«Она – умерла! – родилась в голове мысль. – А если бы на её месте была Нина…»
Мостовая подо мной дрогнула, и толстое стекло пошло мириадами трещин. Чёрные светлячки поднялись из-под ног, а послушный мир, казалось бы, застыл на те семь секунд, которые я до сих пор отводил исключительно для себя. Семь секунд моего всемогущества, преступать которые я до сих пор просто боялся.
Однако, прежде чем сойтись с заторможенными противниками, я нежно опустил то, что осталось от моей женщины на лишённую былых витражей мостовую плавающего города. Глянул на напавших на нас, и затопившая меня боль и ненависть не дала свершиться мгновенной расправе. Ведь для меня семь секунд – очень долгий срок.
Неощутимая частица времени – и от простого удара ладонью в грудь на чёрные светлячки распался ближайший противник. Следующее движение – и ещё двое отправляются к праотцам, или в кого они здесь верят. У меня же осталось пять секунд, и я, словно ангел смерти, прохожу ещё четырёх противников.
Шестеро есть. Один на крыше, и в меня уже летит стрела, выпущенная из лука. Этот погибает в ярости антиматерии, а следующего я пинаю ногой, и на стене соседнего дома остался его обгоревший силуэт, а ещё один опять взрывается тёмным шаром. Последний… тот, кто убил Ли Мэй – откровенно растерялся. Не ожидал он подобной быстрой расправы над собой и подельниками.
Его я возьму с собой! Подумал я в то мгновение, когда, прикрыв седьмую чакру, схватил за горло последнего рыцаря и, вернувшись в нормальное состояние, быстрыми ударами, сквозь броню, выбил ему плечевые и тазовые суставы. Пусть помучается перед допросом.
Глава 13
Сидя на закреплённом возле мачты ящике, я равнодушно смотрел на проносящиеся за бортом корабля пейзажи. Вдали, за густыми лесами и полноводными реками, грохотала гроза и ярились тёмные клубящиеся тучи. Уже второй день наше судно по широкой дуге облетало этот грозовой фронт, словно большая пробка застрявший в низине между двумя горными грядами, блокируя прямой путь к побережью.
Мимо, топоча босыми ногами по доскам палубы, в очередной раз пронеслась толпа воздушных матросов. Впрочем, одетые только в грубые льняные портки и выцветшие банданы, они мало чем отличались от своих водоплавающих коллег. Вот уж кому во время перелёта не приходилось отсиживаться. Словно стайка обезьян, мужики с разбегу заскочили на свисающие с парусов канаты и, быстро перебирая руками, поползли по ним вверх, а затем, уже по мачте, поднялись на самую верхнюю рею.
Там, посовещавшись, воздухоплаватели дружно ухватились за какой-то элемент такелажа, похожий на обычную тарзанку с деревянной перекладиной, и, хором гаркнув нечто сродни японскому «Банзай», сиганули обратно на палубу. Огромный, похожий на веер, парус дрогнул, слегка сложился как гармошка и медленно величаво повернулся градусов на пятнадцать, от чего уже весь летающий корабль немного скорректировал свой курс, а моряки, быстро подвязавшие нужный канат к особому креплению, убежали возиться с боковым «плавником».
Летающая джонка, словно огромный живой организм, чутко реагировала на каждое действие своей многочисленной команды, действующей порой так слаженно, что казалось, будто наднебесники объединены в единый коллективный разум, во главе которого стоял капитан и его помощники. Что-то постоянно вертелось, тянулось, скрипело и поворачивалось. Туда-сюда бегала матросня, перетаскивали какие-то грузы, катили бочки, таскали бухты канатов, а с рей на палубу спрыгивали всё новые и новые лихачи, правя, таким образом, массивные перепончатые паруса по ветру.
Собственно, именно по причине такой вот активности пассажирам и следовало находиться в жилых каютах, а не путаться у команды под ногами. Это в пределах Империи, на огромной высоте, можно было выйти на нужный курс и полдня чесать по прямой, лишь изредка сверяясь с ориентирами за бортом. А здесь, внизу, управление кораблём превращалось в ежеминутный филигранный труд, да ещё и сопряжённый с риском для жизни.
«М-да… – подумал я, провожая взглядом матроса, лихо съехавшего по канату куда-то за борт джонки, а затем, как ни в чём не бывало, забравшемуся по нему до фальшборта и учесавшего по бортику куда-то в сторону кормы. – Вспоминая, как мы с Янкой воздухоплавали вдвоём на древней, чудом сохранившейся яхте, даже жутковато становится. Удивительно, что мы вообще куда-то долететь умудрились…»
– Кузьма, – майор подошёл ко мне незаметно – для матросов, но я, обладая «третьим глазом», срисовал его ещё на нижней палубе.
– Раскололся? – По другой причине Воронин не стал бы лично меня сейчас беспокоить.
Вообще, провозились наши спецы изрядно. Личная защита разума у гада была очень сильная, даже спецсредства не брали, в том числе и химия. Но, как говорится: «Вода камень точит!» – вот и применили мужики после неудачного блицкрига старинную азиатскую пытку с каплями.
– Запел соловьём, – недобро улыбнулся майор, а затем нахмурился. – Рассказал всё, что знал, и даже немного больше. Кузьма, у нас серьёзные неприятности, но при этом появилась реальная перспектива вернуться из этого мира в наш родной. Если с эльфами не выгорит.
