ных или скрытых врагов.
Кокон иллюзий
Требует: Скорость (С), Ловкость (С), Интеллект (С), Резонанс (С), Интенсивность (С)
Активная
Расходует: 2 000 (960) единиц арканы в минуту
Ступень: С
Вы заворачиваетесь в аркану, чтобы сбить с толку ваших противников. На время действия способности, ваши реальные действия будут скрыты фиктивными. Способности, позволяющие рассеивать или игнорировать иллюзии, откроют противнику истинную картину. В движении за вами остаются иллюзорные послеобразы, что затрудняет врагам отслеживание ваших перемещений. При желании вы можете создать армию иллюзорных двойников, количеством: ваш РБМ, делённый на 10. Двойники убедительно имитируют ваше поведение, в том числе, использование ваших способностей, но не могут наносить фактические повреждения врагам.
Вы повысили способность до максимальной ступени.
Ох, это что получается, я могу разом почти семь десятков копий выставить в бою? Представляю, как у наблюдателя закипят мозги.
На счету снова мышь повесилась, с утра придётся немного поохотиться, чтобы купить патронов. Зато чувствую себя вполне уверенно.
Проваливаюсь в сон и через некоторое время просыпаюсь от пиликанья Трансивера. Со вздохом тянусь к нему. Сейчас снова будут новости “всё пропало шеф!”.
Однако вместо сообщений о нападении кровожадных землероек, читаю послание от Марии Селестины.
“Извини, если разбудила. Найдётся время для беседы тет-а-тет? Жду тебя на крыше”.
[1] Бороскоп — устройство, которое используется для осмотра труднодоступных полостей оборудования, камера на шнуре.
Глава 34
Отбиваю короткий ответ:
“Да. Сейчас подойду”.
Интересно, что ей от меня надо? Я, конечно, не сомневаюсь в собственном обаянии и самцовой неотразимости, но не верю, что испанка воспылала ко мне нежными чувствами после короткой встречи. А значит, лучше перебдеть. Если нас с Таем пытаются разделить и заманить в ловушку, его стоит предупредить.
Аккуратно бужу белобрысого. В ответ на мимолётное прикосновение он тут же открывает глаза и хватается на рукоять катаны, лежащей под рукой. Увидев меня, расслабляется.
— Санта Муэрте пригласила меня на беседу. Будь начеку. Если что-то пойдёт не так, прорывайся за пределы города. Спишемся, я тебя найду.
Николай проводит ладонью по лицу, стряхивая остатки сна, кивает и начинает одеваться.
Приходится поплутать, но, наконец, я нахожу путь на крышу.
Никакие близлежащие здания не заслоняют звёзды, ярко мерцающие в небе. Нет и светового загрязнения, поскольку город целиком погружён во тьму.
Сама крыша укрыта старой черепицей. Та местами потрескалась, обветрилась, но сохранила свой замысловатый рисунок. В двух местах покатую поверхность крыши нарушают дымоходы, отбрасывающие в лунном свете длинные тени. На колокольнях, что выдаются вперёд со стороны фасада здания, даже сейчас несут дежурство снайперы.
Воздух прохладный и свежий, дует лёгкий ветерок. Тишина стоит почти идеальная. Отсюда открывается панорамный вид на окружающий городской пейзаж. Это идеальное место, чтобы остаться наедине с собственными мыслями.
Мария сидит на краю крыши, свесив ноги в пустоту. Лицо обращено к океану, на губах тень улыбки. На шум моих шагов она едва поворачивает голову и кивает мне. Присаживаюсь рядом и любуюсь видом. С востока находится широкий пролив, отделяющий Сан Агустин от острова Анастасии, названного так в честно одноимённой святой. Самая его северо-восточная часть похожа на клешню краба и представляет собой огромный парк. Океан начинается лишь позади этого парка.
Тёмные воды практически сливаются с ночным небом. Их невозможно отделить и понять, где заканчивается одно и начинается другое. Улучшенное зрение раскрашивает картинку оттенками серого и синего.
— Спасибо, что пришёл, — говорит Санта Муэрте.
— Что случилось?
— Что ты думаешь насчёт Ехидны? — вопросом на вопрос отвечает девушка.
— В каком плане?
— Я ей не доверяю. У меня была подруга, Роза, учившаяся в университете Джорджии. Она смогла отбиться от первой волны монстров во время прихода Сопряжения и вместе с небольшой группой других выживших основала там форпост. Он неплохо развивался, привлекая новых людей. Роза купила Трансивер и поддерживала со мной связь. Мы планировали перебросить всю её группу к себе, но три дня назад она перестала отвечать на сообщения. Я собиралась отправиться туда, но потом произошло всё это, — она обводит руками город.
— Ты думаешь, Ехидна как-то замешана в том, что случилось с твоей подругой?
— Да.
— Почему?
— Потому что она говорит, что не знает ни о какой группе выживших в университете. А ты сам слышал её, лаборатория Ехидны находится рядом с кампусом.
Жаль меня не было рядом во время этого разговора. Уверен, что смог бы определить, лжёт ли Амелиа.
— Ты серьёзно?
— Серьёзней не бывает, — на лбу девушки пролегает напряжённая складка.
— Как ты связалась с ней?
