«Меч и плуг» заявлял, что не выставляет никаких требований и условий, но готов пожертвовать кровью, чтобы встать в шеренги новой Европы. Усилия их гестапо оценило и использовало/44/.
Сохранялось и по-прежнему эволюционировало влево отделившееся от санации еще до войны крыло, которое вошло в состав демократических клубов, а затем (1939 г.) в Стронництво демократычне. В оккупации СД продолжало существование в составе нескольких группировок.
Для подпольных объединений был характерен приток часто случайных людей, взгляды которых не полностью соответствовали программам идеологов. Определялось это наличием в данной местности именно этой, провозглашавшей идеи борьбы против оккупантов, группы или партии, а не возможностью сознательного выбора. Более частым подобное явление было в буржуазных и мелкобуржуазных организациях. В народовский лагерь шли те, кому импонировал их национализм, антисемитизм, подчеркивание религиозных, католических моментов. Выбор членства в пролетарских организациях, особенно коммунистического направления, был менее стихийным и в большей степени отражал политическую ориентацию вступавшего.
Расколовшийся еще до войны народовский лагерь продолжал дробиться. Организация Польска, или группа газеты «Szaniec», вышла из довоенной народовской группировки ОНР. (Обуз народово-радыкальны – Национально-радикальный лагерь). «Szaniec», как и санация, был против радикальных реформ и изменений. Он стоял за установление в Польше режима во главе с народовскими группировками. Его военной организацией стал «Звёнзек яшчурчы» («Союз ящериц»).
Другое крыло ОНР (так называемая Фаланга) создало «Конфедерацию народа» и свои вооруженные силы – «Конфедерацию збройну». Они поддерживали определенные связи с «лондонцами». В своих изданиях они требовали вести войну против СССР за Польшу «от моря до моря». Красноречивая карта их территориальных притязаний от Одера до Днепра и Дона, от Балтики до Черного моря воспроизведена в книге первого посла эмигрантского правительства в СССР людовца С. Кота «Письма из России к генералу Сикорскому». Основное внимание «Конфедерация народа» уделяла путям захвата украинских и белорусских земель. Свои планы она мотивировала тем, что создание великодержавной Польши поможет разрешить социальные противоречия, развить промышленность, ликвидировать безработицу и аграрное перенаселение деревни. В ее программе говорилось, что только колонизация земель, главным образом на востоке, даст возможность провести аграрную реформу. Польская крупная земельная собственность при этом оставалась бы неприкосновенной. Члены «Конфедерации» мечтали о дне, когда можно будет «взять обратно во владение свою собственность. А потом? Потом должен настать мир: получение от союзников границ, радость великодержавности, когда наши войска будут занимать признанные за ними выровненные границы» (на Западе). Украинские и белорусские земли эта группировка предлагала захватить своими силами и поставить союзников перед свершившимся фактом. «Конфедерация народа» среди католических группировок (их общая численность – примерно 20 тыс. человек) считалась левой и небольшой – 2 тыс. членов. Центристскую позицию занимала группа «Уния», имевшая свои вооруженные отряды (12 тыс. в генерал-губернаторстве). Она объединяла интеллектуалов и являлась поставщиком идей для крыла подполья, декларирующего себя католическим, в том числе и для Стронництва працы, уже входившего в «лондонский лагерь». Правое крыло католического блока составлял «Фронт одродзеня Польски» («Фронт возрождения Польши»). Охарактеризовать различия между ними можно как между клерикально-националистическими и националистически-клерикальными организациями/45/.
Католическая церковь, отказывавшаяся выступать в поддержку гитлеровцев и с открыто антикоммунистическими заявлениями, официально в деятельности подполья не участвовала. Она «не советовала» клиру заниматься политикой. Позиция епископата была в основном антиоккупационной, сотрудничество с гитлеровцами было редким исключением. Представители низшего духовенства участвовали в подпольных организациях как частные лица в католических организациях или как капелланы партизанских отрядов вплоть до Армии Людовой. Фактически католическая иерархия взаимодействовалас правым крылом подполья.
Католические группы вели альтернативную эмигрантскому правительству подготовку к созданию власти в освобожденной Польше. Финансовую поддержку им оказывали определенные круги буржуазии (довоенный концерн «Вспульнота интересув», фирма «Ведель» и др.) и помещиков. Представители последних напрямую руководили «фронтом одродзеня Польски». Социальную опору католические политики искали в мелкобуржуазной среде, в средних слоях города и среди рабочего класса, здесь проявлялась еще одна линия связи с «лондонским лагерем» – со Стронництвом працы.
В своих программах социальные аспекты будущего государства католические деятели строили на папских энцикликах, в особенности на Rerum Novarum. Правда, пропагандировать корпоративное, теократическое и тоталитарное устройство государства в условиях фашистской оккупации и борьбы с гитлеризмом было трудно. «Великая Польша», в которой только католик будет являться поляком и гражданином, мыслилась центром новой империи или федерации в Европе, которая будет создана взамен поверженных Германской и Советской империй.
