28. 30 апреля Сикорский отозвал заявление из МКК. Но было уже поздно.
2 мая посол США при польском правительстве Э. Дрексель-Биддл выговаривал Сикорскому, что он действовал без консультаций с Лондоном и Вашингтоном, создал трудности, а теперь хочет, чтобы его спасали. В Госдепартаменте выражались тверже и резче. Черчилль писал президенту: «Нам нужно выступать сообща, чтобы уладить это разногласие. До сих пор Геббельс делал из него шоу». Посылая Рузвельту польские материалы, Черчилль старался уверить президента, что ему наконец удалось убедить поляков «перенести спор с мертвых на живых и с прошлого на будущее»/81/. Сикорскому Черчилль лично советовал не посылать Москве больше запросов о пропавших: «Если они мертвы, ничто не вернет их к жизни».
Сталину Черчилль выразил свое «разочарование», подчеркнув, что «это было триумфом Геббельса», и предостерег, что какие-либо шаги в сторону создания альтернативных польских властей неприемлемы Западу и не будут признаны. Попытка западных лидеров сгладить позиции сторон потерпела крах. Черчилль пытался уговорить Сталина отозвать свою ноту. Но добился лишь того, что слово «разрыв» было заменено на «перерыв» да вычеркнута фамилия Сикорского, замененная на безличное «польское правительство». Советский лидер был непреклонен. Доведение сторонами ситуации до разрыва отношений повлекло за собой последствия, негативные для правительства Польши. 4 мая Сталин жестко заявил Черчиллю, что нынешнее польское правительство не имеет шансов «вернуться в Польшу и стать у власти». Так в Антигитлеровской коалиции возник «польский вопрос», разрешением которого занимались все конференции глав великих держав, а польское правительство постепенно из субъекта международных отношений становилось их объектом. Начался период попыток союзников добиться реорганизации польского правительства.
Геббельс торжествовал. Гитлеровская пропаганда, писал он в своем дневнике, может «похвалиться важными результатами». Ибо польско-советский конфликт «вышел за рамки границ, допустимых между находящимися в одном военном лагере союзниками». «Нашу пропаганду подозревают в стремлении раздуть инцидент в Катыни, чтобы получить возможность заключить сепаратный мир с Англией или Советами… Такая возможность, естественно, была бы весьма кстати»/82/.
Москва сообщила в Варшаву содержание советской ноты от 25 апреля 1943 г., а также мотивы действий советского правительства. ЦК ППР ответил, что не с польским народом СССР прерывает отношения, а с правительством, которое не выражает его интересов, что только «братский военный союз с СССР ведет к созданию сильной, свободной и независимой Польши». ППР передала, что польский народ не хочет угнетать другие народы, ибо сам хочет быть свободным; не хочет чужой земли, но собственной никому не отдаст; хочет окончания войны, а дорога к этому ведет через народное восстание и объединение сил польского народа с силами союзников для совместного нанесения оккупантам решительного удара. ППР сообщила, что польский народ не хочет восстановления власти буржуазии. Поэтому ППР поставила вопрос о формировании правительства, созданного с согласия трудящихся масс, опирающегося на широкий антифашистский национальный фронт, правительства сотрудничества и союза с СССР. Первомайское воззвание ППР 1943 г. к польскому народу прямо заявило: «Правительство Сикорского не имеет никакого права выступать от имени народа. Не народ его выбирал, а назначила санационно-озоновая клика. Не хотим видеть у кормила власти в Польше досентябрьских людей и их теперешних союзников— правительство Сикорского»/83/.
СССР заявил в мае 1943 г., что разрыв связей с эмигрантами не повлияет на его отношения к польскому народу. 4 мая 1943 г. И. В. Сталин еще раз повторил, что Советский Союз желает видеть Польшу сильной и независимой и строить с ней отношения на основе прочных добрососедских связей и взаимного уважения или, если этого пожелает польский народ, на основе союза и взаимопомощи против немецких захватчиков.
Антигитлеровскую коалицию гитлеровцам разбить не удалось, но трудностей они создали достаточно. Последующие события во многом развивались под влиянием гитлеровской провокации. Ее следствием был не только разрыв дипломатических переговоров правительств, но и ликвидация возможности, хотя бы теоретической, соглашения двух ветвей движения Сопротивления, что и было одной из целей задуманной в Берлине акции. Повлияла провокация и на самих участников Сопротивления.
