На территорию небольшого аэропорта, расположенного недалеко от южной окраины кампуса, мой броневичок ворвался минут через сорок. Пришлось немного поколесить по городу, напоминавшему сейчас разворошённый муравейник. Нина, в то время как мы ехали к её факультету, по моей просьбе созвонилась с Касимовой и договорилась, что я подберу её недалеко от особняка. Затем я заскочил в общагу, быстро побросав кое-какие вещи в свою спортивную сумку и впервые оценив слова Фишшера о необходимости иметь тревожный чемоданчик. Вернусь – займусь первым делом, а то, как всегда при торопливых сборах, сейчас ведь обязательно забуду что-то важное.
На выходе из здания, в холле, меня перехватила целая делегация из более-менее знакомых соседских парней и девчонок, которые знали, что я учусь на военной кафедре, хоть и живу в гражданском общежитии, а не в казармах. Провожали меня всем скопом, то ли как на весёлый фестиваль, то ли как в последний бой, будто и не веря, что когда-нибудь увидят снова. Подобное внимание со стороны, в общем-то, чужих людей было даже приятно.
Заодно из разговоров я узнал для себя кое-что новенькое. Во-первых, не только мы, курсанты, будем участвовать в предстоящей заварушке. Война, пусть и такая, игрушечная – дело серьёзное и даже в «Большой Игре» – явление не частое. А потому, при плохих раскладах, по результатам первых боёв в полисе будет объявлена мобилизация. Большинство парней на гражданской кафедре, и «маги» и «воины» – военнообязанные, и, если расклад коэффициентов сохранится не в нашу пользу, или тем более ухудшится, многие встанут под штыки и пойдут на «фронт».
Девушки же, традиционно освобождённые от подобной принудиловки, обычно «работают» в тылу. Для них, на весь период военных действий, будут организованы обязательные курсы непрофильных специализаций на близлежащих заводах, оборонных предприятиях и в медицинских училищах, с выездами на производственную практику. Кстати, при истощении уже имеющихся запасов техники и боеприпасов именно от успехов «тыловиков» будут зависеть новые поступления.
Вот и получалось, что если ребята находились в основном в приподнятом настроении, предвкушая возможное развлечение, девчата их энтузиазма не разделяли. Как и в реальности, большинство студенток не чувствовали особого восторга по отношению ко всем этим пострелушкам, ведь те, кому это нравилось – пошли учиться на военку. Зато женский контингент прекрасно осознавал, насколько труднее станет их жизнь на время конфликта, чувствовал наваливающуюся на их плечи нежелательную ответственность, а потому искренне желали нам скорейшей победы.
По пути в аэропорт, забрав ошалевшую от одного только вида «Карателя» Ленку, я решил на этом не останавливаться, и в скором времени в броневик понабилась уйма курсантов. В основном старшекурсников, которые давно переехали в город и сейчас добирались до места на своих двоих или на попутках. Нашим одногруппникам, да и остальным ребятам первого года обучения, которые всё ещё жили в казармах по строгому расписанию, в этом смысле было полегче. Транспорт им подали централизованно, так что к тому моменту, как нас остановили на контрольно-пропускном пункте, все они уже были здесь.
Жаль, похвастаться приобретением перед остальными «полтинниками» не получилось. Машину тут же перехватили наши механики, я же получил нагоняй от Грема, вначале за то, что первым делом не доставил технику в указанный им бокс, а затем из-за того, что не ответил на телефонный звонок. Чтобы хоть немного утихомирить начальственный гнев, пришлось даже отвести его в сторону для приватного разговора, и без лишних подробностей сообщить, что был занят выполнением данного им ещё днём совета.
Мужик всё понял, проникся, и я даже получил некую долю сочувствия… которое тут же испарилось после того, как Грем увидел, что произошло с моим АН-94. Я думал, он меня прямо этой оплавленной железякой здесь и уроет.
– Болван! – рявкнул Фишшин, отвесив мне звонкий подзатыльник по каске, однако отозвавшийся гулом в голове.
– Ну а я что мог сделать! – нахмурился я, прекрасно ощутивший энергетический пробой, саданувший мне по затылку прямо через броню.
– Молчать! – рыкнул учитель. – Отвечать по форме! Игры, рядовой Ефимов, – закончились! Ты знаешь, что грозит солдату за утерю личного оружия?
– Никак нет! – поспешил ответить я. – Воинский устав мы ещё не изучали!
– И не будете, – буркнул Грем, глядя на меня исподлобья. – На хрен он вам, преторианцам, сейчас не сдался. Вас, дураков, умным вещам учить – только портить…
– Так точно! – бодро выкрикнул я.
– Но конкретно ты, рядовой Ефимов, – вызубришь мне его от корки до корки! Ты меня понял?
– Так точно! – я так и не решил для себя, значило ли это, что Грем не считал меня «дураком», или, наоборот, думал, что меня испортить уже не получится. – Когда прикажете начинать?
– В дороге займёшься, – учитель перевёл взгляд на «Каратель-Э», который техники в данный момент закатывали по аппарели в старенький транспортник Ан-124 «Руслан», в то время как по второй полосе на посадку заходил чуть более молодой Ил-76МД-90А. – Хреново, конечно, что ты с девчонкой кувыркался, вместо того чтобы броневик нам доставить. Хотя бы оформить нормально успели бы. А так сейчас на коленке придётся, задним числом. Как подарок Касимовой от любящего дедушки…
– Почему это Ленке? – возмутился я, забывая про субординацию.
