ровые и театральные коллективы, кружки по изучению иностранных языков. Они организовали и кружок по изучению марксистской литературы, истории рабочего движения. Создали группу поддержки ППР и Демократического блока на выборах в Законодательный сейм. И многочисленную —503 человека. Факт, вызвавший чрезвычайное изумление Б. З. Кобулова, замнаркома госбезопасности, курировавшего лагеря: «С какой корысти им это надо?», —наложил он резолюцию на донесение о создании и деятельности указанной группы.
Тяжелое положение в стране и, как следствие, также в лагерях, значительная смертность вызвали вмешательство Секретариата ЦК ВКП (б). В Свердловской области на 5 468 человек в четвертом квартале 1946 г. умерло 163 человека. Из них 62 от дистрофии кишечника, 23 от воспаления легких. 26 июля 1946 г. было приказано проверить содержание военнопленных. К жалобам на бытовые неурядицы прибавлялись и моральные. Поляки то и дело оказывались в одних лагерях с немцами, японцами, итальянцами и т. д. Военные страсти еще не улеглись. С недавними противниками в одном лагере сидеть не желали. Но жизнь – всюду жизнь, и появлялись самые немыслимые амурные связи и их последствия, что администрация лагерей безуспешно стремилась предотвращать.
Ответ министра МВД С. Н. Круглова А. А. Жданову, члену политбюро ЦК ВКП (б), курировавшему лагеря, сообщал 27 сентября 1946 г.,что для выправления материального положения в лагерях по хоздоговорам 80% лагерников привлекаются на трудовой фронт, что содействует улучшению работы лагерей, дает доход. В первом квартале 1946 г. общий заработок составил 821 млн. рублей, во втором 1 022. В третьем ожидалось 1 143 млн. дореформенных рублей (по денежной реформе 1947г. десять старых рублей менялись на один новый).В Свердловской области узников двух лагерей (литер «Б» и «Г») и семи спецбатов использовали в угольной, лесной, золотодобывающей промышленности, в сельском хозяйстве/412/. Абсолютно добровольной эту деятельность назвать было нельзя, хотя она предусматривалась решениями о возмещении Германией трудом нанесенного ею войной ущерба оккупированным странам. (С определением гражданства многих были трудности. Солдат-поляк из вермахта – кто он?) Отказ от работ и агитация за невыход на работу расценивались как срыв производственной деятельности лагеря и контрреволюционный саботаж. В феврале 1946 г. был приказ заместителя начальника 2-го отдела ОУ ГИПВИ НКВД СССР полковника Лютого об аресте в лагере №231 «группы интернированных поляков, производящих саботаж на производстве и подготавливающих побег». Протестом против заключения в лагеря были и голодовки заключенных, в том числе и в лагере аристократов в Зеленогорске. Голодовки особенно нервно воспринимала администрация. И о фактах любой голодовки доносила до самого верха.
Упомянутая уже директива 1/7859 предписывала, что «поляки, деятельность которых против СССР и польского Временного правительства следствием и агентурной разработкой не будет подтверждена, подлежат освобождению и направлению к постоянному месту жительства». В октябре 1945 г. вице-премьер Польши и член политбюро ЦК ППР Я. Берман вновь поставил в Москве вопрос об освобождении интернированных и арестованных, соглашаясь на оставление тех, кто был виновен в серьезных преступлениях. Берия 21 октября доложил, что из 27 010 польских граждан, «согласно указанию товарища Сталина», НКВД должен возвратить в Польшу 12 289 человек, арестованных за маловажные уголовные преступления, дезертирство из армии, а также рядовой состав Армии Крайовой.
В лагерях должно было остаться 14 721 человек, «арестованных за шпионаж в пользу противника, участие в диверсионно-террористических группах и фашистских организациях». А также командный и начальствующий состав Армии Крайовой. Если внимательно прочитать документы лагерей, то среди интернированных умудрились найти более 30 вариантов «предателей польского народа», агентов японской разведки, бывших членов компартии Польши, лиц, нелегально переходивших границу в 1940 г.,служивших в дивизиях СС «Галичина» и «Бранденбург», фольксдойче и «прочий антисоветский элемент». В итоговой же справке, фактически истории АК, весьма правдоподобно составленной, признали, что этой организации свойственна была бескомпромиссность идеи независимости Польши и собственная позиция/413/.
Правовыми документами, на основании которых происходило освобождение, были указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1944 г. «О предоставлении амнистии польским гражданам, осужденным за совершение преступлений на территории СССР», постановление ГКО №9843-ССот 13 августа 1945г. «Об освобождении и отправке на родину военнопленных рядового и унтер-офицерского состава» (последнее обязывало НКВД освободить и до 15 октября 1945 г. отправить, в основном из районов бывших фронтов, 708 тыс. человек, в том числе «всех поляков»19 800 человек/414/),постановления СНК СССР от 6 января 1945 г. «О порядке репатриации союзных военнопленных и интернированных граждан» и от 26 июля 1947 г. «Об освобождении и возвращении в Польшу польских граждан, находящихся в СССР под стражей», а также заключения комиссии под председательством И. А. Серова (создана в связи с советско-польскими правительственными переговорами по решению проблемы АК в 1947 г.). Продолжали действовать волевые решения Сталина и иных «компетентных лиц и органов».
