уя усталости. Неужели их ужасный источник питания был таким обильным?
Драка услышала, как мимо нее пронеслась ответная стрела, жужжа, словно сердитая пчела, и выругала себя. Она так разозлилась, что потеряла бдительность. Если у Ходоков тоже есть лучники, ей нужно быть более осторожной, и она должна постараться прикончить их первыми.
Прекратив стрелять, женщина развернула волка и описала широкий полукруг, чтобы оценить положение. Ее не удивило, когда она увидела, что Оргрим Молот Рока держится, несмотря ни на что. Драка знала, что во время боя с помощью такого тяжелого оружия следует настроиться на него, чтобы молот описывал как можно более широкую дугу. Это было почти похоже на танец: Оргрим позволял своему телу следовать за Молотом Рока. Ему приходилось не прерывать движения, иначе воин бы спотыкался о трупы, которые сам нагромоздил.
Некоторые из Северных Волков уже пали. Быстрый подсчет сказал Драке, что не меньше трех больших волков убито – ярко-красная кровь покрывала пятнами белый мех, – однако их всадники остались живы, хоть и были ранены. Драка нахмурилась, снова поднимая лук и выбирая очередную цель.
Один из Красных Ходоков прокладывал себе путь сквозь схватку прямо к Оргриму. Он почти на целую голову возвышался над всеми остальными и двигался с неумолимой целеустремленностью. Голова у него была обрита наголо, на ней болталась только одна коса, жесткая от старой крови. Он почти не носил доспехов, предпочитая демонстрировать широкую грудь и мощные руки, покрытые, как и его коса, коркой крови. Драка подумала, что, похоже, врагу все равно, кто на него нападает. «Неужели он считает себя непобедимым? – удивилась она. – Если так, то Оргрим или я вскоре докажем ему обратное».
Вождь чудовищного клана – а Драка подозревала, что бритоголовый именно вождь, – сражался сразу двумя топорами. Он рубил налево и направо, голова его то и дело поворачивалась назад, чтобы посмотреть, где находится Оргрим. В кипении рукопашной Драка не могла прицелиться в него как следует и зарычала от отчаяния.
Вот Красный Ходок нанес рубящий удар – быстрый, жестокий, почти небрежный, – и одна из женщин Северных Волков вскрикнула. Она схватилась за руку с мечом, и кровь заструилась из-под ее пальцев. Раненая женщина была легкой добычей, но враг не воспользовался своим преимуществом. Вместо этого он сделал выпад ногой и ударил раненую женщину в живот. Тело Драки сжалось, и она подумала о крохотной жизни, которую носила в себе. Женщина из клана Северного Волка отлетела назад и упала.
Но она осталась жива.
Почему?
В голове Драки зазвучал голос мужа. «Красные Ходоки вынуждены были убить волков на месте, и быстро. Это была самая большая угроза…»
На секунду ее охватил леденящий холод. Мурашки забегали по коже женщины, а потом на нее нахлынула такая горячая волна ярости, что она вспотела.
– Вот чудовища, – пробормотала она. – Духи, сохраните моего младенца! – И Драка повернула своего волка в гущу схватки.
– Оргрим! – закричала она. – Оргрим!
Гигант быстро оглянулся, поймал ее взгляд и нахмурился.
– Назад, Драка!
«Орков можно победить, заставить подчиниться и идти своими ногами…»
– Они стараются ранить нас, а не убить! – настойчиво кричала ему Драка. Оргрим нахмурился еще больше. Жена Дуротана понимала его замешательство: такое поведение не имело никакого смысла. Зачем ранить врага, если можешь его убить?
«Других, в том числе детей, они взяли в плен».
«Еда на потом».
Драка увидела, как понимание пробежало по лицу Оргрима, подобно ветру по воде. Лицо его исказилось и превратилось в маску безудержной ярости.
– Убивайте их, Северные Волки! – закричал Оргрим. – Убейте их всех!
И тут Драка услышала звук, от которого сердце ее забилось, а глаза обожгли слезы. Это был славный вой волков, и он доносился с севера.
Дар Духа Жизни оказался многогранным: Северные Волки чувствовали себя такими свежими и сильными, словно они вволю спали не один день и всю свою жизнь наслаждались хорошей едой. Их чувства обострились, как и у наполненных новой энергией волков, на которых они ехали. Дуротан ощущал в себе спокойствие и сосредоточенность, но в то же время он думал: не чувствуют ли себя схожим образом члены презираемого ими клана Красных Ходоков – благодаря украденной силе. Но он решил, что эта мысль должна укреплять его решимость, а не приводить в отчаяние. Отчаяние не поможет ему спасти свой клан, свою жену, своего ребенка.
«Моего дара хватит ненадолго, – сказал Дух Дрек’Тару, – но этого времени может оказаться достаточно. Идите и спасите свой народ».
Волки мчались так, как никогда прежде: плавно, ровно, без устали. Их всадники не разговаривали между собой – в этом просто не было необходимости. Дух Жизни на короткое время вошел в них, и хотя орки не умели читать мысли друг друга, между ними царила гармония.
Они прибыли на место слишком поздно и не предотвратили сражение, но быстрый взгляд сказал Дуротану, что, хотя члены его клана уступают врагам в численности, они все еще держатся. Вернувшиеся Северные Волки не снизили скорость и бросились в самую гущу боя, размахивая оружием, с воинственными криками, рвущимися из груди.
