происхождения, рода, национальности, религии и расы, Польши, стремящейся к справедливости и экономическому прогрессу». Был сделан поклон в сторону национальных меньшинств, которым были обещаны все права и привилегии.
Отдельный блок экспозе был посвящен экономическим проблемам. Повторены были все программные требования СЛ. На послевоенное восстановление страны собственными силами премьер не рассчитывал. Экономические задачи в стране, «почти превышающие человеческие силы, требуют очень основательной подготовки». Более того, Миколайчик заявил: «Мы сами не осилим этой работы. Поэтому мы должны создать условия для широкого экономического сотрудничества Польши с великими демократиями Запада, которые в своих собственных интересах – надеюсь— примут активное участие в этом великом созидательном деле». То есть намеревался сохранять довоенную зависимость от Запада.
Внешнеполитический блок доклада начинался с клятв преданности США и Великобритании, уверения, что во внешней политике Польша будет стремиться к приданию дружбе с Великобританией непоколебимых форм. Относительно США была выражена надежда, что они «вполне учтут» нужды Польши. Именно опираясь на поддержку США и Англии, эмигрантское правительство надеялось разрешить все свои послевоенные проблемы. Основой тесного политического, экономического и военного сотрудничества с ними должен был быть широкий и открытый доступ Польши к морю и возвращение в лоно матери земель, захваченных у Польши немецким Drang nach Osten. Правительство Миколайчика не отказывалось от планов организации народов Средней Европы, создания их общей политической и экономической системы, «возможно, как одного органического целого».
Во внешнеполитическом блоке невозможно было обойти отношения с Россией. Миколайчик даже признал, что это «главный вопрос». Имеется желание дружески с ней сотрудничать, «трудности, вытекающие из прошлого, большие, но они могут быть устранены при доброй воле обеих сторон». Его правительство намерено подходить к сотрудничеству с СССР на платформе Сикорского «с полным пониманием общих интересов в борьбе с вековым немецким устремлением». Высказывания о границах взаимодействия с СССР были урезаны в объеме и времени и выражены абстрактно, в отличие от конкретных развернутых пассажей относительно взаимодействия с Западом. Миколайчик связал эту проблему с проблемой всей Европы: «Соглашение Польши и России— историческая необходимость для обеих стран, но это соглашение является также исторической необходимостью для Европы как единого целого, ибо от этого будет зависеть консолидация и равновесие в Европе».
Заключал свое экспозе Миколайчик словами: «Мы не хотим ничего терять из нашего наследства, ни наших земель, ни наших прав, ни наших идеалов». Для «дружеского сотрудничества» с СССР закладывались те же противоречия, которые все-таки не преодолел (не успел?) Сикорский /93/.
Сразу после программного выступления Миколайчика как в Лондоне, так и в варшавском подполье стали уточнять «русские» и «пограничные» моменты. В сентябре 1943 г. МИД правительства в эмиграции направил делегатуре планы раскола «всероссийской империи», переноса польской восточной границы, дабы она охватывала Каменец и Минск, и инкорпорацию Литвы, которая должна составлять с Польшей «государственное единство». Выдвигались претензии на Восточную Пруссию, Гданьск, Западное Поморье и Опольскую Силезию.
Намерения в отношении СССР польское правительство готовилось подкрепить силой оружия. 28 августа 1943 г. на встрече с президентом Рузвельтом (первый визит в США!) Миколайчик заявил, что если Красная армия враждебно отнесется к представителям эмигрантского правительства и АК, то им придется прибегнуть к «самообороне», а правительству – «огласить состояние войны с Россией»/94/.
Делегатура выдала свою программу создания польской сферы безопасности, более агрессивную, чем правительственный «лондонский вариант». Департамент иностранных дел делегатуры разработал «Польские территориальные цели войны с точки зрения обороноспособности государства». Документ получил одобрение Янковского. «Главным польским политическим наказом» (Naczelny rozkaz) было признано утверждение «условий польской победы в эвентуальном будущем конфликте с Германией и Россией». Предусматривались разные варианты. Если в конце войны Советский Союз окажется сильным, следовало удовлетвориться сохранением границы 1921 г. на востоке при включении Литвы в состав Польши. В случае ослабления СССР следовало дополнительно отделить от СССР Латвию, Эстонию, а также Украину и Белоруссию и объединить их политически и в военном отношении с Польшей. Пока же Бур требовал от Лондона увеличить поставки оружия, ввести в Польшу в критический момент польские войска с Запада и «несколько крупных англосаксонских соединений» /130/.
В «пакет» мечтаний польских маниловцев следует включить и то, что Рада народова занялась разработкой проблемы колониальных притязаний Польши после войны или хотя бы ее участия в эксплуатации колоний, а также подготовкой материалов к будущей мирной конференции.
