– Это ты убил её, когда отправил с дядей Полем в Ватикан! – проорала Андриана, перебивая отца. – Ты не мог не знать, что Святой Престол всегда выдаёт Французской Империи людей, находящихся в розыске! Просто они мешали тебе распоряжаться финансами клана… и ты всё потерял! Но я всё равно была хорошей дочкой! Я слушалась своего папочку, но уже не от того, что любила его, а потому что боялась до дрожи в коленках очередного «наказания»!
– А теперь, значит, не боишься… – тихо прошипел Жан-Клод, сверля дочь глазами.
– Теперь есть кому меня защитить… – отшатнувшись от этого взгляда, девушка спряталась у меня за спиной. – Я всё скажу…
– Ты такая же путана, как и твоя беспутная мать, – зло выплюнул мужчина, покосившись на лежащую у него на плече руку в бронированной перчатке.
– Когда ты приказал мне отправиться в колледж вместо брата… даже тогда я беспрекословно подчинилась. Ты же, ты… ты… – Андриана захлебнулась в слезах и не сразу смогла продолжить. – Ты сделал из меня законченного наркомана… ты… ты…
– Девушка, не могли бы вы пояснить свои слова? – мягко, но настойчиво попросил осназовец, когда рыжая вновь смогла говорить. – Это очень серьёзное обвинение.
– «Попаданец»… – произнесла она, вцепившись в меня обеими руками. – Знаете такой наркотик? Мой брат подсел на него в середине лета, и отец отправил его на лечение в какую-то германскую клинику, а меня заставил под его личиной поступить в колледж. А там… там записал его под моим именем, а уже они внесли моё имя в межгосударственную базу. Я узнала об этом месяц назад, ещё до установки «чипа», когда меня вызвали в медблок и долго расспрашивали о сестре-наркоманке, а затем саму отвели к наркологу… вроде как на проверку.
Я только покачал головой, глядя даже не на отца Андрианы, а на сидящего рядом с ним брата девушки, который в очередной раз «поплыл» и вяло реагировал на творящуюся вокруг него драму. Парень просто сидел, большую часть времени пялясь в одну точку на столе, изредка вздыхал в такт своим мыслям, иногда поднимая на нас с сестрой взгляд.
«Попаданец»… Я слышал об этом жутком наркотике, созданном на основе соединений нуль-веществ, и вполне заслуженно получившем наименование одного из моих любимых жанров фантастической литературы. Будучи введённой в организм, адская смесь погружала принявшего дозу в глубокую кому на срок до нескольких недель. В то время как сам он вроде как проживал целую жизнь в одном из бесчисленных параллельных миров, которая у него чаще всего была насыщена событиями и приключениями. Так это было или на самом деле всё сводилось к банальным фантазиям погружённого в наркотический сон мозга – я не знал, однако многих молодых людей привлекала перспектива почувствовать себя в роли главного героя фэнтезийного или научно-фантастического романа. Эта дрянь давно бы выкосила всё наше поколение, если бы с ней не боролись на общепланетарном уровне, а потому желающих попробовать останавливала относительная дороговизна и труднодоступность опасной дури.
– Понятно, – произнёс Дрон, буравя взглядом рыжую макушку немного притихшего отца девушки. – Очень интересно. Продолжайте, пожалуйста.
– Теперь уж не остановлюсь, – горько усмехнулась Андриана. – В колледже у меня наконец-то появились настоящие подруги, и я… я влюбилась… а он… В одном из писем домой я сдуру сообщила, что у меня есть любимый человек и что я съехала из общежития… При этом продолжаю играть свою роль и вроде как никто до сих пор не заметил подмены. Я не писала ему, что давно уже открылась друзьям. Брат сказал, что отец подал родительский запрос в ректорат и узнал, что теперь я живу в особняке, принадлежавшем внучке генерала Лопатина, а так как папа никогда, по-моему, даже не подозревал, что у его дочери может быть личная жизнь, он, наверное, решил, что это я так удачно подготовила местечко для Андре. Ну или придумал какой-нибудь другой «гениальный» план… Не знаю. Быть может, просто хотел, по своему обыкновению, взять всё и сразу нахрапом, подняв скандал в СМИ. Ведь в колледже после моего переезда действительно некоторое время ходили слухи, будто мы с Ниной помолвлены. Меня даже какой-то хлыщ вызвал на дуэль…
Повернувшись, я с лёгким удивлением посмотрел сверху вниз на рыжую, по лицу которой текли крупные слёзы. О таком выверте общественного сознания я, конечно, уже слышал сегодня от Софьи, но вот о том, что кто-то вызывал Андриану на дуэль… Хотя… скорее всего, это был тот певчишка… как его там. Граф Лапушкин, кажется… однако удивительным был тот факт, что девчонки мне ни о чём подобном не говорили.
– Тогда, полторы недели назад, отец потребовал, чтобы я немедленно поменялась местами со своим братом, которого он в срочном порядке забрал из клиники, где тот заканчивал реабилитацию.
– А ты? – спросил осназовец.