— Это она написала мне, представилась лидером форпоста под Атлантой. Щедро делилась информацией. Когда на нас напали, я отправила сигнал СОС всем, с кем поддерживала контакт.
— В том числе и мне.
— Верно. Твоё предупреждение действительно спасло множество жизней. Мы получаем информацию через армейские контакты Бена. По этой линии и пришло твоё сообщение о возможной атаке со стороны моря.
— Не могу не спросить, что здесь забыл человек его калибра?
— Ты не в курсе? Вон там, — рука испанки указывает на оголовье острова Анастасии, — располагается военно-морская база. Британцы ремонтируют там свои суда, там же находится военно-морское училище. Бенджи не любит распространяться обо всём, что касается его службы, но, как я поняла, его с несколькими товарищами прислали сюда на манёвры[1]. А потом это всё завертелось, базу разрушили, выжил только он и ещё парочка ребят. Они примкнули к нашей общине вскоре после начала Сопряжения.
— Понятно.
Я киваю и задумчиво тру подбородок, после паузы говорю:
— Насчёт Ехидны не знаю. Допускаю, что она что-то прячет. Во всяком случае, спиной я бы к ней не поворачивался. Сдаётся мне, она из той категории учёных, что потерял человечность в погоне за научными открытиями.
Мария медленно кивает и произносит:
— Тогда давай договоримся, mijo, что завтра мы будем прикрывать друг друга.
— Окей, но почему ты решила положиться на меня?
Собеседница поворачивается ко мне и отвечает с лёгкой улыбкой:
— Потому что мёртвые сказали, что тебе можно доверять.
Ага. Мёртвые. Сказали. Ну тогда вопросов нет.
— То есть весь этот макияж и образ не потому, что в детстве ты слишком часто слушала My Chemical Romance? — ухмылка сама собой выползает на лицо.
Мария не выглядит обиженной. Она молчит и крутит кольцо Хранилища на пальце.
— Нет. Не поэтому. Я выросла в небольшой деревне на юге отсюда. Те земли заселили ещё при испанцах, и когда территория перешла под контроль британцев мои предки восстали. Они боролись за независимость. И проиграли.
— Чувствуешь свою связь с прошлым? — когда она умолкает, спрашиваю я.
— Да. Тот мятеж возглавлял мой прадед. Это его мачете, — она постукивает по ножнам на бедре.
— Интересная семейная реликвия. Всяко полезнее, чем бабушкино пианино, — улыбаюсь.
Санта Муэрте смотрит на океан и продолжает:
— Мои родители были фермерами. Они едва сводили концы с концами, но всегда умудрялись обеспечивать нас. Меня, моих братьев и сестёр.
Больше не пытаюсь шутить. Слушаю молча.
— Когда мне было двенадцать, сильная засуха уничтожила посевы, и многие семьи остались без еды и воды. Британцам было плевать на нас, тогда как раз вспыхнуло восстание в Бомбее, многие ресурсы перебросили туда. В любом случае, в отчаянии некоторые жители села обратились за помощью к картелям. Они протянули свои щупальца из Новой Испании. Словно саранча, проникают везде. На Кубу, на Багамы, во Флориду. Торгуют наркотиками, похищают молодых девушек. К таким людям и обратились за помощью мои односельчане, — добавляет она.
Тихонько скрипит черепица под порывами ветра. Стрелок на дальней колокольне раскуривает сигарету. Вижу мелкий огонёк в темноте.
— Банда откликнулась. Они снабжала деревню едой и водой, отбирая у нас последние деньги. Мои родители были среди тех, кто принял помощь картелей, но вскоре пожалел о своём решении. Эти hijueputas стали требовать от жителей деревни все больше и больше, а когда те не могли платить, начали терроризировать нас.
Мария замолкает и протягивает дрожащую руку в сторону. Туда, где лежит незамеченная мной коса. Даже невооружённым глазом видно, насколько большое изогнутое лезвие острое. Стиснув древко, девушка продолжает:
— Они пришли за моей семьёй ночью. Требовалась показательная казнь, чтобы остальные поняли: шутки кончились. Знаешь, что такое убийство «ожерельем»? — механически поворачивает лицо ко мне испанка.
— К сожалению, знаю.
Самеди просветил.
— Я помню этот химозный запах бензина, горящих покрышек и крики. Иногда я засыпаю и вновь оказываюсь там. В подвале, слушая, как мои родители, мои братья и сёстры кричат, сгорая заживо. Меня не нашли. Им повезло меньше.
Сглатываю возникший в горле ком.
— Срань господня…
— Да. В тот день я утратила веру моих предков и поняла одно: La muerte siempre gana. Смерть всегда побеждает. Если я хочу отомстить, мне нужно стать её проводником.
— Удалось? Отомстить, — поясняю я.
— Да. Девять лет мне потребовалось на то, чтобы найти того, кто возглавлял этот картель. Втереться в доверие. Получить доступ к телу её лидера. Ублюдок был падок на милое личико. Я подсыпала крысиный яд в его еду. Он умер в муках, заблевав кровью свой любимый персидский ковёр.
Она говорит всё это отстранённым, холодным голосом, и я вновь вспоминаю слова Тая: “Санта Муэрте хитра и осторожна. Твой лучший друг до того момента, пока не захочет перерезать тебе глотку”. Кажется, Николай распознаёт чужую суть точнее, чем я.