Служебная справка заместителя наркома внутренних дел Чернышова для Берии от 2 ноября 1945 г. в части, относящейся к полякам, которые в результате войны 1941 – 1945 гг. прошли через лагеря военнопленных и интернированных, сообщает, что таковых лиц было 85 885 человек. Из них 54 395 человек уже «отправлено на родину, в Польшу». Имеющиеся публикации документов факт этого отправления, его условия и сроки, даже местность, где они были, не отражают. В архивах подобные документы также автору не встретились. Последующие события позволяют предположить, что (выявленных) членов АК они не касались. 2,5 тыс. человек выбыли по разным причинам. На 1 августа 1945 г. в лагерях осталось 27 010 человек. Теперь их должно было остаться 14 721 человек. Им вменялся шпионаж в пользу противника, участие в диверсионно-террористических группах, фашистских организациях. Не предусматривалось освобождение командно-начальствующего состава АК.
Началась отправка интернированных. На 23 ноября отбыли 5 108 человек.
29 ноября 1945 г. советник посольства Польши в СССР В. Матвин вручил заведующему 4-м европейским отделом НКИД А. П. Павлову записку о репатриации поляков из фильтрационно-проверочных и исправительно-трудовых лагерей НКВД. Новый посол Х. (Г.) Раабе особенно настаивал на скорейшем освобождении членов Виленской группировки АК, мотивируя это внутрипольскими политическими соображениями, и на ускорении отправки всех обещанных 12тыс. Интернированная группировка АК, участвовавшая в попытках самостоятельно захватить Вильно/Вильнюс, дислоцированная в районе Калуги, имела самый оригинальный статус. Как советские граждане, они считались военнослужащими Красной армии, 361-го запасного полка, 31-й запасной дивизии. Хотя принять советскую присягу отказались. В донесениях Берии они продолжали фигурировать как интернированные. Освободили их одними из первых в январе 1946 г. Посол Раабе, сам пострадавший от польского подполья (у него убили сына), заявил, что он помолодел на десять лет.
На освобождении по амнистии АК-овцев настаивал начальник польской миссии по репатриации майор Дзержговский, аргументируя это тем, что данная категория польских граждан польским правительством амнистирована, в связи с чем создается нежелательное положение неувязки политики польского правительства с положением лиц, находящихся на территории Советского Союза. Польша жаждала получить обратно 10 тыс. горнорабочих и ряд других категорий, которые появились в связи с обменом территорий —находившихся в германском плену, оказавшихся без гражданства/415/.
В январе 1946 г. из Рязанской области, где в лагере находилось около 2тыс. человек, отбыло 815 человек. Это вызвало бурные протесты оставшихся против слишком долгого или безвинного содержания. Начались голодовки. Последовало указание МВД «срочно закончить проверку поляков и в отношении тех, на которых отсутствуют компрометирующие материалы, составить справку и возбудить ходатайство перед МВД СССР об освобождении из лагеря». В мае Кобулову докладывали, что из 1 150 просмотренных дел (осталось 250) на 600 человек «отсутствуют основательные компрматериалы и [они] могут быть возвращены на родину в Польшу». В июне 1946 г. Рязанское УМВД возбудило ходатайство об отправке 508 поляков из лагеря №454, ввиду отсутствия на них компромата. Среди них были 323 члена АК, задержанных в 1944 г. В августе 1946 г. вновь вопрос об интернированных решался в МИД СССР. Отдельные или групповые возвращения происходили достаточно регулярно. В Бресте находились специальные уполномоченные, занимавшиеся передачей интернированных.
В 1947 г. польское посольство в Москве направило в МИД СССР списки на польских граждан, находившихся в местах заключения в СССР. В них утверждалось, что их 50 284 человека, задержанных за участие в подпольных организациях, за различные преступления в тылу Красной армии, а также бывших солдат вермахта и шахтеров.
Генерально вопрос о поляках был определен в марте 1947 г. в ходе переговоров правительственных делегаций, одним из пунктов переговоров было урегулирование проблемы АК. К правительственным переговорам 1947 г. МВД составило для Молотова справку об общем количестве интернированных в СССР польских граждан. В ней утверждалось, что всего в лагерях для интернированных содержалось 9 718 польских граждан, из них взятых по очистке тыла 2 487 человек, членов АК 2 762, поляков, выявленных среди пленных вермахта,980, 167 человек категории «Г», силезских горняков 3 320 человек39. (Секретарь ЦК ППР В. Гомулка утверждал, что польская сторона передала советской список на 9 877 горняков, вывезенных весной 1945 г.,с требованием их репатриации.)