Здесь же неполноценность была вполне ярко выражена в полностью атрофированной сансарно-энергетической структуре. Чакры у всех троих, как, впрочем, и у оставшихся в лесу их спутников, были даже не зарубцованы, а казались ссохнувшимися и сросшимися еще при рождении. Скажу так. Если проводить аналогию на чисто физическом уровне человеческой анатомии, то их внешний вид можно было бы сравнить, наверное, с пупком, ну а резервуар был похож даже не на съежившуюся изюминку, а на песчинку, развить которую было уже просто-напросто невозможно.
В общем, как следует упаковав троицу и уложив их в рядок возле байка, дальнейшими исследованиями и научными изысканиями на тему, где же у нас на Земле живут подобные искалеченные от рождения рыцарствующие майя, я решил заняться попозже. Пока же определил для себя только то, что с вероятностью в семьдесят пять процентов оказался каким-то образом на севере Южной Америки. Возможно, где-то в Эквадоре, Колумбии или Венесуэле.
Вряд ли выше, потому как там, на границе с бывшим Перу, начинается территория САЛ, да и вообще, весь бывший среднеамериканский перешеек от Коста-Рики до самой границы был превращен Либерократией в закрытую военную зону особого режима, и вряд ли там могли бы вольготно чувствовать себя подобные товарищи, бегающие по лесам с копьями и мечами. А вот ниже, в так и не оправившихся после войны государствах, которые уже вполне открыто называют «Несостоявшимися» и которые, скорее всего, в ближайшем будущем будут просто-напросто поглощены Бразильской Короной, вполне мог появиться какой-нибудь закрытый кровавый культ инков-реконструкторов, уродующих себя во славу какой-нибудь Священной Капибары и пророка ее Чупакабры!
Еще примерно минут двадцать ушло на то, чтобы упаковать и перетащить на полянку парализованных краснокожих из леса. Не самое, надо сказать, приятное занятие, потому как пахли аборигены отнюдь не духами, а покуда я их не «выключил» одного за другим, еще и пытались брыкаться, словно необъезженные жеребцы. Ну да ничего. Справился, захватив затем еще и их тюки, оружие, а также седельные сумки, снятые с верховых лам. Не узнать этих животных было трудно, благо уж больно примечательный у них был внешний вид, запоминающийся буквально с первого взгляда.
К сожалению, самих животинок пришлось аккуратно пристрелить из одной из имевшихся у меня «беретт», навинтив предварительно на ствол глушитель. Жалко, конечно, но что уж тут поделаешь… Коли судьба заставила меня партизанить на чужбине, делать это надо со всей возможной ответственностью, а я, честно говоря, не знал, похожи ли эти родственники верблюдов в своих повадках на лошадей и не вернутся ли они, оставленные вот просто так, в свое родное стойло, перебаламутив мне всех окрестных культистов. А так, не возиться же мне с ними…
В любом случае рисковать я не собирался. Потому, немного помаявшись, пытаясь договориться с собственной совестью, отвел тварюшек в сторонку и двумя нажатиями спускового крючка сделал свое черное дело, надеясь, что таким образом, может быть, порадую какого-нибудь очень голодного хищника. Ну, или на худой конец многочисленных разнокалиберных падальщиков.
И между тем, несмотря на все рассуждения о необходимости конспирации, местом своей временной стоянки я решил оставить именно эту самую полянку, на которой совсем недавно «нашел себя». Как минимум на ближайшее время. Во-первых, потому что «предупрежден – значит, вооружен», и если кто еще из любопытных сюда наведается, я об этом узнаю. Маячки, реагирующие исключительно на людей, я уже расставил на самых удобных направлениях. Ну а для того чтобы нас с «друзьями» не беспокоил животный мир, у меня в хозяйстве имелись колышки ультразвуковых пульсаров, способных обратить в паническое бегство даже очень и очень голодного тигра.
Во-вторых, бежать и куда-то прятаться просто не было пока что смысла. Обвинения в похищении людей, а также в любых других смертных грехах со стороны местных властей меня как-то не особо беспокоили. Если я действительно в Латинской Америке, то местные правительства в первую очередь предпочтут получить свой маленький гешефт, передав меня с рук на руки родной стране, что меня полностью устраивало, либо постараются продать в САЛ, что, конечно, нехорошо, но оставляет кое-какое пространство для маневра. Ну а коль тут действительно территория каких-то культистов, то с ними вообще разговор короткий, и мне, вполне возможно, даже скажут спасибо…
Однако куда как важнее было то, что спрятаться куда-либо вместе с имеющимся у меня мотоциклом на данной местности было очень и очень трудно. Глубокую колею, которую оставляли колеса в мягком грунте, все равно найдут, и она непременно выведет преследователей на мою новую стоянку, а бросать такого удобного железного коня или, тем более, таскать его постоянно на себе было глупо.
В пользу этих аргументов говорил и еще один факт, который казался мне очень и очень странным. Я уже успел осмотреть свой «тормозной путь» и мог с уверенностью сказать, что хоть я и не знал, как появился на этой поляне, но точно не приехал сюда своими силами. Взрытая колесами земля появлялась из ниоткуда метрах примерно в пяти от северо-западной кромки леса и тут же начинала вихлять и плавно переходила в рытвину, оставленную моим падением.
