Все трое снова задумались.
— К тому же, ее могут обмануть, ограбить, убить. Она совершенно не в состоянии постоять за себя, — добавил Вожак. — А мы будем тут ждать, и не будем знать что происходит.
— А если она будет не одна, — включился в беседу молчавший до этого Шторос.
Вожак покачал головой:
— Мы слишком узнаваемы, и наши рожи уже развешаны по всем столбам.
— Нет, постой! Шторос дело говорит, — возбужденно приподнялся над землей Хоегард.
Все взгляды обратились на него.
— Они ищут банду четверых убийц, так? — начал Хоегард, оглядывая товарищей. — И если в деревню придет парочка мужчина и женщина, скажем брат и сестра или муж и жена, то это не вызовет подозрений. Мало ли таких бродит по свету.
— И это двое попросят провести их сквозь трясину? — скептически отозвался Тирсвад.
— Ну, а что такого? Мало ли… Брат с сестрой приехали родителей престарелых навестить в эту глушь, — не сдавался Хоегард.
— И не знают брода в болоте, на берегу которого прошло их детство? — хмыкнул Тирсвад. Вожак внимательно слушал их рассуждения. А по виду Штороса можно было подумать, что его совершенно это не волнует. Он лежал на спине, закинув руки за голову и смотрел в звездное небо.
— Может это молодожены, которые решили здесь поселиться, — выдал новую версию Хоегард.
— Смеешься? Зачем молодой семье приезжать в эту провонявшую глухомань? Молодожены стремятся осесть в крупном городе, поближе к рынкам, мастеровым и другим благам цивилизации.
— Ну может тогда они… — начал Хоегард и осекся под насмешливым взглядом Тирсвада.
— Они сбежали, — выпалила вдруг Динка, до этого тихо прислушивающаяся к разговору. — Девушка была обещана старому и богатому лорду, но полюбила молодого и красивого мужчину. И сбежала с ним. И теперь они скрываются от лорда, чтобы начать счастливую жизнь, любя друг друга!
Заметив обращенные к ней взгляды демонов, Динка смущенно потупилась. Вот же черт дернул ляпнуть!
— Кто-то слишком много слушал бродячих музыкантов, — насмешливо фыркнул Шторос, все также глядя в небо.
— Точно! — Хоегард радостно стукнул кулаком по ладони. — Молодец, девчонка! Это именно то, что нам нужно!
— Ты это серьезно? — недоверчиво хмыкнул Тирсвад, обращаясь к Хоегарду.
— Абсолютно! — заверил он. — Я предлагаю сделать именно так, — добавил он, обращаясь к Вожаку.
— Не слишком ли неправдоподобно выглядит эта легенда? — с сомнением произнес Вожак.
— Этим она и хороша! — воодушевленно проговорил Хоегард. — Люди ужасно любопытны, и такие истории туманят их разум. За красивой легендой они не разглядят внешность героев. Увлеченные романтичной сказкой, они не будут задавать лишних вопросов. И, конечно же, найдутся сочувствующие, которые вызовутся проводить нас через топь.
— Неплохо, — вынес свой вердикт Вожак. — И кто тогда сыграет роль героя-любовника?
Хоегард и Тирсвад дружно посмотрели на Штороса. Но тот сделал вид, что не замечает обращенного на него внимания.
— Динка, — вдруг Вожак позвал ее по имени. Динка вздрогнула и вскочила с земли, вытянувшись перед ним в струнку.
— Да сядь ты, — досадливо махнул Дайм рукой. — Скажи, на твой человеческий взгляд, кто из нас больше похож на обычного человека?
Динка замешкалась буквально секунду, а затем посмотрела на Хоегарда. Если он спрячет рога, клыки и сделает глаза обычными человеческими, то именно он вызвал бы меньше всего подозрений.
— Значит решено, — заключил Вожак. — Завтра Хоегард с Динкой отправятся в деревню и разведают обстановку. А мы втроем останемся здесь их ждать. Возражения есть?
Хоегард удивленно вскинул брови, но ничего не сказал. Шторос молча поднял вверх кулак в знак согласия. Тирсвад удовлетворенно кивнул. Динкиного мнения никто не спрашивал.
— А теперь отбой! — распорядился Вожак. И все завозились, заворачиваясь в свои плащи и устраиваясь поближе к костру.
— А ты, — Вожак поманил Динку рукой, — сегодня будешь спать со мной.
После всего, что сегодня произошло, намерения Вожака не оставляли сомнений. Динка прислушалась к себе и ощутила, что ей не страшно.
Дайм внушал ей благоговейный трепет. Он был сильным, властным, но в то же время внимательным. Он был опасным, но не был диким и безрассудным. Он пленил своей уверенностью и надежностью. Динка каждую минуту чувствовала его защиту. А когда его рядом не было, то она заворачивалась в его плащ и вдыхала запах его тела, успокаиваясь. Именно он занимал все ее мысли во время долгих конных перегонов, когда она, трясясь на лошадиной заднице, смотрела в его широкую спину. Динка спокойно смотрела, как Вожак неспешно раздевается догола, и вспоминала его бережные руки, намыливающие ее тело.
Тогда она боялась неизвестности, боялась боли, боялась непоправимости того, что могло произойти. Но дерзкий Шторос, мечтающий украсть то, что ему не принадлежит, показал ей, что близость с мужчиной может быть не только болезненной, но и приятной. А насчет непоправимости… Что ж… Динка в настоящий момент не могла себе представить мужчину, прикосновений которого она захотела бы также, как хотела прикосновений Дайма. Динка посмотрела на мускулистую обнаженную грудь мужчины, к которой так хотелось прижаться щекой, и охотно нырнула в гостеприимно распахнутые для нее объятия.
