Мункаф. Господи! Разве вы его не узнали? Это ж Артур из Бредли,* который читает проповеди. Славный учитель, достопочтенный Артур из Бредли! Как вы поживаете? Добро пожаловать. Когда мы услышим вас снова? Устраивайтесь поудобнее да поговорите о чем-нибудь таком... Я ведь был одним из ваших почитателей в свое время.
Оверду. Дай мне выпить, паренек, с твоей тетушкой, предметом любви моей; тогда я стану красноречивее. Но дай мне выпить чего-нибудь получше, не то у меня во рту будет горько и слова мои обрушатся на ярмарку.
Урсула. Что же ты не принесешь ему выпить и не предложишь сесть?
Мункаф. Вам чего - эля или пива, мистер Артур?
Оверду. Самого лучшего, что у вас найдется, отрок, самого лучшего; того, что пьет твоя хозяюшка и что сам ты потягиваешь по праздникам.
Урсула. Принеси ему шестипенсовую бутылку эля. Говорят, что у дурака легкая рука.
Оверду. Принеси две, дитя мое. (Усаживается в палатке.) Эль будет для Артура, а пиво для Бредли. Да еще эля для твоей тетушки, паренек!
Мункаф уходит.
(В сторону.) Результаты моей затеи превосходят мои ожидания. Я открою, таким образом, множество преступлений, и все-таки меня не узнают. Отлично! Я ведь именно и хотел казаться чем-то вроде дурачка или сумасшедшего.
Входит Нокем.
Нокем. Ну как, моя миленькая, маленькая Урсула? Медведица ты моя! Неужто ты еще жива со своим выводком свиней и хрюкаешь еще на этой Варфоломеевской ярмарке?
Урсула. Небось удастся еще и подрыгать ногами после ярмарки, услышав, как ты будешь выть в телеге, когда тебя повезут на "холмик".
Нокем. На Холборн,* ты хотела сказать? Да за что же, за что же, славненькая моя медведица?
Урсула. За кражу пустых кошельков и ручных собачек на ярмарке.
Нокем. Ловко сказано, Урса! Просто ловко сказано!
Оверду (в сторону). Еще одно беззаконие: вор-карманник, а одет, как дворянин - при шпорах и в шляпе с пером! Запомню его приметы!
Входит Мункаф с элем и прочим.
Урсула. Не ты ли, коновал ты этакий, распустил слух, будто я померла на Тернбул-стрит,* опившись пивом и обожравшись потрохами?
Нокем. Нет, чем-то получше, Урса; я говорил: коровьим выменем.
Урсула. Ну, придет час, я еще с тобой расквитаюсь.
Нокем. А как же ты это сделаешь? Отравишь меня, положив мне в пиво ящерицу? Или, может, подсунешь мне паука в трубку с табаком? А? Брось! Я тебя не боюсь: толстяки злыми не бывают! Я даже от твоего тощего Мункафа улизну. Давай-ка выпьем, добрейшая Урса, чтоб разогнать все заботы.
Урсула уходит.
Оверду. Послушай-ка, паренек. Вот тебе на эль, а сдачу возьми себе. Скажи, как честный шинкарь: кто этот хвастливый молодчик - рыцарь большой дороги? А?
Мункаф. Что вы разумеете, мистер Артур?
Оверду. Я разумею, что он носит на большом пальце роговой щиток, как все ему подобные добытчики, любители легкой наживы и чужих кошельков, вот что я разумею, паренек.
Мункаф. Господи боже, сэр! Да ничего подобного! Это мистер Деньел Джордан Нокем, лесничий в Терн-буле; он торгует лошадьми.
Оверду. Однако твоя милейшая хозяйка все-таки называла его вором-карманником.
Мункаф. Это не удивительно, сэр. Она вам наговорит чего хотите за один час, только уши развесьте. Для нее это просто развлечение. Мало ли что втемяшится в ее сальную башку? Она от этого только жиреет.
Оверду (в сторону). Вот! Я мог обмануться и оказался бы в дураках, если бы не проявил предусмотрительности.
Входит Урсула, пыхтя и сопя.
Нокем. Ах ты, бедная Урса! Трудное времечко для тебя!
Урсула. Чтоб тебе повеситься, продажная тварь!
Нокем. Ну, полно, Урса! Что это на тебя хандра напала? Или ветры в животе?
Урсула. Ветры в животе! Экое сказал! Брось зубы скалить и хорохориться, Джордан. Давно ли тебя пороли? Будь ты хоть самым первым крикуном и пустомелей и дерись из-за каждого урыльника, - меня ты не запугаешь ни своим задранным носом, ни клыками. Ладно! Хватит! Кто не сыт, тот сердит. Иди-ка закуси свиной головой: это заткнет тебе рот и набьет живот.
Нокем. Ну до чего же ты полоумная, моя Урса! Ей-богу, мне совестно дразнить тебя в такие горячие дни и в такую жаркую погоду. Боюсь, как бы ты не растопилась: тогда ведь ярмарка лишится одного из своих столпов. Садись-ка, пожалуйста, в кресло и успокойся; выпьем еще по бутылочке эля и выкурим по трубочке табаку: это прогонит хандру и ветры в желудке! Эх, девка! Дать бы тебе слабительного, чтоб тебя пронесло как следует, может, тогда и брюхо твое поубавится.
Входит Эджуорт.
Смотри-ка, вот и наш Иезекииль Эджуорт! Славный парень, не хуже других! И деньги у него всегда водятся, и всегда он под парами, и платит за все охотно.
Эджуорт. Да, да, это правда. Охотно плачу, мистер Нокем. Принесите-ка мне табачку и пива!
Мункаф уходит. Разные посетители ярмарки проходят по сцене.