«Лондонское» подполье отметило, что весной 1943 г. «предшествовавшее, вызывавшее беспокойство развитие ППР в генерал-губернаторстве замедляется». Ровецкий считал причинами торможения падение просоветских настроений в связи с Катынью, разгром гитлеровцами многих организаций ППР и аресты, а также то, что новая тактика ППР вызывает недовольство старого актива компартии. Но в то же время АК отмечала рост численности ППР в присоединенных к рейху землях и на Западных Украине и Белоруссии. Замешательство в ППР продолжалось недолго. Уже в августе 1943 г., по свидетельству «лондонского» подполья, ППР вновь «расширяет и увеличивает пределы своего влияния», в том числе в Поморье, Познани, Силезии, чему в немалой степени способствовало оживление «просоветских симпатий в кругах радикальной интеллигенции в предвидении решающей роли России в политическом преобразовании Европы в результате войны» (после Курска!). Улавливая приливы и отливы в ППР, Ровецкий вынужден был признать, что если в апреле-мае 1943 г. в Варшаве и округе приток новых людей в нее ослаб, то в «менее политически ориентированной провинции» приток в Гвардию Людову «как боевую патриотическую организацию» не прерывался.
Противоречивое положение в ППР и радикальных кругах более дифференцированно описывает «Специальный отчет по вопросу «К”№198 за 16.03 – 17.05.1943», явно послуживший основой для документа Ровецкого. Именно в этом отчете констатируются рост влияния ППР на новых территориях и в новых слоях общества, различия позиций внутри самой ППР, новые веяния, привнесенные Гомулкой и его сторонниками, и позиция старого актива компартии. Поддержка СССР по вопросу о Катыни, говорит отчет, ослабила позиции ППР. «Патриотические элементы в ППР, как правило, сохраняют молчание, но относятся с явным недоверием к ЦК ППР… Внутренние отношения и изменение тактики ППР усиливают недовольство старого актива. К «К» они относятся сдержанно (z rezerwḁ)». Отчет отмечает изменение отношения ППР к правительству, повторяет или, наоборот, дает сведения Ровецкому о динамике развития ППР в генерал-губернаторстве, в рейхе и на кресах. Большинство аналитиков АК тревожит влияние побед Красной армии на некоторые сферы радикальной интеллигенции, преклоняющейся перед революционными преобразованиями. /84/.
Идеи ППР – единства, национального демократического фронта – действительно стали находить поддержку в демократических организациях. Укреплялось сотрудничество ППР с организациями левых социалистов на местах, с радикальными крестьянскими группами, среди которых коммунисты вели активную работу с их военными отрядами. Участились случаи перехода, особенно в Люблинском и Келецком воеводствах, отдельных лиц из батальонов хлопских и АК и даже целых партизанских отрядов демократических организаций в Гвардию людову.
Расширилась территория, на которой действовали партизаны. Появились партизанские отряды на землях, включенных в Германию: в Домбровском бассейне, в районе Хшанова и Бельско. Был создан партизанский отряд в Лодзи.
Наиболее активна ГЛ была в Люблинском и Келецком воеводствах. Численность отрядов и их количество постоянно менялись, но неуклонно росли до середины 1943 г. К концу года в результате действий оккупантов, братоубийственной борьбы, ухода из отрядов ГЛ за Буг советских граждан и просто зимних условий— партизанское движение Гвардии людовой ослабло: на декабрь 1942 г. было 29 отрядов (850 – 1 860 бойцов) (опять разночтение в числе отрядов); июнь 1943 г. – 66 отрядов (до 2 140 бойцов); декабрь 1943 г. – 67 отрядов (1 400—1 610 бойцов)29, с гарнизонами 11 260—11 360 человек. ГЛ понесла 4 145 невосполнимых потерь – убитых, тяжело раненых, арестованных – или 40% состава. Это вызвало реорганизацию отрядов, стремление создать более крупные единицы – батальоны.
Ровецкий же использовал «конфликт с СССР» для ограничения боевых акций АК против вермахта, в особенности против коммуникаций, ведущих на восток, но сообщал в Лондон 29 апреля 1943 г., что усилил индивидуальный террор против гестапо, полиции и немецкой администрации.
В отношении ППР и всей левицы политика изменилась более радикально. Если в марте 1943г. командование АК считало, что «нельзя предпринимать какие-либо вооруженные акции против советских партизан, недопустимо доносить на них немецким властям» (подобная практика распространялась и на ГЛ), то 21 мая «Корвета» предложила «акцию „К“ трактовать так, как и наше отношение к оккупантам, независимо от того, как будет решен советско-польский дипломатический конфликт». Недостаточно пропаганды, необходимо переходить к действиям (план «С»). В мае-июне произошел решительный поворот в отношении центральных властей делегатуры к левым организациям. Был совершен ряд убийств (Медельницы, в Радомском округе и в Подлясье) не только силами НСЗ, которые пропагандировали физическое уничтожение всей левицы, но и силами АК. В июле 1943 г. Янковский сообщил Миколайчику, что он приказал «разбивать банды большевистских диверсантов», то есть ГЛ и советские отряды. 11 августа Бур отдал приказ отрядам АК немедленно уничтожать без суда людей, «метящих в безопасность вооруженных сил в стране». Наконец, последовал формальный приказ №116/1 «О борьбе с бандитизмом», который создавал «законные» возможности для развязывания «братоубийственной» войны еще в условиях оккупации. По сути – гражданской войны, поскольку под бандитами стали понимать всех левых, в первую очередь – отряды Гвардии людовой.