– А тебе они, значит, все на один зубок? – я тоже успокоился и с интересом посмотрел на странную девушку.
– Ну да, – она ответила так, как будто я спрашивал о чём-то само собой разумеющемся и не требовавшем доказательств. – Одно дело надрать тебе задницу на дуэли, а совсем другое – ввязываться в подобную клоунаду. И не смотри на меня так, я на насекомых типа тебя обижаться не привыкла! Даже на зубастых.
– М-да… – Я вдруг вспомнил один заинтересовавший меня вопрос и тут же задал его: – Слушай, ты колдунья, что ли?
– Нет, – она удивлённо посмотрела на меня. – Я из воинского рода. А с чего ты так вдруг решил?
– Значит, пользовалась преобразователем, – догадался я. – Ну, для своих заклинаний.
– Угу, – она задрала рукав и показала две тоненькие пластиковые полоски-браслета на своём запястье, стоимостью каждая как пара автомобилей vip-класса. – Ладно… некогда мне с тобой лясы точить. Бывай, таракан!
– Ну, пока, Мальвина, – усмехнулся я.
Взмахнув рукой на прощание, девушка бодрым шагом подошла к краю крыши и, натянув маскировку, спрыгнула вниз. Сверху я прекрасно видел её полупрозрачную фигурку в свете только-только разгоравшихся уличных фонарей. Девушка достала из кармашка на переднике телефон и, набрав какой-то номер, зашагала к выходу на ближайший проспект. Я же, постояв еще несколько минут и полюбовавшись закатом, отправился дальше изучать город.
Глава 14
Основное здание военной кафедры располагалось в самом южном районе Полиса. Это было выбивающееся из общегородского стиля сооружение, немного мрачное, с тяжёлым фронтоном, покоящимся на коренастых, словно бы сплющенных его весом колоннах, и окнами, чем-то напоминающими бойницы средневекового замка. Перед ним посреди лестницы, ведущей к центральному входу, на слегка наклонённом пьедестале возвышался пооббитый и изуродованный танк Т-90 «Владимир» с разорванным дулом, давящий своими гусеницами скрутившегося кольцами китайского дракона. Памятная табличка гласила, что именно на этой машине трижды Герой Российской Империи Василий Потапкин и маг Ауктор Геннадий Серебринский с экипажем совершили дерзкий прорыв в тылы седьмой армии Китайской Коллективной Социалистической Республики и героически погибли, уничтожив генерала Сянь Хи Лао, а также большую часть командного состава штаба северо-западной группировки, остановив тем самым наступление на казахстанском направлении.
На площади перед памятником было довольно много народу, причём я не заметил ни одного человека в стандартной форме колледжа. На местных студентах была странного вида лёгкая броня чёрного цвета с тёмно-зелёными вставками, с виду жёстким нагрудником и рельефными защитными чашками на плечах, локтях и коленях. На ногах – высокие берцы, а руки у многих были в тактических перчатках. Некоторые, несмотря на довольно жаркую погоду, щеголяли в дополнительных защитных накладках на голенях и предплечьях, а у кого-то были ещё и шлемы с разнообразными забралами.
Роднил весь этот пир милитаризма с остальным Ильинским Полисом только шеврон на левой руке с изображением пурпурного сфинкса на белом фоне, гербом нашего колледжа. Однако вчера на церемонии я почему-то не видел этих бравых вояк. Наоборот, все были одеты единообразно, и никто своим внешним видом не выделялся. Да и в городе, по улицам которого бродил почти целый день, я такой формы не видел даже у представителей дисциплинарной комиссии, которым, казалось бы, было положено по статусу внушать уважение окружающим.
Нахмурившись, я ещё раз посмотрел на карту, загруженную на смартфон секретаршей ректора – «Лари», как она попросила себя называть, когда я получал сопроводительные документы и предписание. Закралась нехорошая мысль, что я по незнанию забрёл на какой-то полигон, а то и вовсе попал куда-то не туда. В общем, это были вполне обоснованные опасения, потому как от остановки трамвайчика мне пришлось изрядно поплутать, прежде чем добрался до этого здания.
И тем не менее – метка ГЛОНАСС показывала, что я попал по адресу. Да и крупные каменные буквы на портике «Военная кафедра», вместе с девизом «Только мы и никто более!» не оставляли каких бы то ни было сомнений.
– Молодой человек, – окликнул меня мужской голос, и, обернувшись, я увидел тройку одетых, как и все здесь, ребят, со знакомыми красными повязками дисциплинарной комиссии на правой руке. – Я вынужден просить вас покинуть эту территорию и вернуться в гражданский сектор. С шести утра и до шести чесов вечера нонкомбатантам запрещено находиться в пределах военной кафедры. К тому же, если вы не поторопитесь, то опоздаете на вводную пару.
– Мне нужно в отдел кадров, – я помахал выданной мне папкой. – Меня сюда с юридического перевели.
– Да? – парень с сомнением посмотрел на мой «медный» галстук с цифрой «один». – Никогда не слышал, чтобы в первый же день первокурсников перетасовывали по кафедрам. Но раз так, могу я поинтересоваться, почему вы одеты не по форме? Это серьёзное нарушение устава.
