нками, и думал о разном. О чём, собственно, и поведал Егору.
– Да… надоела мне вся эта экзотика. Китайцы, ацтеки. А я ведь перед тем, как здесь оказался, только-только из Либерократии в Земли Германских Наций прилетел… – я тяжело вздохнул. – Перебор, видимо, с впечатлениями. Да и как-то домой уже хочется! Такое впечатление, что я несколько лет в России не был.
– Что? Ностальгия замучила? – усмехнулся вояка.
– Да, есть малёк, – откинувшись спиной на ступеньки, я задрал голову и, глядя в кристально-голубое небо, ответил: – Появляется порой желание и за берёзку подержаться, и окушка в речке половить… Хотя, знаешь, я ведь всю жизнь мечтал встретить эльфов, а уж побывать в их городах… А вот сейчас мы летим к ним, а я уже чувствую, что что-то не то… Обыденно как-то.
– Хм… Ваша светлость, – задумчиво потерев нос, хмыкнул Егор. – Скорее всего, всё дело в том, что с госпожой Ян Селис вы путешествуете уже довольно и привыкли к эльфийке. Вот вас и не так уже будоражат былые фантазии.
– С Янкой-то? – я усмехнулся, затем задумался и, наконец, ответил: – Возможно… Я, знаешь ли, если так подумать… Сказать по правде, я как-то не воспринимаю её в категории «тех самых эльфов».
Помолчав пару секунд, я продолжил:
– Вот, помню, где-то в сентябре в сети появилось видео от группы «Кексики с салом» – сталкеров из Украинской Зоны, где они смогли захватить эльфу… – я покрутил рукой в воздухе. – Вот тогда это было волнующе… словно бы действительно прикоснулся к мечте.
– Погодите, ваша светлость, – перебил меня Егор, чуть нахмурившись. – Это вы об афросьевской эльфийке, что ли?
– Афросьевской?
– Ну да, – мужчина поморщился. – Не знаю уж каким образом, но она стала очередной фавориткой Савелия «Мрачного». В ведомстве жуткий скандал из-за этого разразился.
– Дела. Ну и фиг с ней. А Янка, знаешь, когда мы с ней встретились, всё было как-то ну очень уж обыденно, – я усмехнулся. – Она… своя, что ль! Не сказочный персонаж – просто хорошая добрая девушка из плоти и крови, со своими тараканами в голове. А то, что уши длинные и острые – так ей очень идёт, на мой взгляд.
– Ну знаете, батенька, – покачав головой, протянул боец, удивлённо поглядывая на меня. – Прошу уж извинить меня, ваша светлость, за грубость, но вы, знаете ли, «зажрались»! Я вот как ни посмотрю на неё, так мурашки по всему телу от той самой «сказочности» и «мистичности» пробегают! Она же, как ни посмотри, явно волшебное существо! Хотя…
– Вот-вот! – вновь расплылся я в улыбке. – Я же говорил! Стоит присмотреться и сразу видно, что она самая что ни на есть настоящая, а не какая-нибудь там «волшебная»…
– Да нет, ваша светлость, она-то как раз именно что «волшебная». Совершенно отличная от любой, виденной мною ранее женщины, – прикрыв рукой лицо, негромко расхохотался Егор. – Просто вдруг вспомнил, с кем я, простой неодарённый из Самары, сейчас спорю на тему женщин. С Аватаром! Вы, ваша светлость, небось воспринимаете всё немного по-своему! Для вас и принцессы, и эльфийки, и бессмертные в ранге «Святых», и даже ваша дочка-Снегурочка – всё одно – обычные люди. А я как на госпожу Ян Селис ни гляну, так она словно бы светится изнутри – глаз не оторвать!
– Светится? – нахмурился я, взглянул на Янку и, не увидев никакого «свечения», покосился на соседа и ехидненько так спросил: – А уж не влюбился ли ты часом?
– Да нет, – улыбаясь, отмахнулся мужчина, и я как-то не заметил в его глазах ни затаённой печали, ни пресловутой тоски, о которой так часто пишут романисты. – Поверьте мне, ваша светлость, я в подобных делах разбираюсь. И если бы что-то было, давно бы начал штурмовать баррикады. И отбил бы – не в обиду вам будет сказано…
«Хех… Психолог чёртов! – мысленно поаплодировал я. – То ли вправду это что-то со мной, то ли играет так мастерски! Но в любом случае, уверен – он точно знает, что если бы мне стал заливать, что: “На ваше не покусился бы ни разу!” – разговор бы тут же закончился… А так – болтаем как старые приятели. Интересно, кем он, помимо обычного бойца у Воронина, по штату проходит? Ведь не зря ж эту беседу затеял…»
– …Если уж говорить, кто мне действительно нравится, – продолжил он как ни в чём не бывало и кивнул на наш цветник, – так это вон! Сонечка, но лезть к ней сейчас с признаниями – было бы натуральным свинством.
Я понимающе кивнул. Вкус у мужчины определённо имелся, да и в остальном он был прав. Упомянутая, ранее носившая имя Сонг Ю – высокая длинноволосая девушка с фактически европейскими тонкими чертами лица была выходцем из маленького, но очень гордого клана. Впрочем, ни гордость, ни древние традиции не помешали старейшинам взять да и продать только что ставшую сиротой восемнадцатилетнюю девушку Воронину, благо платили мы, по местным меркам, прилично.
