— На нее получаете?
— Да. Племянница. Воспитываю, — поплевывая на кончики пальцев, ответила Капитолина Николаевна.
— От отца, значит, — заключил почтальон.
— Все правильно, спасибо, — сказала Капитолина Николаевна и зашаркала туфлями, провожая его.
Варенька перекатилась на другой бок и, находясь еще под впечатлением только что увиденного сна, с удовольствием подумала:
«Мой папа хороший, он помнит меня, каждый месяц деньги посылает».
Девочка тихо засмеялась. Прищуренные глаза ее скользнули по солнечному лучу, пробившемуся в щель между гардинами и остановились на небольшом прямоугольнике сероватой бумаги. Случайно оброненный или небрежно брошенный, он лежал недалеко от ножки стола.
«Отрезной талон», — сразу догадалась Варенька. Это была маленькая весточка от отца, подтверждающая, что он существует, что он помнит свою дочку.
Варенька вскочила с постели, подняла с пола бумажку и как что-то очень дорогое прижала к учащенно забившемуся сердцу.
В коридоре зашлепали туфли возвращающейся тети Лины.
Не выпуская из рук своей находки, девочка юркнула под одеяло.
Пока Капитолина Николаевна умывалась на кухне, Варенька успела разглядеть отрезной талон денежного почтового перевода, прочитать на нем имя, отчество и фамилию отца, название города, улицы, номер дома и даже номер квартиры, в которой он жил.
Так Варенька узнала папин адрес.
В юной головке сразу созрел дерзновенный план.
В тот же день, воспользовавшись тем, что нужно было сходить в булочную за хлебом, девочка отправилась на станцию.
С любопытством разглядывала она торопливо снующих по вокзалу пассажиров. Особенно суматошно было у двери, ведущей на перрон.
Вместе с другими к выходу спешила женщина, у которой в правой руке был чемодан, а на левой, засунув большой палец в рот, важно восседал пухлощекий малыш. За женщиной следовало двое ребят постарше: один держался за ее юбку, другой — за чемодан.
— Эдик, не отставай. Рюрик, торопись, — командовала она.
Идущий впереди мужчина вежливо уступил ей дорогу.
— Спасибо. Рюрик, не отставай. Эдик, торопись.
Статный майор бережно и не без гордости нес завернутого в одеяльце ребенка. Но идущая сзади молодая женщина, видимо мать ребенка, волновалась:
— Осторожнее, Леня, пожалуйста, не оступись.
Здесь находились и другие пассажиры, но Вареньке бросилось в глаза то, что ей было ближе к сердцу. Лишенная отцовской и материнской ласки, она всегда со скрытой завистью наблюдала за тем, как относились родители к своим детям.
В ярко освещенном люстрами зале девочка подошла к очереди, выстроившейся перед небольшим окошком кассы.
— Это за билетами? — спросила она стоявшего последним толстяка с зеленым саквояжем.
— За билетами, — охотно отозвался он.
— А сколько стоит билет?
— А тебе куда?
Варенька ответила.
Толстяк наморщил лоб, пожевал губами, тряхнул саквояжем, а потом сказал:
— Вон видишь табличку? Длинная, красная. Там все цены указаны.
Девочка поблагодарила, подошла к застекленной таблице и ужаснулась. Против названия города, в котором жил папа, стояла трехзначная цифра!..
И все же, начиная с этого дня, Варенька терпеливо принялась копить деньги. Больших источников дохода у нее, понятно, не было. Пришлось отказаться от школьных завтраков. Несколько рублей она получила от продажи случайно сохранившихся игрушек. Правда, расставаться с ними было нелегко, их когда-то дарила бабушка, но Варенька решилась и на это. Небольшую сумму она выручила от сдачи в утиль железного лома, который собрала во дворе. Все это Варенька проделывала тайно, а сбережения хранила за подкладкой своего портфельчика. Там они были в полной безопасности, потому что тетя Лина никогда портфель в руки не брала, а в школе в чужие парты никто не лазил. Однако, при всех стараниях нужная сумма не набиралась.
Неожиданно выручила Нина. Девочки теперь учились в разных классах, встречались реже. Но однажды, выйдя из школы, они по старой привычке пошли по улице вместе.
— Ты чего, такая бледная? — спросила Нина, обеспокоенно вглядываясь в похудевшее лицо подруги.
Варенька уныло махнула рукой.
— Болеешь? — допытывалась Нина.
— Нет, — качнула головой Варенька. — Я здорова.
— Что же тогда? — не унималась подруга и, глянув по сторонам, понизила голос до шепота: — Тетя Лина?
Варенька повела заострившимися плечами, но ничего не ответила.
Нина обиженно насупилась.
— Не веришь мне? Подругой больше не считаешь?
— Ну что ты! — схватив ее руку, воскликнула Варенька. — Как ты могла подумать такое?
И она рассказала все, что задумала.
— Ну и правильно, — поддержала ее Нина, — давно пора. Чего это ты почти полтора года мучаешься тут? На твоем месте я бы сразу поехала. Папы — они… очень хорошие. Сильные. Мой вот болел, а ты знаешь, как высоко меня поднимал? С папами ничего не страшно.
— И я так думаю, — призналась Варенька. — Но на билет нужны деньги. Я собрала, но мало.
