Соответственно, имелось и социальное деление: живущее на земле рабоче-крестьянское трудовое быдло кормило, поило, одевало и обувало, воевало и умирало за живущую на летающих островах белую косточку и голубую кровь. Первые, насколько я понял, жили в глухом азиатском средневековье, имели узкий разрез глаз, желтую кожу и были жестко привязаны к своей территории, которая периодически меняла хозяев в результате межклановых войн наднебесников. Вторые, в свою очередь, были элитой Империи. Эти гордились своей куда как более белой кожей и перманентно существовали в состоянии своеобразной восточной сказки с мастерами местного кунг-фу, длиннобородыми старцами-отшельниками, «святыми мудрецами». И конечно же прекрасными девами в развевающихся шелковых одеждах, порхающими над цветущими вишнями и сливами и способными нашинковать кого угодно в капусту своими острозаточенными мечами.
Этакая идиллия и влажная мечта режиссеров многочисленных китайских фэнтези-фильмов, которой наша «Поднебесная», научившись снимать высокобюджетное кино и переварив в себе аниме от наших японских союзников, заваливала весь остальной мир похлеще Голливуда. Например, недавние: «Сунь Укун против Ильи Муромца», где русский богатырь, помирившись под конец ленты с Царем Обезьян, на пару лупцевали какого-то невнятно убогого монстра, вылезшего из лаборатории главного злодея-американца и, походя, разрушившего Пекин. Ну или того самого, незабвенного «Неподражаемого переворота имперского военного становления Бога-Императора», вникнуть в сюжет и проблемы персонажей которого можно было только накатив грамм пятьсот не закусывая.
– Забавно, – усмехнулся я, дослушав до конца ликбез по структуре Наднебесной Империи. – Интересно, как скоро я услышу сакраментальное: «Мое кунг-фу лучше твоего кунг-фу!»
– Чего? – девушка удивленно вскинула брови.
– Да, это я так – о своем, наболевшем, – отмахнулся я и спросил: – Так, значит, у каждого летающего острова есть свой хозяин? Так называемый «ляо»?
– Не совсем так, – девушка слегка замялась и, поджав губки, пояснила: – Ляо – это главы кланов, но я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из них становился полноправным владельцем целого острова. На самом деле, случись подобное – это будет означать фактический вызов императорской власти. Даже самые крупные, сильные и влиятельные семьи вынуждены порой договариваться и терпеть конкурентов. Хотя случаются между кланами и войны на уничтожение, да и чиновники иногда смотрят сквозь пальцы на ляо, успешно подмявших под себя соседей и диктующих им свою волю. Впрочем, подобные случаи довольно редки. Островов в небесах огромное множество и, чаще всего, на одном отдельно взятом веками проживают несколько десятков семей, по две-три в каждом мало-мальски значимом городе.
– Ну да, «разделяй и властвуй». Как все знакомо… погоди. В городе? – я даже немного удивился. – У них есть города?
– И порой довольно крупные.
– Хм… как-то после твоего рассказа мне подумалось, что на этих островах в основном виллы, дворцы и богатые поместья, в которых живет сплошная аристократия. А все, что им нужно – доставляется с земной части страны…
– Нет, что ты! Даже маленькие кланы порой насчитывают несколько сотен человек, среди которых выделяется основная ветвь и многочисленные боковые, куда как менее знатные. Они составляют основной костяк клановых воинов, работают прислугой и трудятся в мастерских… да много ли еще чего. Им тоже где-то нужно жить, где-то есть, где-то развлекаться и учиться. К тому же периодически со своих владений из нижней страны в клан целенаправленно вливается новая кровь из великих воинов, знаменитых мастеровых и первейших красавиц.
– Так поднебесники становятся наднебесниками?
– Да. Для них – это великая честь. К тому же подобный шанс есть у каждого крестьянина и воина, ремесленника и чиновника – это дает им цель в жизни и стремление упорно трудиться на благо клана и с оружием в руках защищать его интересы на поверхности ради собственного будущего. Ведь возвысившись в глазах одного ляо, не факт, что ты будешь нужен другому. А учитывая, что уйти со своих земель поднебесники могут, только став культистами, нередки случаи, когда захватчики обнаруживали пустые деревни, в которых жители совершали массовое самоубийство, только бы не стать предателями в глазах своего ляо.
– Что за культисты? – заинтересовался я.
– Последователи религиозно-философских течений, – ответила мне девушка. – Такие же политические игроки на карте Империи, как и кланы. Есть официальные, есть «плохие» или «злые секты»…
– Ладно, не будем углубляться в такие дебри, – хмыкнул я, откинувшись на успевшую уже нагреться палубу. – Ты мне вот что лучше расскажи…
Собственно, этот разговор состоялся утром четвертого дня, когда мы, позавтракав и поймав ветер, на всех парусах приближались к вожделенной «канадской границе». Во всяком случае, так заявила мне Янка, имевшая во сне очередной приватный сеанс связи со своей покровительницей.
