Тирсвад не спал, и смотрел на нее голодными глазами. Его бок часто вздымался, а розовый язык то и дело пробегал по бархатистым губам. Внизу живота из белоснежной шерсти топорщился ярко-красный налитый член.
Динка уже начала сомневаться — свой ли сон она видела, или фантазию Тирсвада, которую он боялся ей рассказать. Но сейчас это не имело значения. Возбуждение, вызванное сном было так велико, что она встала на лапы и, приглашающе оглянулась на белоснежного зверя.
Тирсвада дважды звать не пришлось. Он мгновенно соскочил с каменного пола, оказался сверху и вцепился зубами Динке в загривок. Она замерла в ожидании, даже дышать перестала. Хвост мешался, и она не знала, куда его деть. Тирсвад, крупно дрожа от возбуждения всем телом, неловко ткнулся членом в промежность, но не попал. И от нетерпения еще сильнее сжал зубами загривок, причиняя боль.
Остальные варрэны зашевелились, просыпаясь и с интересом глядя на то, чем занимаются Динка с Тирсвадом. Динке стало неловко под взглядами Дайма и Штороса, и она смущенно зажмурилась, пытаясь сосредоточиться на ощущениях. А Тирсвад никак не мог пристроиться. Не только у Динки это был первый раз в истинном облике, но и у него. Возбуждение стремительно покидало тело. Динка обожала Тирсвада, но в этой ситуации она пожалела, что выбрала его. Надо было растолкать Хоегарда...
Наконец ему удалось проникнуть внутрь. Динка прислушалась к ощущениями и… не почувствовала ничего. Никакого удовольствия. Восхитительное чувство наполненности и соприкосновения нежной плоти из сна окончательно оставило ее. Больно или неприятно не было. Просто никак. Динка разочаровано выдохнула и приготовилась сбросить с себя Тирсвада.
Она как чувствовала, что сношения в зверином облике ей не доставят удовольствия. Так и вышло. Но сбросить варрэна она не успела. Возбужденному до предела Тирсваду хватило трех-четырех толчков, чтобы выплеснуться в нее и, навалившись своим крупным телом, часто дыша, придавить ее к земле.
Динка подождала десять ударов сердца, давая ему время прийти в себя. А затем осторожно выползла из-под него и неровными шагами ушла в пещеру. Возбуждение ушло, но по неудовлетворенному телу все еще пробегала неприятная дрожь. Однако разочарование было гораздо сильнее неприятных телесных ощущений.
Пещера выглядела холодной и покинутой. Костер давно прогорел, оставив угольки. Шкура отсырела. А остатки туши, которой они вчера ужинали, начала издавать неприятный запах.
Динка побродила из угла в угол и поняла, что здесь больше делать нечего. Носом и лапами она свернула шкуру и, помощью лап, зубов и когтей, кое-как ее снова увязала в узел. Собрала свои пожитки в зубы и вышла обратно на каменный уступ перед пещерой.
Варрэны сидели кружком, и по их виду можно было предположить, что они о чем-то говорят между собой. Но Динка не слышала в своей голове ничего.
Положив узлы с вещами на каменный пол уступа, Динка подошла поближе. Все взгляды тут же обратились на нее.
— Мы все одна стая? — спросила Динка, обращаясь ко всем одновременно, чтобы как-то начать неприятный разговор.
— Да, конечно, — удивленно ответил Дайм. Все четверо продолжали настороженно на нее смотреть. И Динка с горечью подумала, что своим непоследовательным поведением она все время заставляет своих мужчин нервничать от того, что они не знают, чего от нее ожидать. Но поделать с этим она ничего не могла. Она сама не знала, чего ожидать от себя.
— Тогда я хотела бы попросить вас всех о введении в нашей стае одного правила, — продолжала Динка, обводя мужчин взглядом.
— Говори уже, — нетерпеливо рыкнул Шторос.
— Внутри стаи не должно быть секретов. Чтобы все, что обсуждается между нами, слышали все пятеро. Я понятно объясняю? — Динка не совсем понимала, как работает их мысленная речь. Но была уверена, что такое правило необходимо. Она почувствовала себя выкинутой за борт, когда видела, что они что-то обсуждают между собой, но не считают нужным посвящать ее. Варрэны сразу поняли, о чем она, и смущенно отвели взгляды.
— Мы просто сделали небольшой выговор Тирсваду за то, что залез на тебя раньше старших, — дипломатично пояснил Хоегард.
Судя по пришибленному виду Тирсвада, который стоял понурившись, спрятав уши и поджав хвост между ног, в выражениях во время выговора варрэны не стеснялись.
— Разве не я выбираю, кому разрешить на меня залезть? — удивилась Динка. Тирсвада было жалко. Наверняка, он и сам уже понял свою ошибку. Да еще и от более старших самцов ему попало.
— Конечно, ты, — уступчиво согласился Хоегард. Динка нисколько не удивилась, что именно ему поручили вести с ней переговоры. Злиться на него не получалось. Она отвернулась и раздраженно выдохнула в сторону клубок огня, вспыхнувший в полумраке, словно факел, но также быстро погасший.
— Что у нас с планами? Куда мы отправляемся? — спросила она, усаживаясь в их кружок.
— Первое, что у нас по плану — убраться отсюда побыстрее, — вступил в разговор молчавший до этого Дайм. За планирование в их команде отвечал именно он.
