На Штороса больно было смотреть. Он весь, словно превратился в глыбу льда. Каждая мышца на его теле застыла в болезненной судороге.
Динка молча глотала слезы, прижавшись к груди Хоегарда. Страшно было потерять его между жизнью и смертью. Но еще страшнее было представить то, что он сам откажется от нее. Что, после всего, что было между ним и Динкой, он выберет прежнюю жизнь и прежнюю семью. В общем сознании их стаи царила звенящая тишина. Каждый, без сомнения, переживал эту ситуацию внутри себя, но нарушить тишину и помешать Шторосу принять правильное решение никто не пытался.
— Нет, — твердо сказал он так, что его услышали все. Динка подпрыгнула от неожиданности, не веря в то, что он это сказал.
— Что? — растерялась Сибилла. Она явно не ожидала такого ответа. Ее мысли все еще были открыты.
— Я не останусь, — спокойно проговорил Шторос, полностью овладев собой. — Я люблю тебя, детка. Но тебе надо строить свою жизнь. Ты выберешь мужчину, которого любишь, и через шегард у вас родится малыш. Я верю, что Варр подарит тебе девочку, как подарил когда-то нам с Криллой тебя. А я уйду со своей стаей. В племени больше нет места для меня. Мой дом теперь там, где моя стая. Я не могу принять твое предложение.
— Ты… Ты! — закричала она, набрасываясь на него с когтями и клыками. Но Шторос без труда ушел с линии атаки и обездвижил ее, приподняв зубами за шкирку, как маленького щенка, и слегка встряхнув.
— Ты поймешь, что это лучшее решение, — проговорил он убедительно. — Ты уже большая девочка. Тебе нужен не отец. Тебе нужен муж, который позаботится о тебе, подарит тебе потомство и любовь. Все, что ты заслуживаешь. Скажи, ты ведь уже знаешь, кого ты выберешь?
Сибилла беспомощно забарахталась в его хватке, и Шторос выпустил ее. Он вскочила на лапы и некоторое время прожигала его взглядом изумрудных глаз. А затем опустила голову.
— Ристойл, — прошептала она, едва слышно. — Я хочу выбрать Ристойла, он…
— Он хороший парень, — ответил он тепло, и Динка словно воочию увидела внутри своих мыслей его облегченную улыбку. — Иди, и выбери его. Хватит мучить парня, он уже давно ждет тебя.
— А ты? — Сибилла подняла на отца заплаканные глаза.
— А я со спокойной душой уйду отсюда до того, как ты окончательно сделаешь свой выбор, — мягко ответил Шторос. — Я теперь знаю, что ты справилась. Что с тобой и мальчишками все в порядке. Мы все еще живы и, быть может, нам еще доведется встретится.
По щеке Сибиллы скатилась крупная слеза и утонула в огненной шерсти.
— Ты выбираешь их? — Сибилла пристально оглядела притаившихся в траве мужчин, сидящего у пещеры Хоегарда и прижавшуюся к нему Динку. Динка решительно посмотрела ей в глаза, выдерживая ее испытующий взгляд.
— Видимо, не просто так они столь яростно защищают тебя, — пробормотала Сибилла и отвела глаза.
— Прощай, папа, — шепнула она, пятясь.
— Прощай, дочка. Будь счастлива! — ответил Шторос, глядя ей вслед.
Положись на меня
Едва она скрылась за поворотом коридора, и ветер перестал доносить до носа ее запах, Шторос с воем бросился на скалу, окружающую площадку, и яростно ударил камень когтями, дробя его в мелкую крошку. Он кидался на каменную стену, словно она была его личным врагом, которого он поклялся уничтожить. Полосовал ее когтями, вырывал зубами целые куски камня, бодал безрогим лбом…
Динка бросилась было к нему, но Хоегард опять удержал ее, и она с трудом отвела взгляд от беснующегося Штороса. Сложно было сказать, что лучше — его пассивная обреченность, в которой он пребывал последние несколько эреше, или такая вот разрушительная ярость. Глядя на него, Динка не находила себе места, и сердце ее разрывалось от жалости. Как же тяжело дался ему этот выбор! Но Хоегард опять был прав. Нужно было дать ему время побыть в одиночестве и смириться с тем, от чего он отказался.
— Эй, Динка, — мысленно окликнул ее Хоегард, — я тебе мясо поджарил. Будешь?
Но Динка, погруженная в свои раздумья, лишь рассеяно покачала головой и, скользнув по нему невидящим взглядом, прошла мимо. Ей тоже хотелось побыть одной и подумать. Она вошла в пещеру, растянулась на шкуре и прикрыла глаза. Шторосу сейчас очень больно, но эта боль нужна ему, чтобы исцелиться.
— Динка, ты здорова? — она не заметила, как в пещеру вошел Дайм и встревоженно обнюхал ее.
— Все в порядке, — подняла она на него глаза. — Просто взгрустнулось.
Дайм сочувственно посмотрел на нее и вытянулся рядом. Некоторое время они молча лежали бок о бок. Но потом Динка не выдержала и, уткнувшись Дайму в бок, расплакалась от обуревавших ее чувств.
— Тш-ш-ш, — Дайм обхватил ее лапами и прижал к своей груди. — Расскажи мне, что тебя тревожит. Я все пойму.
— Мне так жалко Штороса, — всхлипнула Динка. — Но я не хочу здесь оставаться. Мне страшно. Я хочу скорее оказаться в том месте, которое смогу назвать своим домом.