Эмигрантские власти, кроме периода до подписания соглашения с СССР, католическими политиками не признавались. От правительства они требовали только выгодного для Польши мирного договора. «Конфедерация народа» прямо заявляла: с эмигрантским правительством «о внутренних отношениях поговорим, когда останемся один на один здесь, в стране, а не на чужбине». Внутренняя, да и внешняя политика в программах католических группировок базировалась на трех «анти»: антисоветизме (никакого содействия СССР и всем левым, освобождение от русского господства всех нерусских народов Советского Союза и т. д.), антикоммунизме и антисемитизме. Последние два «анти»во внутренней политике часто объединялись и заключали программу борьбы против коммунистов, затем против Польской рабочей партии – этих своих, как они называли, фольксдойче – и сочетались с расовой, экономической и религиозной враждой к евреям, проповедью превосходства поляков как высшей среди славян расы. Первые неудачи на Восточном фронте другой «высшей расы» вызвали тенденции к консолидации католических группировок и сближению части их с «лондонским лагерем», например, слияние «Унии» в 1943 г. со Стронництвом працы и части «Звёнзка яшчурчего» – с Армией Крайовой.
Националистические и католические мотивы использовали и «лондонские» партии – Стронництво працы и Стронництво народове, но они подчиняли их своим политическим целям, задачам политической практики.
Раскол в Стронництве народовом (narodowy— «национальный», «Национальная партия») между «старыми» и «молодыми» не отразился на его расчетах на гегемонию и единоличный захват власти в освобожденной стране. Давнее соперничество с санацией определило негативное отношение СН к Союзу вооруженной борьбы и решение руководства уже на первом конспиративном собрании приступить к созданию собственной военной организации. С большим трудом СН пошло на сотрудничество с ППС, людовцами в Политическом согласительном комитете. Для него даже Сикорский был левым. Именно по предложению СН совещательный орган при делегате стал называться Политическим согласительным комитетом, а не Советом национального единства, как предлагало правительство. Народовцы были заинтересованы снизить ранг этого учреждения.
Стронництво народове в 1940 г. начало восстанавливать старые связи в генерал-губернаторстве и в районах, присоединенных к Германии. В ряде мест, как, например, в Познанском воеводстве, СН стало самой крупной силой «лондонского лагеря» (в Познани оно насчитывало 1500 человек), но выселения, проведенные гитлеровцами, аресты руководящих деятелей, известных своими антигерманскими настроениями, значительно снизили активность и численность партии в отторгнутых от Польши землях. В генерал-губернаторстве восстановление прежних связей продолжалось. Недостаточно четко выраженные организационные формы СН способствовали его деятельности и развитию. В менее резкой форме, чем крайне правое крыло народовцев из Лагеря Великой Польши, Стронництво народове проповедовало те же идеи национальной (националистической) бесклассовой родины. Эта партия выступала против массового народного движения Сопротивления, которое, если и не поставило бы под вопрос существование капитализма, то во всяком случае, добивалось бы демократизации власти и ограничения прав крупных собственников. Свои вооруженные силы— Народову организацию войскову (Национальную военную организацию), которая стала одной из сильнейших в стране (70 тыс. человек) – СН готовило для борьбы против революционного лагеря, для борьбы за власть представителей крупного капитала и помещиков.
Стронництво народове считало, что идет война между великими империализмами, теперь в нее включился и российский империализм. Идет борьба идей: гитлеризм против масонского либерализма англосаксов и коммунизма. «Ни одно из этих мировоззрений не является и не может быть нашим. Отсюда особая позиция Польши в войне… Польский взгляд на мир – это католический национализм». Признавая свои националистические позиции, СН выступало против использования его гитлеровцами, поскольку они «своими варварскими принципами оторвали его (т. е. национализм – В. П.) от моральных и метафизических основ, на которых стоим мы. Мы также против коммунизма не только потому, что Советы вонзили нам нож в спину, но мы против материалистической доктрины марксизма, которая, исходя из фальшивой концепции рая на земле, делает из человека раба, а из раба – нищего».
Далее СН перешло к изложению своих требований, главным образом территориальных. До начала германо-советской войны партия вела речь о возвращении западных польских земель, о величии мысли короля Болеслава Храброго, установившего западную границу государства по Одре: о Силезии, Балтике от Щецина до Кёнигсберга, ликвидации Восточной Пруссии, о Гданьске, Ополе, Познани. После начала советско-германской войны особенно напирали на лозунг «Не уничтожать дело Ягеллонов!», т. е. СН «занялось» восточными границами. Но поддерживая проект создания польско-чешского блока против неметчины, оно выступало против пилсудчиковских идей «освобождения» Украины и Белоруссии и федерации Польши с белорусским и украинским государствами, «этими несерьезными творениями», считая подобные мысли преступными.