— Нам что-то угрожает? — напряглась Динка.
Дайм склонил рогатую голову в знак согласия.
— Мы на территории красных. И это самый худший вариант из всех, — продолжал он. — Во-первых, красные самые воинственные из всех племен. Они особенно ревностно защищают свою территорию. А во-вторых, Шторос единственный из нас, кто не имеет союзников в своем собственном племени. Если соплеменники встретят его, то не задумываясь, казнят повторно. А заодно и всех нас.
— Так мы им и позволили, — фыркнула Динка. Их стая в том виде, в котором пребывала сейчас, казалась ей непобедимой.
— Мы сильны… — проговорил Шторос, — но их много. Нам не выстоять против целого племени. Сначала нам надо заручиться поддержкой другого племени.
— Да, — поддержал его Вожак. — Поэтому мы попытаемся прорваться к черным. Я займу в черном племени место, принадлежащее мне по праву. И многие из наших меня поддержат. Там мы сможем обосноваться, не опасаясь того, что к кому-то из нас отнесутся агрессивно.
— Ты так уверен в этом? Прошло столько времени, пока ты был в человеческом мире, — с сомнением проговорила Динка.
— К тому же, мы не знаем, сколько времени прошло здесь, — вступил в разговор Хоегард с непонятным предостережением.
— Это как? — озадачилась Динка.
— Возможно, время в разных мирах идет по разному, — уклончиво ответил Хоегард. — Возможно, пока мы были в мире людей, здесь прошло гораздо больше или гораздо меньше времени. К тому же, мы не можем сравнить между собой человеческий год и шегард варрэнов.
— А в чем измеряется шегард? — спросила Динка. Это действительно интересно, как они отсчитывают время, если у них даже нет смены дня и ночи.
— Нам надо спешить, пока патруль красных нас не обнаружил, — напомнил Дайм, подхватывая и закидывая себе на спину Динкины узлы с вещами из другого мира.
— Я расскажу тебе по дороге, — пообещал Хоегард, поднимаясь вслед за Вожаком.
Они спустились по крутому склону на равнину. Дайм уверенно выбрал направление и побежал, вначале рысью, затем ускоряясь. Динка бросилась за ним, чтобы не отстать. Но страх ее был беспочвенным. Поджарое длинное тело словно было создано для бега.
Хищники
Бежать было легко и приятно. Шерсть на морде и шее перебирал встречный ветер, мышцы, заиндевевшие от отсутствия нагрузки, пели, а мысли летели далеко впереди. Со всех сторон от нее бежали ее мужчины, и их близость давала чувство безмятежного незамутненного счастья. Просто бежать и наслаждаться этим. Варрэны бежали молча, думая каждый о своем. И Динка тоже размышляла о новом мире.
Динка думала о том, что, возможно, все не так плохо. Что она привыкнет к этому миру, и непременно станет здесь счастливой. Теперь она никогда не будет одинокой. Вокруг нее будет ее стая и другие варрэны — ее соплеменники. Как только они доберутся до племени черных, у нее появится свой дом, который она обустроит на свой вкус. Она познакомится с другими Варрэн-Лин, и у нее появятся подруги. Наконец-то жизнь ее и четверых мужчин, которых она выбрала, станет спокойной и размеренной. Они будут жить все впятером, наслаждаясь друг другом. У них появятся дети, которые будут бегать, шалить и радовать их своими проделками. Ей так хотелось верить, что наконец-то все плохое закончилось, и теперь все будет хорошо. Не зря же они так стремились вернуться сюда.
Мимо пробегали красные холмы, покрытые мелкой мохообразной травкой и кривыми низенькими деревцами. Но в целом, равнина была плоская, словно поверхность стола. В какой-то момент Динке стало казаться, будто они крошечные, как муравьи, и бегут по бесконечному земляному полу какого-то огромного дома, в котором нет времени. Иногда Дайм останавливался, чтобы уткнуться носом в землю.
Динка узнала, как выглядит «сосуд» с силой. Это было похоже на узкую, но очень глубокую лужу на поверхности равнины, заполненную той странной жидкостью красного цвета со вкусом топленого молока. Эти «сосуды» встречались на их пути довольно часто, и ва́ррэны останавливались у таких луж, чтобы напиться. Динка, повторяя за мужчинами, тоже приникала к «сосуду», но пить у нее получалось с трудом. Лакать языком у нее не выходило, а полностью опускать морду в «сосуд» и втягивать жидкость оттуда в рот было неудобно. Она мочила морду, захлебывалась и фыркала, вызывая у своих спутников неконтролируемое веселье.
Разозлившись на то, что над ней смеются, она выдыхала изо рта струю чистого огня, и мужчины с хохотом разбегались от нее, а жидкость в «сосуде» вспыхивала оранжевым пламенем и долго не потухала, продолжая гореть, как факел даже после того, как они покидали это место. После этого они снова бежали и бежали.
В какой-то момент Динка почувствовала, что выбилась из сил. Сколько они уже бегут? Час, день, неделю? Окликнув Дайма, она остановилась и улеглась на землю. Место было неудачное — никакого укрытия в зоне видимости не наблюдалось. Даже холмы, поросшие редкими деревцами, остались где-то позади. Но Динка чувствовала себя такой уставшей, что ей казалось, что она не сможет с