– А я – отказалась и написала ему, что если он будет настаивать, то я расскажу обо всём самому ректору, – всхлипнула девушка. – Я не хотела опять стать никем, я не хотела возвращаться в тот страшный дом, я не… тогда он нанял через знакомых каких-то наёмников, которые выкрали меня из колледжа. Очнулась я уже здесь, прикованная к батарее, рядом с избитым отцом и перепуганным вусмерть братом. А они… эти мужчины… увидев, что я пришла в себя, начали издеваться надо мной… Говорили, что пустят по кругу и затрахают меня до смерти, если отец не отдаст им деньги. И если бы… если бы не появились вы…
Девушка вздрогнула, ноги её подогнулись, и она бы упала, если бы я чудом не успел перехватить её лёгкое тельце. Аккуратно усадив Андриану себе на колени, я хмуро, исподлобья посмотрел на её отца.
– Может, продолжите? – спросил я, не особо рассчитывая на положительный ответ.
– Лживая путана… – прошипел он. – Эта мерзкая тварь… «бонапартистка»! Она клевещет на меня и на свой великий род! Я отрекаюсь от этого жалкого создания. У меня больше нет дочери… а если вы верите её словам, то вы ещё большие глупцы, чем…
Рыжая мелко задрожала в моих объятиях и жалостливо зарыдала, уткнувшись носом в мою разгрузку.
– Ну не хотите говорить, – усмехнулся осназовец, – так и не надо. В конце концов, никто не обязывает вас свидетельствовать против себя… до встречи с уполномоченными на то следователями. Что здесь произошло, я расскажу за вас, благо люди, которых вы подрядили на это дело, оказались куда как разговорчивее и понятливее своего нанимателя.
Жан-Клод прошептал что-то невнятное.
– И это тоже, – согласился с ним Дрон. – Они не знают, почему вы так торопились и что планировали, с этим разберётся следствие, однако к ним, в центральный варшавский офис обратился один из вполне заслуживающих уважения клиентов и предложил выгодное дельце для одной из «спящих» групп, расквартированных в европейской части России. Все они по документам были либо туристами, либо проходили лечение по программам помощи пострадавшим во время развёртывания Украинской Зоны. К сожалению, в нашем законодательстве довольно много дыр в вопросах оказания помощи бывшим гражданам Советского Союза, выбравшим по той или иной причине после окончания конфликта экстерриториальное гражданство в связи с полным уничтожением их родных стран, образовавшихся после девяносто первого года. И как обычно благими побуждениями типа: «Люди-то не виноваты!» часто пользуются вовсе не те, на кого нацелены подобные гуманитарные программы.
Осназовец похлопал Жан-Клода по плечу, как бы намекая, что, мол, и он сам такой, пользуется чужой добротой.
– Пообещали им очень и очень много. А так как, несмотря на довольно низкий энергетический уровень, группа состояла в основном из ветеранов, да к тому же их и так собирались возвращать на основную базу дислокации, жадность победила осторожность. В качестве аванса им, как это обычно и бывает, передали номер закрытого и временно заблокированного счёта на Мальдивах, наличие денег на котором банк первоначально подтвердил. Вот они и приступили к разработке операции. Как боевая группа проникли на территорию колледжа – нам ещё только предстоит выяснить, однако, скорее всего, всё дело в человеческом факторе, а вот уже на точке дела у них не заладились. На первой стадии, когда забирали девушку, феи разбудили обитателей дома, и тогда же погиб командир группы, вследствие чего его заместитель приказал сворачивать операцию и уходить, пока есть возможность. Наёмники, конечно, могли бы захватить всех находящихся в особняке людей в заложники, но будучи людьми донельзя рациональными, они понимали, что это путь в один конец, а так есть хоть какая-то возможность уйти и сохранить себе жизнь и свободу. А похищенную девушку они прихватили с собой в качестве дополнительного трофея… потому как знали уже кое-что, о чём не ещё не догадывались вы, когда заявились сюда, в качестве «освободителя» с сыном и силовым сопровождением. Я правильно излагаю?
Дрон почти дружески потряс отца Андрианы за плечо, но тот не разделял его чувств и, зло фыркнув, отвернулся.
– К несчастью для вас, бухгалтеру из ЧВК показалось что-то странным в том счёте, который вы передали ему в качестве аванса, и он вопреки негласным правилам наёмников, послал расширенный запрос. Так собственно и выяснилось, что это пустышка. Так называемая «электронная кукла» с одним-единственным долларом САЛ, который показывает наполненность счёта. Платить наёмникам вы не собирались, свято полагаясь на анонимность заказа и на автоматы своих клановых дружинников. О безопасности своей дочери вы даже не думали, ведь для всех она где-то далеко за границей, а вы всего лишь спасали своего сына, которого похитили проклятые «бонапартисты». Вот только вас, к несчастью, уже ждали и устроили тёплый приём… сгоревшие машины с вашими архаровцами остались где-то на лесной дороге. Ведь так?
Ле Жак старший тихо зарычал. На какое-то время в комнате установилась тишина, нарушаемая только тихими всхлипами Андрианы. Затем где-то вдалеке родился новый, клекочущий звук рассекающих воздух винтов, и Дрон вновь хлопнул мужчину по плечу.
– Подъём, ваше сиятельство, карета подана. В кровавых застенках родного ведомства уже с нетерпением ждут вашего появления, – схватив отца Андре за шкирку, он отработанным движением положил не успевшего даже дёрнуться и не ожидавшего подобного мужчину на стол, ловко заломил ему руки и нацепил на них незнамо откуда появившиеся наручники, впрочем, тот не сопротивлялся. – Граф Жан-Клод д’Пуанье д’Журбе Ле Жак, вы арестованы.