душа требовала повернуть назад, бежать из города без оглядки. Если я встречусь с Сиринием и с тем, что так напугало горожан, это конец. Конец моим мечтам и желаниям, наверно, он меня не убьет, но это, возможно, еще хуже. Арайдон не воскреснет, я не вернусь домой и в лучшем случае стану рабом Дакрона.

«Надо затаиться, — думал я, — спрятаться на пару лет». Возможно, потихоньку я обрету силу, пойму в этом мире все, что необходимо, и уже тогда можно рваться к Чаше. Арайдон потерпит, для него пара лет пролетит как мгновенье. А вот если меня схватят, планы Арайдона будут известны богам. Так что надо бежать отсюда, пока не поздно, или если уж невтерпеж, можно подождать пару недель где-нибудь вне города. Сиринию надоест дожидаться меня, и тогда можно отплывать на остров безбоязненно.

Рассуждая правильно, я продолжил действовать как мальчишка. Ноги, наплевав на всю первобытную мудрость разума, несли меня по булыжной мостовой.

С прилегающей улицы, застав меня врасплох, вынырнул десяток воинов во главе с мрачным визарием. Угрюмо нас оглядев, широкоплечий воин бросил:

— Назовись, чужак.

— Я Вардес, это моя служанка Лейла.

Он молчал, и я, не став затягивать паузу, продолжил:

— Мне нужно встретится с вождем Маркусом.

— Для чего? — все так же недоверчиво спросил он.

— Это секрет.

— А кто тебе сказал, что вождь захочет с тобой разговаривать?

— Не важно, — бросил я зло, как же меня все достали, — главное, что я в этом уверен.

Визарий, не оборачиваясь к растерянным воинам в волчьих капюшонах, еще раз оглядел меня с ног до головы. Его цепкий взгляд задержался на мече, висящем у меня на поясе. И я готов был поклясться, что он рассмотрел на нем даже клеймо мастера.

— Что же, мы проводим тебя к вождю. Не спорь, — властно бросил он, когда я открыл было рот, — в городе нынче небезопасно, а я чувствую, что ты несешь важную для вождя информацию.

Скоро отряд нервно оглядывающихся воинов подошел к небольшому особняку. У ворот стоят с топорами наготове четверо визариев.

— Кого ты привел? — обратился один из них к командиру отряда.

— У этого человека сообщение для вождя.

— У чужестранца? Это он тебе сказал? — недоверчиво переспросил привратник.

— Да…, он… — командир воинов склонился к уху визария что-то шепча. Мне показалось, что я расслышал слово «клеймо».

— Пусть проходит в дом для гостей, я лично доложу вождю.

Молодой воин, подбежав к нам, повел нас с Лейлой через сад в небольшой домик.

Но дойти до него мы не успели: визарий, что отправился докладывать о нас вождю, выбежал из дома и окликнул нас.

— Лейла, отдохни в доме, а я поговорю с вождем.

— Да, повелитель, — покорно согласилась она, — я буду ждать…

Командир визариев распахнул передо мной дверь:

— Иди, вождь ждет.

В темной комнате без окон, освещенной лишь слабым огнем из камина, в кресле сидит статный воин в белоснежном волчьем капюшоне. Красным оттенком освещена лишь одна половина лица, вторая скрыта во тьме.

— Я слушаю тебя, чужак, — размеренно объявил он.

Собравшись с мыслями, я принялся объяснять, кто такой я, что мне надо, высказал удивление, что его обо мне не предупредили, и напоследок предъявил бумагу с печатью вождя Призраков.

— К сожалению, я не могу тебе верить, — выслушав мою историю, задумчиво сказал вождь. — Даже если все, что ты рассказал, правда, и тебя в самом деле послал Вождь семьи Призраков, ты ничем не можешь подтвердить свои слова. Бумага с печатями может оказаться подделкой, но даже если она подлинна, это уже не имеет значения. О тебе, кстати, нас вправду не предупредили, видимо, гонец с письмом до меня не добрался, может быть, запаздывает, а может быть, мертв…

Хотя гонцов к Вождю Призраков отбирают из самых лучших…

Я сидел не солоно хлебавши. Проклятый Луна и его отец меня провели! Обманули, как последнего пса!

Вождь Ма-арзана смотрел на меня с сочувствием, но молчал.

— И как мне теперь попасть на Мифриловый остров?

— Хм, так тебе просто надо попасть на остров?! — изумился он, — я уж думал…

А впрочем, все равно ты не сможешь туда отправиться. В обычных обстоятельствах тебе бы и не понадобилось разрешение Вождя Призраков — только мое. Но сейчас…

— Что?

— Сейчас порт блокирован, и мы потеряли связь с кораблями, стоящими на причале.