– Мне её не выдавали, – ответил я. – Я даже не знал, что на военной кафедре не используют стандартную одежду.
Было похоже, что третьекурсник, а на его правом плече красовался именно «железный» шеврончик, действительно удивлён. А когда узнал, что я живу в общаге рядом со старицей Москвы-реки, растерялся окончательно.
– А что – здесь и казармы есть? – я с интересом осмотрелся, пока он рассматривал мои документы.
– Да, в особой зоне вне города. Рядом с полигоном, на той стороне реки, – он махнул рукой примерно на юго-юго-восток. – Вообще-то курсантов первого года обучения заселяют именно туда… По документам всё верно… странно.
– А учащиеся здесь что? На каком-то особо строгом положении? Как в Корпусе?
– Да нет, – ответил местный страж порядка, задумчиво покачав головой. – Всё стандартно. Просто летом и в первые учебные месяцы, пока народ не расселился по Полису, в целях повышения дисциплины и сплочённости коллектива вводится в действие режим «готовности номер один». И первокурсники вынуждены всё делать вместе. Ранний подъём, зарядка, пробежка, питание в общей столовой, проверка формы, развод групп на занятия только полным составом.
– И муштра? – с улыбкой спросил я.
– Не без этого, – хмыкнул он. – Будущий офицер должен лично прочувствовать, как и для чего это нужно. А то глядя на вас, я с трудом представляю себе, как вы будете… Ладно. Не будем тратить время. Я провожу вас в отдел кадров.
– Спасибо, – я слегка кивнул, выражая благодарность за помощь.
Отдав команду своим подчинённым продолжать патрулирование по маршруту, третьекурсник направился мимо памятника к входу в здание, и я последовал за ним. Внутренние интерьеры разительно отличались от внешнего вида военной кафедры, здесь было светло и совершенно не ощущалось того давления, который производило на зрителя это сооружение.
Оформили меня очень быстро, а вот с получением особой формы кафедры вышел затык. Её, как и защитные накладки, заказывали индивидуально для каждого курсанта. Так как мои размеры уже имелись в базе данных, девушке администратору оставалось только подать запрос, после чего она клятвенно пообещала мне, что послезавтра я смогу забрать причитающийся мне комплект со склада. А до этого времени придётся ходить в общей.
Впрочем, как обычно не обошлось и без сюрпризов. Запихнули меня в учебную группу номер пятьдесят. В остальных сорока девяти свободных мест не было, а в данной, по словам девушки-администратора, имелся недобор. Естественно, что я постарался выяснить причину некомплекта, потому как это показалось мне немного подозрительным. Тем более что я прекрасно видел, как поморщился слышавший наш разговор третьекурсник-патрульный.
Он вроде бы как случайно задержался в зале, чтобы пофлиртовать с девушкой-секретаршей за соседним столиком, хоть я и подозревал, что парень просто решил проконтролировать странного новичка. Не то чтобы я был против, но когда мы вместе вышли в коридор и дежурный предложил проводить меня до аудитории, чтобы я «случайно» не заплутал в местном лабиринте, я не преминул воспользоваться ситуацией и расспросить его про свою новую группу.
– Понимаешь ли… – третьекурсник замялся. – Уроды они!
– Не понял, – честно признался я. – Мажоры-отморозки, что ли? Уже успели дел натворить?
– Нет, – патрульный отрицательно покачал головой. – Новички-то пока вообще не при делах. Нарушение дисциплины, самоволки и прочие прегрешения не в счёт – после поступления многие подобным грешат. Просто у «полтинников» в колледже традиционно репутация ниже плинтуса. Там же сплошь будущие «преторианцы».
– А это что за звери? Неужели заготовки под гвардию «Самого»? – я ткнул пальцем в потолок.
– Вот ещё! – возмутился дежурный. – Гвардия это гвардия! Лучшие из лучших! С первой по пятую группы каждого курса, в которых учится самая настоящая военная элита. А «преторики» – всего-навсего будущие бодигарды. Телохранители и компаньоны в одном флаконе. Индивидуалисты-одиночки, которые болт хотели класть на дисциплину, мораль, командную работу и честь мундира. Поэтому и люди там собираются соответствующие.
– Так! Минуточку, – я нахмурился. – Во-первых! Какого чёрта меня в этот отстойник запихнули, а во-вторых – мне говорили, что на первом курсе нет никакого разделения…
– Ну… – парень немного смутился. – По первому я тебе ничего не скажу. Понимаешь… отстоями я бы их называть поостерегся. Там те ещё волчары. Просто эта группа, с одной стороны, нечто вроде синекуры для товарищей родовитых детишек, а с другой – натаскивают их там словно каких-то суперагентов. Куратором у вас будет мастер Фишшин – он профессионал экстра-класса, вот только… он – немного того, и воспитательные методы у него странные, сам всё увидишь! А по поводу разделения – тут не всё так просто.
И в очередной раз мою детскую веру в справедливость и в Деда Мороза порушила встреча с суровой реальности. Да, официально весь первый курс считался единой массой учащихся, которые ко второму году могли выбрать себе факультет и специализацию. Но в реальности это было немного не так.