Одним словом, стоит ли связываться со столь хлопотным и ненадежным делом.
Поляки назвали следующие цели для бомбардировок:
1. Аэродром Окенце.
2. Аэродром Беляны.
3. Форт Бем.
4. Цитадель.
5. Институт физкультуры.
Поляки считают, что эти цели значительны по своим масштабам и легко могут быть установлены; однако, ввиду того, что польские войска находятся в настоящее время в непосредственной близости от этих мест, бомбардировку необходимо выполнять очень точно.
Принимая во внимание тот факт, что эти объекты не годны для ночной бомбардировки, вопрос об использовании Королевского бомбардировочного корпуса снимается.
Американские ВВС, выполняющие подобные бомбардировочные операции, должны были бы атаковать с большой высоты и, следовательно, могли причинить ущерб польским войскам, находящимся в соседстве с этими целями. Для выполнения такого рода операций американским ВВС необходима минимальная видимость на 1800 метров.
В связи с этим британские начальники штаба считают, что единственная возможная помощь, чтобы провести точную бомбардировку этих объектов, может быть оказана со стороны русских тактических ВВС, выполняющих подобные операции с низкой высоты. (То есть мы отказываемся, воюйте вы.)
Поляки также просили о том, чтобы польские парашютные части были посланы из Италии и Англии. Эта просьба не может быть выполнена вследствие того, что выделение такого большого числа транспортных самолетов нарушило бы выполнение других задач. Кроме того, мы считаем, что потери при таком большом расстоянии были бы, несомненно, очень велики. (Пусть гибнут русские!)
Р. Бринкман, полковник Генерального штаба.
В тот же день (14.8.44 г.) подключились и американцы. Гарриман был особенно активен.
В отличие от кадрового английского разведчика А. Керра, бывшего лишь чиновником и выполнявшего указания своего начальства, у Гарримана имелись в Польше давние и очень важные интересы.
Свое проникновение в Польшу Гарриман начал еще в 1926 году, сразу после государственного переворота, осуществленного Пилсудским. Он был в числе той группы американских финансистов и промышленников, что планировала закабаление Польши американским капиталом.
Экономическая программа американцев в отношении Польши была изложена американским финансовым экспертом Э. Кеммерером в следующей формуле: «Польше следовало бы пойти по пути производства сельскохозяйственных продуктов и сырья для нужд индустриальных стран». Иначе говоря — стать сырьевым придатком развитых, «передовых» стран.
Финансовый магнат Гарриман создал концерн, который приобрел в Польше две угольные шахты, две шахты по добыче цинковой руды, цинкоплавильный завод и другие предприятия. Кроме того, он фактически овладел крупнейшим химическим заводом в Польше, крупным фарфоровым заводом и предприятиями бельгийского горнопромышленного общества, продолжавшего номинально считаться собственником ряда польских горнодобывающих предприятий.
Естественно, что все происходящее в стране затрагивало финансовые интересы Гарримана, а уж возможный приход к власти левого правительства, связанного с Москвой, грозит ему полной потерей вложенных в Польшу капиталов. Поэтому он был очень активен.
У. Гарриман писал наркому иностранных дел СССР В. Молотову, сообщая, что ВВС США, стартуя из Англии, намерены частью самолетов атаковать немецкие позиции, а другие в это время сбросят груз варшавским повстанцам, а затем они последуют на базу в Советском Союзе.
Посол писал, что, как ему сообщили, британские бомбардировщики недавно сбросили ночью на Варшаву небольшое количество боеприпасов при полете из Италии. Однако дальность полетов из Италии в Варшаву и дальность возвращения делают этот род операции весьма трудным, а количество сброшенного — весьма малым.
Поэтому англо-американским командованием было решено, что самое эффективное содействие можно оказать дневными челночными полетами американских бомбардировщиков на советские базы.
Американский посол писал: «Правительство США очень желает, чтобы эта попытка была предпринята, несмотря на ее риск и трудности, и я прошу немедленного ее одобрения, чтобы операция могла быть проведена завтра утром, если позволят условия. Искренне Ваш У. Гарриман».
Это было наглое и неприкрытое давление американской стороны.
Ответ последовал сразу же. Письмо Вышинского от 15 августа. Состоялась встреча и беседа американского и английского послов с А. Вышинским.
Очень вежливо, согласно дипломатическому протоколу, зам. наркома иностранных дел СССР А. Вышинский перечислил все просьбы, содержавшиеся в письме американского посла Гарримана, и ответил, что, по поручению народного комиссара, сообщает: советское правительство не может пойти на это.
Выступление в Варшаве, в которое вовлечено варшавское население, является чисто авантюрным делом, и советское правительство не может к нему приложить свою руку.
Маршал И.В. Сталин еще 5 августа сообщил г-ну У. Черчиллю, что нельзя себе представить, как могут взять Варшаву несколько польских отрядов так называемой Крайовой Армии, у которой нет ни артиллерии, на авиации, ни танков, в то время как немцы выставили на оборону Варшавы четыре танковых дивизии.
