– «Газета Польска», – тут же подскочил с места высокий лысоватый мужичок с крысиным лицом. – Хенрик Жевуский. Господин Ефимов, по какому праву вы объявили часть территории Ноксочикозтли своей вотчиной?! Это напрямую нарушает права аборигенов на самоопределение!
– Так они вполне себе определились, – не позволил я себя подловить. – Если вы не в курсе, Ивилада, моя жена, является богиней эльфов, то есть напрямую представляет тех самых аборигенов. У них как бы не демократия, так что волю Иви можно и нужно считать истиной в последней инстанции.
А моей вотчиной остров стал в качестве приданого. У нас с девочками всё общее.
– Да, но присутствие контингента военных Российской империи нарушает права других жителей Ноксочикозтли! – не сдавался поляк. – И якобы ваша вотчина всего лишь часть великой империи Атл. С вашей стороны это гнусная и незаконная аннексия!
– Только вот Атл, если вы забыли, создан ацтеками, бежавшими с Земли от конкистадоров, – я по-доброму улыбнулся. – И устроившими настоящий геноцид коренного населения Эллуриана. Прежде всего эльфов, народа моей жены. И даже убили несколько её родственников, как, впрочем, и других сущностей, в частности Аоса, Пресветлого Вива. А ещё жениха Иви, за что я должен вроде сказать спасибо Кетцалькоатлю, или как его там сейчас кличут, но не буду. Потому что его руки даже не по локоть в крови. Я лично видел жертвоприношения и кровь, бегущую по ступеням пирамид. Так что не пытайтесь выставить ацтеков белыми и пушистыми жертвами злобных русских. Да, у вас, европейцев, в этом рука набита. Вырезая миллионы жителей Африки и Азии, вы слёзно переживаете за судьбы геев и прочих несчастных, не замечая своих преступлений. Но в этот раз не получится.
– Означает ли это, что Российская империя собирается отвоевать бывшие территории эльфов у Атла? – тут же подскочил с места полный мужчина, обливающийся потом. – Это официальная позиция государства?
– Я попросил бы не нарушать регламент, – тут же вмешался Файнберг. – Представьтесь для начала.
Это я с вами давно знаком, а вот его светлость герцог Ефимов не имел подобного счастья. К счастью.
– The Washington message, Джон Унски, – выполнил просьбу репортёр, после того как зал немного посмеялся над каламбуром Егора Павловича. – Прошу прощения.
– Я скажу так, – я тщательно принялся подбирать слова. – Несмотря на титул, официальную позицию государства представлять я не имею права. Однако это не означает, что я лично, и как герцог, и как муж, оставлю ситуацию с геноцидом народа моей жены. Даже если империя не вступит в борьбу, я лично оставляю за собой право на возвращение земель эльфов их первоначальным владельцам. И речь не идёт о мести, хотя от неё я тоже не отказываюсь. Кетцалькоатль как вдохновитель геноцида и его главный организатор ответит мне лично. К остальным же жителям Атла у меня нет претензий, если они откажутся от своих людоедских ритуалов.
– То есть вы требуете от них забыть веру предков? Какое моральное право вы имеете это делать? – не унимался толстяк. – Или ваши действия продиктованы ненавистью к людям с другим цветом кожи?
– Навязать мне расизм не получится. – Я рассмеялся. – Как и шовинизм, и все другие измы. Я мог бы пошутить про то, что ненавижу все расы одинаково, но не буду этого делать, потому что это неправда. Более того, любой, кто обвинит меня в притеснении кого-то по цвету кожи или ещё чему-то, есть лжец. Да у меня жена эльфийка, а ученица вообще кентавр. Гнедой масти, между прочим. Какой же я расист после этого?
Народ вежливо похихикал в ответ, но я не обольщался. Наверняка мою фразу выдернут из контекста, вывернут наизнанку и преподнесут меня как кровожадное чудовище, но они и так бы это сделали. Так что плевать. Буду говорить, что думаю, а с последствиями пускай вон император разбирается. Его для этого на трон и посадили.
– Как его величество император и вся аристократия Российской империи, Кузьма Васильевич, придерживается традиций терпимости и человеколюбия, – вмешался следом Файнберг, кинув на меня предостерегающий взгляд. – Так что давайте закроем тему расизма. Пожалуйста, следующий вопрос.
– The Watch, Джон Уитроу, – с места поднялся благообразный джентльмен, одетый с изрядной заявкой на элегантность. – Господин Ефимов, визит Мэри-Джейн Джеди, дочери американского президента, связан с вами? Насколько мне известно, учиться она будет в вашем классе. Присоединится ли она к вашим фавориткам, или же вы обручитесь с ней, как только будет принят закон о многоженстве?
– Насколько мне известно, – я выделил интонацией слово «мне», – Мэри-Джейн прибыла в пятый колледж, а точнее, в полис Ильинский, как дипломат в рамках Большой игры. Выбор же класса для обучения обусловлен нашим знакомством, тут я не буду спорить, но только для облегчения адаптации девушки. Мы остаёмся друзьями, но не более. Никаких романтических чувств у нас нет.