Никогда в жизни Дуротан не был так уверен, что его дело правое, как в тот момент. Такие твари, как Красные Ходоки, не должны существовать, и стереть их с лица Дренора – все равно что вырезать гниющую опухоль. Он спрыгнул с Острозуба, предоставив волку свободу атаковать самому, и свирепо улыбнулся злосчастной представительнице Красных Ходоков, которая бросилась на него. Она держала в руках два маленьких топорика, занеся один высоко, целясь ему в лицо, а вторым пытаясь нанести горизонтальный удар на уровне тела.
Секач сверкнул и опустился, и обе руки, кисти которых продолжали сжимать топоры, упали на землю. Женщина в изумлении уставилась на два брызжущих кровью обрубка, а потом на землю слетела и ее голова.
Дуротан услышал сзади шаги второго врага и резко обернулся, вонзив Секач в грудь Красного Ходока. Яростный вопль предупредил его о нападении третьего, и он размахнулся топором, чтобы нанести новый удар, но не успел этого сделать, так как из глаза врага внезапно выросла стрела, и Ходок свалился на землю.
Дуротан узнал оперение на стреле, а через секунду его окликнула возлюбленная.
– Дуротан! – кричала Драка. – Оргрим сражается с их вождем!
Дуротан огляделся вокруг. Он увидел Зарку и Кулзака, которые бились почти лениво, но под их ударами убитые и раненые Красные Ходоки валились налево и направо. Гейя сражалась так, будто была вдвое моложе, прыгала и вертелась, орудуя копьем, словно оно ничего не весило. Даже те Северные Волки, которые не получили благословения Духов, увидев, что их вождь вернулся, устремились в битву с новой энергией.
Но где же Оргрим и вождь Красных Ходоков?
А потом он увидел их: Оргрима, массивного, храброго, решительного, размахивающего огромным Молотом Рока так спокойно, как будто это детская игрушка, и его противника – еще более громадного, чем Оргрим, такого же мускулистого, орудующего двумя топорами с такой быстротой, что за ними не мог уследить глаз. Дуротан растерялся. Он не хотел лишить Оргрима чести убить вождя чудовищного клана, но еще меньше хотел, чтобы друг погиб, а враг остался в живых. Решено: он придет на помощь своему заместителю и вмешается в поединок, если будет нужно.
Еще один из клана Красных Ходоков прыгнул ему навстречу, размахивая «утренней звездой» с окровавленными шипами. Дуротан пригнулся, и булава пронеслась над его головой, не причинив вреда, а он взмахнул Секачом. Красный Ходок открыл рот, словно собирался запротестовать. Кровь хлынула струей. Дуротан с отвращением выдернул Секач и ринулся дальше.
Он был уже близко от сражающихся гигантов. Кажется, силами они не уступали друг другу. Дуротан понял, что его вмешательство не потребуется. Хотя Оргрим начал уставать, так как не получил благословения Духов, он держался стойко.
Оставаясь начеку, чтобы не пропустить атаку врага, Дуротан обвел взглядом поле боя. Много Северных Волков лежало на земле, но он видел, что они только ранены. А вот Красные Ходоки не шевелились, и еще двое погибли прямо у него на глазах: одного настигла стрела, может быть, выпущенная Дракой, а может, и нет, а второй испустил последний вздох на острие копья Гейи. Дуротан не верил своим глазам. Он описал небольшой круг по полю. Нет, все верно – лишь горстка Красных Ходоков еще оставалась в живых! С радостью в сердце он послал благодарственную молитву Духам, а потом вновь вернулся к бою своего заместителя с вождем Красных Ходоков.
Поединок почти завершился. Размозженная левая рука Красного Ходока безжизненно повисла и не действовала. Вражеский вождь продолжал сражаться, но его однолезвийное оружие выглядело таким маленьким по сравнению с Молотом Рока. Отважно, но тщетно.
Оргрим издал вопль и поднял Молот Рока.
Когда он убьет вождя, тогда…
Убьет вождя.
– Нет, – прошептал Дуротан. – Нет, Оргрим! Оргрим! Возьми его живым! Ты меня слышишь? Мы должны взять его живым!
29
Вождь Красных Ходоков сопротивлялся, но Оргрим и Кулзак прижали его к земле.
– Предоставь мне честь отделить его безобразную башку от плеч, мой вождь! – прорычал Оргрим.
– Нет, – ответил Дуротан. – Еще не время. Уведите его. Сейчас нам нужно заняться ранеными. Я поговорю с ним потом Дуротан чувствовал, как в нем угасает дар Духа, и внезапно на него навалилась невероятная усталость, а Секач опустился в разом ослабевших руках. Ему, как и всем Северным Волкам, не терпелось прикончить этого выродка, который лежал перед ним, связанный и беспомощный, но не сломленный.
Дуротан с радостью сделал бы это, но сначала ему надо было получить ответы на свои вопросы. Оргрим и Кулзак нехотя подчинились приказу вождя и скрутили последнего оставшегося в живых Красного Ходока точно зверя – да он и был им. И все равно этот покрытый кровью монстр вызывающе смотрел в глаза Дуротану, когда его поспешно уводили прочь.