Вожак критически оценив кучку обгоревших рыбин, отправил троих ва́ррэнов снова на рыбалку. А сам повернулся к Динке и поманил ее к себе, снова взявшись за обстругивание деревяшки.
Все разбрелись по краям отмели, и Динка словно бы осталась наедине с Вожаком. И она вдруг почувствовала робость и неловкость. И чего это она недавно на него взъелась? Даже ушла в объятия к Хоегарду. И что теперь будет?
Динка неохотно подползла к Вождю, уселась на колени, подогнув ноги, на расстоянии вытянутой руки от него и настороженно исподлобья посмотрела на его серьезное, даже несколько строгое лицо. Некоторое время он молча изучал выражение ее лица, а затем вдруг неловко опустил взгляд на свои руки, продолжающие что-то вырезать из куска дерева. И Динка шумно вдохнула, обнаружив, что все это время не дышала. Ее сердце безумно колотилось у самого горла и его пульсация ощущалась даже в ушах.
— Я не хотел тебя обидеть, — примирительно проговорил Вожак своим низким глубоким голосом, от которого Динку бросило в жар. Как же она скучала по его голосу! И не только… Зачем он все это? Больше всего на свете Динка сейчас мечтала оказаться в его объятиях, снова ощущать его шершавые ладони, стягивающие с нее одежду, тяжесть его тела и жесткие пряди его волос под пальцами. Но он не пытался прикоснуться к ней, лишь снова испытующе смотрел прямо в глаза.
— Но я все равно хотел бы вернуться к вопросу, который задал ранее, — продолжал Вожак.
Динка покорно кивнула. Видимо все-таки отповеди, а то и наказания не избежать. Она не подчинилась, сделала по-своему. И пусть все обернулось к лучшему. Вожак не прощает нарушения приказов.
— Почему ты пошла за нами, когда тебе ясно было приказано, чтобы ты уходила? — повторил он свой вопрос.
— Потому что… — в горле встал ком, но Динка упрямо сглотнула. Она не будет плакать из-за таких пустяков. И пусть наказывает как ему вздумается. Она не прольет ни слезинки.
Вожак терпеливо ждал продолжения.
— Потому что я выбрала вас, всех четверых, — проговорила Динка, не зная, как объяснить свой поступок.
В этот раз шумно вздохнул Вожак и нервно сжал поделку в руке.
— Что значит для тебя эта фраза? — продолжил он расспрашивать.
— Хоегард, когда уходил… Я просила, чтобы он не оставлял меня одну. Чтобы остался со мной или взял меня с собой. Мне не хотелось быть одной, — вопреки своей решимости, Динка всхлипнула, вздернув подбородок, чтобы слезы не текли по щекам. — Я спросила его, что мне делать, если он не вернется. И он сказал, что тогда мне нужно будет сделать выбор. Понимаешь?
Динка с волнением посмотрела на Дайма. Но он понимающе кивнул.
— Похоже, Хоегард разглядел тебя лучше, чем мы все, — сказал он непонятно к чему, возвращаясь к своему занятию. — Продолжай.
— И когда я увидела вас всех в клетках… Израненных, связанных, беспомощных… Я никогда не делала выбор. Понимаешь?
Вожак снова ободряюще кивнул.
— Я проплакала весь день. Из чего мне выбирать? Идти куда глаза глядят? Остаться одной? Найти себе мужчину среди людей и жить с ним всю жизнь? Остаться в той деревне, в надежде, что вы как-нибудь выкарабкаетесь и вернетесь за мной? И я выбрала вас, — сбивчиво объясняла она.
— Почему? — тихо спросил Вожак, и Динка увидела, как дрогнули его губы.
— Потому что не могла быть без вас четверых. Я как будто до встречи с вами жила неполная. Ущербная, как надкушенное яблоко. А когда я оказалась среди вас, каждый из четверых словно дополнил то, чего мне не хватало. И я ощутила себя целой, — Динка глубоко вздохнула, не зная как объяснить свои чувства суровому мужчине напротив. Разве он сможет понять?
— Не пожалела с тех пор, как сделала выбор? — задал он новый вопрос.
— Ни разу, — вздохнула Динка. — Даже когда я была одна, и мне было трудно. Каждый из вас давал мне то, чего мне самой не хватало. Я вспоминала Хоегарда и могла трезво мыслить, искать решения, изучать новое. Я вспоминала Тирсвада и могла стать безжалостной и жесткой, когда дело касалось угрозы моей жизни. Я вспоминала Штороса и отдавалась своей цели безрассудно, со всей страстью и напором. Я вспоминала тебя и чувствовала решимость и бесстрашие перед будущим, стремление двигаться вперед и не сдаваться.
После этой длинной тирады, Динка сглотнула, смочив пересохшее горло, и снова с волнением посмотрела на Вожака. Но он смотрел на нее с настолько незнакомым ей выражением на лице, что она даже растерялась, не зная что и думать.
— Варрэн-Лин, — тихо произнес он, глядя на нее, словно впервые увидел.
— Что это значит? — спросила Динка, гадая о том, что происходит в его голове.
— Варрэн-Лин – это женщина варрэнов, — пояснил Вожак. — Та, про которую тебе как-то рассказывал Хоегард.
Динка кивнула. Этот рассказ она прекрасно помнила: дикие, страстные, необузданные. Женщины варрэнов представлялись ей этакими прекрасными воительницами, которые сами выбирают свою судьбу и своего мужчину. Она им немного завидовала.
— Но в нашем мире нет таких, Хоегард сам сказал… — проговорила она сокрушенно. В душе она очень хотела бы хоть одним глазком взглянуть на такую женщину.
— Есть одна, — проговорил Вожак. — И это ты, Динка.
Динка выпучила глаза и недоверчиво посмотрела на Вожака.