— А сколько не хватает? — поинтересовалась Нина. Варенька назвала сумму.
— Да, — вздохнула старшая подруга. — Много. — Но, пройдя несколько шагов, она остановилась и не совсем решительно сказала: — Знаешь что? Я попрошу у мамы.
— Как можно! — запротестовала Варенька. Она знала, что в многодетной семье Березиных, в которой работала только мать, лишних денег никогда не бывало.
Но Нина заговорила настойчивее:
— Мама не откажет. Она говорила, ей премиальные причитаются.
— Нет, нет, не надо, — возразила Варенька и пошла вперед.
— Тогда возьми мои, — следуя за ней, предложила Нина.
— Откуда у тебя могут быть деньги? — Варенька недоверчиво покосилась на подругу.
— А я собираю, чтоб в будущем году форменное платье купить.
— Но если отдашь деньги, у тебя не будет платья, — заметила Варенька.
— Ну и что? — Нина пренебрежительно скривила губы. — Можно старое покрасить, подол выпустить, а рукава наставить. Сделаем манжеты пошире, и получится очень красиво…
Доброта подруги тронула Вареньку. Она замедлила шаги, взяла Нину под руку и неуверенно спросила:
— А может, мне не надо ехать?
— Как это не надо? — удивилась Нина. — Ты ж к папе. Обязательно поезжай…
На следующий день Нина принесла свои сбережения. Их оказалось не очень много. Но до нужной суммы теперь не хватало нескольких рублей.
— Ничего, — успокоила подругу Нина. — Теперь вместе собирать будем.
Приближались каникулы, когда Варенька, подсчитав свой капитал, убедилась:
— Хватит!
Она тут же поделилась своей радостью с Ниной.
— Ну, и когда ты решила? — взволнованно спросила та.
— Завтра.
— Правильно. Зачем откладывать?
— Только ты никому ни слова.
— Честное пионерское.
Прощаясь, подруги крепко обнялись…
Утром Елизавета Васильевна уходила на работу. Варенька, вскочив с постели, выбежала в коридор.
— Бабушка, ты на фабрику?
— Денная у меня сегодня, — подтвердила та.
Варенька проводила Елизавету Васильевну до двери и там попросила:
— Поцелуй меня, бабушка.
— Ишь, баловница, — улыбнулась Елизавета Васильевна, поцеловала девочку, но по тому, как та крепко обхватила ее шею, насторожилась: — Ты что?
— Ничего, бабушка, — засмеялась Варенька. — Просто мне хотелось, чтобы ты знала, что я тебя очень люблю, ну… как настоящую, — тихо добавила она.
— Спасибо, внученька. Только ты беги в кровать, и рано еще, да и от двери тянет, простудишься.
В этот день, вместо того чтобы пойти в школу, Варенька поехала на вокзал. Время отправления нужного ей поезда она узнала раньше.
Перед кассой народу толпилось немного. Сообразив, что ей не дотянуться до окошка кассы, Варенька, когда подошла ее очередь, попросила взять билет женщину, которая стояла за ней.
Та неожиданно рассердилась.
— Очень нехорошо, девочка, обременять просьбами старших. Ты уже не маленькая, — выпалила она, однако деньги у Вареньки взяла и купила ей билет.
Варенька почувствовала себя виноватой.
«Конечно, беспокоить никого не следовало, — подумала она. — Просто надо было подняться на носки и самой подать деньги».
Поэтому, когда, приближаясь к вагону, Варенька снова увидела женщину, купившую ей билет, она сочла нужным извиниться перед ней.
— Успокойся, пожалуйста, я ничего дурного тебе не сказала, — в той же резкой манере ответила она и подала билет проводнице: — Вагон, надеюсь, для некурящих?
— Для некурящих, — подтвердила проводница.
— Ну то-то, — с оттенком угрозы сказала женщина и быстро поднялась в вагон.
Следующая очередь была Варенькина, и она протянула свой билет. Однако проводница не стала проверять его.
— Ладно, — улыбнулась она и легонько подтолкнула девочку к лесенке. — Иди, а то от своей строгой мамы отстанешь.
Варенька хотела пояснить, что женщина вовсе не ее мама, но к вагону подошли другие пассажиры, и проводница занялась ими.
XIII
С портфельчиком в руке Варенька вошла в вагон и, не зная, можно ли ей где-нибудь сесть, нерешительно двинулась по проходу.
— Вы кого ищете, красавица? — обратился к ней добродушный на вид старичок с седой бородкой.
— Я? — слегка растерялась девочка. — Я — никого.
— А разрешите полюбопытствовать, с кем вы путь держите? — Он приподнял на лоб очки в светлой оправе.
— Ни с кем.
— О-о! — удивился старик и кивнул на свободное место рядом с собой: — Тогда прошу оказать честь!
Опасаясь, чтобы никто не опередил, Варенька поспешно села.
— Спасибо.
— Не понимаю родителей, как можно такую девочку отпустить одну? — возмутилась соседка по купе, пожилая, немного грузноватая женщина.
— А почему бы и нет? — Выпячивая узкую грудь, старик задиристо повернулся к ней. — Что у нас — Америка, гангстеры?.. Да она, наверное, и едет недалеко. Угадал? — обратился он к Вареньке.
Девочка утвердительно кивнула головой.