Не забывали и об овладении властью в Польше. 27 октября 1943 г. последовала инструкция правительства командованию Армии крайовой и делегатуре о проведении акции «Бужа» («Буря») – очередного и последнего плана завоевания власти в Польше. Она предусматривала три варианта, в зависимости от конкретной обстановки в стране в момент, когда из Лондона будет дан сигнал (polecenie) усиления военных действий против немцев.
Вариант А1: при согласовании планов с союзниками. Целью восстания определялось «овладение сколь возможно большей территорией Речи Посполитой как основой для возвращения польским землям суверенитета польского государства и воссоздания вооруженных сил в стране». С военной точки зрения— путем ударов в тыл немцам при их отступлении с востока «в самый критический для них момент», а также защиты Польши от полного уничтожения при их отступлении. С политической точки зрения, «Польша в критический момент краха (zalamania) Германии обретает вновь суверенитет на собственной территории» и вносит ценой больших жертв существенный вклад в общую победу союзников.
Такой перспективе восстания должны соответствовать следующие обстоятельства. Фронт на востоке удерживается вне границ Польши, пока англо-саксонские союзники не войдут столь глубоко в континент Европы, чтобы оказать непосредственную помощь восстанию поддержкой с воздуха, высадкой десанта и сбрасыванием военного снаряжения. Когда они сбросят вместе с польской парашютной бригадой английских и американских связистов в польские повстанческие войска, «Польское правительство, по крайней мере премьер и главнокомандующий вместе с английскими и американскими представителями приземляются в Польше или, по желанию страны, на территории союзнических вторжений, с которых ведется акция поддержки восстания».
Вариант А2:в случае, если окажется, что нет согласия и возможностей союзников на предыдущий план, а немецкий фронт рушится без признаков распада, правительство призовет страну усилить саботажно-диверсионные акции против немцев. Акция эта, однако, имеет тогда политико-демонстрационный и охранный характер.
Вариант В: при возможности входа советских войск на польские земли без предварительного или частичного их освобождения предусматриваются следующие возможности. Первая: польское правительство овладевает властью на всей территории Речи Посполитой. «С правительством или его представителями являются английские и американские представители. В этом случае устанавливается сотрудничество с представителями советского командования». Вторая: если даже восстанавливаются дипломатические отношения, а «Советы… вступая на наши восточные земли, возвращают их состояние беззаконной инкорпорации (включения в состав – В. П.), польское правительство выражает протест Объединенным Нациям, требуя их вмешательства с целью восстановления на этих землях состояния, соответствующего международному праву. В случае арестов и репрессий, до того как польское правительство овладеет властью, активные выступления следует ограничить необходимыми актами самообороны». Третья: если нет польско-советских отношений, «польское правительство заявляет протест Объединенным Нациям о нарушении польского суверенитета – о вступлении Советов на территорию Польши без соглашения с польским правительством – сообщая одновременно, что Край (Польша – В. П.) с Советами не будет сотрудничать». Крайовые власти и вооруженные силы остаются в конспирации. На аресты и репрессии отвечать самообороной.
Вариант С – самый, мягко говоря, удивительный: в случае советско-немецкого соглашения – глубочайшая конспирация. Ожидание решения правительства и сохранение сил для последнего рывка в момент приближения союзнических армий /96/.
Что ж, эмигрантское правительство, хотя такое определение его очень не нравилось Черчиллю и Рузвельту, осталось на старых позициях. Ничего нового. Два врага, надежда на Запад, отказ украинскому и белорусскому народам в праве на воссоединение, полное непонимание важнейших изменений в расстановке военных и политических сил на международной арене. Но полностью делаются понятными действия советского военного командования при прохождении советских войск через Польшу и,в особенности, во время боев под Варшавой.
В эти же дни высказывались иные мнения. «Robotnik» 26 июля 1943 г. писал: «Страна ни за что не допустит возвращения Рачкевичей, Соснковских, Рыдзов и Мосьчицких. Необходимо противопоставить санационной клике вооруженную силу народа. Польский народ должен иметь многочисленную и хорошо вооруженную военную организацию самих трудящихся. Все социалисты, людовцы, демократы, все искренние антисанационные и демократические элементы в стране и за границей должны понять, что только действительная народная польская армия после изгнания гитлеровских бандитов будет вооруженным оплотом рабоче-крестьянского правительства, оплотом и гарантией народной Польши».
Пока же приходится констатировать, что Антигитлеровскую коалицию нацистам разбить не удалось, но трудности они создали. На прямой Москва— Варшава, когда советские армии все ближе подходили к рубежам своей страны и готовились к освобождению соседних стран, единства в борьбе против германского нацизма – общего врага советского и польского народов и народов всей Европы – не было ни на межгосударственном правительственном уровне СССР – Польша, ни на национальном – внутри польского движения Сопротивления. Более того, нагромождались противоречия, ставшие после Сикорского острыми и открытыми конфликтами в момент, когда решалась судьба Польши.