— А ты не указывай, что мне следует делать, — огрызнулась Динка, обвивая шею Тирсвада руками и притягивая его к себе поближе. Но отталкивать Штороса тоже не спешила. Он нежно скользил ладонями по ее спине и ягодицам, не пытаясь добраться до интимных мест, а просто успокаивающе лаская ее тело.
— А ты не подвергай опасности себя и нашего ребенка, — надавил он голосом, но руки его при этом оставались невероятно нежны. И Динка поняла, что он сейчас говорит вовсе не про лежание на животе.
— В этом нет никакой опасности! — воскликнула Динка, пытаясь обернуться, чтобы заглянуть ему в глаза, но Шторос уткнулся ей в затылок, зарывшись лицом в волосы.
— Мы же вылечили Тирсвада. Хотя даже не знали, что этот ребенок есть. И ничего плохого не случилось, — попыталась она убедить его. Но вышло как-то неуверенно. И затылком она почувствовала, что он невесело усмехнулся.
Динка сделала глубокий вдох и выдох, пытаясь привести в порядок чувства и настроиться на разумный лад. Она могла понять, почему ее мужчины так единодушно сопротивляются ее порыву. Могла.
И ей самой иногда хотелось быть настолько же уверенной в своем решении. Ну или не принимать никаких решений, а просто подчиниться. Довериться своим мужчинам. Их опыту и знанию этого мира, чем она сама похвастаться не могла. Но, даже если они и были тысячу раз правы. Даже если это решение было разумным и обоснованным. Даже если их единственной целью было обезопасить ее и будущего ребенка.
Она все равно не могла принять того, что целое племя останется наедине со своей бедой. Не могла смириться с тем, что несчастные страдающие существа вместо помощи получат страшную жестокую смерть. В то время, как ключ от всех этих несчастий был в ее, Динкиных, руках.
— Ай! — из невеселых размышлений ее выдернул чувствительный укус за сосок. Тирсвад, не добившись ее внимания нежными ласками, впился в чувствительную вершинку зубами. — Прекрати! — Динка попыталась отпрянуть от него, но наткнулась на Штороса, который тут же пошел в атаку, раздвигая ее ягодицы и скользнув между ними пальцами одной руки.
— Вы уходите от разговора, — вяло отбивалась она от наседающих с двух сторон мужчин. Но тело предательски дрогнуло, поддаваясь их слаженным ласкам. Тирсвад ласкал ртом ее грудь, то сжимая сосок губами, то интенсивно посасывая. От его прикосновений по телу разбегались сладкие мурашки.
— Давай вернемся к этому разговору завтра, — промурлыкал Шторос. — Сегодня все равно уже ничего не решить.
— Но я хотела… — начала Динка и осеклась, почувствовав, как пальцы Штороса ласкают ее чувствительные местечки между бедер и ягодиц.
— Ты хотела, чтобы Тирсвад поимел тебя в зад, если память мне не изменяет, — хрипло рассмеялся Шторос, и его влажный от ее соков желания палец мягко надавил ей на чувствительную ямку. Динка в ответ застонала и выпятила попку навстречу его ласкам.
Но Шторос не спешил входить в нее, а, очутившись над ней, подхватил ее под бедра и поставил на колени, широко раздвинув ноги. Тирсвад, оказавшийся сбоку от нее, нежно огладил рукой ее живот и зарылся кончиками пальцев в курчавые волосы на лобке.
— Шторос, — простонала Динка, прогибая спину. — Обещай мне, что завтра выслушаешь меня.
— Обещаю, — выдохнул Шторос, облизав свои пальцы и вновь касаясь ими между ягодиц Динки. — Завтра будет завтра. А сегодня просто расслабься, козочка, и позволь нам любить тебя.
Динка застонала громче, приподнимая попу и сама насаживаясь на его сомкнутые пальцы, в то время, как два пальца Тирсвада раздвинули ее нижние губки и погрузились в ее лоно. Искры наслаждения рассыпались по телу, и оба отверстия нетерпеливо сжимались от прикосновений мужчин. Ожидание мужского вторжения захлестнуло ее, вытесняя все мысли.
— Шторос! Ну же! — Динка заскулила, закусив губу и царапая ногтями мех под собой. Она оглянулась, чтобы понять, почему он медлит, но с удивлением обнаружила, что он и не думает входить в нее, а, прикрыв глаза и тяжело дыша, удовлетворяет себя рукой.
— Какого демона! — разозлилась Динка, и попыталась отползти от него, но Тирсвад, ласкающий ее одной рукой и обнимающий второй за талию, не позволил ей этого.
— Заткнись, шлюха, — рыкнул Шторос и, прекратив ее ласкать пальцами, звонко припечатал ладонью ей по ягодице, не прекращая водить второй рукой по своему члену.
— Я тебе это припомню! — взвизгнула от боли Динка. И тут же ощутила, как его член всего на дюйм погрузился в ее заднее отверстие, и внутрь нее плеснуло горячее семя.
— О-о! Еще! — застонала она, тут же позабыв об обиде. Нестерпимое желание захлестывало ее, путая мысли. Но он тут же выскользнул из нее и, схватив за плечи, поднял над шкурами и, развернув лицом к себе, усадил верхом на бедра Тирсвада. Несколько секунд он с интересом вглядывался в ее затуманенные страстью глаза в то время, как Динка, дрожа от возбуждения, опустила вниз обе руки и, не решаясь ласкать сама себя, сжала их между бедер.
— Тирсвад, подставляй член. Она готова, — ухмыльнулся Шторос. И тут же Динка почувствовала, как четыре сильные руки подхватывают ее, и в ее разгоряченное и увлажненное спермой отверстие упирается член Тирсвада.
