Шум вокруг не прекращался. До ее ушей доносилось рычание, топот лап, скрежет зубов, но боли все не было. Она осторожно приоткрыла глаза и увидела, что вокруг нее остервенело сражаются серые варрэны, закрывая ее своими телами.
— Забирайся ко мне на холку, храбрая Варрэн-Лин, — услышала Динка чей-то голос прямо у себя над ухом. — Благодаря тебе я отдохнул, и теперь донесу тебя хоть на край света.
Радуясь, что она снова не одна, Динка на дрожащих лапах вскарабкалась на спину к тощему, но жилистому варрэну, уцепившись зубами за длинные рога и помогая себе хвостом. И, как только она устроилась, весь отряд окруживших ее серых сорвался с места в стремительный бег. Они бежали мимо скалы, на которой мгновение назад был Тирсвад, дальше, к тому холму, с которого Хоегард стрелял из арбалета. Динка обессиленно закрыла глаза.
Она так устала бояться, сражаться, умирать, что на нее снизошло спасительное безразличие. Обхватив лапами бока серого варрэна, она уткнулась носом в его холку, вдохнула полной грудью незнакомый запах чужого мужчины и отпустила все мысли и чувства, погрузившись в холодную и гулкую полудрему.
Пробудили ее тревожные голоса и обилие запахов. Чьи-то сильные руки сняли ее со спины спасителя и прижали к гладкой, человеческой груди.
— Как она?
— Девочка моя!
— Что мы наделали! У нее резерв выжжен до самого дна!
— Да дышит она! Сейчас очухается! Эй!
— Осторожнее ты! Убери от нее свои лапы!
Знакомые голоса окружали ее теплым одеялом любви и заботы. И просыпаться не хотелось. Если смерть похожа на уютный сон, то Динка согласна была умереть.
Но умереть спокойно ей не давали. Вокруг происходило какое-то движение, до ушей доносился тихий шорох, перемежающийся нецензурной бранью.
— Дайте-ка мне! Сейчас живо приведу ее в себя! — Кто-то грубо встряхнул ее за плечи, а затем щеку обожгло хлестким ударом.
— Ублюдок! Я прикончу тебя! — одновременно с болью в щеке по ушам ударил рык и шум борьбы. Дальше уже лежать с закрытыми глазами не имело смысла. Динка окончательно пришла в себя, подняла тяжелые веки и обвела мутным взглядом вокруг. Над ее лицом склонились Дайм и Хоегард в человеческом облике. Лица их были хмурые и встревоженные.
— Что случилось, — выговорила она хрипло, не узнавая свой собственный голос. Из-за спины Хоегарда раздался сдавленный хрип, и Динка, не дождавшись ответа, приподнялась над твердой опорой, на которой лежала. Картина, которую она увидела, заставила ее вскочить на ноги. Тирсвад в человеческом облике прижал к каменному полу вяло брыкающегося Штороса и, удерживая одной рукой за шею, вторую занес для удара кулаком в лицо.
— Стой! — Динка подскочила к ним и повисла на сжатой в кулак руке. — Хватит! Отпусти его!
Тирсвад стремительно повернул к ней лицо, перекошенное в зверином оскале, но, едва взглянул ей в глаза, тут же спрятал клыки и разжал кулак.
— Динка! — прошептал он, сгребая ее в объятия.
— Я запрещаю тебе драться со Шторосом, — зарычала Динка отталкивая его.
— Ха-ха, я же говорил, что живо приведу ее в себя, — прокашлявшись, вставил Шторос. Динка обернулась к нему и с размаху залепила пощечину по ухмыляющейся физиономии.
— А ты, не смей больше бить меня! — рявкнула она злобно, но руку от его щеки отнять не успела. Шторос перехватил ее ладонь и удержал прижатой к его щеке. В изумрудных глазах каплями росы на траве блеснули слезы.
— А ты не смей больше думать о том, что хочешь умереть! — едва слышно прошептал он, проводя ее рукой по своей щеке и прижимая ладонью к своим губам.
Динка застыла, глядя ему в глаза. Только сейчас она почувствовала, что грудь вздымается от частого дыхания, сердце колотится в груди, а все тело мелко подрагивает, словно в лихорадке.
— Все хорошо, — на плечи ее легли теплые ладони Дайма, и его глубокий низкий голос укутал ее мягким одеялом. Хоегард придвинулся вплотную и притянул к себе на колени ее ноги, Тирсвад обнял его за плечи одной рукой, поглаживая второй Динкину ступню, а Шторос продолжал сжимать в ладони ее руку, покрывая ладонь и запястье нежными поцелуями. Только сейчас Динка поняла, что сидеть, склонившись вперед, ей неудобно, и откинулась спиной Дайму на грудь. С последнего раза, когда она была в человеческом облике, живот существенно вырос и теперь не просто возвышался над ребрами мягкой округлостью, но буквально лежал на ее бедрах, когда она вот так сидела. Если он и дальше будет так быстро расти, то она и ходить в облике человека не сможет.
Пока мысли ее лениво бродили вокруг собственного тела и его изменений, взгляд ее скользил по окружающему пространству. Они снова были в пещере, освещаемой сиянием, исходящим как раз из того места, на котором они впятером сидели.
— Ну как она? — прозвучала в голове мысль со знакомой интонацией, в которой тоже сквозила тревога. И прямо перед ее лицом появилась антрацитово-серая морда с огромным мокрым носом, который зашевелился, втягивая ее запах.
— Все в порядке, Гуртуг, — ответил на вопрос Дайм. — Как там белые? Удалось их успокоить?