— Кем блокирован? Там остались корабли?

— Да. Это трудно объяснить. Три дня назад рядом с воротами, ведущими в порт, произошла настоящая бойня. Погибли сотни людей. Но посланные туда войска и поисковые отряды не обнаружили врага. Я приказал вновь выставить стражи и удвоенные дозоры. Задействовал всех своих людей, они принялись патрулировать припортовый район и другие части города. Но на следующий день на том же месте все повторилось. Мертвы даже воины, охраняющие ворота. Сильные военные отряды опять не нашли никаких следов врага. Только кровь и разорванные тела…. Но интересно другое: сам порт и люди в нем даже не пострадали.

— И что вы сделали?

— Как ты, наверно, понял, сегодня ночью произошло то же самое.

— И что, разве никто не видел нападавших?

— Были выжившие свидетели, они говорили о каких-то невиданных прежде монстрах. Непохожие на нежить, скорее какой-то новый вид нечисти… Паникующим людям я отдал приказ запереться в домах. И, разумеется, мне нет сейчас дел до того, кто завтра отправиться на Мифриловый остров. Пока я хотя бы не пойму, с чем мы столкнулись, корабли не выйдут из гавани.

Я не знал, что сказать, просить, умолять? Бред. Предложить помощь в расследовании? Во-первых, это опасно, а во-вторых, благодарность вождей.

Ануминаса я уже увидел…

Наверно, я собирался выходить из комнаты, хлопнуть дверью, позвать Лейлу и сматываться из города, как и советовал дух, но вождь бросил, как будто бы и невзначай, но с молящими нотками в голосе:

— Если ты тот герой, как рассказал, быть может, ты сможешь помочь городу?

— Нет, извини…

— Почему?! — аж привстал от возмущения он. — Я заплачу, я лично посажу тебя на корабль!

— Я подумаю… — только и сказал я, закрывая за собой дверь.

Пройдя мимо стражей в дом для гостей, я кликнул спящую нагую девушку:

— Лейла, извини, что разбудил, но нам надо торопиться.

— Да, повелитель, — сказала она, потирая кулачками глаза.

— Ой, Лейла, что это у тебя? — спросил я, удивленно всматриваясь в ее лицо.

Она испуганно вскинулась, ощупывая свое лицо и одновременно оглядываясь в поисках зеркала:

— Что? Где повелитель?

— Вот же между грудей.

Она опустила голову, выискивая у себя хоть что-то необычное, а когда подняла голову с вопросом в глазах, я уже целовал ее сладкие губы. С трудом от них оторвавшись, я хрипло бросил:

— Лейла, одевайся нам нужно спешить.

Ее налившиеся кровью губы так и остались приоткрыты, она смотрела с ярко читаемым в глазах вопросом: что это было? А через секунду алые губы вытянулись в трубочку, в глазах уже читается: еще хочу!

— Лейла, нам надо спешить.

— Да, повелитель, — с томным придыханием произнесла она и, демонстрируя задницу, принялась рыться в постели в поисках своих лоскутов, что зовутся одеждой.

— Я буду ждать тебя на воздухе, — сказал я каркающим голосом. — Давай быстрее.

— Да, мой повелитель, — повторила она.

«Интересно, — думал я, выходя во двор, — усмешка в ее голосе мне только показалась?»

Долго оставаться в одиночестве мне не довелось, спустя пару десятков секунд Лейла стояла одетая и невинными глазами всматривалась мне в лицо.

— Куда мы идем? — спросила Лейла, видя мой быстрый шаг.

— К гавани, — бросил я, — нужно захватить первый же корабль. Не волнуйся, мы его не угоним, просто возьмем во временное пользование.

Девушка скорчила смешную рожицу. Она вряд ли многое поняла из моих слов, но это и не важно. Капитан и команда, увидев Лейлу в облике зверя воочию, сразу обделаются и поплывут, куда я скажу. А потом этот вопрос можно уладить, письмо от вождя Призраков послужит веским аргументом. И плевать, что для вождя Маркуса оно оказалось недейственным.

Город на случай угрозы со стороны моря от гавани был отделен крепостной стеной. К причалам и портовой площади вели аж трое ворот. Стражи долго расспрашивали и упирались, ни под каким предлогом не разрешая нам пройти. Даже письмо с печатями, что дал вождь Призраков, не произвело на них особого эффекта.

Я уже планировал пробиваться через три десятка воинов силой, но жизнь, как часто бывает, преподнесла очередной сюрприз.

Некоторые воины вскрикнули, все схватились за мечи и топоры. В тени домов, прилегающих к вратам, возникли быстро мчащиеся фигуры. Лысые воины бежали в нашу сторону, размахивая на ходу длинными мечами — тут только не хватало вампиров не боявшихся солнца. Хуже всего, что с крыш домов вниз по отвесным стенам спускались косматые волколаки.

