«Пришлите войско, которое было бы в состоянии осадить и взять Тулузу, и каждый из нас выставит людей, готовых отдать за наше общее дело последнюю каплю крови и последнее достояние. А пока такого войска не будет, мы вынуждены молчать, иначе всем нам грозит опасность».
Таковы были речи, которые приходилось выслушивать в каждом замке и на каждой ферме.
Но зато многие гугеноты отдавали деньги и ценные вещи для уплаты немецким наемникам, подходившим к адмиралу.
Наваррские дворяне не были так разорены, как в других местах, где шла война, и потому д’Арбле собрал тут значительные суммы.
Глава VIIОсвобождение
Д’Арбле и оба его спутника были приглашены посетить гугенотов в четырех-пяти милях от Тулузы. Д’Арбле давно уже донесли, что местным властям известно о сношениях его отряда с гугенотами.
И вот однажды на привале, сделанном по обыкновению в лесу, часовой прибежал с известием, что человек сорок или пятьдесят всадников приближается из города.
Отряд по команде тотчас сел на лошадей. Отступать было невозможно: лес был небольшой, кругом открытая местность, и д’Арбле решил ждать. Между тем городские всадники, приблизившись к лесу, остановились.
— Какой-нибудь шпион выследил нас, — заметил д’Арбле, — но выследить дичь и поймать ее — две вещи разные. Посмотрим, что сделают эти господа. Не сомневаюсь, что им хорошо известно, сколько нас; но если они разделятся, мы дадим им хороший урок.
Католики, очевидно, намеревались разделиться. Офицер с двумя десятками всадников направился в обход, чтобы отрезать гугенотам путь к отступлению. Еще столько же остались перед лесом.
— Шансы почти равные, — сказал, смеясь, д’Арбле. — Это не то, что было под Парижем, где приходилось десять на одного. Считая наших слуг, нас двадцать два человека. Пусть только отъедут подальше, тогда мы поговорим с этими.
По его приказанию гугеноты придвинулись к лесной опушке. Минуты через две, когда отряд тесным строем выехал из леса, из группы католиков, беспечно стоявших шагах в пятидесяти от опушки, раздались крики ужаса: они не ожидали нападения, намереваясь захватить гугенотов врасплох.
Не успели они развернуть лошадей и выстроиться, как гугеноты уже напали на них. Схватка длилась не долее минуты; половина католиков осталась на месте, остальные бросились в бегство. Из гугенотов пал только один человек.
Д’Арбле не допустил преследований бежавших.
— Сделана только половина дела, — сказал он, — нам еще нужно управиться с другим отрядом.
На полпути среди леса гугеноты встретили другой отряд, спешивший на выстрелы; в нем были уверены, что гугеноты уже разбиты. Увидев их наступающими, католики, ободряемые офицером, храбро выдержали натиск. Началась ожесточенная борьба, сражались между деревьями в одиночку, человек с человеком.
Гугеноты были испытанные, опытные воины, католики же умели убивать только безоружных да женщин.
Филипп, сражавшийся вместе с Франсуа рядом с начальником, поразил неприятельского офицера, после чего католики, лишенные предводителя, обратились в бегство, преследуемые гугенотами.
— Мы дали им хороший урок, — сказал д’Арбле нашим друзьям. — Вам, господин Флетчер, мы обязаны быстрым успехом. Не убей вы их офицера, мы не отделались бы от них так скоро.
— Мне жаль его, — ответил Филипп. — Это был, кажется, мужественный дворянин и немногим старше меня.
— Что делать. Он сам виноват в своей судьбе, — возразил д’Арбле. — Нам предстоит теперь кружным путем проехать в Мерлинкур, по ту сторону города, к некоторым из наших друзей, а затем нужно будет выбираться из этих мест. После такой схватки оставаться здесь нам небезопасно. На будущее время нам не худо будет брать с собой на всякий случай отряд посильнее, а то, чего доброго, нас могут как крыс поймать в ловушку.
Сделав крюк миль в двадцать, отряд в тот же вечер подъезжал к Мерлинкуру и, по обыкновению, сделал привал в лесу.
Ночью д’Арбле и Франсуа уехали в сопровождении пяти ратников, которые через час вернулись. Д’Арбле и Франсуа остались ночевать в замке, и за ними должны были на другой день приехать те же пять воинов. По распоряжению д’Арбле, Филипп на день отошел миль на восемь дальше от Тулузы, с тем, чтобы к ночи вернуться опять к Мерлинкуру, и остановился в густой заросли на возвышенности.
В полдень один из часовых донес Филиппу, что на равнине показался отряд всадников, человек в двести. Легко было предположить, что он выехал с целью захватить гугенотов.
— Я желал бы, чтобы д’Арбле и граф де Лаваль были с нами, — сказал Филипп. — Конечно, они сумеют устроиться, но предатели везде найдутся.
Весь день он провел в беспокойстве, и как только стемнело, отряд передвинулся на прежнее место к Мерлинкуру. Пять человек тотчас же отправились в замок.
Через несколько времени послышался выстрел.
— На коней! — скомандовал Филипп в беспокойстве. — Должно быть, товарищи наши попали в засаду. Вперед к опушке, и будьте наготове.
