— Но если он хотя бы попытается причинить вред кому-нибудь… — Красный Вожак многозначительно оскалил зубы и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом покинул площадку. Глядя на него, стали отступать и остальные красные варрэны. Скоро на выжженном кусочке земли между высокими скалами не осталось никого, кроме Динки и четверых ее мужчин.
Древнее предание
Дайм опустил плечи и расслабился, словно из него вынули стержень. Слегка вздыбленная на загривке шерсть пригладилась, и весь он стал даже меньше, чем казался до этого. Сейчас по нему было особенно заметно, как тяжело ему давались переговоры с Красным Вожаком. Он подошел к Динке и мягко опустился рядом с ней, устроив свою большую голову между ее передними лапами и уткнувшись носом ей в грудь. Динка лизнула его широкий лоб. В этот момент от коридора, отделяющего их от долины послышался шорох, и все пятеро вскочили на ноги, оскалившись и готовясь обороняться.
У выхода из каменного коридора по направлению к ним ковылял старый варрэн, с седой гривой и длинными, почти до земли, изогнутыми рогами.
— Суртокс? — удивленно подумал Шторос. — Ты один?
— Один я, один, — ворчливо ответил ему старый лекарь. — Дайте я осмотрю вашу Варрэн-Лин. Сибилла сказала, что здорово покусала ее. Вожак не хочет, чтобы на нашей территории погибла еще одна женщина.
К слову сказать, Динка вовсе не собиралась погибать. Но раны, нанесенные Сибиллой, на самом деле были глубокие и сильно болели. Только сейчас, когда опасность осталась позади, она в полной мере ощутила свое изорванное клыками тело. Хотелось надеяться, что у Варрэн-Лин не остаются такие шрамы, как на нежной человеческой коже. Иначе после нападения руогов и Сибиллы, она будет вся исполосована ими.
— Не бойся, дочка, — пробормотал Суртокс, неспешно приближаясь. Мысли его были медленные и неразборчивые. Он казался таким древним, что удивительно было, как он вообще ходит. Не говоря уже о том, как он лечит варрэнов. — Я не причиню тебе вреда.
Дайм, Тирсвад и Хоегард отступили от Динки, оставляя ее перед лекарем одну. А Шторос встал за спиной Суртокса, настороженно следя за каждым его действием.
Лекарь обошел Динку по кругу, едва касаясь носом ее шерсти так, что она ощущала лишь поток воздуха от его дыхания на своей шкуре. Затем он задержался у особенно глубокой раны на плече, которая до сих пор кровоточила, и Динка с удивлением почувствовала, как он тянет из нее силу тонким, едва ощутимым потоком. Он делал это почти как Хоегард, и она сама, только наоборот, вытягивая из ее тела силу через рану.
Ей ужасно хотелось спросить, как он это делает. И зачем. Но она стеснялась старого варрэна, и боялась отвлечь его от лечения. Мало ли, ему нужна полная сосредоточенность. Но Суртокс сам обратился к ней, то ли подслушав ее мысли, то ли тоже испытывая интерес к новеньким.
— Ты, доченька, из серого племени, верно? — спросил Суртокс, продолжая лечить ее рану. — У тебя очень хороший для Варрэн-Лин резерв силы. Кто твои родители?
— Я не знаю, — печально подумала Динка и глубоко вздохнула. Почему этот красный варрэн спрашивает ее, если он не может знать членов серого племени. Или может? — Я росла вдали от своих сородичей.
— Вот как? — удивился старый варрэн. — Как же ты выжила в одиночестве?
— Меня воспитали существа непохожие на нас, — уклончиво ответила Динка. — Они не очень-то любили меня, но дали кров и кормили. Пока… мои мужчины не нашли меня.
Суртокс, не отвлекаясь от своего занятия, удивленно покачал головой.
— А как они выглядели это существа? — спросил он, отстраняясь от первой раны. Динка с удивлением почувствовала, что боль в этом месте исчезла. Она, выгнув шею, посмотрела на свое плечо и обнаружила там чистую гладкую кожу без единого повреждения, на которой стремительно вырастала новая шерсть, слегка щекоча соседние участки тела.
— Они были… — Динка посмотрела на Суртокса, который склонился уже к следующей ране. Боль в том месте моментально прошла, и истечение силы ощущалось как тепло и легкое приятное покалывание.
— Как ты это делаешь? — не сдержала она любопытства.
— Лекари долго учатся управлению потоками силы, — уклончиво ответил Суртокс. — Но, если коротко, то я вижу внутри тебя спутанную в колтун «гриву силы», я хватаю по одному волоску и вытягиваю его из колтуна. Как только весь клубок распутан, рана заживает без следа.
— О! — подумала Динка восхищенно, и попыталась разглядеть внутри своей раны то, о чем он говорит. Сила и правда внутри тела была не гладкой простыней, а тонкими упорядоченными нитями, которые в месте ранений спутывались беспорядочными клубками. Странно, раньше, она представляла себе силу, как жидкость. Но после пояснений Суртокса ее видение изменилось.
— Сила — это просто сила. Только от тебя зависит, в какой форме ты ее видишь, — ответил Суртокс на ее невысказанный вопрос. — Ты можешь представить ее себе так, как тебе удобнее, чтобы лучше управлять ею.
