– Что это?
Она не отвечает.
Ник говорит:
– А насчет продаться, то сейчас все продались – Гребенщиков давно продался, и Шевчук, и Кинчев, и Цой тоже – это его и погубило, косвенно, конечно: больше стал себе позволять, купил машину – ну и разбился на ней. Сплошной «селлаут», что тут говорить… Один только Егор не продался, за это его и уважаю. Все остальные – «селлаут». Что, разве…
Сим перебивает:
– Ну, нельзя так. Что-то хорошее есть и у Гребенщикова, и у Кинчева того же…
– Ты, Симыч, какой-то всеядный. Все тебе нравится, стоишь как бы всегда в серединке, на полдороги. Вот ты поддерживаешь Народный фронт, Позняк у тебя – герой, а почему тогда по-белорусски не разговариваешь?
– Ну и что б это было, если б вы все говорили по-русски, а я один – по-белорусски?
– А ничего страшного. Говори – и все, плевать тебе на нас.
Андрюха говорит:
– Надо еще чаю вскипятить. Кто в туалет за водой? – Все молчат. – Ладно, так и быть, сам схожу, если всем лень…
Он встает, берет чайник, выходит.
Ира поднимается.
– Я пошла, мне пора.
– Счастливо, – говорит Ник.
Сим махает рукой. Ира выходит. Ник поворачивается ко мне.
– Слушай, извини – как тебя зовут, еще раз? Ты говорил, но я уже забыл…
– Вова.
– Да, точно, Вова. Ты какую музыку слушаешь?
– Разное… Сейчас, в основном, русский рок. Раньше – больше тяжелое слушал.
– А я вот западный рок люблю, особенно «Дорз». Поставим, если не возражаете? Первый альбом?
Ник вылезает из-за стола, подходит к бобиннику.
– Ты тоже здесь учишься? – спрашивает меня хиппан.
– Да.
– А на каком факе?
– На английском. А ты?
– На французском.
– Работаешь где-нибудь?
– Не-а. Разве сейчас можно нормальную работу найти?
Ник берет с полки коробку, достает бобину, заправляет пленку. Включается «Дорз». Я слышал их один раз, в школе, у Антона – на советской лицензионной пластинке. На обложке было название по-русски: «Зажги во мне огонь». Тогда меня не вставило, не вставляет и сейчас.
Заходит Андрюха с чайником, ставит его на электроплитку.
– Что сидим так грустно?
Ник хмыкает.
– Экстраполяция вселенского мрака на данную конкретную компанию. Посмотрите, что творится вокруг – мраки сплошные. Это при Горбачеве еще можно было людям лапшу на уши вешать – скоро все будет заебись, будем жить, как за границей. А сейчас – пиздец, апокалипсис надвигается. Все летит непонятно куда, и бывший Союз может утащить с собой в пропасть весь мир.
Андрюха мотает головой.
– Ну ты скажешь, тоже. Нам-то что до всего мира, когда и так – полная жопа…
– Многие, а в особенности, студенты нашего любимого вуза, с тобой, Эндрю, не согласятся. Они думают, что закончат иняз, свалят за границу, будут там успешными и богатыми. При капитализме, как бы, не так уж много изменилось – большинство людей всегда волновали только материальные ценности. И сейчас совковое мещанство превратилось в мещанство капиталистическое. Их идеал теперь – какой-нибудь бюргер…
– А кто твой идеал? – спрашивает Сим.
– Мои идеалы давно рухнули, остался голый цинизм.
Подхожу к офису. Вчера шеф выплатил мне первую зарплату и выдал ключ – теперь я могу по утрам открывать офис сам, не дожидаться шефа у подъезда, если он опаздывает.
Железная дверь не заперта. Открываю, переступаю порог. Дверь «склада» болтается на одной петле. Внутри – пусто, только на полу – несколько пустых коробок и бумажек. В большой комнате нет компьютера, факса, выдвижные ящики столов – на полу. Один прут решетки отогнут, стекло выбито. Кругом разбросаны бумажки, осколки стекла.
Я выскакиваю из квартиры, бегу к остановке.
В обоих телефонах трубки оборваны. Бегу дальше – к универсаму.
Из трех телефонов работает один, по нему говорит мужик в черной шапке. Из под шапки торчит рыжий чуб.
– Ну и как насчет того, чтобы завтра встретиться, а?… Что нет, почему нет?… Не хочешь… А-а-а… Ну, не хочешь – как хочешь, пошла в жопу, крыса.
Он нажимает на рычаг, начинает набирать новый номер.
– Извините, вы не дадите мне позвонить – очень надо…
– А что за срочность такая?
– Квартиру ограбили.
– Квартиру? Ладно, звони.
Он отходит в сторону, достает пачку «Фильтра». Я набираю номер.
– Алло, Сергей Борисович? Это Вова. Офис ограбили. Я зашел – и это…
– Будь там, никуда не уходи. Я сейчас приеду.
Я вешаю трубку, говорю мужику:
– Спасибо.
Сижу на лавке у подъезда. Подъезжает «эскорт» шефа, он выскакивает.
– Ты во сколько пришел?
– Без пяти девять.
Шеф идет в подъезд, я следом. Он заходит в офис, останавливается в прихожей.
– Да, блядь, это пиздец, на хуй.
Он хватает меня за воротник.
– А это не ты навел, а? Не дай бог… Если ты, лучше сразу говори, а то хуже будет. Ты или нет?
