Удача терпеливых ждёт.
Коснётся страх сердца врагов —
Судьба не любит лишних слов.
— Хомо, ты нормально поёшь, не переживай. — Обронил Грок. — Давай, подстегивай весну. Не всем ещё поплохело.
— Зелёный, я вызываю тебя на дуэль! Ты ничего не понимаешь в поэзии! Варта, покарябай его, молю тебя.
Рысь облизнула клыки, сравнила свои с орчьими, вздохнула:
— Не могу. У него челюсть больше. Я его покарябаю, а он меня укусит. Орочье бешенство опаснее звериного. Давай ему в отместку лучше орчиху найдём. Пусть жена мучает, дети и внуки. А мы когда в гости зайдём, посмотрим так на суетливого папашку и скажем: «А вот помнишь, ты тоже над нами издевался?».
— Ну да провал с вами. Нет в жизни счастья, так хоть попою всласть. — Ответила Чини и снова запела себе под нос:
Жизнь идёт, покой не скоро,
От себя не убежать,
Утонувшему средь горя
Надо новый плот искать.
Есть оазис и в пустыне,
Ты найдёшь, не нужно слов.
Вседержитель своей жизни
Будь готов!
Варта повернула голову к Андрену. Князь рефлекторно погладил мешочек с флаконом на шее. Драгоценный флакон перерождения всё ещё был не использован. Лицо князя осунулось, отвёл взгляд. В свободных руках вспыхнул белый шарик, переливаясь огнём и светом, увеличился в размерах, поменял свет на тёмно-синий. Андрен что-то зашептал, подкинул шарик над головой, делая шаг вперёд. Сфера света зависла в воздухе, словно раздумывая, затем медленно опустилась за плечи и растворилась рядом с Чини.
— Спи!, — Обронил Андрен, когда шарик лопнул, погружая морскую свинку в долгий магический сон.
Отряд замолк. Молча разбрелись, устраивая лагерь и ни о чём не спрашивая. Последнему гоблину ясно, что постоянно Чини спать не сможет. Надо торопиться. В последнее время Чини всё худе и хуже. Не показывает, скрывая своё состояние за вечными шутками, но от еды постепенно отказывается. Лимит жизни истекает.
«Нужен второй флакон или князь никогда не решиться выбрать между любовью и дружбой. Выбор давит на плечи не хуже бремя ответственности за весь Варленд. Третьего не дано». — Подумал Варта и украдкой посмотрела на орка, строгающего палку.
Грок кивнул. В случае чего, оглушат князя и вольют содержимое флакона в Хомо насильно. Одно дело выбор. Совсем другое — смерть кого-то из близких.
Несколько дней спустя.
Золотые капли взметались в небо, переливаясь в свете заходящего солнца. Чистые, как слёзы, капли подземных ключей смывали с тела дорожную пыль, грязь и усталость, заряжали тела потоками энергии. Ручьи сливались в небольшую протоку, прозрачную и жутко холодную. То, что надо после долгого пешего перехода.
Светлан терпел леденящий холод едва ли. Но упрямо тёрся песком и прибрежным илом, стоя по колено в воде. Так усталость уходит из гудящих ног. Но как сюзерен и сенешаль зашли дальше, понятия не имел. И так ноги сводило от холодной судороги и дух захватывало всякий раз, когда обрушивали студёный поток на себя.
«Идти дальше? Вот уж нет. При дворе орды слуг в случае принятия ванны воду согревали, и коже не было нужды покрываться гусиной кожей и россыпью мурашек. А те двое в реке просто безумны». — Прикинул император.
Грок лениво скоблил острым лезвием ножа подбородок и переднюю часть черепа, погрузившись в холодную воду по шею. Зелёное лицо и спокойные карие глаза говорили, что купался и не в таких студёных водах. На севере купаться часто не принято, но если уж мыться, так до зеркального блеска. Потому каждый варвар учился терпеть холод с детства. Вдобавок в Академии привык соблюдать чистоту чаще, чем раз в неделю. Цивилизация прижилась. Только никак не мог себе позволить опустить бороду или усы. То признак смиренности с жизнью, свойственный лишь шаманам, да седым старцам, старейшинам, но никак не молодым воителям.
Андрен вовсе возлежал на поверхности воды, прикрыв глаза. Течение словно его не касалось, не тащило по протоке вниз. Князь застыл на месте, словно привязанный якорем, позволяя бодрящей воде вымывать усталость и лишние мысли.
За несколько дней пешего перехода ни разу не встретили хоть кого-то из людей или прочих жителей Варленда. Лишь пустые деревни, заставы, брошенные дома. Все живые ушли к столице и дальше в княжество, в Андреанополь. Не найти было и коней. Весь путь пешком, теряя время и силы.
На местах, где ещё несколько недель назад кипела жизнь, боги позволили резвиться только диким животным и птицам. Травой зарастали незасеянные поля. Вскоре достанется и дорогам, если протянуть слишком долго. Владыка победит в любом случае — голод скосит выживших. Прошлогодних припасов на зиму не хватит.
Андрен надеялся, что Корь распорядился насчёт посевной.
Трёхцветные глаза рыси цепко следили за князем из кустов, то и дело подмечала хорошо слаженное, обнажённое тело. В другое время обязательно покраснела бы, пусть и не видно было краски лица под мохнатой шерстью. Но не в этот раз. Не для подглядываний засела в засаде. Просто одежда Андрена осталась на берегу. А там, среди кучи тряпья в заповедном мешочке покоится флакон превращения. Там же на рубахе дремала больная Хомо.