— Мы не останемся здесь, — тихо шепнул в мыслях он. — Совсем скоро у тебя будет самый лучший дом в этом мире.
— Но как? — жалобно воскликнула Динка. — Ведь ты уже пообещал Райосту, что оставишь нас здесь.
— Просто подожди немного. Скоро все встанет на свои места, — Дайм перебирал зубами шерсть на ее шее, приглаживая ее языком. — Ты доверяешь мне?
— Да… — выдохнула Динка. — А вот ты до сих пор не доверяешь мне и остальным.
— Не говори так! — заурчал Дайм. — Ты — самое дорогое, что у меня есть. А наша стая — те, кому я доверяю больше, чем самому себе.
— Тогда почему ты все держишь от нас в секрете?
— Потому, что ты слишком много думаешь. Я не хочу тебя лишний раз тревожить. Просто положись на меня, и ты не пожалеешь, — он выпустил ее из своих объятий и, не разрывая контакт с ее телом, обошел ее и прижался к ней сзади.
— Не говоришь мне потому, что я не умею скрывать свои мысли, — догадалась Динка. Его близость волновала, его запах окутывал ее, и ей совсем не хотелось больше о чем-либо думать. Хотелось закрыть глаза и забыть обо всем…
— Тш-ш-ш, — она почувствовала прикосновение его большого горячего тела к своей спине, его дыхание, щекочущее ухо, запах его желания. Ей отчаянно захотелось спрятаться от всего мира в его объятиях, утонуть в удовольствии, которое может доставить только он, довериться ему, как доверилась ему когда-то.
— Обещай мне, что все будет хорошо, — попросила она, прижимаясь спиной к его груди.
— Все будет хорошо, — пообещал он, нежно покусывая ее между лопатками и все сильнее прижимая ее к полу.
Динка прикрыла глаза, прислушиваясь к тому, что он делает. Его лапы нежно скользили по ее спине, мягко надавливая подушечками и по очереди выпуская когти, которые едва ощутимо щекотали кожу, придавая ощущениям особую остроту. Динка вздохнула от удовольствия и почувствовала, как в глубине ее горла нарастает блаженная дрожь, слышимая ушами и напоминающая мурлыканье кошки.
Дайм приподнялся на задних лапах, обхватив ее бедра передними, и Динка улеглась на живот под тяжестью его тела. Его зубы вцепились в загривок, вынуждая ее прогнуться в спине. Она больше не пыталась убежать в мир своих фантазий, представляя, что ее ласкают человеческие руки и человеческие губы. Всем своим существом она ощущала тяжесть его тела, хватку его зубов, сомкнувшихся на ее шее, нетерпеливую дрожь, пробегающую по его телу, его возбужденное урчание, ласкающее ее слух. И тело неожиданно отозвалось закипевшим в крови желанием.
Дайм не торопился, едва ощутимо касаясь ее своим естеством, и ждал, когда она отзовется на его призыв. А Динка чувствовала, как учащается дыхание, как жар влечения разливается по телу, концентрируясь в паху. Она чуть приподняла заднюю часть тела над полом и, отведя хвост в сторону, потерлась промежностью о его напряженный член и тут же судорожно втянула в себя воздух от нахлынувших ощущений. Терпкий запах его возбуждения ударил в ноздри и закружил голову. Не было больше Динки, и Вожака. Была только любящая женщина и мужчина, которого она выбрала.
— Да, моя девочка, — застонал Дайм и начал медленно осторожно погружаться, как будто делал это в первый раз.
— О-у-у-у... — Динка взвыла от нетерпения и захлестывающего ее желания. Все членораздельные мысли вылетели из головы. Она чувствовала, как он все сильнее сжимает зубами загривок, выгибая ее тело, как тетива сгибает тугой лук, и толкалась бедрами навстречу его упругому большому члену, нежно раздвигающему стенки ее лона и проникающему внутрь все глубже.
— Агр-р-р, — он тоже забыл о вразумительной речи, толкаясь во влажную тесноту ее лона все сильнее. От его рыка Динку закружило в чувственном водовороте.
— У! У! А-а-а, — она стонала все громче по яростным напором его толчков. Извивалась от нестерпимого желания под весом его большого сильного тела, хотела его так сильно, как, казалось, не хотела никогда раньше. А он, отвечая ее желанию, врывался в ее тело все быстрее и быстрее, сжимая ее в своих мощных объятиях, обжигая затылок своим горячим дыханием, овладевая ею без остатка и подчиняя ее себе.
— Оу-у-у… — Динка зашлась в крике, содрогаясь в обжигающем наслаждении, пронзившим каждую клеточку ее тела.
— Моя… моя… моя малышка, — взвыл Дайм, выплескивая в ее пульсирующее наслаждением чрево струю горячего семени.
На некоторое время они застыли, словно странное изваяние, продлевая мгновения близости и удовольствия. А затем Динка ощутила, как он разжал зубы и рухнул рядом с ней. Динка обессиленно прижалась к нему, чувствуя, как расслабляется каждая мышца тела и тревога покидает ее.
– Все равно я одного тебя не отпущу, — проворчала Динка, поглядывая на растянувшегося рядом с ней мужчину. — Мы пойдем все вместе или не пойдем вообще.
— Знаешь, Динка, — начал он задумчиво. — Давай обсудим это позже.
— Как ты не понимаешь? Красному Вожаку нужно добиться своих целей. А у нашей стаи цели свои собственные. Мы должны восстановить справедливость. И ты достоин того, чтобы снова стать во главе племени. Но помощь Красного нам не нужна. Особенно, если потом он потребует отплатить ему.