Это фактически предательство стало шоком для новоявленной рабыни. Как и другие попавшие к нам девушки, она сразу же навоображала себе невесть что, но, в отличие от остальных, с мрачной решимостью готова была нести свой крест до конца. Не уронив ни чести отказавшегося от неё клана, ни погибших в быстротечной городской войне родителей. В результате первые несколько дней, пока другие тихонько плакали в подушку, Сонг Ю являла собой красивую и совершенно бездушную куклу, готовую выполнять любые распоряжения новых хозяев.
Вот только вскоре все поняли, что чужестранцы как-то не собираются делать с ними ничего эдакого, да и вообще какие-то странные. А там уже в дело вмешался менталитет, о котором говорила Ву Шу, и всё пошло своим чередом.
Только красавица-гордячка продолжала изображать из себя автоматрон и оттаяла только в тот день, когда я, вернувшись с отборочного турнира, после разговора с Ворониным объявил всем, что в Российской Империи рабства не существует. После чего предложил девицам либо войти в клан Ефимовых на правах младших подчинённых семей, либо подписать стандартный рабочий контракт.
Сонг Ю, в отличие от остальных, не потребовалось времени для того принять решение. Она сразу же, а по факту вообще первой, согласилась стать младшей Ефимовой, разве что просила меня придумать ей «настоящее имя с новой родины», чтобы ничто более не связывало её с прошлой жизнью. После чего безэмоциональная кукла ушла в небытие, освободив место для Сони – очень собранной, умной и серьёзной особы.
– А для вас, ваша светлость, – продолжил тем временем Егор, – разве что богиня какая-нибудь чем-то необычным покажется…
– Да, знаком я с одной, – задумчиво брякнул я. – Ничего такого-разэдакого… Обычная смешная девчонка. Любит обёртки от использованных сухпайков воровать…
Мужчина, собиравшийся было выдать какой-то комментарий, поперхнулся, закашлялся, а затем ошарашенно уставился на меня.
– Что? – ответил я на его взгляд.
– Да нет, ничего, ваша светлость, – тяжело вздохнул он. – Хм! Не на ту я, наверное, тему разговор начал… ну да ладно! Кузьма Васильевич, тут такое дело, не сочтите за обиду, но в последние несколько дней нас всех очень беспокоит ваше состояние.
– С чего это? – я изогнул бровь.
– С того, что с того момента, как вы взошли на этот корабль, вы явно пребываете в состоянии депрессии. Вы стали апатичны, подавлены и практически потеряли аппетит, – боец прервался, а затем тяжело вздохнул и добавил: – Поэтому в моих обязанностях не просто поговорить с вами, но и, если возможно, постараться помочь. Вы же должны понимать, какие большие проблемы могут принести всем нам различные психологические расстройства, тем более у…
«Всё-таки штатный мозгоправ. Ну, естественно, такой у бойцов майора профиль, что кто-то да должен следить за подобным аспектом, в то время как группа находится в каком-нибудь глубоком рейде, и кто-то вдруг начал тихонько сходить с ума… Например, я!» – подумал я, а сам спросил:
– Так вы – доктор? – Не сказать, чтобы я чувствовал себя как-то не так или горел желанием излить кому-нибудь душу, но, как говорится: «Все сумасшедшие считают себя абсолютно здоровыми людьми!»
– Ну, диссертацию я не защищал, – пожал плечами Егор. – У меня полевой патент.
– Всё равно дело нужное, – хмыкнул я.
– Хорошо, что вы это понимаете, ваша светлость, – улыбнулся мой собеседник. – Так что, если вы не против, расскажите мне, что вас тяготит?
– Да говорю же – устал я. Да и скучно здесь. Нет, не смотри на меня так подозрительно! Не от жизни я устал или чего-то вроде того! – я отрицательно замахал руками. – Просто надоело мне всё происходящее. Все эти убийства… я же не маньяк какой-нибудь! Мне кровища и расчленёнка – ну совершенно не нравятся! Тем более когда вот так вот, как в этом мире – жестоко, совершенно цинично и обыденно! Дома-то я хотя бы всегда знал, что хорошо и что плохо, и когда надо бы остановиться, а здесь…
Вот так, сбивчиво, шаг за шагом, я и вывалил на Егора всё, что накипело внутри. Не совсем уж личное и интимное – этого ему знать просто не нужно, да и не либеро-крат я, чтобы какие-нибудь психоаналитики занимались вместо меня вопросами подобного плана, но вот то, что было на виду и беспокоило – рассказал.
Хотя, наверное, со мной действительно что-то происходило, потому как выложил я даже немного больше, нежели собирался, и даже проговорился про моего Наставника. Дошло до того, что я, на самом деле, вполне серьёзно признался, что разочаровался в книгах «попаданческого» жанра. Нет, не то чтобы я более не воспринимал их как вполне интересную литературу и способ убить скуку и время, но вот побывав в каком-то смысле этим самым «попаданцем», более не испытывал особого восторга от подобного типа произведений.
Нет, с одной стороны, я не взял и не сдох под первым же кустом, как на то напирали разнообразные критики, говоря о неприспособленности отечественного обывателя к реалиям средневекового мира. Меня не насадил на свой меч первый же попавшийся абориген, я не побывал в рабстве и так далее. К тому же, наверное, если рассказать кому-нибудь всё, что со мной здесь произошло, со стороны может показаться, что я в лучших традициях успел огрести свою долю «ништяков», заимел «хабар» и не смог избежать кучи «роялей в кустах». Однако лично я так не считал!