То есть максимум, что я мог предположить, так это то, что меня здесь десантировали. Точнее, что я съехал сам с аппарели какого-то летательного аппарата, который тут же покинул точку высадки, и в тот же самый момент сознание вернулось ко мне. Вот только… несмотря на то состояние шока, в котором я находился в тот момент, за многоголосым птичьим балаганом, криками обезьян и тарахтением своего байка, я все равно должен был бы услышать рев турбин или стрекот винтов уходящей машины. Аватар я, в конце-то концов, или так – пописать вышел?
И еще. Очень смущал тот факт что одет я был совершенно не по погоде. Складывалось впечатление, что я на полном серьезе готовился или меня подготовили к длительным боевым действиям в условиях холодного климата. Но не зимних! Потому как на снегу я в своем утепленном обмундировании цвета темного хаки выделялся бы, словно муха в молоке.
В общем, из-за всех этих непоняток в голову так и лезли мысли одна другой глупее, но, как ни странно, даже объясняющие некоторые странности. Например, одна из последних идей состояла в том, что на самом деле меня похитили сами немцы.
Накачали какой-то наркотой из дистанционного инъектора, в то время как я пытался сопротивляться боевому гипнозу бабки, вот я и получил неслабый приход в виде голоса Варяга в голове и вроде бы самопроизвольных действий моего тела, перед тем как окончательно отрубиться. И поддерживали меня в этом состоянии примерно полтора месяца…
Я еще раз взглянул на непривычно оттягивающие запястье механические командирские часы «Восток-Амфибия» с тридцатью двумя рубиновыми камнями, удобным кожаным ремешком и интегрированным в пластинку замка маленьким компасом. Окошечко даты показывало, что сегодня было двадцать девятое января, а визит к бабуське состоялся примерно за неделю до католического Рождества…
А вот зачем господам немцам понадобилось так со мной поступать, я еще не придумал. Самой интересной идеей на данный момент было мое принудительное участие в немецком аналоге «Королевской Битвы», которую ежегодно проводят в Китайской Коллективной Социалистической Республике. Поговаривали, что одноименная книга японского писателя Косюна Таками, написанная в девяносто девятом году и бывшая, по сути, антикитайской агиткой, по иронии судьбы понравилась предыдущему председателю Дао.
В ней китайский лидер увидел гениальное решение проблемы подростковой преступности, достигшей в те послевоенные годы воистину чудовищного размаха. Проигрыш в войне, огромное количество погибших и оставшихся недееспособными инвалидов, особенно среди мужчин, потеря части территории и репарации, которые Поднебесная вынуждена была платить как России с Японией, так и Индии. Естественно, что в подобных условиях было не до воспитания подрастающего поколения, вот китайский лидер и воссоздал в реальности смертоносную игру на выживание как «великое воздаяние» малолетним преступникам, а также как науку и кровавое зрелище для покорного ему пролетариата.
Вот только сомнительно, чтобы германцы стали бы перенимать подобный «передовой» опыт. Да и джунглей в ЗГН вроде как не растет…
«Эх… Нинка, Нинка… – тяжело вздохнул я еще раз, посмотрев на сегодняшнее число, до которого от православного Рождества, а соответственно и даты нашей с ней помолвки, отделяло уже больше двадцати дней. – Простишь ли ты меня, непутевого?..»
Впрочем, растекаться соплей по бетону я не стал. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а сейчас на очереди у меня стояли кровожадные краснокожие Чингачгуки. Все остальное можно было пока что отложить на потом. В частности, сердечные страдания, а также мысли о том, что я буду делать, когда, вернувшись через пару лет домой, обнаружу Зайку супругой какого-нибудь там Савелия Темного.
Перво-наперво я решил заняться имуществом аборигенов. Вот только так как о банальной гигиене эти товарищи явно знали не шибко много, пачкать свой спальный мешок их барахлом я не стал. Для полного счастья мне не хватало еще подцепить каких-нибудь особо вредоносных мошоночных вшей-мутантов, взрощенных на колумбийском кокаине и зараженных революционными идеями РВСК-АН.
В кофре имелся отрез довольно толстой полиэтиленовой пленки полтора на полтора метра, вот его-то я и постелил на травку, прежде чем вскрыть первый тюк. Ну… что можно сказать, практически не разбираясь в первобытно-средневеково-латиноамериканском быте? Это были чьи-то личные… вещи. Все явно кустарного производства, причем, даже на мой неквалифицированный взгляд – явный новодел, от которого любой ценитель антиквариата с отвращением отвернулся бы, назвав грубой подделкой.
Ни единой современной мне безделушки, надписи «made in China» или другой аббревиатуры, написанной мелким знакомым мне шрифтом. Полное отсутствие пластика. В основном дерево, кость, кожа и бронза, хотя имелись и железные, а также стальные вещички. Так, например, завернутые в промасленные домотканые тряпки стальные наконечники для копий и стрел… что вызвало у меня определенные вопросы, потому как мои пленные явно пользовались их бронзовыми аналогами.