— Пока паники нет. Они, конечно, здорово испугались, увидев вас такими, но потрясений настолько много, что они уже реагируют не так остро, как могли бы, — проговорил Гуртуг.
Белые? Динка приподнялась из объятий Дайма, в которых он все это время ее баюкал, и осмотрелась повнимательнее. В просторной гулкой пещере с низким потолком и теряющимися в темноте углами яблоку упасть было негде. Кругом, тесно прижавшись друг к другу, сидели и лежали серые и белые варрэны, Варрэн-Лин и детеныши разных возрастов. Навскидку всего в пещере собралось больше двух сотен существ, и все они так или иначе смотрели светящимися глазами на них. Динку, ее стаю в человеческом облике, и сидящего рядом Гуртуга в своем обычном зверином виде. Они сидели на холодном твердом камне, светящимся изнутри мрачным фиолетовым цветом и расчерченным алыми линиями силы.
— Нам здесь долго не продержаться. Тут есть сосуды, но уже скоро потребуется еда, — говорил, тем временем, Дайм Гуртугу.
— Пока черные и красные озадачены нашим исчезновением. Больные бешенством и руоги не дают им остановиться и разобраться в том, что произошло. Есть небольшой шанс того, что они порыщут по долине и уйдут восвояси, — ответил ему Гуртуг.
— Ты не выяснял у белых, может отсюда есть какой-то запасной выход? Может быть, можно не всех вывести, но хотя бы мужчины могли бы сходить на охоту и принести еды?
— Исчезновением? — Динка пошевелила ногой, на которой лежала рука Тирсвада, привлекая его внимание. — Что произошло?
— Тебе с какого момента рассказывать? — улыбнулся Тирсвад.
— Примерно с того, как ты объявил себя Варром, — с улыбкой ответила ему Динка. — Интересно, а они… — Динка кивнула на отдыхающих вокруг варрэнов, — ...знают, что ты и есть тот самый Белый Вожак?
— Наверное, — вздохнул Тирсвад. — Я только что обернулся, и теперь они смотрят на меня так, как будто у меня отвалились рога.
— Тирсвад, есть из этой пещеры или вообще из долины запасной выход? — обратился к нему Дайм, отвлекая от разговора с Динкой.
Динка поискала глазами знакомых и с облегчением обнаружила Кори с обоими мужьями и всеми пятью щенками, Лири, лежавшую почему-то не с родителями, а у лап серого Ирустока, который самозабвенно ее вылизывал с головы до пят. Двух белых Варрэн-Лин с розовыми глазами, хлопочущих вокруг раненых, и худого серого варрэна с огромными рогами, вынесшего ее из окружения врагов на своей спине.
— Увы, нет. Единственный выход из долины был тот, по которому мы пришли. Сейчас его перекрыли руоги, и там не пройти. Эта пещера глухая, — ответил Тирсвад на заданный ему вопрос. И тут же обратился к Гуртугу: — Ты посчитал, сколько удалось спасти?
— Среди белых потерь почти нет, всех женщин и детей удалось защитить. Погибли три пожилых варрэна, сражавшихся в первых рядах и принявших на себя основной удар, и несколько десятков больных, которые пришли из-за хребта, но встали на защиту женщин. Сейчас здесь белых сто женщин, сто шестьдесят семь детей, и тридцать мужчин, — сообщил ему Гуртуг. — Осталось придумать, как прокормить их до того, как неприятель покинет долину, и можно будет их отсюда вывести.
Динка почувствовала, что ногам стало прохладно, и заметила, что Хоегард встал и отошел к ближайшей стене.
— А как же серые? — с волнением встряла в беседу Динка. Они видела, как они бесстрашно бросались в бой и гибли от клыков и когтей противников. Гуртуг с удивлением взглянул на нее, но все же ответил:
— Я потерял одну треть своего войска…
Глаза Динки наполнились слезами. Несколько сотен серых мужчин не вернутся домой…
— Не плачь маленькая Варрэн-Лин, — грустно проговорил Гуртуг. — Для варрэна большая честь погибнуть в сражении. Они знали, где они смогут принести больше всего пользы своему племени и нашему общему миру, и поэтому сами вызвались идти за мной.
Но Динке от его слов стало еще больнее. Принести пользу миру своей смертью… Это так… неправильно!
— Динка, ты со своей стаей сохранила гораздо больше жизней, нежели отняли нападающие, — убедительно проговорил Гуртуг.
— Как? — вскричала Динка. — Я даже не смогла удержать щит!
— Пока Тирсвад своей речью удерживал врагов на расстоянии, мы смогли перегруппироваться и встретить атаку во всеоружии. Не успели черные и красные до нас добежать, как вы прикрыли нас огненным щитом, отрезав им путь к наступлению. Пока вы держали ваш щит, все белые и большая часть серого войска успели спрятаться в этой пещере и исчезли с глаз неприятеля. И вот сейчас, благодаря вам, мы все вместе и все живы. Даже если нас обнаружат, то для обороны этой пещеры хватит десятка воинов, а укрыли мы здесь больше полтысячи душ.
— Да, но… Отсюда же нет выхода! Мы в ловушке, и рано или поздно они это поймут! — возразила Динка, у которой начала складываться в голове целостная картина. Для нее мгновения боя показались вечностью, но на самом деле настоящее сражение даже не успело начаться. Тирсвад оправдал звание Вожака, быстро сориентировавшись и, сначала прикрыв звездой, а затем выведя из боя свое беззащитное племя и малочисленных серых в безопасное укрытие. Но теперь…