Все время девочка жила и воспитывалась в деревне под Пензой в имении её дяди Петра Андреевича Бахметьева. Однако после реформ дядя разорился, мать вышла замуж за графа А. К. Толстого. Они перевезли девочку в Петербург и срочно искали ей жениха. Появление сравнительно молодого, холостого и таинственного генерала, весьма близкого к их императорским величествам, в столице не осталось незамеченным. Во время любого приезда Змей получал кучу приглашений, и в основном в дома с девицами на выданье. Кроме того, он успел познакомиться почти со всеми «высокопоставленными» вдовами, куртизанками, содержанками и прочая, прочая, прочая. В общем, пользовался заслуженной славой жуира и повесы. Но два года назад он решил остепениться и, неожиданно для всех, сделал предложение Сонечке Бахметьевой. У Сони и Виктора родился сын Вячеслав. Сонечку приняли при дворе, ей благоволит сама Мария Александровна. Не исключено, что для привлечения капиталов Савченко в Благотворительный фонд бывшей великой княгини, а теперь императрицы.
Дома Виктор сказал, что уже «забросил удочку» с целью приобретения для Михайловых особняка на Миллионной: хозяйка безвылазно живёт в Париже, её муж служит в Польше, жена остро нуждается в деньгах, поэтому переговоры идут успешно. Маклеры не раскрывают тайны: кто приобретает дом 17, поэтому Радзивиллы считают, что его покупает купец первой гильдии Расстегаев. Последнее время такие сделки стали обычными для Санкт-Петербурга.
На следующий день яхта «Полярная Звезда» унесла всех в Гельсингфорс, где отдыхали после коронации Александр II и императрица Мария. Их приняли в летней резиденции; после фактически обязательного чаепития император и Сергей уединились в кабинете царя. Сергей считал предложение Александра II несколько бесперспективным и достаточно опасным. После приобретения земель в Южной Африке у многих «высокопоставленных» поселенцев возникла идея перебраться туда на постоянной основе. Удаленность от центров мировой истории давала неплохой шанс создать собственное государство и не зависеть ни от кого. Немало для этого уже сделано. Тот «пинок под зад», который получила Россия за счёт поселенцев, поставил её в совершенно другую позицию в мире. Из третьеразрядной страны империя превратилась в крупнейшее и самое влиятельное государство мира. Начавшаяся техническая революция успешно финансировалась как из казны, так и за счёт частного капитала. Очень быстро строился броненосный флот, развивалась нефтехимическая и химическая промышленность. Паровые турбины уверенно забирали первенство у паровых машин. Развивался трубопроводный транспорт, наливной флот. Началось активное углубление судоходных каналов, массовое использование цемента в строительстве. Наблюдались большие успехи в двигателестроении, телефонии, средствах связи. Значительный отрыв наметился с выпуском первых микросхем и процессоров. Но Севастопольский электронный завод не запускает компьютеры в массовое производство. Они предназначены для исследовательских институтов, некоторых заводов ВПК и Севастопольского Адмиралтейства. То есть только ДСП! Доступ к ним закрыт службой безопасности. Сети только локальные. Да и нет возможности развернуть глобальную сеть: отсутствуют спутники, оптоволоконные толстые кабели и мощные передатчики в других странах. Впрочем, существует категорический запрет на разработку таких сетей.
Александр начал издалека, заговорив о заслугах Сергея в деле реформирования России, причем особо напирая на политическую сторону реформ. Сергей достаточно долго слушал, затем достал наладонник и включил запись 1851 года.
– Интересное устройство! Мне такое не показывали! – нисколько не смутившись, сказал Александр II и протянул руку. Сергей передал ему наладонник.
– У меня была просто уверенность, что вы знаете о том разговоре с папенькой! – сказал он, возвращая компьютер. – Смею вас уверить, что и я, и отец больше никогда не возвращались к этому разговору после потопления вами трех линейных кораблей в Константинополе. С этого момента нам стало ясно, что мы ошиблись в своих оценках, как вашего патриотизма, так и ваших реальных возможностей. А как говорил мой инструктор, Сашенька Астафьев, когда я неверно исполнял какой-нибудь приём: «Не ошибается только тот, кто ничего не делает!» Так что, это была ошибка. Папенька всегда отличался крайним консерватизмом. И предельной осторожностью. Ведь он короновался сразу после восстания на Сенатской площади. Мы же с вами довольно успешно и длительно работали рука об руку в Седьмом отделении, и вы пользовались абсолютной свободой в принятии решений. Я думаю сохранить за вами должность начальника Седьмого отделения и в дальнейшем, но прошу принять пост канцлера империи, так как считаю, что реформы только начались и есть немало тайных камней на этом пути, о наличии которых и о способах, как обойти их, вы имеете гораздо большие познания, нежели какой-либо другой человек в империи.
– А вы готовы отказаться от абсолютизма, Александр Николаевич? – Сергей специально назвал императора по-светски, чтобы посмотреть на его реакцию.
– Я много беседовал на эту тему с Александром, ещё во время крейсерства в Атлантике. С дворянскими привилегиями необходимо заканчивать. Шуму много, толку мало, но на кого опереться? Кто составит элиту общества?