Стражей врат было втрое меньше, и прежде, чем первые вампиры, схлестнулись с воинами, я понял, что бой не протянется долго.

— Надо уходить, Лейла, — дернул я за плечо девушку, еще не успевшую вступить в схватку.

— Иди, повелитель, я их задержу.

— Не надо геройства, Лейла, открываем ворота и бежим.

Она помогла, мне поднять тяжелый засов врат. Хотя в ее помощи я, наделенный нечеловеческой силой, не нуждался. Фиолетовая вспышка прорезала окрестности.

Лейла вступила в схватку сразу с двумя прорвавшимися к нам волколаками. Я бросил взгляд на отчаянно сражающихся с нечистью воинов. Их осталось меньше половины, а обходя схватку, к нам бегут десяток вампиров.

— Лейла, догоняй! — крикнул я, протискиваясь между створками врат.

Площадь на всю длину крепостной стены дохнула свежим запахом океана. Выбежав за дом, я увидел несколько кораблей, стоящих на причале, но им обрадоваться уже не успел.

Острым холодом почувствовал приближение опасности позади, резко изменил направление бега и увидел, как на месте, где только что был я, меч вампира высек искры из каменной брусчатки. Он не успел затормозить и перегруппироваться, я чисто срубил ему голову. Тело нежити, утеряв способность противостоять солнечным лучам, радостно заискрилось и зашипело, сгорая как бенгальский огонь.

Но я не стал любоваться зрелищем, побежал к причалу у ближайшего корабля. Там меня уже заприметили: фигурки людей стали копошиться, некоторые полезли на мачты. Ставят паруса?

Сзади послышалось тяжелое сопение и клацанье когтей по камню. Повернул голову на бегу, рассчитывал увидеть мчащуюся за мной Лейлу, но поняв жестокую ошибку, чуть не споткнулся о доски пристани.

Я бегу по причалу быстрее ветра и все равно чувствую, что не успеваю. Дыхание волколака ощущалось затылком, мне ни за что не пробежать этих пятидесяти метров отделяющих меня от вожделенного корабля. Каблуки сапог стучат по деревянному настилу причала, под каждым шагом доски прогибаются, и создается ощущение, что ноги вязнут как в болоте. Над головой, что-то вжикнуло, потом еще. Клацанье когтей позади прекратилось, я бросил взгляд через плечо.

Волколак, пытаясь выдернуть стрелу из бока, завертелся на месте. Тут же еще одна стрела впилась ему в ногу, он всхрапнул, мгновенно забывая про боль, бешеные глаза вертятся в поисках обидчика.

Едва не падая, несусь на ряд лучников, стоящих вдоль всего корабельного борта. До последнего момента был уверен, что спутают меня с нежитью и превратят в ежа. Но все обошлось.

Вбежав по мостику, словно в рай по лестнице, я оглянулся на пристань: из-за дома появилась фигура в темном плаще. Ее невозможно было не узнать.

Сириния кольцом окружал сонм мерзких тварей. Начиная от подтянутых худощавых вампиров, заканчивая косматыми черноглазыми бестиями — волколаками. «Неужели Лейлу убили?» — шальная мысль отлетела в сторону. Лейла не могла умереть, не той она породы!

Тем временем матросы спешно отвязывали канаты корабля, натягивали паруса, словом, делали все, чтобы быстрее сбежать с этого проклятого места. Где же, черт возьми, Лейла?

Сириний повелительным жестом выбросил руку вперед. Его десяток мерзких телохранителей бросился к медленно отходящему от пристани кораблю. Лучники дали залп, но лишь немногие стрелы настигли цели. А разряд ветвистой молнии испепелил десяток несчастных. На местах, где молнии соприкоснулись с деревом, возникли короткие вспышки пламени. Свободные матросы тряпками принялись сбивать его очаги.

Мне показалось, что Сириний прищурился, сейчас жахнет чем-то более убойным…

Позади его возникло движение, из-за того же дома вылетел серебряный ком. Сириний подпрыгнул, разворачиваясь так резко, будто спиной почувствовал дыхание демона из преисподней. Лейла набросилась на мага в черном плаще с рычанием, которое было слышно даже здесь.

Я отдал бы многое, чтобы видеть исход схватки, но корабль сорвался с якоря и уходил все дальше. Только успел заметить, как телохранители Сириния, не добежав до корабля и половину пути, быстро повернули назад. Лейла…

Через несколько сотен гулких ударов сердца бастионы далекого порта слились в едва заметную точку.

Лейла, как же ты так?…

Часть 4. Лик Бога