— Понятно, — мысленно проговорила Динка, хотя ей все еще было многое непонятно. Но теперь хотя бы она представляла, как Хоегард протягивал силу, соединившую их в спасительную пентаграмму у реки.
— Так какими они были? Эти существа… — напомнил ей Суртокс забытый вопрос.
— Ах это… — Динка наморщила лоб, пытаясь придумать, как объяснить внешность человека существу, которое никогда не видело ничего подобного. — Они ходят на задних лапах, а передними делают… всякое. Носят в них предметы, чинят, изготавливают себе инструменты. Еще они без шерсти, шерсть растет только у мужчин на морде, и грива только на голове. Морда у них маленькая, зубы мелкие, клыков и рогов нет.
— Это наверное, ужасно уродливые существа. Не так ли? — отозвался Суртокс, заканчивая со второй раной и переходя к следующей.
— Я среди них выросла, и я была похожа на них. Я так не думала, — ответила Динка, с удивлением отмечая для себя, что для больших и мохнатых варрэнов люди действительно выглядят ужасно некрасиво и непривычно. Неудивительно, что даже находясь в человеческой форме, ее варрэны относились к людям с таким отвращением. Как к скоту…
— Похожа на них? — заинтересовался Суртокс. — Это как?
— Что-то происходит, когда варрэны оказываются среди людей, — Динка обернулась на своих мужчин, ища помощи в объяснениях, но они, убедившись, что Суртокс не причиняет ей вреда, все отошли и теперь отдыхали у входа в пещеру. — Наше тело как будто изменилось...
Суртокс надолго задумался, и Динка посчитала, что он ей не поверил. Может быть даже принял ее за сумасшедшую. Ведь, если бы ей такое рассказали, она бы не поверила тоже.
— Как тебя зовут, дочка, — спросил вдруг Суртокс, невпопад.
— Динка, — ответила Динка. — Это имя мне дали люди. Но другого у меня никогда и не было.
— Знаешь, Динка, — вдруг проговорил задумчиво Суртокс. — Мне столько шегардов, что мои внуки уже имеют взрослых детей. А когда я был юн, как ты, и был еще жив мой старый прадед, он рассказывал мне, что когда-то, когда он был ребенком, варрэны могли менять свое тело по своему желанию.
Суртокс отвлекся от ее ран и испытующе посмотрел на Динку, словно она могла подтвердить или опровергнуть слова его прадеда.
— Я не могла менять тело по своему желанию, — покачала головой Динка. — И сейчас не могу. Хотя… мне бы хотелось этого. Пожалуй, да. Это было бы прекрасно, если бы можно было по своему желанию сменить облик.
Суртокс разочарованно отвернулся и вновь принялся за лечение.
А Динка напряженно размышляла над его словами. А что, если история рассказанная прадедом Суртокса правдива? Если варрэны действительно могут менять свой облик, но разучились это делать. Или им что-то мешает.
— А где ты жила среди этих «людей» — снова спросил Суртокс. — Я не припомню, чтобы я когда-либо видел этих существ. Они живут на территории другого племени или на Голой Скале?
— Чтобы попасть к ним надо упасть на дно Ущелья и выжить, — попыталась объяснить Динка, но старый Суртокс опять не так ее понял.
— На дне Ущелья кто-то живет? — удивленно покачал он головой, и Динка решила его не переубеждать. Она сама плохо представляла себе, где находится другой мир с людьми.
— Каких только чудес не бывает! — восхитился Суртокс. — Это многое объясняет. Но я впервые вижу, чтобы… — он неприязненно покосился на Штороса, лежащего у входа в пещеру, — кто-то оттуда возвращался.
— Неужели тебя тоже бросили на дно Ущелья? За что могли бросить в Ущелье Варрэн-Лин? — спросил он, занимаясь последней раной и периодически поглядывая на ее морду.
— Я бы тоже очень хотела это узнать, — грустно ответила Динка. В разговоре возникла неловкая пауза, которую Динка не знала как нарушить.
— А что еще рассказывал прадедушка? Почему варрэны перестали менять облик? — спросила Динка, когда Суртокс уже закончил и отступил от нее, любуясь результатами своей работы.
— Он говорил о том, что мир изменился, и с ним изменились мы. Но однажды все вернется на круги своя. «Когда на небе засияет звезда Варра, мы снова будем свободны» — так говорил прадед, — ответил ей Суртокс.
— Это просто древние сказки. Никто в них не верит, — добавил Суртокс спустя несколько мгновений, словно разглядев вспыхнувшую в Динкиных глазах надежду. — Вряд ли это имеет какое-то отношение к тебе.
Но Динка уже озадачилась не на шутку. Звезда Варра и пентаграмма Аримана — это одно и то же? И случайно ли именно этим знаком был отмечен портал?
— А как она выглядит эта звезда? Ты когда-нибудь видел ее? — она бросилась наперерез лекарю, который уже собрался уходить. Глупо было спрашивать. Откуда ему знать. Ну а вдруг...
— Видел, — кивнул неожиданно Суртокс. — Но это был просто прихотливый узор силы на скалах. Его видят только лекари, и не видят остальные. Никто не знает, кто и когда выцарапал этот узор в глубоком подземелье под нашей долиной. Лучшие умы нашего племени гадали об источнике этого странного рисунка. Прадед, когда водил меня туда, чтобы я попрактиковался в лекарском зрении, рассказывал, будто сам Варр оставил нам подсказку. Но что она означает, никто не знает.