– Вы ко мне, любезный брат? – спросил ректор поднявшегося ему навстречу Крима.
– Да, Великий Мастер, – ответил Шторр.
– Хорошо, подождите минуту, пока мы с братьями Мастерами решим наши вопросы, и заходите.
Обещанная минута растянулась еще на полчаса, в течение которых преподаватели по очереди покидали кабинет ректора. Последним вышел Шлишш. Его взгляд равнодушно скользнул по Криму, словно бы того и не было вовсе в приемной.
– Заходите, любезный брат, – пригласила Шторра молодая кешлянка, по-видимому, секретарь ректора.
Крим толкнул тяжелую дверь и вошел в кабинет Мастера-ректора.
– Что вам угодно, любезный брат? – Великий Мастер сидел за столом в глубине довольно скромно обставленного кабинета. На его стенах висели грамоты и дипломы, очевидно, заработанные Гимназией, в шкафу за стеклом стояло несколько золотых кубков. Пол устилала ковровая дорожка, ведущая от входа и словно делившая кабинет на две половины.
– Прошу прощения, Великий Мастер, – произнес Крим, приблизившись. – Мастер Шлишш прислал меня за допуском на занятия.
– Мастер Шлишш строгий, но справедливый преподаватель, – проговорил ректор. – Чем вы провинились?
– Я пропустил семинар.
– Пропустили семинар? Да, Мастер Шлишш весьма ревностно относится к таким вещам. В чем же причина вашего прогула?
– Я проспал, – признался Крим и тут же, решив, что следует привести хоть что-то в свою пользу, добавил: – Я очень много занимался последнее время, готовился к экзамену за первую стадию, спал мало…
– Как ваше имя? – перебил его ректор.
– Крим.
– Так вот, любезный брат Крим. Я слышал о ваших занятиях от Мастера Шлишша. Он не особенно их одобряет, так как считает такую спешку бесполезной. Я не вполне с ним согласен. Не вижу ничего плохого в том, что вы занимаетесь дополнительно. Но правила одни для всех, и раз Мастер Шлишш требует обязательного посещения своих семинаров – это его право, здесь я вмешиваться не могу. Я даю вам допуск, и вы можете вернуться к занятиям. Думаю, дежурство в трапезном зале до конца учебной недели не будет в вашем случае излишне строгим наказанием.
Внутри у Крима все похолодело.
– Дежурство в трапезном зале? Оно же занимает целый день!
– Конечно, целый день. Необходимо подготовить зал к завтраку, затем – к обеду, после обеда – к ужину, и, наконец, убрать после ужина.
– Но… Но, как же я смогу продолжать заниматься?
– Ну, немного времени после ужина у вас в любом случае останется.
– Но я же не успею! – воскликнул Крим. – До экзамена осталось всего полторы недели, я не успею подготовиться!
– Ничего страшного. Экзамен бывает каждый месяц, не успеете к ближайшему – попробуете в следующий раз.
– Да не могу я в следующий раз! – прокричал Крим. – Как вы не понимаете: не могу!
– Любезный брат, вам стоит сдержаннее вести себя в присутствии вашего Мастера-ректора! – негромко, но твердо произнес старик.
– Прошу прощения, Великий Мастер… – Мозг Крима отчаянно искал решение. – Скажите, а не могу я отбыть наказание после экзамена? Через полторы недели?
– Нет, разумеется, не можете. Как я уже сказал, правила одни на всех. А теперь идите, любезный брат. Завтра с утра явитесь к Мастеру-виночерпию. И не стоит более испытывать мое терпение. Наказание, назначенное вам, отнюдь не обременительно, в моей власти значительно, – ректор поднял указательный палец вверх, – значительно ужесточить его. Вы свободны, любезный брат! – с еще большим нажимом проговорил ректор, видя, что Крим не двигается с места.
Повесив голову, Шторр покинул кабинет Мастера-ректора.
11
– Что вам угодно, любезный брат Крим? – остановившись в дверях аудитории, оглянулся мастер Шлишш.
– Прошу прощения, Мастер, мне нужно подписать направление на экзамен, – Шторр протянул преподавателю полученный в учебной части бланк.
– Направление? – переспросил тот. – Какое еще направление?
Взяв из рук Крима листок, Шлишш стал рассматривать его, словно видел в первый раз в жизни.
– А с чего вы взяли, что я его вам подпишу? – спросил наконец он, поднимая глаза на ученика.
– Ну, как же… – Крим даже растерялся. – В ректорате сказали, что надо получить направление. Да и вы же сами говорили, что подпишете, помните, тогда, на первом семинаре?
– А вы тогда же говорили, что будете исправно посещать все занятия. Сколько у вас пропусков, Крим?
– Четыре. – Шторр никак не мог понять, к чему клонит Мастер.
– А сколько из них вы отработали?
– Ни одного. Но я…
– Вот видите: ни одного! – перебил его Шлишш. – Так о каком экзамене может идти речь?
– Но Мастер, я же приходил в восьмой день на отработку, вы же видели меня! Вы сами не успели меня принять!
– Ну и что? Это ваша проблема – сдать отработку, не моя. Приходите в ближайший восьмой день, я приму вас.
– Но Мастер, экзамен у меня завтра!
