Фрески изображали сцены великих битв, коронацию Вышеня, битвы Двалиана, мифы и эпосы из истории гномов. Все они излучали богатство и достаток как раз на столько, чтобы любой вошедший торговец или поставщик не сомневался, что гномы богаты и выкупят всё, что понравится.
Промежутки между фресками и весь прочий потолок занимали сплошные рунические вязи, от самых безобидных, вроде подписей под фресками, до заклинаний уничтожения духов, оберегов от сглаза и проклятий для непрошенных гостей-демонов.
— Если какая-то неведомая силы когда-нибудь и пройдёт через врата Двалиана, то большая её часть так и останется под этими сводами, уничтоженная магией рун на месте. — Приметил понимающий в этой вязи букв Грок.
— А ты знаток, — отметил Саратон. — Для зеленокожего ты слишком много знаешь. Молчи об этом и не наживём проблем.
— Я маг. Я не должен стыдиться этого.
— Ты зелёный маг, — поправил Саратон, приглаживая бороду. — А значит, дикий, ярый, себя контролируешь мало. Творишь разрушение и смерть вокруг.
— Это шаманы. Магия их вроде ягудской. Они взывают к предкам, работают с духами, мало используя тонкие энергии Варленда.
— Слушайте, — прервала начинающую перепалку Чини. — А почему первый гном, которого создал бог Камня — Двалин, сын его Двалиан — великий герой, а первый король — Вышень?
— Вышень — сын Двалиана. Вышень создал первое королевство гномов. — Ответил как само собой разумеющееся Саратон.
— Видишь ли, Двалин был первым гномом, и ни у кого не возникало сомнений в его старшинстве. А когда он ушёл на встречу с нашим богом, и пал его сын, очищая горы от скверны, гномы выбирали себе первого короля. Им и стал Вышень. — Разжевал всё Грок.
— У людей все было проще. Первого члена императорской семьи выбрала Золотая перчатка. Великий артефакт не ошибается. — Добавил Андрен.
— А гномы так и не нашли свой Великий артефакт. — Вздохнул Саратон.
Андрен с Гроком переглянулись. Орк покачал головой.
— А гномьий артефакт должен признать только гнома?
— Кто знает? Я с ними не встречался. Великие артефакты — это не менее великая загадка богов.
Саратон вёл через широкие залы, подвалы, ходы. Коридор петлял вверх и вниз, вёл через мастерские, плавильни, миновал комнаты-склады, столовые, жилые комнаты. Андрен невольно отметил, что гном, словно нарочито удлиняет путь, стараясь запутать ориентацию в пространстве.
«Это торговцев ведёт сразу на склад или базар, дипломатов к высокопоставленным лицам, а тех, кто хочет попасть к королю, стоит помучить так, чтобы забыли, как зовут, а не то, чтобы замыслили злое дело или шпионаж», решил князь.
Хомо во все глаза смотрела на суетящихся гномов. Это был редкий случай, когда она не спала за пазухой, а без устали отмечала все детали, запоминала подробности, что-то про себя бормотала, сводила мысли с ощущениями и часто задумывалась.
В мастерских кипела работа. Слышался стук молотов, от самых больших, с громадными, как сами головы гномов, набалдажниками, до мельчайших, меньше мизинца молоточков, для ювелирный работ. Кряхтя от неподъёмных тяжестей, гномы ворочали кусками руды, грохотали бочками, гремели чанами. В плавильнях по формам выплавлялась сталь, серебро, золото, медь, олово. Огромные меха раздували огонь, подбавляли жар в гигантские печи. Суета стояла на первый взгляд неимоверная, но на второй строго определённая, по иерархии. Быстро бегали молодые помощники, чуть медленнее передвигались подмастерья, размеренно и неторопливо двигались седые мастера. Ювелиры и оружейники, плавильщики и рунные мастера, кузнецы, алхимики, механики, все работали с бодрым энтузиазмом, как будто готовились к войне, и сам король дал указания работать без устали.
«Или делают вид перед прохожими, что работают?», — подумал Андрен.
Путь повёл через мрачные штольни. Саратон двигался в темноте, как и при свете, к мраку подземелий привык, а вот Андрену и Гроку приходилось нести факелы. Гномы в штольнях работали в тусклом полумраке, но не полной темноте. В стены были встроены бледно-голубые камни, они разгоняли мрак.
Саратон не только водил вдоль и поперёк мастерских, часто останавливался перед лучшими образцами оружия, доспехов, щитов, мечей, топоров, арбалетов. Человек и орк отмечали высокое мастерство настоящий произведений искусства, но так же заметили, что самострелы гномы показывать не готовы и к пушкам не подпускают.
Андрен с Гроком, вдоволь навоевавшись за лето в Княжестве, охладели к оружию. Уже не хотелось скупить и надеть на себя всё, примерить к руке любое оружие, ощутить на плечах тяжёлые доспехи, поразить мишень, хотя бы разрубить бревно. Те чувства, которые испытывали на рынке Мидрида, минули. Теперь опытный взгляд отмечал практичность оружия, его легкость, проникающую способность рубить вместе с доспехами, ломать и крушить кости. Собственное оружие казалось неумелым и неуклюжим. По сравнению с мастерством гномов лучшие кузнецы Княжества были детьми, калякающими рисунки, глядя на настоящих художников.
