в стране— власть Крайовой рады народовой и ПКНО —и полностью им подчиняются/300/. В восставшей Варшаве возник третий центр политической власти, созданный ППР. Правда, в военном отношении взаимодействовавший с другими. Для дальнейшего развития событий важным было то, что Централизация – политическое объединение средних слоев города – присоединилась вместе с ППС-левицей к фронту, возглавляемому ППР. 23 сентября заявила об идейной солидарности с КРН – также крупнейшая группа интеллигенции.
Представителям эмигрантского правительства не удалось установить безраздельный контроль над столицей государства. Более того, советский разведчик Олег зафиксировал, что «постепенно среди населения появились протесты против руководства Армии Крайовой». 18 сентября имело место вооруженное выступление групп гражданского населения против руководства АК, они стремились устранить его «как элемент, из-за которого Красная армия не вступает в Варшаву» /301/.
К началу сентября восстание переживало кризис. В ситуационном обзоре №29 командующего округом АК «Варшава» от 8 сентября говорилось: «Неприятель вводит в действие все более тяжелое, результативное (skutecznejsze) оружие, вследствие чего борьба становится все более кровавой и трудной. Сплошное разрушение кварталов делает невозможным действенную оборону этих районов. Уцелевшие защитники – дезорганизованы, практически теряют связи и вместе с гражданским населением деморализуются. Указанные выше явления были видны у защитников Старого Места и Повислья. Уничтожаемое гражданское население, которое героически сотрудничало с нами в первые недели восстания, не видя конца своим мучениям, утратило веру в целесообразность этой акции и находится на грани. Наблюдаются проявления враждебности к повстанцам и их руководству, как военному, так и гражданскому. Настроения эти передаются солдатам»/302/.
Изменение настроений варшавян и повстанцев – причем от первого лица – устами самих жителей доказывает сборник документов спецслужб «Варшавское восстание —2007». Вот что говорил повстанец Г. Вильковяк 27 сентября 1944 г.: «Настроение в АК поначалу было очень хорошее, только на Чернякове плохое. Благодаря суровой дисциплине дух удалось поднять». С конца августа уже отмечается, что боевой дух отсутствует. Легионер В. Спрингвальд 14 сентября сообщал: «Я неоднократно видел, как расстреливали солдат АК за то, что они отказывались принимать дальнейшее участие в безнадежной борьбе». В АК расстреливали полицейских и эсэсовцев, рейхс-и фольксдойче (поляков, заявивших о своей принадлежности к немецкой расе), своих – за шпионаж и сотрудничество с немцами.
Варшавяне по документам этого сборника выглядят не «плакатными персонами», едиными с АК. Миллионное население разное. Фишер даже счел, что «широкие слои населения Варшавы с первых дней восстания его не приняли, по крайней мере не поддержали»21. Одни переходили на сторону оккупантов, другие – могли линчевать немецких пленных. Они помогали раненым: и полякам, и немцам, и солдатам бригады Каминского. Теперь трудно судить, были ли это политические акты или акты человеческого сострадания.
Настроение горожан менялось. Артиллерийские обстрелы и авиабомбардировки, пожары и подрывы зданий, гибель десятилетиями нажитого имущества – все более ухудшали положение. Не работал водопровод (гитлеровцы взорвали), не было воды, электричества, царил голод («Съедены были лошади, собаки и птицы»). А за золото и доллары можно было получить любые деликатесы. За водой в вырытых колодцах часами стояли в очередях. Гитлеровцы то и дело били снарядами по этим «колейкам» (очередям). Тысячи раненых не могли получить помощи – не было медикаментов. «Видя разорение и смерть родных, теряя нажитое имущество, люди, крайне истощенные физически и психически, начали в своих страданиях обвинять повстанцев; то есть тех, кому в начале августа дарили цветы». (Следует сказать, что первый документ сборника «Варшавское восстание —2007», относящийся к населению, имеет дату 13 августа, когда уже стало ясно, что АК не удалось захватить власть в городе до прихода Красной армии.) «Отношение гражданского населения к повстанцам становилось все более недоброжелательным». Это сказывалось на развитии политической ситуации в Варшаве. Значительная часть варшавян пришла к убеждению, что «лондонское правительство» следует отправить в отставку, а восстание – «преступление».