Прошло четверть часа в тяжком ожидании, но ничто кругом не нарушало вечерней тишины.
— Не сходить ли мне в селение узнать, что там случилось? — спросил Пьер. — Я сниму шлем и кольчугу, потому что в железных горшках спасаться бегством неудобно.
Филипп согласился. Пьер поспешно сиял вооружение и скрылся. Полчаса спустя он вернулся запыхавшись.
— Дурные вести, сударь, — сказал он. — Д’Арбле, господин Франсуа и владелец замка с женой схвачены и отведены в Тулузу сегодня ранним утром. Один из слуг замка оказался шпионом, подосланным советом Тулузы, чтобы наблюдать за действиями владельца, и как только в замок прибыл господин д’Арбле, он незаметно вышел и послал вестника в Тулузу. Замок скоро был окружен и всех схватили, раньше чем они успели подумать о сопротивлении. Замеченный нами отряд всадников весь день искал нас и с наступлением ночи вернулся в Мерлинкур, уверенный, что мы придем туда за нашим начальником. На пятерых воинов, посланных вами туда, напали неожиданно, и они все убиты после жестокой борьбы, а затем отряд католиков зарядил ружья и устроил засаду, уверенный, что за теми пятью последуют и остальные.
— Тебя не заметили, Пьер?
— Нет, в деревне было столько чужих, что один лишний не мог вызвать подозрений.
— В таком случае мы спокойно можем остаться здесь еще с полчаса, — сказал Филипп.
Филипп объявил о случившемся всему отряду и приказал им сойти с коней и отдохнуть.
— Трудное положение, — сказал он Пьеру, отойдя, с ним в сторону. — Судьба моего кузена и д’Арбле известна: их сожгут или повесят как еретиков. Нужно подумать, как выручить их вместе с владельцем замка.
Пьер заметил, что их всего, двенадцать человек, из которых четверо ранены, и что с такими силами ничего нельзя предпринять.
— Вот что, — сказал после долгого раздумья Филипп, — многие из советников и членов парламента живут, вероятно, вне городских стен, на своих виллах, и если мы дюжину их захватим и пригрозим повесить или расстрелять, то нам, может быть, и удастся выручить друзей.
Отряд немедленно сел на коней и направился к Тулузе.
Богатый и густо населенный город был окружен прекрасными виллами и замками высокопоставленных лиц и богатых горожан.
Филипп и Пьер с двумя воинами вошли в первый же дом в предместье, оказавшийся домом огородника. Хозяин уже спал. Его разбудили, и он в страхе вышел, думая, что у него в доме разбойники.
— Тебе не будет сделано никакого зла, если ты исполнишь наши приказания, — сказал ему Филипп. — В противном же случае мы с тобой церемониться не будем. Я уверен, что тебе известны дома знатных лиц города, живущих на своих виллах.
— Конечно, господин. Тут живут президент парламента, три или четыре главных советника, королевский судья и другие.
— Прекрасно. Ты проведешь нас к ним. Никто не узнает, что ты указал нам дорогу. Если же ты вздумаешь бежать или поднимешь шум, то немедленно будешь убит, а если угодишь нам, получишь пару крон.
— Я готов исполнить ваши приказания, — сказал огородник, которому не оставалось никакого выбора. — Да мне не за что и любить этих господ, они очень немилостивы к нам.
Запасшись веревками у того же огородника, маленький отряд отправился к дому президента. Пьеру было поручено наблюдать с пистолетом в руке за огородником и покончить с ним, если он вздумает бежать.
— Когда мы будем входить в дом, — приказал Филипп другим воинам, — вы оставайтесь снаружи с Пьером и смотрите за первыми четырьмя пленниками, которых мы приведем. Наденьте на них петли и затяните их настолько, чтобы они чувствовали себя в вашей власти, а другие концы веревок прикрепите к седлам и предупредите, что в случае надобности вы пустите лошадей вскачь. Эта угроза заставит их быть спокойными.
Через четверть часа отряд подошел к воротам большой красивой виллы. Филипп приказал воинам смотреть за лошадьми. Двоих он поставил у бокового входа, двоих у главного, с приказанием не выпускать никого, потом открыл кинжалом ставень одного из окон и в сопровождении остальных шести солдат проник в дом. Спавшие в зале на полу слуги вскочили с криком при виде вооруженных людей.
— Молчать! — сурово приказал Филипп. — Рожер и Юлий, возьмите их за ворот. Вот так. Теперь приставьте пистолеты к их головам. Ну, молодцы, ведите нас в комнату вашего господина. Евстафий, зажги факел и посвети нам. Генрих, иди и ты с нами; а другие пусть стерегут остальных слуг. Заставьте их сесть. Если кто-нибудь из них тронется с места, пристрелите его.
В это время послышался сверху гневный повелительный голос.
— Что там за шум?.. Погодите, я разделаюсь с вами утром.
Филипп громко рассмеялся. Вслед за тем какой-то человек в широком халате быстро спустился в залу.
— Что это значит, негодяи? — крикнул он, но тотчас остановился в изумлении.
— Если вы сделаете еще шаг, — сказал ему Филипп, направляя на него пистолет, — то умрете.
— Вы с ума сошли — проговорил президент. — Знаете ли, с кем вы говорите?!