Вопросы освобождения страны, ее будущего волновали и «лондонский лагерь». Положение для него было сложным не только в международном плане (отсутствие соглашения с СССР), но и во внутриполитическом, хотя за ним продолжало идти большинство народа. Отряды людовцев и социалистов на борьбу против России не пойдут, считал командующий АК в мае 1944 г., они подозревают, что руководство «лондонцев» стремится к захвату власти. Поэтому существующую возможность серьезных внутренних осложнений в АК пытались уменьшить, с одной стороны, путем пропаганды и воспитательной работы, с другой – выработкой социальной программы на основе положений ВРН и людовцев. В подготовке ко вступлению Красной армии на территорию Польши не последнюю роль играла военная подготовка Армии Крайовой.
Все это сочеталось с усилением выступлений против ППР, КРН и СССР. Свидетельством тому был план «Бужа» («Буря»):если не захватить власть на местах, то создать «максимум шума на международной арене». Напомним суть этой военно-политической акции: в момент отступления немецко-фашистских войск и прихода Красной армии на территорию Польши (под которой понимались также Западная Украина, Западная Белоруссия и Литва) все наличные силы АК должны быть мобилизованы, сведены в отряды в соответствии с номером и классификацией регулярного соединения, до сентября 1939 г. квартировавшего в конкретном регионе. Созданные в подполье органы делегатуры, опираясь на действия АК, «за пять минут» до подхода советских войск берут власть в свои руки и ставят советское командование и лагерь ППР перед свершившимся фактом, объявляя себя «хозяевами» территории, «законными польскими властями». Именно на демонстрирование прав эмигрантского правительства на власть и делался главный акцент в плане «Бужа». Далее ожидать результата: разгонят – поднять шум на Западе. Не разгонят – цель достигнута— власть у них.
Черчилль сообщал в Москву 20 февраля (получено 27 февраля 1944г.): «Польское правительство дало мне категорическое заверение, что оно никогда не давало указаний подпольному движению нападать на партизан. (Это он разбирался с Миколайчиком относительно обвинений, прозвучавших в Тегеране против АК-овцев, и далее сообщал, по сути, их планы „Бужи“. – В. П.) Напротив… оно дало всем ныне вооруженным полякам или готовящимся восстать против гитлеровской тирании приказ следующего содержания: по вступлении русской армии в любой район Польши подпольное движение обязано заявить о себе и удовлетворять требования советских командиров, даже если польско-советские отношения не будут восстановлены. Местный польский военный командир в сопровождении местного гражданского подпольного представителя должен встретить командира вступающих советских войск и заявить ему, что согласно указаниям польского правительства, которому они остаются верными, они готовы координировать свои действия с ним в борьбе против общего врага» /125/.
Английские и американские власти в ответ на обращения Миколайчика за содействием этому плану или отмалчивались, или сообщали, что Польша находится в сфере действий советских войск и потому предполагаемые акции не могут быть предприняты без согласия и соглашения с Советским Союзом и без выяснения советско-польских отношений. План же «Бужа» был направлен против СССР. В него, помимо всего прочего, были заложены явно завышенные оценки собственных сил и возможностей и непонимание диспропорции между наличными силами Армии Крайовой и мощью тех, против кого они собирались выступать.
Итак, в польском антигитлеровском подполье на рубеже 1943 – 1944 гг. произошло оформление двух лагерей в движении Сопротивления. Один – руководимый правительством в эмиграции, другой – созданный ППР. Каждый получил свои руководящие центры и свои вооруженные силы, свои основы «подпольного государства». Оба лагеря претендовали на власть в стране и надеялись завоевать ее, опираясь на свои вооруженные отряды и помощь своих внешнеполитических покровителей. Если для ППР борьба с гитлеровскими оккупантами и борьба за власть были равновеликими, то для лагеря «лондонцев» захват власти как был, так и оставался основным.
Более влиятельным продолжал оставаться «лондонский лагерь». Рост радикальных настроений в мире и в Польше, однако, начинал сказываться на тенденциях расстановки внутренних политических сил. Происходило, как заметило командование АК, замедление роста «лондонского лагеря» и ускорение роста сил левого крыла движения Сопротивления, его военных организаций, рост влияния крестьянских и рабочих объединений, рост притягательности для масс провозглашаемых ими идей, в том числе – идеи нормализации отношений с СССР.
Глава четвертая.Польская эмиграция в СССР и «польский вопрос» на международной арене
4.16. Польская эмиграция в СССР и ее общественно-политические организации. Формирование новой Польской национальной армии в СССР
Отказ польского правительства направить дивизии армии Андерса на советско-германский фронт повлиял на настроения политически активной части поляков в СССР, активизировались люди в разной мере просоветской ориентации. Выразителем этих настроений стал журнал «Нове виднокренги» («Nowe widnokręgi» – «Новые горизонты»), возобновивший свое издание в Куйбышеве (Самаре). Коммунисты, сгруппировавшиеся вокруг журнала и польских редакций Всесоюзного и Украинского радио в Саратове, пришли к убеждению о необходимости создать в СССР патриотическую общественную организацию, которая выражала бы интересы значительной части эмигрантов, оказывала им материальную, психологическую и культурно-просветительскую помощь и способствовала возможности их включения в борьбу против гитлеровской Германии.