Лапы втянули когти. Рысь осторожно подобралась к куче тряпья. Как только мужчины намоются, начнут грандиозную стирку одежды, не зря же развели костры повыше. Будут сушиться, греться и пировать, празднуя первую самостоятельную охоту молодого императора. Тот с одним ножом в руке завалил молодого кабанчика. Ежедневные тренировки перед сном с воеводой и сюзереном день ото дня делали своё дело.
Грок хмыкнул, краем глаза подмечая движение рыси. Как всегда Варта думает, что крадётся незаметно. Как всегда забыла, что Андрен не только вождь и князь, но ещё и… маг.
— Брат, почему ты ей не помогаешь? — Послал невербальный запрос Андрен, не открывая глаз. — Ты же должен меня отвлекать.
Грок, не переставая скоблить череп, пожал плечами, отослал ответ:
— Я верю тебе. Если не позволяешь Чини выпить содержимое флакона, значит, ты на что-то надеешься. — И спустя некоторое время добавил. — Ты можешь ошибиться как князь, как маг, как предводитель объединённой армии, но если ты потеряешь своего бойца без причины, я убью тебя, как плохого вождя. Если Чини умрёт, я вызову тебя на смертельный поединок. Выбор за тобой.
Андрен улыбнулся:
— Ты всегда найдёшь подходящие слова без прикрас.
— Не за что. Ты всегда можешь на меня положиться.
Андрен взмахнул рукой. Варту оторвало от земли, подбросило в небо над протокой. Не хватило буквально половины локтя в прыжке до мешочка с флаконом.
Рысь зависла над речушкой, крича:
— Одумайся, Андрен! Она спит четыре дня! Ты погубишь свою подругу собственными руками!, — И добавила как можно злее, позже проклиная себя за каждое обронённое слово. Но другого выбора не было. Разила каждым словом в самое сердце. — А может, ты хотел бы, чтобы она пропала там, под Мидридом? Или сгинула на севере. Так же проще! Не приходиться выбирать! Не так ли, князь? Ты жалеешь об этом? Отвечай, трус! Ты боишься! Боишься выбора! Я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу, и презираю тебя, жалкий самовлюблённый эгоист! Думаешь только о себе!
Андрен медленно вышел на берег. Не замечая перед собой ничего, облачился в набедренную повязку, прицепил ремень и повязал перевязь с мечом через плечи. Так же, словно во сне, собрался в путь.
Рысь кричала сверху, перебирая все бранные слова, что когда-либо слышала:
— Трус! Слабак! Убийца друзей! Клятвопреступник!
Князь горько обронил, во рту появился запах горечи, словно съел что-то мерзкое:
— Если бы всё было так просто, Варта.
Пальцы отвязали мешочек с флаконом и ножны с ножом Чини. Бросил Гроку со словами:
— Брат, ты знаешь что делать. Наши пути расходятся.
Грок поймал свободной рукой и флакон и ножны, хмуро кивнул.
Андрен тут же вытащил Чини из сумки, переложил на одежду воеводы и исчез среди кустов, в наползающем сумраке. Ушёл не оглядываясь.
Ни звука, ни последних слов.
Варта зарыдала. Слёзы потекли по мохнатым щекам, падая прямо в реку. Горячо зашептала:
— Дурак! Ну, какой же дурак. — И тут же добавляла. — Зачем ты меня слушал? Зачем? Вернись! Дурак! Вернись! Я…я…
Светлан, опомнившись, выбежал на берег. Император похватал одежду и, одеваясь на бегу, поспешил за сюзереном, крича вдогонку:
— Князь! Моя дорога быть с тобой, куда бы ты ни пошёл. Подожди своего верного слугу. Позволь мне разделить участь дороги! Позволь скрасить твоё одиночество! Обожди-и-и-и, кня-я-я-язь!
Грок, не торопясь вышел на берег, накинул кожаные портки и сел на край бережка. Думы в голове метались невесёлые. В руке покоился треклятый флакон, рассоривший последнюю надежду Мидрида на спасение. Огляделся. На сумке сопела медленно истлевающая Чини. Над головой ревела Варта. Князь и молодой император ушли искать новую возможность дать ей человеческий облик.
Не лёгкий денёк для тех, на чьи плечах нет места для ещё одной горы.
— Ку… куда? Куда… он?, — икала Варта вперемежку с рыданиями.
— Мы его доломали, — обронил Грок, опуская взглядом тревожную рысь на землю. — Ушёл спасать свою томящуюся душу. Или дух? Ты как вообще к святой магии относишься?
— Надо его догнать! Помочь! Он ведь без нас…
— …это мы без него!, — Прервал Грок. — Никого ты уже не догонишь. Мы поторопили то, чего не стоило торопить. Или даже потревожили то, что не стоило. Это ж как улей с пчёлами. Пока палкой не треснешь — тишь, да гладь, а как медку захочется, так начинается суета. Повзрослей уже! Он так и не услышал твои главные слова.
Варта заметалась по берегу, не зная, куда себя деть. То ли бежать через лес, то ли утопиться в реке.
— Но как же так? Я ведь хотела, как лучше. Тут Чини скоро умрёт. Он больше не может заставлять её жить, питая магией тщедушное тело.