Старувка-Старе Място пала 2 сентября (сдаться было решено 25 августа). 7 200 бойцов почти месяц сдерживали в два раза превышавшие их по численности силы фон дем Баха. Погибло около 3тыс. повстанцев и примерно 40 тыс. мирных жителей от бомбежек и массовых расстрелов. Захватив район Старувки, гитлеровцы убили всех, кто был неспособен самостоятельно транспортироваться в лагеря: раненых, больных, стариков. Сразу же танк въехал в Могилу Неизвестного Солдата и сокрушил ее. Той же участи подверглась колонна Зигмунда. Оставшиеся в живых повстанцы— 1,5 тыс. вооруженных и столько же без оружия – каналами ушли в Средместье, около 800 бойцов из АК и АЛ перешли на Жолибож, который тоже продолжал сражаться. Из воспоминаний, как и кто шел по каналам на Жолибож и должен был далее идти к Кампиносу, следовало, что в Варшаве были бойцы из других округов АЛ, пришедшие на помощь варшавянам. В частности, был командовавший до июня 1944 г. Келецким округом АЛ Анджей Адрийен, которого сменил Мочар. Мочар же получил указание направить к пригородам Варшавы патрули, чтобы спасти от уничтожения «ценные кадры, выходящие из Варшавы». 6 сентября в район Радомска был десантирован отряд под командованием З. Скутели-Гутмана, который вез письма— приказы М. Роли-Жимерского и М. Спыхальского командующему Келецким округом АЛ Мочару и командиру Ченстоховского окренга (района) Б. Ханичу-Боруте. В числе указаний было установить связь с округом АЛ Лева-Подмейска, то есть фактически с левобережной Варшавой
Получив новые подкрепления, силы карателей залатали значительные раны. Активизировались и их действия. Особенно в районах, прилегающих к Висле: Красная армия все ближе подходила к Праге – Варшаве. В конце августа части Красной армии вновь взяли Радзымин, подошли к Воломину. 5 сентября он пал. 8 сентября на Жолибоже появились два связиста-парашютиста. 6 сентября гитлеровцы очистили Повислье (побережье Вислы) до линии улицы Новы свят, а с юга наступали на Садыбу и на 2 сентября вытеснили повстанцев на Черняков.
В руках повстанцев осталось четыре небольших изолированных района. Проблема выживания становилась все острее. В руководстве подполья появились проекты прекратить восстание, поскольку задачи свои оно уже выполнило. В частности, 7 сентября на заседании крайового правительства (КРМ) министр А. Бень-Валькович предложил постановить, «ссылаясь на общеполитическую и военную аргументацию, а также ввиду истощения гражданского населения, что дальнейшее продолжение восстания в столице является нецелесообразным». Решено было начать с немцами переговоры о более длительном перемирии, чтобы дать возможность гражданскому населению покинуть Варшаву. В тот же день РЕН приняла единогласное решение о том, что восстание в Варшаве находится на той стадии, когда следует капитулировать. 8 сентября КРМ решила— капитулируем. Вопрос об условиях. 10 сентября Бур направил письмо генералу Г. Рору, командовавшему немецкими войсками на юге Варшавы. Его интересовали права военнопленных и судьба населения Варшавы в случае капитуляции повстанцев. Рор обещал соблюдение всех прав военнопленных и эвакуацию гражданского населения за пределы военных действий. Но на принятие решений и капитуляцию предоставил менее суток. Бур тянул время: в тот же день, 10 сентября, Красная армия начала штурм Праги, правобережной части Варшавы. Мнения подчиненных Бура были различны. Генерал Монтер-Хрущчель, командующий АК Варшавы, предлагал призвать генерала М. Жимерского, командующего Войском Польским, армией ПКНО, и установить с ним лояльное сотрудничество. Монтер предпочитал Жимерского и ПКНО капитуляции. Бур считал, что 50%АК против капитуляции.
Бах продолжал разыгрывать дружественные чувства к полякам. Например, с почестями передал польскому епископу урну с сердцем Шопена, хранившуюся в костеле Святого Яна. Во время предыдущих разговоров о капитуляции генерал Бах поставил вопрос о придании союзниками Армии крайовой статуса комбатантов. (Как партизаны, они, по немецким приказам, подлежали расстрелу без суда и следствия.) Бах старался неспроста. Генерал Форман докладывал: «Боевая сила использованных в Варшаве частей… в настоящее время на исходе». А для Бура в городе опасно укреплялось единство повстанцев демократического крыла восставших. Это констатировала 16 августа на своих заседаниях Крайова рада министров. Это замечал и Бах, и очевидно, неспроста после каждого «объединительного» шага радикальных польских сил следовало немецкое предложение АК о переговорах на предмет прекращения военных действий.
В итоге через Лондон на правый берег Вислы полетела от Бура шифрограмма «с солдатским приветом»: «Прошу господина маршала поприветствовать от моего имени и от имени бойцов АК приближающуюся к стенам Варшавы Советскую армию и находящиеся в ее составе польские подразделения». Так, ни больше ни меньше. Бур предложил сотрудничество, «если вы укажете нам направление решающего удара на Варшаву и после того, как оснастите АК тяжелым вооружением» и принизил 1-ю польскую армию и ее дивизию им. Костюшки (назвав «польскими подразделениями») /Варшавское восстание —2017, с. 300 – 301/.
Да, 10 сентября 1 БФ начал давно подготавливавшуюся фронтовую операцию – наступление на Прагу. Воспользовавшись тем, что гитлеровцы ослабили свои ряды под Варшавой, перебросив часть танковых сил для спасения своих позиций у Сандомирского плацдарма, командование 1 БФ перегруппировало войска. В частности, вывело части 1-й польской армии с Магнушевского плацдарма, откуда была попытка в составе дивизий генерала Чуйкова идти к Варшаве по западному берегу Вислы, на восточный берег реки и включило их в состав сил, получивших приказ наступать в направлении Праги. Преодолевая упорное сопротивление, войска шли вперед. В рядах наступавших была и дивизия им. Тадеуша Костюшки из 1-й польской армии: политически для СССР проблему взятия Варшавы надо было перевести из международной в польско-польскую. 13 сентября Сталин приказал Г. К. Жукову вылететь в штаб 1 БФ, «разобраться с Варшавой» и выяснить возможность проведения частной операции форсирования Вислы войсками Берлинга/303/.