– У вас нет завтра никакого экзамена, пока вы не получили на него направления. А направление вы не получите, пока не отработаете пропущенные темы! – отрезал Шлишш.
– Хорошо, Мастер, – сдался Крим. – Тогда примите у меня эти отработки сейчас. Я готов.
– Отработки принимаются каждый восьмой день, Крим. Сегодня у нас день какой?
– Третий…
– Третий. До восьми считать умеете? Вот когда будет восьмой – жду вас у себя. А сейчас – до свидания!
И прежде чем Крим нашел, что сказать, дверь за Шлишшем захлопнулась.
Ученики один за другим покидали аудиторию, а Шторр так и продолжал стоять у дверей, не в силах сдвинуться с места. Смысл сказанного преподавателем постепенно доходил до его сознания. Шлишш не допустил его до экзамена! Вот так вот просто взял – и не допустил! После недели каторжных занятий, после второй недели, когда он как проклятый разрывался между дежурствами в трапезном зале и библиотекой, после, наконец, последних трех дней, в которые он вовсе не сомкнул глаз, но почти добрался до конца третьего тома…
События последних дней молнией пронеслись в его мозгу.
Сами по себе дежурства в трапезном зале и правда оказались не слишком обременительны. Под руководством Мастера-виночерпия – такое звание носил распорядитель зала – Крим протирал столы, относил на мойку использованную посуду, при помощи специального пылесоса мыл пол и проделывал еще массу мелких, но необходимых для функционирования столовой вещей. Учитывая, что одновременно в зале трудилось не менее десятка проштрафившихся учеников, работы было совсем немного. Кроме того, дежурному полагался бесплатный обед и неограниченное число порций на ужин. Одним словом, как и обещал Мастер-ректор, наказание не было таким уж строгим. У него был единственный недостаток – оно занимало весь день, с утра до вечера. И это ставило планы Крима на грань полного краха.
Несмотря на занятость в трапезном зале, к концу недели Шторру удалось закончить изучение второго тома Устава и даже приступить к третьему. Занимался он вечерами, после дежурства, засиживаясь в библиотеке далеко за полночь. Мастер-хранитель, похоже, смирился с новым режимом работы вверенного ему учреждения и выпроваживал Шторра из читального зала только тогда, когда тот уже и вовсе засыпал над книгой.
Так или иначе, к последнему выходному дню перед экзаменом Крим пришел с отбытым наказанием, почти тремя четвертями пройденных тем и четырьмя пропущенными семинарами Шлишша – одним, из-за которого все, собственно, и началось, и еще тремя, которые он провел на дежурстве.
В назначенное время Крим явился на четвертый этаж учебного корпуса. Здесь был аншлаг. У дверей преподавательской толпилось с полсотни учеников, явившихся на отработки. Большинство из них ждали Шлишша, остальные – Мастера Чвидда, преподавателя соседней группы. В толпе Шторр узнал РиллИ, здесь же был Улл и еще несколько знакомых ему учеников. Заняв очередь, Крим уселся на лавку у стены и принялся повторять в уме темы пропущенных занятий.
Примерно через полчаса подошли Шлишш и Чвидд. Окинув недовольными взглядами собравшихся учеников, они прошли через расступившуюся перед ними толпу и проследовали в преподавательскую.
– Заходите первые двое, – бросил через плечо Чвидд.
Два ученика исчезли за дверями. Вышли они минут через пятнадцать, с таким видом, словно Мастера выжали их в свой чай вместо лимона. Молча махнув рукой в ответ на посыпавшиеся со всех сторон вопросы, оба поспешили прочь. Тем временем преподавательская уже поглотила следующую пару жертв.
Время шло, очередь двигалась, но двигалась очень медленно. В течение следующего часа освободилось не более десяти учеников. Крим начал ощущать легкое беспокойство. С потерей вечера он уже смирился, но выходило, что потеря эта может оказаться бесполезной.
Минул еще час. Толпа перед преподавательской несколько поредела, но все равно, вместе с подошедшими уже после Крима, в коридоре оставалось еще человек тридцать. Внезапно у дверей возникло какое-то неясное шевеление, послышался, нарастая, возбужденный гул. Крим встрепенулся: там что-то происходило.
– Что случилось? – спросил он, поднявшись на ноги, ближайшего к нему ученика.
– Говорят, на сегодня прием закончен, – ответил тот.
– У кого: у Шлишша или у Чвидда?
– У обоих. Они ж приятели, небось, куда-нибудь намылились вместе, – пояснил кто-то из толпы.
– Погодите, так не пойдет… – Шторр протиснулся к дверям преподавательской. Его легко пропустили: желающих идти спрашивать что-либо у Мастеров не было.
Толкнув дверь, Крим вошел внутрь.
В небольшой аудитории за столом сидели Шлишш и Чвидд. Негромко беседуя между собой, они неспешно попивали что-то из широких чашек. Вытянувшийся перед ними ученик монотонно бубнил отрабатываемую тему, но преподаватели, похоже, не обращали на него никакого внимания.
Дождавшись, когда отвечающий закончит, Шторр негромко кашлянул и Мастера с видимой неохотой повернулись к нему.
– Что вам угодно, Крим? – спросил Шлишш. – Я же сказал, что на сегодня прием окончен.