– У меня нет пока ответов на этот вопрос, ваше величество. Общество ещё только формируется, точно могу сказать, что не денежные мешки и не масоны любых рангов. И не западофилы. Формировать требуется общество и общественное сознание, государь. Но для этого требуется всеобщая грамотность, радиостанции и идеология. Которая ещё не выработана. И это задача не на одно поколение. Я так думаю.
– Вполне вероятно, что это так, милейший Сергей Юрьевич. В государстве неспокойно. Жандармское отделение постоянно докладывает о попытках террористических актов, распространении социальной литературы.
– Я в курсе, в Туле, третьего дня, в меня стреляли.
– В вас?! В героя войны?! Что происходит в головах у этих эсэров?!
– Их нацеливают совершенно другие люди. А задачи у них совершенно другие: ослабить Россию, ослабить наше государство и, в конце концов, уничтожить его. Нам слишком много, по их мнению, досталось пространств, ресурсов, богатств.
– Так вы не ответили на главный вопрос? Вы принимаете должность?
– Мне будет позволено взять себе в помощники великого князя Николая? Кстати, как его здоровье? Не болеет после лечения у Светланы?
– Нет, и в течение последних лет анализы не выделяют палочку Антуфьева у всей семьи. Впрочем, как и у Марии Александровны. Ваша супруга и доктор Антуфьев сделали невозможное! Разумеется, что князь будет вашим помощником, и в качестве университета мы определили ему Севастопольский университет, кораблестроительный факультет.
– В этом случае я принимаю ваше предложение, ваше императорское величество.
– А я разрешаю обращаться ко мне, приват, естественно, по имени-отчеству, князь! Титул князя мы вам даровали, Сергей Юрьевич.
Обменявшись любезностями, они вышли на террасу резиденции, где Сонечка и Мария Александровна готовили крюшон из астраханского арбуза, а Светлана тренькала на гитаре что-то душещипательное. Змей дымил папироской, стоя в белом летнем мундире у лестницы, ведущей в лесопарк.
– Что ж вы так долго, Саша? – спросила императрица. – Лед придется ещё раз добавлять!
– Душечка моя, не все дела делаются быстро! – Александр начерпал крюшон в шесть высоких бокалов.
– Господа! Мы только что назначили князя Сергея Юрьевича канцлером Великой Российской империи! Но я предлагаю выпить за скорейшее прекращение смуты в государстве. Мы узнали, что третьего дня было покушение на генерал-адмирала! Неудачное, слава богу! С нами Бог!
Холодный напиток был как нельзя кстати. Отпив несколько глотков и поставив бокал, Мария Александровна подала руку Сергею, тот поцеловал пальцы, после этого царица обратилась к Светлане:
– А я напоминаю своё предложение к вам, милейшая Светлана Николаевна, что хочу видеть вас в своей свите!
Светлане пришлось ответить поклоном. Уже на обратном пути она и Змей в салоне «Полярной Звезды» набросились на Сергея.
– Зачем ты согласился? Ведь обсуждали же! Решил тонуть вместе с империей? Договорились же сворачивать все потихоньку и ехать на юг, – кипела Светлана.
– «Седьмой»! Ты что-то не то наделал! Ты же в курсе, что они задумали, – бухтел Змей.
– Во-первых, он согласился принять конституцию, во-вторых, отдаёт нам на воспитание князя Николая. Сашка Астафьев, Кобра, сильно повлиял на него. От идеи моего уничтожения отказался ещё Николай Первый.
– Ты ему веришь? – спросил Змей.
– Нет, он достаточно легкомыслен, но хорошо помнит, чем закончилось его царствование в реале. Идет нарастание революционных идей, и он это видит. А что касается нас… Пока существуют Соединённые Штаты и Англия, угроза для нас будет только возрастать. В статусе канцлера у меня гораздо больше шансов развернуть ситуацию в максимально выгодном для нас свете.
– Авантюрист! Неисправимый авантюрист! – всплеснула руками Светка. – Ты о детях-то подумал? И о людях, кто живет в Севастополе и в Капфорте? Ведь Севастополь фактически для них тюрьма! А в Капфорте они смогли бы расправить плечи.
– С какой-такой стати? Там секретность ещё выше, чем в Севасе. И опасностей больше. И куча возможностей для вербовки. Вспомни Казанского! «Мне предложили возглавить кафедру в Оксфордском университете! Я поехал!» И чем для него это кончилось? Можешь спросить у Змея. Люди все разные, и за ними глаз да глаз нужен. Это ещё хорошо, что противники понятия не имеют, что дело в электронике, а не в механике. Пока на это у них знаний не хватает, но только пока. В общем, решение уже принято, и будем исходить из новой данности. Кстати, Виктор Саныч, что там с домом?
– Сейчас. – Он вышел из салона в радиорубку, через некоторое время вернулся. – С тебя триста восемьдесят тысяч франков за два дома: четырнадцатый по Дворцовой и семнадцатый по Миллионной. Триста пятьдесят в ABN AMRO BANK SUCCURSALE DE PARIS на имя княгини Софьи Александровны Радзивилл и тридцать тысяч комиссионных Расстегаеву. Оба дома соединены в один. Самому нигде появляться не надо. Мои ребята всё сделают, а ты мне переведешь. В рублях не так много получается.