сле этого слова рыла землю копытом. Разве что пар не шёл из ушей от праведного гнева. Мне только и оставалось, что покачать головой и легко отпрыгнуть в сторону, освобождая дорогу взбесившемуся локомотиву, лишь слегка отведя пальцем просвистевшее возле головы лезвие сабли.
Как и у всех лошадей, с разворотами, да и вообще с маневрированием на скорости, у кентавров был полный швах, так что, проскакав мимо меня, капитанша начала закладывать разворотный круг, чтобы повторить атаку, а заодно, наращивая скорость, плюнула в меня аналогом огненного шара. В общем-то, видно было, что тактика боя у неё заточена, в первую очередь, либо на наличие лука в руках, который сейчас, за его отсутствием, заменяла ей магия, либо таранный наскок, после которого, сбив супостата с ног, он, если не был проткнут копьём, либо затаптывался, либо шинковался клинком.
Для рядового ацтека, да и вообще простого человека – выше крыши, особенно если учесть врождённую силу этих созданий. Можно так сказать – копытный комплекс противодействия массовке! А вот с серьёзными противниками – сражалась эльфийка, транспортируемая на её спине к точке высадки, после чего лично занимавшаяся разнообразными рыцарями орлами, крокодилами и прочими ягуарами. В то время как боевая подруга страховала её спину от случайных стрел и охреневших от собственной смелости рядовых воинов.
Собственно, именно по этой причине они были поголовно «младшими рыцарями-магами», в то время как «нормальными» являлись именно ушастые воительницы. И сейчас моя противница, после четырёх показательных избиений, прекрасно понимала – ей не победить! Но гордость и характер просто не позволяли ей отказаться от поединка. По той же самой причине, я подозревал, что если её подчинённые сдавались, отхватив достаточно, чтобы признать себя побеждёнными, эта девушка покинет площадку только после того, как отключится или просто падёт без сил.
Если честно, то делать из моей противницы загнанную лошадь мне не хотелось. Да и бить её тоже… А всё потому, что она была очень красива. Не в том смысле, что я вдруг стал любителем подобных мутантов, а в том, в каком может быть прекрасна одновременно молодая, разъярённая, тренированная девушка и одновременно породистая кобылка, несущаяся галопом по полю.
Ну а что? Люди – всегда восхищались лошадьми! Фактически – второй друг человека, если не считать кошку, которая вообще гуляет непонятно где! Чем я-то хуже? Вот вернусь домой, выстрою в своём новом имении конюшню с ипподромом и заполню стойла кентаврихами. Стану самым крутым кентаврозаводчиком в Империи, а то и на всей планете…
Увернувшись от очередного сабельного взмаха и машинально поставив воинский щит перед прилетевшим в меня разрядом молнии, я подпрыгнул с прямым развёрнутым сальто, пропуская под головой струю воды под бешеным давлением. Приземлился, на автомате, под сверхскоростью уйдя от огненного удара по площади, а затем решил, что стоит заканчивать.
Издеваться над четырёхногой девушкой, да ещё к тому же такой гордой и смелой, что это вызывало уважение – не хотелось. Как и бить её. Возможно, будь передо мной старая, умудрённая опытом матрона-воительница, а не юное гениальное дарование конно-копытного дела, получившее своё звание в вполне серьёзных заварушках с краснокожими, я бы, наверное, всё же дал ей в репу. Так, чтобы подтвердить её статус перед сородичами. А тут рука не поднималась.
Так что в очередном кульбите я оттолкнулся от воздуха и просто приземлился ей на спину. Всё же она работала совместно с двуногими, и на её доспехе шипов или чего-то подобного не было, а имелось хотя и не седло, но вполне себе удобная поверхность. Хотя, может быть, я чего-то не знаю, и позвоночник у кентавров очень пластичный, а потому они обычно спят, опустившись человеческой спиной на лошадиную… Всё же кони вроде делают это стоя, а когда ложатся на живот, для второй половинки это должно быть неудобно. Или они вообще заваливаются набок?
В любом случае, водрузив себя на противницу, тут же по-конски взбрыкнувшую и вознамерившуюся полосонуть меня за спиной сабелькой, я тычком пальца в болевую точку выбил оружие из её руки. Делал я это вполне уверенно – всё же я уже успел оценить моторику и предполагал, что нервная система у нас примерно похожа. Ну а то, что в латах, в районе плеча, осталась симпатичная такая дырочка, как от попадания пули – ну так кто ж в том виноват, кроме дурочки, напялившей против меня эти железки?
Девушка вскрикнула, выронив клинок, а я, пользуясь случаем и довольно высоко поднятой головой, обхватил шею локтевым захватом и слегка её придушил. Бег, ставший похожим на родео, замедлился, потом остановился, а затем кентавриха, всё ещё пытаясь что-то сделать, тихонько заснула. Всё-таки лёгкие у неё, судя по всему, были парными, а потому удушающий получился таким растянутым по времени. А вообще – очень интересно, как оно на самом деле у неё там работает, потому как в этот милый сопящий носик, обладательницу которого я, спрыгнув со спины, аккуратно подхватил и даже подложил под голову свою куртку, вряд ли попадает столько же кислорода, сколько в лошадиный шнобель.