Журнал начал пропагандировать идеи создания новых польских формирований в СССР. Одним из первых с такой идеей выступил Станислав Лиманович. Под псевдонимом скрывался З. Берлинг, в тот момент командир эвакуационной базы армии Андерса в Красноводске. Результатом инициатив было письмо В.М.Молотову от 4 января 1943 г. главного редактора журнала В. Василевской и члена редколлегии А. Лямпе (одного из лидеров КПП, члена ее политбюро в 1929 – 1933 гг., узника санации в 1934 – 1939гг.).Авторы предлагали создать в СССР новый политический центр как противовес силам, которые сгруппировались вокруг посольства, собрать вокруг нового центра коммунистов и прогрессивно настроенных деятелей иных левых направлений. Ставился также вопрос организационного объединения польских коммунистов, находящихся в СССР. В письме поднималась и тема участия в вооруженной борьбе против гитлеровского режима в рядах Красной армии или в другой форме прогрессивных сил эмиграции, а также помощи польскому освободительному движению, руководимому ППР.
В начале февраля1943 г. В. Василевская выехала в Москву для встречи с советскими руководителями. Советское правительство обещало оказать новому объединению организационную, материальную и финансовую помощь.
1 марта 1943 г. вышел в свет первый номер еженедельника «Wolna Poska». На его титуле значилось: «Орган Союза польских патриотов». Появление этого издания стало сигналом, что создается новая организация поляков. Согласно уставу, СПП создавался на период войны для объединения поляков, находившихся в СССР, без различия их политических, социальных, религиозных взглядов, в один патриотический лагерь борьбы с гитлеризмом. Он ставил своими целями организацию польских вооруженных сил для общей с Красной армией борьбы против гитлеровской Германии; оказание помощи своей стране, борющейся с оккупантами; проведение пропагандистской и организационной деятельности, которая способствовала бы восстановлению независимой и демократической Польши; удовлетворение материальных, социальных и культурных потребностей и интересов польской эмиграции в СССР. Несмотря на критику Союзом действий эмигрантского правительства, он не относился «отрицательно ко всем, идущим за этим правительством или все еще оказывающим ему свое доверие. Каждый, кто борется с гитлеровской тиранией, независимо от его отношения к правительству… является нашим другом и братом». Окончательно Союз польских патриотов оформился на съезде летом 1943 г. Председателем стала Ванда Василевская. Объединил Союз около ста тысяч членов или 60 – 70% взрослого населения Полонии.
18 апреля 1943 г. В. Василевской было сообщено, что политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение о формировании польских регулярных соединений, подчиненных политически Союзу польских патриотов. Формирование первой дивизии началось в мае 1943 г. Командиром дивизии, затем корпуса и армии был назначен полковник, вскоре генерал, Зигмунд Берлинг40. 6 мая ГКО принял соответствующее постановление (№3294).
Факт создания СПП, и особенно дивизии Берлинга, был немедленно прокомментирован польской подпольной печатью. Особенно злобствовала, как обычно, газета «ВРН». И в дальнейшем «под лупой» рассматривалось каждое событие в дивизии/армии, даже присуждение новых воинских званий офицерскому составу.
Вновь возникла проблема, из кого формировать дивизию. После ухода армии Андерса, по постановлению Совнаркома от 15 января 1943 г., все те, кто не по доброй воле оказался в Сибири, в Коми, на Алтае, обязаны были принять советские паспорта (до тех пор их «легитимацией» были справки об освобождении по амнистии из тюрем и мест ссылки). Тех, кто отказывался, репрессировали. Таковых оказалось 1 583 или 1 853. (В одном документе две разные цифры. Опечатка?) Паспортизация выявила, что из 257 660 человек – взрослых 165 208 человек, детей до 16 лет65 672. (В данном документе НКВД подсчет велся на 01.12.1943 и указывалось, что среди польских граждан 81 217 лиц еврейской национальности.) Гражданами Польши были признаны 24 151человек, у них 1 061 ребенок. Стало ясно, что контингент возможных призывников ограничен.
Василевская вновь обратилась к «дорогому Иосифу Виссарионовичу», просила расширить мобилизационные границы. С учетом сведений из предыдущего абзаца, терминология в запросе будет более понятной. Создать польскую воинскую часть (дивизию) СПП и его председатель планировали «путем мобилизации советских граждан как из Польши, так и из западных областей СССР, а также путем перевода поляков, мобилизованных в строй, и трудколонны» (Красной армии).При дефиците командирских кадров Василевская просила об «откомандировании некоторых командиров Красной армии, поляков и русских, для помощи польской части. Кроме того, возможен отбор некоторых военнопленных поляков». Эти просьбы удовлетворили. Почти две тысячи военнопленных из вермахта (1,9 тыс.), взятых в плен с оружием в руках, оказались в рядах польской армии