Вожак уложил ее головой на свою руку, укрыл плащом, закутывая их тела в общий кокон, и, повернув к ней голову, внимательно посмотрел ей в глаза. Динка ответила ему открытым бесстрашным взглядом.
— В тот раз...— проговорил он тихо, чтобы его услышала только Динка. — Ты сильно боялась и спросила меня, не собираюсь ли я… — он прервался, продолжая испытующе смотреть на нее. Но Динка, не отводя глаз, кивнула. Она прекрасно помнила этот момент, произошедший буквально пару дней назад.
— Сейчас я собираюсь овладеть тобой, — продолжал Дайм спокойно. — И, к сожалению, это неизбежно в данной ситуации. Именно сейчас мне нужна от тебя сила. Пришло время присвоить тебя.
Динка сглотнула, но горло пересохло не от страха, а от волнения и приятного возбуждения. «Присвоить тебя» — эти слова всколыхнули в душе противоречивые чувства. Хотела ли она принадлежать ему полностью? Ведь до сих пор, несмотря на то, что она была в его власти, ее тело оставалось в неприкосновенности. С этого момента все изменится. Динка хотела и боялась этого. Как она будет жить дальше, не имея права распоряжаться даже собственным телом?
— Ты готова? — мягко спросил он.
Динка снова кивнула, чувствуя, что ей не хватает воздуха даже на короткое «Да», и прикрыла глаза.
Его большие ладони сразу же заскользили по ее телу, освобождая от одежды, мягко поглаживая округлости. Динка часто задышала, чувствуя, как тело наполняется дрожащим, словно пламя свечи на ветру, предвкушением. Каждый раз, когда мужские руки скользили по ней, она чувствовала непередаваемое удовольствие, которого не испытывала никогда ранее.
С каждым прикосновением тело все охотнее реагировало, отзываясь на касания жарким трепетом внизу живота и разрядами удовольствия, пробегающими вдоль позвоночника. Дайм, обнажив ее полностью, раздвинул ее бедра и устроился между ними, опираясь на согнутые в локтях руки, чтобы ее не придавить. Он был настолько массивен, что Динке пришлось до предела развести ноги, чтобы он поместился между ними. Твердая и гладкая головка его члена коснулась ее сокровенных мест и заскользила между складками вверх и вниз. Динка тихонько застонала от приятных ощущений и желания испытать проникновение, почувствовать его в себе, слиться с ним в одно целое.
— Будет больно, — предупредил он, осторожно касаясь губами ее губ.
Но Динка ему не поверила. Она доверчиво смотрела на его лицо широко распахнутыми глазами и не верила, что он сделает ей больно. Ведь это же не насилие. Она сама этого хотела и сама раскрывалась для него. Он накрыл ее губы поцелуем, отвлекая ее внимание. Его длинные клыки столкнулись с ее зубами и немного мешали. Но он так медленно и чувственно ласкал ее рот своими губами и языком, что вскоре она перестала их замечать. Увлеченная поцелуем, Динка расслабилась и пропустила тот момент, когда внизу, между их телами, стало неприятно. Его член был большой и толстый, он с усилием раздвигал ее узкое отверстие, медленно продвигаясь внутрь. Динка дернулась и закусила губу.
— Ш-ш-ш, — прошептал Дайм, заметив, что она напряглась. — Потерпи немного. Все, чего ты ждала, будет. Но чуть позже.
Потерпеть? Распирание и трение внутри нарастало, переходя в боль. На глаза Динки навернулись слезы обиды и разочарования. Нет, не такими она представляла себе эти ощущения.
— Стой! Хватит! Прекрати! — воскликнула она, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но с тем же успехом она могла попытаться сдвинуть с места гранитную скалу.
Он тяжело дышал, нависая над ней, и, не обращая внимание на то, что Динка колотила его по груди кулачками, продолжал медленно и неотвратимо в нее погружаться. Динка бессильно уронила руки на грудь и жалобно заплакала.
Какая же она была дурочка! Как наивно попалась на уловки жестоких и бессердечных чудовищ! Купилась за кругляшок иноземного лакомства и ласковое слово. Ничем не лучше шлюхи, продающей свое тело за деньги.
Ее мучительные размышления прервала острая боль в промежности, вспоровшая внутренности до самого пупка. Динка вскрикнула и зарыдала в голос, уткнувшись лицом в грудь Вожака, нависающую над ней. Вспомнилось поэтичное описание полового акта, которым одарил ее Шторос, — «растерзаю кинжалом твой маленький бутон». Именно это она сейчас и чувствовала. С той лишь разницей, что от Дайма она такого не ожидала.
Упиваясь своим горем, Динка даже не заметила, как он замер внутри нее, давая ей привыкнуть к ощущениям.
— Все позади, не плачь, — шепнул ей на ухо Дайм, не выходя из нее, но и не пытаясь больше причинить ей боль. Он по-прежнему нависал над ней, придавливая к земле своим мускулистым телом. Его запах обволакивал Динку и кружил голову. А его губы нежно осушали слезы, бегущие по ее вискам и ушам. Боль постепенно отступала, оставляя после себя лишь легкое саднящее ощущение, как на содранной об камень коленке. И, когда он вновь начал двигаться внутри нее плавными покачиваниями взад и вперед, Динка не испытала неприятных ощущений. Как, впрочем, и приятных тоже.