К сожалению, это был всего лишь основательно прокалившийся песчаник. Булыжник врезался в голову фигуры и разбился об её колдовскую защиту, обдав мага облаком пыли и крошева. Впрочем, это сбило его и даже заставило потерять баланс, кувыркнувшись в воздухе, однако, к сожалению, не сделало главного. Признаться, я рассчитывал, что, разбившись, он запорошит осману глаза, но этого не случилось.
Восстановив свой полёт, противник метнулся в сторону, а затем, сложив руки запястьями перед собой, так что пальцы стали напоминать оскаленную пасть, полосанул по мне концентрированным потоком огня, словно самым настоящим лазером. Я даже не стал уклоняться. Луч просто расплескался об ауру, опав на землю безобидными искрами, и в тот же момент неприятель опять закувыркался в воздухе, потому как в спину ему врезалось призрачное копьё Петра, то ли пробив защиту, то ли просто застряв в ней.
В любом случае врагу эта штука доставляла определённые неудобства. Маг закрутился, пытаясь дотянуться рукой до мешающей ему вещи, и тут же в него полетел второй снаряд, а заодно и несколько моих пуль. Он точно ну никак не мог бы уклониться от этих атак и, видимо, сам понимал это, потому как за секунду до того, как снаряды поразили цель, как-то весть сжался, практически в позу «эмбриона», и рухнул вниз, чтобы, не долетая до земли пару метров, взорваться ослепительной вспышкой белого пламени.
Ударная волна от неё была не так уж сильна, зато обдала лицо потоком горячего воздуха, и последующий за ней хлопок больно резанул по ушам. Петру, кажется, тоже досталось, он как раз готовил новые призрачные джавелины, а процесс этот был совсем не моментальный. Откат от сбитого заклинания пришёл практически сразу, и парень рухнул на колени, зарычав и схватившись руками за грудь. Это было воистину неприятное и очень болезненное ощущение, когда по всем чакрам, даже закрытым, одновременно бьёт вырвавшаяся из-под контроля и попытавшаяся отхлынуть обратно в море Сансары забранная, но не использованная энергия.
Даже удивительно, как ему удалось увернуться от вновь атаковавшего его османа. Тот, видимо, сжёг воткнувшееся ему в спину копьё и немедленно попытался взорвать что-то возле головы парня. Чукча, подхватив свою пальму, даже не отпрыгнул – покатился по земле, и только потом, в самый последний момент, уперевшись на мгновение ногами, сделал длинный резкий рывок в сторону от долбанувшего взрыва.
И всё же маг отвлёкся и не заметил уже меня. Так что в то время как он попытался что-то сделать, рассыпая снопы синего пламени, я, выбрав момент, высоко подпрыгнул и ухватился за его лодыжку. С дополнительным весом летать он уже не мог, а потому мы стали медленно опускаться к земле. Сжечь меня своими соплами у врага, естественно, не получилось, помешала магическая защита, даруемая перенасыщенной аурой. Впрочем, и сформировать пулю, чтобы расстрелять врага в упор, у меня тоже не получалось. Сказывалось практически полное отсутствие опыта в маго-физических дуэлях.
Видя прекрасную мишень, Пётр, недолго думая, метнул в нее своё копьё, но, к сожалению, пальма только чавкнула о защиту и отлетела в сторону, не причинив магу никакого вреда, зато едва не заехав по носу мне. Я же в это время один за другим наносил простейшие энергетические удары снизу вверх, пытаясь пробиться сквозь щит, оказавшийся многослойным.
Лодыжка мага хрустнула под пальцами, но, к моему удивлению, он не проронил ни звука. Только прошипел что-то, словно бы вода, попавшая на горячий противень. В этот момент мои ступни коснулись земли, и я, перехватив сломанную ногу второй рукой, со всей дури долбанул османа плашмя телом об землю, а затем попытался наброситься на него сверху, взять в «гард», оседлать и закончить уже это затянувшееся мордобитие.
«Хотел сильного гада… – немного меланхолично подумал я, кубарем отлетая от свечкой взмывшего в небо османа, – получите, распишитесь. Главное, не подавитесь!»
Противник сделал самую простую вещь, которую только мог – упёр ладони в землю и врубил свою маготурбину на полную мощность. Меня просто смело в сторону, а осман вновь оказался в относительной недосягаемости, осыпая нас роями «огненных ос». Пётр отбился на этот раз быстро и эффективно – просто закрутил своё копьё пропеллером, отбивая назойливых тварей, атакующих рыжими всполохами, а вот мне пришлось банально драпать, потому как показывать акробатику в таких делах, да и вообще показушничать я не любил.
Хрен его знает – были ли у нас в этот момент зрители, чтобы поставить мне единицу за «технику» и десятку за «эффективность», или нет, но всё это была ерунда и, как оказалось – отвлекающий манёвр. Оставшись на время без нашего пристального внимания, маг поднял руки вверх, где-то над головой что-то громыхнуло, и в поляну, на которой мы веселились, саданул самый обыкновенный метеорит. До земли долетел маленький камушек, размером от силы сантиметр на сантиметр, но и его хватило, чтобы разметать нас с Петром в разные стороны, словно кутят.