— Давай, возьми его своей попкой, — шепнул Шторос, приблизив свое лицо к ней и с похабной улыбкой наблюдая за растерянностью на ее лице. Еще ни разу ей не доверяли осуществить такое соитие самостоятельно.
— Я не смогу, — хрипло пробормотала она, вглядываясь в изумрудные глаза Штороса.
— Оу, ты можешь гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, — Шторос развратно подмигнул ей, встал и отошел в сторону.
Тирсвад под ней, кажется, забыл как дышать. А она умирала от желания ощутить его в себе, поэтому она не стала разворачиваться, чтобы посмотреть на его лицо. Раздвинув руками ягодицы, Динка стала медленно опускаться на него, подрагивая от волнения и острого предвкушения, скручивающего низ живота в тугую пружину. Она, прикрыв глаза, смаковала каждое мгновение их близости. Давление в заднем проходе, когда головка его члена уперлась в узкую ямку между ягодицами, его хриплое дыхание, перемежающееся с нетерпеливыми стонами, его длинные сильные пальцы до боли впивающиеся в ее бедра, собственные вспотевшие ладони, сжимающие его бедра, покрытые темными курчавыми волосками.
Почувствовав, что давящее чувство граничит с болью, она резко выдохнула, расслабляясь и принимая его естество в свое тело. Член тут же скользнул в поддавшуюся плоть и, по увлаженному спермой Штороса проходу, погрузился сразу на всю длину.
Динка вскрикнула от пронзившего ее наслаждения, и сжав внутри себя его кол, замерла, содрогаясь в сладких спазмах и хватая ртом воздух. Тирсвад, дав ей лишь несколько мгновений, чтобы отдышаться и привыкнуть к его вторжению, подхватил ее под бедра и, приподняв над собой, яростно начал врываться в ее тело, выталкивая себя вверх бедрами.
— Ах! — Динка очень быстро подхватила темп, приподнимаясь над ним и выпуская его из себя почти полностью, а затем вновь погружая его в свое тело. Движение внутри ее тела вновь распаляло не успевшее раствориться вожделение. Вот только теперь ей одного Тирсвада было мало. Ей жизненно необходимо было быть наполненной еще больше, ощущать вокруг себя любимые мужские тела. Слышать их стоны, испытывать их ласки.
— Шторос! — простонала она. — Хоегард! Дайм!
— Я здесь, — отозвался рыжий, припадая губами к ее выпяченной груди, и тут же ласково поинтересовался: — Маленькой шлюшке мало одного члена?
— М-м-м… — простонала Динка, не в силах облечь свои желания в слова.
— Эй, Хоегард, — Шторос обернулся и легонько пнул босой пяткой лежащего в стороне товарища. — Нашей женщине нас двоих мало. Иди, помогай.
Шторос схватив Динку за подбородок двумя пальцами приподнял ее голову и начал властно требовательно целовать, проникая языком к самому горлу.
— Я воздержусь сегодня, — тихо ответил Хоегард, не пошевелившись.
— Я тебе воздержусь! — рявкнул Шторос, на миг отрываясь от Динкиных губ и с силой пиная Хоегарда в плечо. Хоегард неохотно развернулся и подполз к ним.
— Хоегард? — шепнула Динка, не прекращая двигаться и постанывая от пронзающего ее тела удовольствия.
Хоегард оседлал бедра Тирсвада и накрыл ладонями ее грудь, сжимая соски между пальцами, а сам прижимаясь губами к ее шее.
— Я здесь, малышка, — прошептал Хоегард ей на ухо, вопросительно поглядывая на Штороса.
— Хочу тебя! — Динка прикрыла глаза и со стоном откинула назад голову, подставляя шею губам Хоегарда. На грудь ей легли руки Штороса, бережно укладывая ее спиной на лежащего внизу Тирсвада. А Хоегард удобнее устроившись верхом на бедрах Тирсвада, подхватил ее под колени, чтобы не давить ей на живот, и, медленно ускоряясь, начал входить в ее лоно. Динка ахнула от новых ощущений, хватаясь за руку Штороса, которая все еще лежала на ее груди, и сжала внутри себя член Тирсвада. Он теперь был неподвижен, но каждый толчок Хоегарда, передающийся ему через тонкую перегородку внутри Динкиного тела, срывал с его губ хриплый стон удовольствия.
Динка облизнула пересохшие губы, и тут ей на язык упала сладкая капля «огненной воды». Динка жадно слизала ее и снова приоткрыла рот. За первой каплей последовала вторая и третья. Динка приоткрыла глаза, чтобы понять, что происходит, и увидела сидящего над ее головой Штороса. Он снова ласкал сам себя, двигая рукой вверх и вниз по своему члену, у самого ее лица. А с влажного, омытого из сосуда, члена ей на губы капала красная «вода» со вкусом топленого молока.
Динка, застонав от бесстыдного жгучего вожделения, заходящего при виде члена Штороса на новый круг, потянулась губами к нему. Шторос не заставил себя долго упрашивать, и вот уже третий член проник в ее тело, скользя нежной чувствительной головкой по ее губам, языку и настойчиво продвигаясь глубже.
Мужчины стонали на три голоса, сжимая ее в объятиях, а Динка не могла издать ни звука, потерявшись в ощущениях, каждое из которых сводило с ума своей чувственностью. Наслаждение разрывало ее на части, но в то же время и соединяло в единое целое с тремя мужчинами. Из глаз катились слезы, а по телу прокатывались сладкие судороги. И Динка тонула-тонула-тонула в этом океане блаженства.