Лезерхед. Что желаете, джентльмены? Послушайте-ка, девушка! Купите лошадку для вашего мальчугана, чудесная лошадка: съедает корму в неделю на полгроша.
Входит Найтингейл; с ним мозольный оператор и крысолов.
Мозольный оператор. У кого мозоли! У кого мозоли!
Крысолов. Купите мышеловку! Мышеловку или машинку для ловли блох!
Треш. Пряники! Пряники! Покупайте пряники!
Найтингейл. Покупайте песенки! Новые песенки!
Эй, подходите, денежки доставайте,
Что вам приглянулось, то и покупайте.
Товар на все вкусы: не отойдешь от столика.
Вот это - песенка про хорька и кролика,
Вот средство от болезни, что от шлюхи получили,
А вот еще песенка о черте и простофиле.
Отличные подвязки; подтяжек больше дюжины;
Красивые платочки, все разутюжены:
Дешевые гостинцы в полтора аршина;
А вот еще, глядите-ка, забавные картины.
Ну? Что же вы покупаете?
Вот ведьма мельницу разрушает с разгона,
А вот святой Георг, поражающий дракона.
Возвращается Мункаф с пивом и табаком.
Эджуорт. Мистер Найтингейл! Идите-ка сюда! Оставьте на минутку вашу торговлю.
Найтингейл. О мой секретарь! Что скажет мой секретарь?
Они отходят в сторону.
Оверду. Слуга бутылок и стаканов! Кто это? Кто это? (Показывает на Эджуорта.)
Мункаф. Молодой столичный джентльмен, мистер Артур; постоянно водит компанию с гуляками и крикунами и тратит много денег. Но у него в кошельке всегда деньги водятся; он платит за всех, а они его знай похваливают. Ясное дело: им всем от этого выгода. Они все зовут его своим секретарем, но это пустые слова: он ни у кого не служит. А песеннику Найтингейлу он большой приятель - их водой не разольешь.
Оверду. Как жаль, что такой воспитанный молодой человек водится с такой разнузданной компанией. Вот живой пример того, каким ядом заражена молодежь нашего времени. А на вид он из писцов - это заметно по его повадкам вероятно, работает быстро.
Мункаф. О, работает-то он очень быстро, сэр! (Уходит.)
Эджуорт (шепотом Найтингейлу и Урсуле). Все кошельки и всю добычу сегодняшнего дня, как мы уговорились, я буду переправлять сюда, к Урсуле. Ночью мы соберемся здесь, в ее берлоге, и учиним раздел. Смотри, Найтингейл, выбирай хорошее место, когда поешь.
Урсула. Да, да, где побольше давки. И почаще переходи с места на место.
Эджуорт. А когда поешь, смотри по сторонам ястребиным глазом. Умей точно определить, где у кого кошелек, - главное, с какой стороны, - и делай мне знак: либо носом поведи, либо голову склони в ту сторону, в лад песенке.
Урсула. Ну, хватит разговоров об этом. Дружба наша, господа, не сегодня началась. Выпейте-ка да закусите за наш союз и за успех нашего дела - и пошли. Ярмарка наполняется, народ прибывает, а у меня еще ни одна свинья не зажарена.
Нокем. Здорово сказано! Нальем по кружке и закурим, чтобы вся мельница заработала на славу!
Эджуорт. Ну, а как насчет юбочек, Урсула? Для поднятия настроения, а?
Урсула. Ишь ты! Всегда тебя позывает на разврат! Будь спокоен, если сводник Уит сдержит свое слово, тебе достанется самая хорошенькая из всех, какие только будут на ярмарке.
Входит Мункаф.
Ну, как поживают свиньи, Мункаф?
Мункаф. Отлично, хозяйка: у одной уже вытек глаз. А вот мистер Артур из Бредли, как я посмотрю, что-то загрустил; никто с ним не разговаривает. Не хотите ли табачку, мистер Артур?
Оверду. Нет, паренек, предоставь меня моим размышлениям.
Мункаф. Он готовится к проповеди.
Оверду (в сторону). Если только я смогу ценой труда всего дня и силой всей моей хитрости спасти этого юношу из рук развратных людей и этой непотребной женщины, я скажу себе вечером, подобно любезному моему Овидию: "Jamque opus exegi, quod nec Jovis ira, nec ignis". {Я уже сотворил дело, которого не разрушат ни гнев Юпитера, ни огонь. (Лат.).}
Нокем. Иезекииль, за здоровье Урсулы и за успех! У тебя, верно, в кошельке порядочно деньжат? И как это ты умудряешься всегда иметь деньги? А ну, поднакачай-ка своих ребят, да покрепче!
Эджуорт. Половина того, что я имею, мистер Ден Нокем, всегда в вашем распоряжении. (Вытаскивает кошелек из кармана.)
Оверду (в сторону). Ах! Что за прекрасная душа у этого юноши! Ну какой ястреб мог бы броситься на такого ягненка?
Нокем. Посмотрим, что тут есть, Иезекииль, и посчитаем. Налей-ка и ему: пусть выпьет за мое здоровье!
Входят Уинуайф и Куорлос.
Уинуайф. Мы, кажется, пришли сюда раньше, чем они.
Куорлос. Тем лучше. Сейчас мы их встретим.
Лезерхед. Что прикажете, джентльмены? Чего вы желаете? Вот отличная лошадь. Вот лев. Вот собака, вот кошка. А вот замечательно красивая варфоломеевская птица. Или, быть может, вам нужен какой-нибудь инструмент? Чего желаете?
Куорлос. Ах, растуды его! Вот еще выискался Орфей среди зверей! Со скрипкой - все, как полагается.
Треш. Не желаете ли купить отличный хлебец, джентльмены?
Куорлос. Смотри-ка! Вот тебе и Церера, продающая свою дочь во образе пряников.