– А что насчёт остальных невест? – перехватила эстафету страшная тётка, одетая и накрашенная словно торговка с базара. – Журнал Stile, Линн Йегер. Вы называете Илиаду своей женой, означает ли это, что помолвка с цесаревной Ниной расторгнута?
– Конечно же нет, – я покачал головой. – С Ниной и Инной у нас всё прекрасно, как, впрочем, и с остальными девушками. Свадьбу же было решено отложить исключительно по техническим причинам. Кроме того, в свете анонса закона о многожёнстве нет нужды торопиться. Я категорический противник сегрегации девушек на сорта, мол, эта вот достойна стать женой, а вот этой стоит довольствоваться лишь статусом бесправной любовницы. Мы живём в свободной стране, и каждый имеет право на счастье. В том числе юридически оформленное.
– Означает ли это, что вы будете добиваться легализации однополых браков? – тут же сделала стойку бабища. – Ведь, как вы сами сказали, каждый должен иметь юридическое право жить с тем, с кем хочешь, и пользоваться всеми правами. Но без признания всех ста четырнадцати гендеров это невозможно!
– Простите, но лично я убеждён, что существует всего два пола – мужской и женский. Отличить их несложно, даже дети в возрасте трёх лет справляются, – обломал я либерократку. – Всё остальные «боевые вертолёты» есть противоестественные извращения. Нет, я знаю, что существует категория людей с расстройством гендерной идентичности, однако ответ находится в самом названии данной группы. Для меня же, как и для императора, брак есть союз мужчины и женщины. Или нескольких женщин, тут по желанию. Для всех остальных есть различные клиники, коих масса у вас в стране. Станут совершеннолетними, получат заключение, что у них действительно имеется подобное отклонение, и пожалуйста. Хоть таблетки, хоть нож хирурга. Но пока они не разобрались в себе, оформлять их отношения юридически, или, упаси Господь, доверять им детей нельзя, и я считаю, что Святослав Андреевич совершенно прав, не дозволяя подобные браки.
– Но это варварство и мракобесие! – взвилась тётка, но её быстро заткнули, просто выключив микрофон. С развитием технологий это было сделать несложно, а в крайних случаях можно было навесить «Сферу безмолвия». Простенькое заклинание, правда, из разряда адресного доступа, то бишь с обязательной регистрацией. Но уж у бойцов СОИ, охраняющих пресс-конференцию с правами, был полный порядок. Они, если надо, могли жахнуть и чем-то помощнее. Вплоть до того, что останутся только ошмётки.
– Попрошу соблюдать регламент и не превращать пресс-конференцию в базар, – строго обвёл взглядом репортёров Файнберг, но я чувствовал, что это только начало. Акулы пера почуяли кровь и сейчас будут меня рвать. Ну, точнее, попытаются.
– Девид Смарт, журнал Henchman, – с места поднялся лысый ухоженный мужчина в розовом пиджаке и ярко-синей бабочке в цветочек. – Как мы поняли, вы собираетесь венчаться с цесаревнами. А что с остальными принцессами? Брунгильдой Наипрекраснейшей, сестрой императора Земель германской нации Максимилиана Каролинга, и Айше Султан, дочерью Исик Хана, султана Османо-Турецкой империи. Они тоже пойдут под венец?
– Простите, я правильно понимаю, что вы сейчас говорите об одиннадцатилетней девочке, которую прислали в другую страну, отобрав у матери? – Я проигнорировал знаки, которые подавал пресс-секретарь. – Совесть и законы божьи и человеческие однозначно запрещают мне даже думать об этом. Аиша, как её у нас зовут, находится под эгидой рода Ефимовых, но ни к чему принуждать я её не собираюсь. Девочка сейчас ходит в школу, играет с подругами, в том числе с моей дочерью, и живёт полной жизнью. Я категорически против объективизации детей и использования их в политических играх.
– Вы понимаете, что, отказываясь от брака, оскорбляете султана султанов, – вскочил с места восточного вида репортёр, возмущённо шевеля усами, но, кинув взгляд на нахмурившегося Файнберга, тут же поправился: – Газета «Таквим-и векаи», Чапан-заде Агях-эфенди. Столь небрежное отношение к его подарку – это плевок в лицо султану султанов и шаху шахов! Вы хотите международного скандала?!
– Не стоит драматизировать, – попытался сгладить ситуацию Егор Павлович, но я его перебил.
– Это был подарок? – я уставился в глаза турку и, дождавшись его кивка, продолжил: – Я его принял? Ну, пусть не я, пусть мои девочки, но они признали его по всем правилам. В остальном я волен делать с ним что хочу. Попав на территорию Российской империи и уж тем более став частью клана Ефимовых, и Аиша, и её свита стали свободными людьми. Мы приняли их, так что честь его величества Исик Хана ничуть не пострадала. В остальном же я оставляю за собой право распоряжаться членами моего клана и рода. Тем более что речь не идёт о каком-то принуждении. Девушек не заставляют менять родню и веру. Так понятно?
– Султан султанов снизошёл до неверного, и вы должны… – никак не унимался тот, но я его слушать не стал.
– Я должен только родителям, отчизне и императору, – жёстко отчеканил я, глядя в глаза охамевшему репортёришке. – Больше никто не имеет права у меня чего-то требовать. Ну а если посмеет, я всегда готов дать ответ, с оружием в руках или без.