Вот это было куда как сильнее тех иллюзорных выстрелов танков и файерболов, которые я отражал своей перенасыщенной аурой. Впрочем, такие магические атаки были страшны не самой собранной для них силой, а вторичными поражающими эффектами, происходящими после их взрывов. К сожалению, сопротивление магии не защищало человека от физических элементов, и я всем телом почувствовал, как захрустела и пошла трещинами даже «алмазная рубашка».
Хотя и магу-огневику это заклинание далось не просто так. Во-первых, потому как он был именно «магом» – это я видел прекрасно, пусть вязью и ПМК осман не пользовался, даже для такого заклинания, как «Падающая звезда». А это значило только то, что он, как и я – использовал магемы и, не являясь колдуном, вкладывал в них куда как больше сил.
Похоже, что вызов метеорита был его коронкой. После которой он должен был как минимум немного отдохнуть, и, скорее всего, очень удивился, увидев, что я всё ещё не просто двигаюсь, а очень даже бегаю, да ещё пуляюсь в него всякой бякой. А потому враг стал повторяться, и в меня вновь полетели серии файерболов.
Разлетающаяся в разные стороны, гонимые ударной волной осколки щебня и мелкие камушки засвистели над головой, в то время как я, набирая скорость, нёсся по большой дуге, преследуемый грохотом разрывов, отвлекая от себя внимание и уводя противника подальше от всё ещё пытавшегося подняться явно оглушённого Петра. Что-то чувствительно толкнуло меня в правое плечо, с хрустом пробив и так уже покоцанный, поликерамический наплечник. Слава богу, что он был навесным, а потому просто лопнул, приняв на себя удар и погасив энергию снаряда, однако не будь на мне пусть и основательно хрустящей «алмазной рубашки», сустав скорее всего оказался бы раздроблен.
Перекувырнувшись на бегу через голову, я сам выпустил целую серию магических пуль в застывшего на время атаки противника, заставив того маневрировать. Впрочем, это было только закуской, потому как, приземлившись, я тут же влил сильнейший импульс в мышцы ног и прыгнул к переставшему кидаться файерболами противнику, закручивая тело прямо в полёте.
Мощный удар ногой, пришедшийся в область нижних рёбер, с хрустальным звоном разрушил защитный барьер незнакомца. К сожалению, он оказался куда как крепче, нежели я рассчитывал, а потому до тела дошёл совсем лёгкий удар, практически толчок. Впрочем, как ни странно, тому хватило, чтобы потерять концентрацию и, отпустив свой «реактивный двигатель», со сдавленным всхлипом начать падать.
Извернувшись всем телом и приложив дополнительные импульсы, я кое-как поменял направление вращения и послал вдогонку осману простейший энергетический удар, добавив для пущей радости несколько «магических пуль». Однако вертлявая зараза выкрутилась и на этот раз. Врубив свои ладонные турбины, вражина на спине, словно истребитель на форсаже, пронёсся всего-то в паре метров над землёй и, снова набрав высоту, в отместку хлестнул по ней сильнейшей огненной плетью.
Магия как таковая не причинила мне никакого вреда, а вот пришедший с ней акустический удар, когда кончик кнута преодолел звуковой барьер, да ещё и взорвался при этом, едва не оглушил, доставив мне парочку очень неприятных секунд почти не контролируемого падения. Особенно опасным это было из-за того, что я далеко не сразу смог погасить инерцию вращения, в воздухе это вообще было делом довольно трудным, так что на пару мгновений потерял своего противника из виду. За что и получил ещё раз плетью промеж лопаток.
Не успел приземлиться, как израненный магией грунт под ногами вспучился, и если бы я не перекатился в сторону, а попытался вновь вернуться в воздушный бой, меня бы поглотил приличных размеров столб пламени. Зато в следующий момент я ощутил себя ужом на горячей сковородке.
Почерневшие камни, земля и песок почти мгновенно раскалились докрасна и вспыхнули лепестками фиолетового пламени. Ладно бы только это, подошвы моих бутс вроде как могли выдержать и не такое, а магический огонь был мне не страшен, вот только лицо моё было открыто жару. Вдобавок к этому пламя тут же выжгло весь кислород в данной области, и я почти сразу же надышался каких-то испарений, поднимавшихся от земли, а маска, которая вполне могла спасти меня от этих напастей, давно уже вывалилась из-под разгрузки.
Не помню, как мне удалось вырваться из этой западни, точно так же, для меня оставалось секретом, сохранились ли ресницы и брови на моём лице. Но вроде как серьёзных ожогов удалось избежать, хотя это слабо утешало. Я уже чувствовал, что ещё немного и либо потеряю сознание, либо просто помру от жуткого перегрева. Лёгкие дико болели, почти отказываясь впускать в тело жаркий воздух полигона, который сейчас казался мне ледяным.
Белый день потемнел. То ли это уже были галлюцинации, то ли небо действительно медленно затягивалось неведомо откуда взявшимися тяжёлыми грозовыми тучами. Почему-то в этот момент мне вспомнились истории о первых советских космонавтах. О том, что, выбравшись из спускаемой капсулы, температура в которой доходила до плюс шестидесяти восьми, в тридцатиградусное казахстанское пекло, они постоянно рисковали получить серьёзнейшее воспаление лёгких с многочисленными осложнениями. Пикантности этой истории на данный момент придавал неумолкающий рёв сирен на территории Солнечного, гулом отдающийся в моей голове.