Кстати, намечавшаяся проблема, о которой я совершенно не подумал во время нашего марш-броска в мертвый город и которой озаботился только на следующий день после отлета, решилась как-то сама собой. А именно – вопрос пропитания и питьевой воды. Нет, понятно, что первое время я мог бы и потерпеть, оставив остатки наших жалких запасов для своей спутницы. Но кто его знает, сколько еще придется парить в небесах, а подпитка организма из океана Сансары – штука не очень-то и полезная. День, два, ну максимум неделя, а там уже вполне может начаться атрофирование пищеварительной системы, да и вообще проблемы со здоровьем и очень неприятные магические болячки.
Но, слава богу или богине, прошлые владельцы летающего корыта очень серьезно подошли к вопросам комплектации корабля на случай экстренного вылета. В трюме были заранее припасены большие деревянные бочки, часть из которых была заполнена самой настоящей солониной, в других хранились сухофрукты, но большинство содержало в себе самую обычную воду. Пятисот-, а может быть и больше, летней давности. Естественно, что за такой долгий срок все это богатство давным-давно должно было испортиться, протухнуть, а то и вообще дать новую никому не ведомую жизнь. Так бы оно и случилось, не наложи некая добрая душа на тару некое консервирующее заклинание, оберегающее содержимое.
Причем сделано все было хитро и для распаковки не требовалось каких-либо особых умений и навыков. Нужно было всего лишь повернуть свободно вращающуюся на крышке рукоять так, чтобы она совпала с проложенными по борту бочки линиями, и резко надавить до характерного хруста ломающегося дерева, и вуаля – средневековая консервная банка открыта. Небольшая вспышка развеивающейся магии – и за все ту же рукоять можно было вынуть набранный из досок кругляш верхнего донца. Не гостовская тушенка, конечно, да и из того, что есть на маленьком камбузе, разносолов приготовить было невозможно, но все же.
Очередной до отвращения скучный день уже подходил к своему логическому завершению, когда моя эльфийка заметила на горизонте паруса. Штук пять летающих корыт вроде бы шли параллельно нашему курсу и приближаться не собирались, однако я, вспоминая некоторые из прочитанных мною книг о морских путешествиях и пиратах, решил, что лучше перебдеть, чем недобдеть, и объявил об усиленном дежурстве.
То есть, грубо говоря, прогнал ушастую спать, а сам, забравшись в гнездо наблюдателя, расположенное на средней и самой высокой мачте, принялся «бдеть», попутно развлекая себя тем, что бубнил под нос известные мне песни. Мимоходом пожалел, что у меня нет с собой моего смартфона с имевшимся на нем набором скачанных книг – в найденном в разгрузке телефоне кондового военного образца с кнопками и маленьким экранчиком подобной роскоши не было. Как, впрочем, отсутствовали даже примитивные игрульки типа «Тетриса», «Арканоида» или «Змейки», за которыми можно было скоротать часок-другой.
«Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет, как нет! А мы монтажники-высотники, да, и с высоты вам шлем привет!» – тихо напевал я пришедшуюся как-то особенно в тему мелодию, то и дело поглядывая на далекие паруса корабликов, серебрящиеся в лунном свете.
Из морских песен я знал только «Шаланды, полные кефали…», но как-то оно пошло звучало на летающем корабле. Все-таки морские путешествия – не воздушные. Да и понятие «горизонта» тут условное и по большому счету заменено «пределом видимости». Увидел что-то – значит, по аналогии, «появилось на горизонте», потому как на море, насколько я понял, он располагался где-то на расстоянии в четыре-пять километров, если смотреть с палубы корабля, а на такой высоте – черт знает где и еще немного дальше. Не будь в моем распоряжении возможностей третьего глаза – я бы никогда не рассмотрел чужие лоханки и уж тем более потерял бы их ночью на фоне необычайно звездного неба. А так оставалось только поражаться, насколько зоркими, оказывается, были местные эльфы.
А еще радоваться тому, что я не пустил дело на самотек, потому как примерно через час после полуночи, летающая эскадра вдруг начала выполнять некий маневр и, поймав ветер, подвернула в нашу сторону. Пошла, так сказать, пересекающимся курсом, при том довольно шустро, то и дело скрываясь за плывущими мимо нас громадами кучевых облаков.
Постоянно корректируя высоту, корабли довольно быстро приближались, и вскоре уже не было никаких сомнений в том, что по какой-то причине мы их ну очень сильно заинтересовали. Говорят, что погоня парусных кораблей в океане вполне могла длиться по нескольку суток напролет, если, конечно, преследователь не терял свою жертву в ночной тьме, однако в нашем распоряжении была совершенно другая стихия, да и скорости здесь были иными. Потому утром вместе с вышедшей на палубу позевывающей эльфой мы имели счастье лицезреть некие нескладные деревянные конструкции с кривоватыми мачтами и огромными круглыми парусами системы «бубен» всего в километре от нас.
К этому времени я уже кое-как сумел поймать хороший ветер, и наша лоханка бойко перла вперед среди белоснежных кудрявых тучек, но этого было совершенно недостаточно для того, чтобы оторваться от куда более опытных воздухоплавателей. К тому же эти господа еще и умудрялись маневрировать и сейчас то ли собирались брать нас в клещи, то ли в своеобразную коробочку с крышечкой. Я так решил потому, что два кораблика явственно набирали высоту, при этом слегка ускорялись, в то время как другая пара слегка снижалась, а последний явно пристраивался в хвост.