ие солнечного света, постоянный полумрак. Сколько времени прошло с тех пор, как они прошли сквозь портал? Может быть несколько часов, а может быть несколько суток.
Теперь стало ясно почему у варрэнов такие глаза, которые прекрасно видят в темноте. В таком мире с человеческим взглядом делать нечего. Динка тяжело вздохнула, вспомнив свой мир. Вот было бы хорошо самим сделать портал в удобном месте здесь и там, чтобы можно было легко перемещаться между мирами каждый раз, как захочется. Но это было бы слишком невероятно.
Внизу живота противно ныло, но с тех пор, как она еще в том мире обнаружила на панталонах алые капли, крови больше не было. Видимо, Шторос был прав. Это не болезнь и не выкидыш. Это была просто такая реакция организма на перестройку около активного портала.
Настроение по-прежнему менялось от отчаяния до радости. Хоегард сказал, что период размножения еще не закончился, и природа снова требовала свое. Вот только Динка была не готова к этому. Ни душевно, ни телесно. Одна мысль о том, чтобы совокупляться с животными, пусть даже она и сама такая, вызывала отвращение. Да и с точки зрения тела, она с трудом представляла себе, как это будет происходить. И пробовать ей совершенно не хотелось. Попытка Штороса влезть на нее вызвала отнюдь не возбуждение, а вспышку ярости.
Из пещеры вышел Тирсвад и молча устроился у нее под боком, вытянувшись и блаженно прикрыв глаза. Динка с умилением посмотрела на его довольную морду. Вот кому, совершенно все равно, к каком мире находиться. Лишь бы с ней рядом. Динка склонилась к нему и, аккуратно орудуя зубами, потрепала его за загривок. Отчего Тирсвад довольно заурчал.
— Расскажи мне, о чем ты думаешь, — попросила Динка. Хотелось услышать что-нибудь хорошее. А с такой счастливой физиономией просто невозможно думать о плохом.
— Не буду, — тут же отбрыкался Тирсвад. Даже слишком поспешно.
— Вот как? Что-же такое интересное у тебя в голове, раз ты так жмуришься? — Динка чуть сильнее потрепала его за шкуру на задней части шеи.
— Я думаю о тебе. Но рассказывать тебе не буду. Потому что это слишком… — он запнулся и, приоткрыв один глаз, взглянул на Динку.
Но Динка уже заинтересовалась. Что же он может себе такое думать о ней? Она толкнула его так, что он завалился на спину, встала ему на грудь передними лапами и принялась покусывать его за нос, щеки, уши.
— Ох, Динка! — захохотал он, вяло отбиваясь. — Хватит, ну хватит же!
— Рассказывай, немедленно! Я хочу знать! — не сдавалась она, тоже смеясь про себя.
Шея оказалась недоступной для щекотки — слишком толстая грива ее окружала, а вот места под лапами, ребра и покрытый мягкой шерсткой живот были вполне уязвимы. Тирсвад брыкался и повизгивал, но делиться своими «грязными» фантазиями не хотел. А в том, что они «грязные» Динка уже не сомневалась. Иначе, зачем ему тогда скрывать.
Наконец, оба они выдохлись и в обнимку завалились на землю.
— Не пойму я, когда здесь день, а когда ночь, — пожаловалась Динка.
— А какая разница? — лениво отозвался Тирсвад.
— Ну, чтобы знать, когда спать ложиться, — растерянно проговорила Динка.
— Если тебе хочется спать, то ложись и спи. Что здесь непонятно? — удивился Тирсвад. — Это там ты вынуждена была приспосабливаться. Здесь же ты спишь когда, хочется. Или когда тебе удобно.
Динка вспомнила, как варрэны в том мире никогда не будили ее специально, давая спать столько, сколько ей требовалось. В этом было что-то такое… Правильное. Уважение к потребностям организма.
— Тогда я, пожалуй, посплю, — зевнула Динка, закрывая глаза. С тех самых пор, как она прошла сквозь портал, усталость не покидала ее.
— Вернемся в пещеру? Ляжешь на шкуру у костра, — предложил Тирсвад. Но Динка лишь сонно поморщилась. Сознание покачивалось на волнах сновидений, прячась в мире фантазий.
Динка снова была беспомощной похищенной девчонкой в комнате постоялого двора. Она обнаженная сидела на коленях на полу. На шее был ошейник, и цепочка от него была зажата в чьей-то крепкой руке. Динка подняла голову, чтобы посмотреть, и увидела, что в этот раз перед ней на стуле, широко раздвинув ноги, сидел Тирсвад и наматывал на кулак цепочку.
Мои правила
Страшно совсем не было. Она догадывалась, что это лишь игра. И ей такая игра нравилась. Динка остро чувствовала свою наготу и ошейник, сжимающий горло. И от этих ощущений в ее теле зарождалось возбуждение. Она, затаив дыхание, смотрела на Тирсвада снизу вверх и ждала его дальнейших действий.
Тирсвад одной рукой дернул на себя цепочку, а другой распустил завязки на штанах. Динка почувствовала, как рот наполнился слюной, а все ее тело задрожало в предвкушении.
Тирсвад выжидающе склонил голову. На лице было привычное холодно-равнодушное выражение. Но Динка знала, что в глубине души он с замиранием сердца ждет ее реакции. Чем более отстраненным он выглядел, тем неувереннее он чувствовал себя.