Тренировочную площадку мы покидали исключительно нашим дружным коллективом. Помятые кентаврихи остались вместе со своей капитаншей, как-то странно на меня посматривая. Да и Яна криво усмехалась, добавляя непоняток. Ну, умотали Сивку крутые горки, решила девочка немного поспать! Что тут такого? Главное, что я всё сделал грамотно и именно что погрузил её в сон, а не передавил или, не дай бог, сломал трахею. Я специально проверил!
И вообще – у меня медведь не кормленный!
Так что возвращались мы в особняк без сопровождающих, а потому совершенно случайно забрели на рабочее подворье, где суетились несколько эльфиек и человеко-деревяшек, видимо из обслуживающего персонала. Они же и объяснили, как собственно отсюда выбраться.
– Пойдём… – потянула меня за рукав Яна.
– Подожди, – ответил я, во все глаза всматриваясь в одного из работников, в этот момент активно машущего вилами, раскидывая сено из аккуратно сложенного стога по ручным тачкам, которые, по мере заполнения, увозила девочка лет десяти.
«Ни фига… – промелькнула у меня мысль, зацепившись за вполне себе округлые формы. – Это не человеческий ребёнок! Это ж местный хоббит… Точнее – хоббитянка!»
Но всё это прошло практически мимо, разве что благодаря «третьему глазу», потом как я неотрывно смотрел на работника в широкополой соломенной шляпе, из-под которой выбивалась неровно обрезанная и успевшая отрасти копна золотисто-блондинистых волос. И вроде бы – ну что такого? Ну работает себе человек у эльфов, и пусть трудится! Чего на него глазеть? Не видел, что ль, ни разу, как стог разбирают?
Вот только во-первых! Это явно был «белый человек», а во-вторых – его лицо…
– Валя? – прошептал я, а затем крикнул: – Валентин!
Кто бы это ни был, он повернулся ко мне, позволяя рассмотреть такое знакомое, пусть и перемазанное в грязи лицо. Опершись на вилы, с интересом осмотрел нашу компанию, а затем, видимо вспомнив, что сено себя само не раскидает, отвернулся, продолжив заниматься своим, наверное, очень важным делом. Действительно… мало ли кто тут ходит!
Глава 15
Цок-цоп-цот. Простучали копытца по доскам палубы и остановились у меня за спиной. – Брать уцыть? – произнёс с жутким акцентом мягкий, грудной голос Гересты, экс-капитана младших рыцарей-магов эльфийской гвардии, а по совместительству ещё и просто красивой кентаврихи.
– Айц! – не оборачиваясь, в который раз выдал я уже намертво заученное на языке ушастых слово «Нет».
Цоп-цок-цоб-цок. Преследующее меня уже второй день клацанье подковок и недовольное сопение возвестило, что мой личный мучитель, выждав пару секунд, направился следом за мной на корму. А так как мы находились на большой океанической эльфийской галере, отвязаться от этой упорной четвероногой девчонки можно было разве что в гальюне или забравшись на самую высокую мачту. Ни тебе крутых трапов, ни узких дверных проходов, пролезть в которые рослым кентаврам было бы затруднительно, а также полное отсутствие кают или каких-либо подсобных помещений, кроме кубрика.
Почти всё внутреннее пространство этого судна-транспортника было отдано под нужды корабельного госпиталя для раненых непарнокопытных, перевозимых им обратно на эльфийский остров. А на нижней палубе, под мерный пересчёт «ик-си», что значило «раз-два», и свист кнутов надзирательниц трудилась гребная команда, набранная практически поголовно из военнопленных ацтеков.
Рабство? Фактически – да, хотя говорить подобное в лицо ушастым не следовало, вполне могли подумать, что ты сравниваешь их с тёмными эльфами, у которых они и переняли подобную практику за годы, прошедшие с момента бегства на остров. Правда, называлось это куда как более пристойно, вроде «выполнения трудовой повинности и возвращения неоплатного долга народу детей Эллуры и их союзникам» – да и относились к краснокожим куда как лучше, нежели можно было подумать. Кормили вполне сытно, ежедневно исцеляли и заботились об общей гигиене подневольных работников вёсельного труда.
Ну а то, что страдальцы были поголовно кастратами – так что тут поделаешь, «слабым» женщинам вполне естественно хотелось как-то обезопасить себя, да и что уж тут говорить – данная процедура действительно снижала агрессию и шансы на возникновение бунта. Я подобные методы, конечно, не одобрял, но тут нужно было учитывать как наличие непримиримой вражды между народами, так и то, что творили со своими пленниками сами ацтеки. Другими словами, бумеранг – он такой! Как сильно ты его бросишь, так сильно он тебе в лоб и прилетит!
Тяжело вздохнув, слыша цокот копыт за спиной, я поднялся на верхнюю кормовую палубу и, забравшись на сваленные в кучу противопожарные мешки с песком, стал наблюдать за Юнь Ми, старательно выполняющей упражнения на растяжку. Вот – тоже проблема, но уже на двух ножках… Пережив убийство всей семьи и последующее похищение, девочка вбила себе в голову, что она должна стать сильнее, вернуться в родной город и отомстить, после чего я должен буду непременно на ней жениться, потому как такова была воля её отца. Ну а то, что он сам отменил помолвку – она, по-моему, просто не хотела помнить, и напоминать ей об этом было бессмысленно. Из-за этого моя ученица всё свободное время истязала себя тренировками, вот только систематическими их назвать было трудно, а потому развитие было медленным, а саму её вечерами приходилось отлавливать и уносить на руках, потому как передвигаться Юнь Ми уже не могла.