– Ну у тебя ж с дедом траблы какие-то… – протянул Грем и, хитро глянув на меня, улыбнулся, после чего, хлопнув по плечу, заверил: – Не куксись! Не дадим мы бабе такую бибику! Будет тебе подарком от анонимного спонсора, в честь победы в турнире!
Ревя моторами, с третьей полосы взлетел гражданский самолёт «Sukhoi Superjet 100». От ангаров к нашему самолёту забегали кадеты с тяжелогружёными тележками, перевозя какие-то накрытые брезентом оливкового цвета ящики. Рыча бензиновыми моторами, подъехало около десяти машин «Урал-63095», из которых на взлётную полосу горохом посыпались суровые бойцы в полной латной броне, усиленной экзоскелетами с какими-то навороченными пушками в руках. Все как один взрослые мужики.
– Это кто? – спросил я у Грема, наблюдая, как реально напоминающие жутких демонов воины споро выстраиваются в несколько шеренг.
– Эти-то? – Фишшин криво усмехнулся. – Осназ одиннадцатого отдела КГБ. Будут страховать вас во время поездки. Мы же не хотим, чтобы какому-нибудь ультраортодоксальному шейху Али-Бабе из ваххабитской или исмаилитской группировки захочется устроить вам какую-нибудь пакость… Так что не обращай на ребят внимания…
– А я думал, что принимающая сторона…
– Ага! Мудрец, блин! Кто вас турчанке-то доверит? Вы, ребята, может, и считаете, что круты аки варёные яйца, а на деле прижать вас к ногтю – раз плюнуть. Или ты думаешь, что турецкая Национальная Разведывательная Организация, «МиТ» не отказалась бы получить в свои загребущие лапки столько ценных заложников? Совсем наивный, что ли?
– Ну а с этими, конечно же, не прижмут… – слегка ехидно прокомментировал я его слова. – Что две сотни человек против целого государства сделают-то?
– С ними-то? – хмыкнул препод. – С этими товарищами вы как за каменной стеной. Во-первых, это лишь малая толика перебрасываемых сил, так – ваш личный эскорт, а вообще они, случись что, Стамбул по кирпичику разберут…
– А не слишком ли круто для детской игры в войнушку? – поинтересовался я. – Как турки вообще согласились в таком случае пустить на свою территорию столько вооружённого народа?
– Нет, – отрезал Грем, – не круто. То, что ты, Ефимов, называешь «войнушкой», очень серьёзное мероприятие, которое, быть может, и удерживает наш мир от новой глобальной войны. Мы не только делаем из вас птенчиков что-то стоящее, но и вдобавок к этому страны демонстрируют друг другу и всем вокруг свою реальную и перспективную мощь, что здорово охлаждает горячие головы, как на нашем континенте, так и по ту сторону океана. А на второй твой вопрос, отвечу прямо. Османо-Турецкой Империи это выгодно не меньше, чем нам. К тому же демонстрирует определённую степень доверия между государствами.
– Хм… – Признаться честно, для меня, привыкшего считать каждый рубль, подобные затраты всё равно казались излишними.
– Кузьма, – сказал вдруг Фишшин, поворачиваясь ко мне. – Ты знаешь, что такое Олимпийские игры?
– Слышал что-то… – неуверенно ответил я. – Их вроде бы до Третьей мировой проводили. Осенью и зимой…
– Летом и зимой, – поправил меня препод. – Команды со всего мира собирались в какой-нибудь стране и соревновались друг с другом в разных видах спорта. Сейчас это занятие кажется относительно глупым, потому как одарённый второго-третьего ранга на ура уделает любого, даже самого сверхподготовленного атлета… но тогда, задолго до твоего рождения, это зрелище собирало у экранов телевизоров многие миллионы людей по всему миру. Я хорошо помню последнюю летнюю олимпиаду девяносто второго года, я тогда был чуть старше тебя… Простой английский парень с лондонских задворок, хм… так вот о чём я… Удовольствие принимать у себя это мероприятие – тоже было не из дешёвых, но даже самые бедные страны мечтали о том, чтобы Олимпиада проходила именно у них. Это было выгодно со всех точек зрения. Так вот – можешь считать, что ваши «Военные игры» это и есть современная Олимпиада. Просто другого формата.
– Странное сравнение… – нахмурился я. – Там вроде бы дух какой-то был, мир, дружба, жвачка… а мы будем стрелять друг в друга.
– Другие времена, другие нравы, – пожал плечами Фишшинг. – Сейчас людям куда как интереснее магические схватки, нежели то, как унылые мужики с волосатыми ногами гоняют мячик по полю. «Большая Игра» привлекает к себе огромные спонсорские деньги, так что всё это выгодно ещё и с финансовой точки зрения. Ты не смотри, что сражаются вроде как всего два студенческих города. Сейчас по всему миру идёт целых три таких же крупных войны и куча локальных конфликтов, которые привлекают к себе сумасшедший зрительский интерес. Так что и вам следует постараться. Запомни, преторианец: на войне способы – ничто, победа – всё! Поверь мне как ветерану.