– Слушаю. – Судя по тону, которым это было сказано, информация, по мнению Воронина, была очень важная и, судя по всему, именно из-за неё, а не из-за неудавшегося покушения, он сам поднялся на палубу, а не дождался меня в жилой секции.
– «Кто-то», из условно «наших», наладил прямой портал в Империю Науа и спелся с их жречеством, – произнёс мужчина, пристально глядя на меня. – Города, близкие к точке твоего перехода в этот мир, кишат «кортесосами», то есть белокожими людьми, по описанию одежды которых можно узнать полевую форму русской, польской и германской армий времён Третьей Мировой и Первой Магической Войны. Имеется бронетехника, устаревшая и списанная, а также новая, производства исключительно Речи Посполитой. Но, самое главное, рядовые войска краснокожих спешно перевооружаются новым оружием, которое наш «гость» называет «громовым». Думаю, ты понимаешь, что это значит…
– Судя по твоим «кто-то» и «наших», – медленно произнёс я, – у тебя есть конкретная кандидатура.
– Скорее подозрение, – майор присел на ящик рядом со мной. – Ваша светлость…
– Лучше чтобы вы называли меня Кузьма, – усмехнулся я. – Кстати, я так и не сподобился узнать, как вас по батюшке. Пусть даже в качестве псевдонима.
– Иван Иванович, – хмыкнул в свою очередь мой собеседник. – Так вот, Кузьма. Думаю, не удивишься, если скажу, что мы вели тебя по Зоне и если бы знали, что ты намерен совершить переход – приняли бы превентивные меры? Догадался уже, думаю?
– Естественно.
– Так вот, то, что ты въехал в блуждающий портал – стало для нас неожиданностью, – майор расстроенно покачал головой. – В общем, мы лоханулись – и на старуху бывает проруха, и только в последний момент выявили ещё одного «наблюдателя». Пока взяли его, не светя себя, пока то да сё, ты с точки перехода уже свинтил, только кратер от себя на поляне оставил… да и в новых обстоятельствах я решил подождать выходить на контакт.
– И кто это был?
– Позывной командира сталкерской группы «Володырь» – ни о чём не говорит? Его человечек.
– Твою ж мать… – сказал я, а затем, уже не сдерживаясь, цветисто выругался на русском матерном.
Валькин дядька. Вот уж с кем, я думал, никогда больше не пересекусь, и на тебе!
– И как вы со всей спецтехникой и оборудованием его проморгали? – поинтересовался я. – Не в укор, как говорится – просто интересно.
– Сталкеры… – Воронин развёл руками. – Они тоже ребята не пальцем деланные, да и преследовал тебя этот тип не тупо след в след, а боковыми путями, да и несколько редких зоновских артефактов у него с собой было, так что мы и засекли-то его только благодаря развитой паранойе капитана Бахирева. Да и потом повозиться пришлось, но, видишь, как оказалось – скинуть координаты портала он всё-таки, видимо, успел. Кстати, не скажешь, чем ты так Володырю насолил? Он не сказать чтобы особо известный, так – не самый удачливый авантюрист с задатками лидера, пару раз засветившийся на нелегальном сбыте хабара и органических материалов в пользу Польши и нашего криминала.
– Тоже знаком?
– Нет, что ты! Даже теоретически никогда пересечься не могли. Можно сказать, в совсем разных мирах живём, просто я на него ориентировку и досье запросил, когда наблюдателя раскололи.
– Так в зоне же…
– А это, Кузьма, уже устаревшие данные, – усмехнулся мой собеседник. – Умные мальчики и девочки по лабораториям не зря свой хлеб едят, покуда другие эту проклятую землю носом роют. Так что современное экранированное оборудование и особая конфигурация импульса вполне преодолевают аномальное излучение зоны и стабильно принимают ответ. Так чем ты его задел?
– Пятки отдавил и игрушку отобрал, – хмыкнул в свою очередь я. – Этот типчик вознамерился с моей помощью экспроприировать у одного паренька очень дорогую безделушку. Карточку из «Монстер Саммонинга», а меня Инна просила её обязательно ему принести, вот я его немного и обидел. Ну и автомат отобрал…
– Инна… Святославовна?
– Угу, – я кивнул. – А ты уверен, что это может быть именно тот Волдырь?
– Володырь, – поправил меня майор – Это «владелец» на древнерусском.
– Да пофиг, как там Волдыря зовут, – отмахнулся я. – Просто… как мне кажется, не похож он на человека, который будет мутить такое дело с аборигенами. Как по мне, так он, сумей каким-то образом завладеть порталом, скорее бы занялся планомерным грабежом наших красномордых знакомых. У этого народа, похоже, судьба такая – в любом из миров купаться в золоте и кровище, вот он и устроил бы им пришествие «Кортеса 2.0» славянского разлива. Но… торговать, обучать, да ещё и прогрессорствовать…
– Ха… так кто бы то ни был, он, собственно, это и сделал попервости… – Воронин отвлёкся на секунду на одного из матросов, съехавшего на «тарзанке» прямо перед нами и, вместе с подбежавшими коллегами, потянувшим гурьбой трос дальше по палубе, разворачивая очередной маневровый парус, – …знатно повеселился в том городке, в который ты до этого нанёс визит вежливости. Наш подопечный в тот момент его уже покинул, преследуя тебя, но его развернули. Говорит, что жрецы потом долго верещали о божественном вмешательстве и откровениях Крылатого Змея, не знаю, насколько этому можно верить, но о последствиях я тебе уже рассказал.