Послал свое письмо и английский посол А. Керр, адресовав его уже наркому В. Молотову. И это был уже неприкрытый нажим.
Оказалось, что, когда они беседовали с Вышинским, в английское посольство пришла телеграмма от министра иностранных дел Великобритании А. Идена.
Господин министр сообщал, что 13 августа 28 британских самолетов из порта Бари (Италия) сбросили грузы в Варшаву. Намечены и последующие подобные операции. Однако, подчеркивал министр, эти перелеты со средиземноморского театра могут производиться лишь за счет операций по поддержке союзных десантов на юге Франции и ввиду большого расстояния, которое должны покрывать самолеты, которые должны возвращаться на базы в Италию, объем помощи, которую возможно этим путем сделать полякам в Варшаве, является неизбежно малым по сравнению с затраченными усилиями.
И опять просьба — садиться американским самолетам на советских базах ВВС.
Отказ Сталина был не просто отказом, позиция Кремля была обоснованной. В те дни советские аэродромы в Полтаве, Миргороде и Пирятине, предоставленные американцам для челночных операций, 21 июня 1944 года — более чем за месяц до начала Варшавского восстания — стали объектом нескольких массированных налетов немецкой авиации и были практически полностью уничтожены. Их восстановление закончилось, и то не полностью, лишь к 10 сентября, после чего они снова были предоставлены американской стороне. Этот известный в истории войны факт в Польше почему-то замалчивается.
Позиция англичан очень напоминала давно известное: мы заварили кашу и отходим в сторону. А вы — расхлебывайте. Это было исключительно по-английски…
Полеты в один конец
Американские самолеты, стартовавшие 13 августа из Бари, достигли Варшавы и сбросили повстанцам обещанный груз. Четырехмоторные тяжелые бомбардировщики типа «либерейтор» с экипажем в 8 человек выполнили опасное задание. Один из самолетов этой авиагруппы был подбит немецкой зенитной артиллерией и упал на территории, уже занятую советскими войсками.
По плану американского командования на ночь с 13 на 14 августа предполагались операции для поддержки ожидавшегося десанта союзников в Южной Франции. Однако совершенно неожиданно Черчилль, который тогда находился в Неаполе, лично приказал выделить 40–50 «либерейторов» и послать их на Варшаву. Он заявил якобы, что эта операция даже важнее, чем поддержка вторжения в Южную Францию.
Дело в том, что польский партизанский штаб имеет радиосвязь с союзным командованием в Италии, и Черчилль, будучи в Неаполе, получил просьбу поляков о помощи. Он приказал в течение трех ночей послать в общей сложности свыше 100 тяжелых самолетов с тем, чтобы каждый сбросил на парашютах около 3 тонн оружия, боеприпасов и продовольствия для польских партизан.
Среди летчиков, отправленных на задание, был и экипаж под командованием капитана Ван Эйссена — пилота из Южно-Африканского Союза. Задание было — сбросить груз на парашютах с незначительной высоты в 450–500 футов (135–150 метров) на объекты, точно обозначенные на плане Варшавы.
Это было классическим самоубийством. По всем авиационным нормам «либерейторам» полагалось бомбить с высоты не ниже 5000 метров, а не летать над вражеской зенитной обороной на высоте 100–150 метров. При таких условиях их почти неизбежно должны были сбить мелкокалиберные автоматические зенитки.
Получив такой приказ, экипаж понял, что их отправляют в «один конец», а радист, лейтенант Остин, перед полетом раздарил кое-какие свои вещи, считая, что он уже не вернется. Перед другими полетами он этого не делал. Протестовать вслух против этого неправильного задания экипаж не мог — это запрещала военная дисциплина, и за это они попали бы под военно-полевой суд.
…Дальше произошло то, что и должно было произойти. Во время первого же захода на цель немецкие зенитки открыли ураганный огонь. Оба бортовых стрелка были убиты в первый же момент, два мотора самолета загорелись. А высота была, как и приказано, всего 150 метров. Первый пилот резко отвернул и направил самолет точно на восток, на территорию, занятую советскими войсками. Над Вислой загорелся третий мотор. Протянув еще немного, экипаж стал выбрасываться на парашютах. Им повезло — они оказались уже на освобожденной советскими войсками территории. Но из экипажа уцелели только пять человек. Самолет разбился и разлетелся на части.
На следующий день (16 августа 1944 года) британскому послу ответил уже сам нарком В. Молотов.
Он подтвердил получение письма с сообщением о телеграмме Идена по поводу сбрасывания вооружения для Варшавы и возможности для американских самолетов совершать после этого посадку на советских базах.
Он писал: «Считаю необходимым сообщить Вам следующее. Советское правительство, разумеется, не может возражать против того, чтобы английские или американские самолеты сбрасывали вооружение в районе Варшавы, считая, что это — дело самих американцев и англичан.