Грока особо поражали работы рунических мастеров. Сам не заметил, как отсыпал порядочную горсть золотых в широкие мозолистые ладони рунника. Гном посмотрел на Саратона, тот кивнул. После чего на мече и топоре гостей появились вязи, отливающую сиреневым цветом. Человеческие руны оплелись мелкой росписью от кончика острия до самой рукоятки, и далее, избороздив и саму рукоятку. Руны гномов были гораздо искуснее и меньше по размеру.
Саратон отвёл в соседнее, хорошо освящённое помещение, где на широких полках из дорогостоящего чёрного дерева и шёлковых подушках и платках возлежали драгоценные украшения: тысячи колец, ожерелий, амулетов, серьги, застёжки, обручи, бусы, даже короны, достойные правителей. От яркого сияния камней и вычищенного металла слепило глаза. Грок хмыкнул, тут же вышел из комнаты. Его драгоценности не прельщали. Морская свинка так же не пожелала здесь задерживаться. Андрен собирался было тоже покинуть комнату, но увидел Варту. Та зачарованно смотрела на полки. Драгоценности каждая девушка любит, даже заколдованная.
Андрен невольно задумался.
«Куда вешать драгоценности кошке, пусть даже очень большой? Кольцо на лапу? Обруч на ногу? Амулет на хвост? Пока только… ошейник на шею? Но даже самый драгоценный ошейник всё равно остаётся ошейником?»
Варта заметила эти сомнения на лице, подошла, прижимаясь к ногам, как кошка:
— Красиво, да?
Андрен кивнул, обронил:
— Не радужнее твоих глаз. Камней драгоценных много, а у тебя такие глаза одни во всём мире.
Если бы рысь могла покраснеть, она обязательно так бы и поступила, но Варта смогла лишь уйти в другую комнату, убегая от взгляда Андрена и жарких слов, которые обжигали и били в самое сердце.
Андрен печально вздохнул и кивнул Саратону.
— Давай подберем что-нибудь для княгини.
— Есть у нас побрякушки и для таких особ. Проследуем дальше.
Вскоре Саратон уже вёл гостей в магический зал. На этот раз полки были завалены тяжёлыми посохами, которые не только с легкостью молнии призывали по рунам или низвергали огонь на головы врага, но и любой вражий череп от удара металлического набалдажника мог разлететься вдребезги.
Широкими рядами покоились внешне схожие с экземплярами из соседней комнаты, кольца, амулеты, браслеты и серьги. Как роскошные, так и совсем неприметные. Вдоволь висело и лежало магического оружия, доспехов. Зачарованный металл отливал разными цветами, от яркого, белого, до тёмного, почти синего. В каждый из сплавов оружия или брони в определённых пропорциях в обязательном порядке добавлялось серебро или порошок растолчённого магического камня, чтобы шанс выжить в борьбе с магическими порождениями был выше.
Андрен украдкой пощупал мешочки с золотыми. Те оттягивали пояс и требовали опустошения, настаивали на этом. Князь прошёлся вдоль рядов, на взгляд попалась пара серебряных серёжек с оранжево-жёлтым, как само солнце, камнем. Походило на то, что кто-то стащил кусочек солнца и заключил его в камешки. Андрен положил серьги на ладонь. Те согрели руку, приветливо сверкнули.
Саратон поднял руку, тут же расторопный продавец возник за спиной, закивал головой:
— Великолепный выбор. Солнечный камень, редчайший, добываемый в одном единственном месте во всём Варленде. Он из далёкой страны Огня, одной из стран четырёх сфер. Работа почившего мастера, сгинувшего на чужбине. До нас дошли только слухи, что эти серьги могут носить только влюблённые. И тогда ничего в жизни не разобьёт их любовь.
Андрен опустил взгляд с серёжек на Варту, спросил:
— Нравятся?
— Нравятся, — ответила Варта и опустила глаза.
Андрен, не считая, протянул продавцу увесистый, пухлый мешочек, полный золота. Гном взвесил, присвистнул, довольно закряхтел:
— Мастера в соседней комнате помогут вставить эти серьги в уши.
Через некоторое время меч Андрен забирал у мастера-рунника меч уже с серебряной серьгой и солнечным камнем в левом ухе. У рыси такая же серьга была вставлена в правое ухо.
Гости подземелья продолжили путь. Меч и топор теперь стойко сияли во тьме, подсвечивая рюкзак Саратона. Ухмыляясь, гном повёл в трактир.
— К королю ещё успеем, а подкрепиться после долгой, тяжёлой дороги не помешает. — Обронил он.
Трапезная гномов была полна шумного народу. Мастеровые после рабочих смен горланили песни под пару-другую кружек пенного напитка. Пиво любили все гномы от мала до велика, но только один его сорт мог вариться в пещерах — «подарок Двалиана», добываемый из грибов. Остальные сорта и вина приходилось импортировать из Империи, земель Баронств и Графств и возить из-за моря из самих Диких Земель. Гномы могли себе это позволить — золота в горах хватало.
Саратон разыскал свободный столик, заказал тёмного пива, рыбы, сыра, сухарей и вяленого мяса. Добавил горсть орехов морской свинке.
Человек с орком от пива отказались, к немалой радости Саратона — себе больше достанется. Мотивировали тем, что после одного случая на севере, к креплённым напиткам имеют стойкое отвращение, пьют лишь ключевую воду, молоко, м