— Да, мой хозяин, — прошептала Динка, глядя на него снизу вверх сияющими от удовольствия глазами, и потянулась губами к его торчащему члену. Тирсвад шумно выдохнул, и темные глаза полыхнули алым огнем. Он снова нетерпеливо дернул цепочку, притягивая Динку к себе.
Динка обхватила обеими руками ствол члена и с наслаждением погрузила головку в рот, прислушиваясь к его учащенному дыханию. Вкус и запах его члена сводили с ума, и Динка, теряя голову от возбуждения, вбирала его глубоко в рот, помогая себе руками и подрагивая всем телом от нестерпимого вожделения.
— М-м-м, — желание захлестывало ее горячей волной. Динка жадно сосала, прерываясь только, чтобы, оттянув вниз крайнюю плоть, пройтись языком по влажной бархатистой головке. Член, толкающийся в ее рот, тесно скользил между языком и небом, даря интенсивное удовольствие и чувство наполненности.
— М-м-м, — Динка сжимала его у себя во рту и ускоряла движения вглубь и наружу, чтобы усилить удовольствие. Колени Тирсвада по обе стороны от ее плеч подрагивали от напряжения. Наконец, с его губ раздался рычащий стон. Динка, ощутив, что он близок к экстазу, и сама содрогаясь от наслаждения, пропустила член так глубоко в горло, как только ей позволило собственное тело. Но он в последний момент резко оттолкнул ее от себя и встал. Динка, все еще сидя на коленях и вздрагивая от нереализованного желания, следила взглядом за тем, как он, бросив цепочку на пол, прошелся по комнате взад-вперед не глядя на нее. Затем он снова сел на стул напротив нее и обжег ее пылающим взглядом.
— Ласкай себя, — хрипло потребовал он, подбирая цепочку и снова натягивая ее.
От этого приказа Динку бросило в жар. Она попыталась отползти, мотая головой, но цепочка, прикрепленная к ошейнику как раз под подбородком, натянулась, вынуждая запрокинуть голову и посмотреть в лицо сидящему напротив мужчине.
— Подчиняйся! — прорычал Тирсвад и из-под верхней губы блеснули желтые клыки. Динка смотрела в его алые глаза, и ее лихорадило от стыда и возбуждения.
— Подчиняйся! — тихо и властно шепнул он, склонившись к ее лицу и, с помощью цепочки, не давая ей отстраниться. Динка, не в силах больше сопротивляться его воле, провела ладонью по своему животу и коснулась кончиками пальцев пушистого бугорка между ног.
— Раздвинь ноги, чтобы… — голос изменил ему, сорвавшись на хрип. И Тирсвад на миг отвернулся, глубоко вдыхая, чтобы овладеть собой, — ...чтобы я видел, что ты делаешь. Я хочу видеть, как ты ласкаешь себя!
Динка, чувствуя себя послушной марионеткой в его руках и задыхаясь от волнения, уселась на попу и широко раздвинула ноги, раскрывая перед ним свое тело.
— Еще… — простонал он, дергая за цепочку, но все еще не пытаясь прикоснуться к ней. Динка сходила с ума от его обжигающего взгляда, от звука его шумного дыхания, срывающегося с приоткрытых губ, от запаха его вожделения, пьянящего не хуже вина.
Она медленно раздвинула набухшие и влажные от возбуждения лепестки своего бутона и погрузила в себя два пальца. И тут же закричала от нестерпимого удовольствия. Горячая волна желания захлестнула ее тело. Желания большего…
Тирсвад, соскользнув на стула на пол, рухнул на колени между ее широко разведенных ног и подхватил ее под бедра, забрасывая ее ноги себе на плечи. Динка выгнулась, приподнимая бедра над полом и обвивая ногами его шею, и требовательно застонала. Он склонился над ней, сжимая ладонями ее талию и почти складывая ее пополам, и сильным толчком глубоко вошел, растягивая ее лоно и даря неземное блаженство.
— А-а-а, — Динка протяжно застонала, не имея возможности пошевелиться под ним и лишь в бессильном возбуждении царапая ногтями деревянный пол. От ее стона он сорвался в сумасшедший ритм, вжимая ее в твердый пол и вбиваясь в нее глубокими частыми толчками.
— Еще, ах, еще! — Динка попыталась развести ноги, чтобы усилить воздействие и ускорить разрядку, но он перехватил ее за щиколотки и, выведя их перед своим лицом, сжал ее ноги вместе, продолжая глубоко входить в нее. Она задохнулась от того, как плотно и туго стал двигаться внутри нее его член. От того, как усилилось чувство единения с ним. От того, как крепко он сжимал руками ее щиколотки, приподнимая ее зад над полом и не давая ей даже пошевелиться. Позволяя только отдаваться ему. Только принимать его всем своим телом.
Динка кричала от настигающего ее наслаждения уже беспрерывно, не отдавая себе отчета. Безумный дикий экстаз приближался, накрывая ее тело нарастающими волнами блаженства, как вдруг он остановился и выскользнул из нее, продолжая смотреть ей в лицо горящими глазами...
Пробуждение произошло резким толчком. Растревоженное сном тело требовало продолжения. Динка поерзала на твердой поверхности, но сон не возвращался. Она распахнула глаза и разочарованно заскулила, обнаружив себя животным, растянувшимся на каменном уступе перед пещерой, в окружении таких же лохматых зверей, спящих вокруг нее тесным клубком. И услышала в ответ тихое урчание рядом.