– Не я, вы что?
– А кто тебя знает? Нищий студент, захотел заработать…
– Да нет, я ничего не знал, пришел утром…
Он отпускает меня.
– Ладно, поверю. Но если наебал – будет очень плохо, ты понял? Все отдашь, до копейки. родаки квартиру продадут, а если не хватит – будешь на меня бесплатно работать, пока все не отдашь, понял?
Я молчу. Шеф топчется в большой комнате, наклоняется, поднимает смятый лист бумаги, отшвыривает.
– Да уж…
– А страховка у вас была?
– Какая, на хуй, страховка? Квартира съемная, офисы вообще нельзя на квартирах делать. Ладно, надо вызывать ментов.
– А что вы им скажете?
– Как что?
– Ну, если офис нельзя?
– Скажу, что сам здесь жил и работал – это не запрещается. Все, можешь сваливать.
– А когда на работу?
– Скорее всего – никогда. Я знаешь, на сколько влетел? Штук на десять, не меньше – склад товара, компьютер. С чего я тебе буду платить? Слушай, а может все-таки ты, а? Как раз – зарплату получил – и теперь…
– Да нет, что вы…
– Ладно, давай ключ.
Набираю номер в таксофоне у булочной. В руке – листок с телефонами турфирм, я выписал их в библиотеке из каталога «Бизнес-Беларусь».
Гудки, женский голос:
– Алло.
– Алло, добрый день. Фирма «Ист-тур»?
– Да.
– Вам не требуются переводчики?
– А какой язык?
– Английский.
– Нет, спасибо.
Жму на рычаг, набираю следующий номер. В соседней будке – девушка, я видел ее пару раз в инязе. Светлые волосы стянуты черной резинкой. Она говорит в трубку:
– Алле…
Мой номер занят, я набираю его еще раз. Девушка вешает трубку, идет к инязу.
Трубку снимают, я говорю:
– Алло, фирма «Константин-тур»?
– Да, он самый, – отвечает мужской голос.
– Здрасьте, я по такому вопросу – вам не нужны на работу переводчики?
– Может быть, и нужны. А вы бы, молодой человек, представились для начала.
– Ну… меня зовут Владимир. Я учусь в инязе, на английском факультете, второй курс.
– Очень приятно. Но такие вопросы я предпочитаю по телефону не обсуждать. Можете придти к нам в офис?
– А когда?
– Можно даже сегодня вечером. В половине седьмого сможете?
– Да, смогу.
– Записывайте адрес: улица Интернациональная, дом три, квартира двадцать один. Знаете, где это находится?
– Да, представляю себе.
– Тогда всего хорошего, до вечера.
Двадцать первая квартира – на втором этаже. Дверь обита коричневым дерматином, к нему прибиты жестяные цифры «2» и «1».
Звоню. Открывает девушка в серой юбке и сапогах на платформе.
– Добрый день, вы за путевкой?
– Нет, я насчет работы. Я звонил…
– Проходите.
В большой прихожей – письменный стол, на стене – рекламные плакаты Праги. На столе – стопка разноцветных брошюрок.
Иду за девушкой по коридору. Она открывает дверь в кухню.
– Константин Петрович, это к вам.
За кухонным столом – мужик в костюме, с галстуком. Лет сорок пять, лицо в морщинах. На столе – чашка черного кофе, пачка «Marlboro» и зажигалка «Zippo», в пальцах – сигарета. Вдоль стен лежат скрученные палатки защитного цвета.
Мужик встает, тянет руку, улыбается.
– Вы, как я понимаю, Владимир. Ну, присаживайтесь, можете раздеться.
Я снимаю «косуху», кладу ее на палатки, сажусь на табурет.
– Итак, вы студент второго курса иняза. Насколько хорошо владеете языком?
– Ну, достаточно, чтобы переводить письменно… или устно.
– Вот как? А зачем тогда все остальные курсы, если за год можно выучить язык? Нет, я не подвергаю сомнению ваши знания, просто любопытно.
– Со второго семестра начинается второй язык – немецкий, ну и другие предметы, специальные…
– Понятно. В принципе, нам люди нужны, качественные кадры всегда ценятся. Это еще Ленин говорил. Хоть его сейчас и низвергли – и справедливо низвергли, я считаю, – но в чем-то он был прав… Да, я не представился – Кулаков Константин Петрович, директор и владелец, можно сказать, этой фирмы. В туризме – больше десяти лет. В профессиональном, я имею в виду. А вообще занимаюсь этим с института. Я, так сказать, «шестидесятник», для меня это – одно из главных удовольствий: по реке на байдарках, с палатками, рюкзаками, песни под гитару… – Он затягивается сигаретой, делает глоток кофе. – И когда появилась возможность совместить полезное с приятным, я сразу за это взялся. Пять лет назад организовал первый в республике спортивно-туристский кооператив. И здесь путешествовали – сплавы по рекам устраивали, слеты туристские, и за границу прорубил окно – начал возить людей в Прагу. Это и сейчас наш основной маршрут.
Заходит впустившая меня девушка, в руке – яблоко. Она открывает кран, моет яблоко над раковиной. Из-за воды слов Кулакова не слышно. Он замолкает.
Девушка выключает воду, выходит.
Кулаков тушит сигарету о край пепельницы.
– Я перейду на ты, если нет возражений?
– Да, конечно.
– Итак, опыт работы у тебя есть?