— Вы, наверное, ошиблись… Этого не может быть! Я никогда не была в вашем мире. Я просто человек, — выпалила она, вглядываясь в его лицо. Зачем он так шутит?
Уголок его рта дрогнул в едва заметной улыбке.
— Мы ошиблись, но гораздо раньше. Когда приняли тебя за обычного человека, — ответил он убежденно. — Надо было сразу задуматься, откуда в тебе такая бездна силы. Ведь истинная Варрэн-Лин не нуждается в сосудах, чтобы наполниться силами. Они даны ей от природы в неограниченном количестве. Нас сбило с толку, что ты сама силу не чувствуешь и не используешь. А еще то, что наполняешь нас этой силой. Сколько раз меня выбирали Варрэн-Лин, ни одна не делилась своей силой.
— Выбирали? — Динка уцепилась за знакомое слово, которое продолжало тревожить ее душу. — Что это значит?
— Варрэн-Лин в нашем мире выбирает для себя с кем ей быть и сколько, — попытался объяснить Вожак. — Варрэн-Лин может выбрать мужчину на одну ночь, на несколько месяцев, лет или на всю жизнь. Может выбрать нескольких мужчин на всю жизнь, и при этом на каждую ночь выбирать кого-то из них или кого-нибудь еще. Варрэн-Лин свободна в своем выборе.
Динка слушала открыв рот. Если бы в ее мире женщина могла выбирать. Как бы они тогда жили? Мужчины бы поубивали друг друга.
— А что мужчины? Как они к этому относятся? — изумленно спросила она.
Улыбка по губам Вожака расползалась от уголка рта все дальше.
— Мужчины счастливы, когда Варрэн-Лин их выбирает, — проговорил он мечтательно.
— Даже если она выбрала сразу нескольких? Или она выбрала всего на одну ночь? — не могла уложить в своей голове Динка.
Дайм пожал плечами, продолжая улыбаться.
— Выбор Варрэн-Лин – закон. Никто не вправе воспротивиться ему или оспорить его. Разве что другая Варрэн-Лин. Но так бывает крайне редко. Обычно они могут договориться между собой.
— А если мужчине не нравится Варрэн-Лин, которая его выбрала? Или ему нравится другая Варрэн-Лин, которая его не выбрала? — Динка расспрашивала с жадным любопытством.
— Такого не бывает, — отрицательно покачал головой Вожак. — Любая Варрэн-Лин вызывает в варрэне целую бурю чувств: восхищение, обожание, влечение... Особенно та, которая его выбрала.
— И ты хочешь сказать, что я и есть такая Варрэн-Лин, про которую ты рассказываешь? — недоверчиво переспросила Динка.
— Да. Сейчас я это очень ясно вижу. В этом нет никаких сомнений, — заверил ее Вожак. — И ты выбрала нас четверых. Я ведь правильно тебя понял?
— Э-э-э, — растерялась Динка, но Дайм смотрел на нее, напряженно ожидая ответа.
— Я не смогу выбрать кого-то одного из вас, — Динка потупилась, не зная, как он на это отреагирует. Ведь наверняка он рассчитывал, что она выберет именно его. — И по-твоему это… нормально?
Вместо того, чтобы разозлиться или расстроиться Дайм усмехнулся.
— И это очень характерно! Это лишний раз подтверждает, что ты не человек, а Варрэн-Лин, — пояснил он свою усмешку. — Насколько я изучил человеческих женщин, то даже имея выбор, они склонны отдавать свое сердце одному мужчине. И чаще всего на всю жизнь. Для Варрэн-Лин такое поведение скорее редкое исключение, чем правило. Наша женщина очень темпераментна и, чаще всего, одного мужчины ей недостаточно.
Динка почувствовала, как жар приливает к щекам при упоминании о потребности в нескольких мужчинах. Память сразу услужливо подсунула некоторые моменты тесного общения со Шторосом и Хоегардом одновременно.
— Все, я не могу больше! — вскричала она, сгорая от стыда и смущения перед Вожаком. Дайм смотрел на нее спокойно своими внимательными желтыми глазами, а Динка вскочила на ноги и попятилась, затравленно озираясь. На шум из зарослей камыша высунулись еще трое ва́ррэнов и все вопросительно смотрели на нее.
— Не трогайте меня, — прошипела Динка, сообразив, что зря она перешла на крик. — Я хочу побыть одна.
— Будь, конечно, — ухмыльнулся Шторос, выползая на сухой песок и отряхиваясь, как собака. — Речка большая, поплавай, остынь.
Хоть этот мерзавец всегда остается самим собой. Хотя… И он в последнее время говорит странные вещи. Что с ними там в тюрьме такое произошло? Каждый день по голове их били?
Хоегард уселся чуть поодаль от остальных и сделал ей приглашающий знак рукой, но Динка, нахмурившись, отвернулась. И скрылась с их глаз в зарослях тростника.
Скрыться-то она скрылась, но только единственное сухое место на отмели было то, где сейчас сидели и обсыхали после рыбалки мужчины. А Динка, отдалившись от них шагов на пять, оказалась по колено в ледяной воде. Да еще и запах жареной рыбы донесся до ее носа, и желудок требовательно заурчал.
Динка, сама не зная на что именно она злится, пнула подвернувшуюся под ногу головку рогоза и плюхнулась прямо в ледяную воду. Вот замерзнет здесь насмерть, и посмотрим, что они будут делать. Однако холод пробирал до костей и, несмотря на желание замерзнуть насмерть, Динка поджала колени к груди и обхватила их руками в попытке согреться. Она просто хотела, чтобы они были живы. Ну да, еще хотела быть с ними рядом. А они что такое себе напридумывали? Варрэн-Лин, сила, выбор…